Глава
Глава 1
Лариса ползла по узкой, темной трубе. Она не помнила, как здесь оказалась. Борясь против течения, протискивалась все дальше. Сточные воды обволакивали ее, тянули на дно, пропитывали насквозь, раздувая бледно-синее тело в обрывках когда-то очень красивого платья, теперь не годящегося даже в качестве сортирной половой тряпки. Распущенные длинные волосы, как водоросли извивались в воде, цепляясь за выступы и мусор. Сумочку с женскими хитростями и телефон из рук, поток давно уже отвоевал и радостно бурля утащил. Лариса не сдавалась. Она чувствовала, что сможет успокоиться только когда найдет того, мысли о ком переполняли ее.
– По… Подонок… – Лариса, булькнув, вонзила ногти в раструб трубы и подтянулась. – изменил…
***
Напечатав еще пару ласковых комментариев под фото новой пассии, Серж отложил планшет и поднялся с кровати. По окнам с размаху лупил проливной дождь.
Телефон, тихо жужжал, показывая два часа ночи, шесть пропущенных звонков и одно голосовое сообщение от Ларисы.
Они встречались уже полгода. Лариса была щедрой и удобной во всех отношениях, но ужасно ревнивая и уже напрягала постоянными намеками на скорую свадьбу. Которой в планах желаемого ею жениха не было.
А сегодня Серж попался. Лариса застукала его почти на горячем.
Точнее – почти на горячей Майе, с перепугу споткнувшейся об бутылку. А потом, с размаху приложившись затылком об пол, прилегшей отдохнуть посреди разборок, как позже оказалось, с довольно серьезным сотрясением.
Не слушая оправданий и не глядя на жертвы, Лариса устроила безобразный скандал и хлопнув дверью, выбежала из дома. Серж не стал ее догонять, философски приняв это как разрыв. Тем более Майя явно нуждалась срочной медицинской помощи.
Майю отвезли в Тысячекойку. А Серж остался обдумывать варианты возможного будущего.
«Майя – корова неуклюжая. На ногах не стоит, а обвинит, небось, меня. Невелика потеря. Разве что… Обидно если из-за этого придется покинуть квартирку».
С тоской оглядев обжитое жилище, Серж вздохнул. Довольно удобно было бы проживать за чужой счет, но есть и минусы в таких схемах. Майя была владелицей квартиры и могла вышвырнуть его в любой момент.
Хмыкнув, Серж включил прослушку сообщения Ларисы. За хлюпаньем воды и помехами почти ничего не было слышно, с трудом он разобрал лишь несколько слов: «…возьми… трубку… вода».
– Да, в голове твоей тупой – вода! – Серж заблокировал контакт и отбросил телефон на кровать.
Потянувшись, поплелся, лениво шаркая тапками, в ванную…
Это было странно. Пытаясь понять как это возможно, Серж придумывал одну теорию за другой. Даже решил, что ему кажется, поэтому быстро моргнул и в недоумении прикусил губу. Он все еще это видел.
Как длинный черный волос мог свисать, трепеща под напором воды, из душевой лейки?
Серж поймал его пальцами, выдернул и спустил в сливное отверстие.
Почти моментально исчезнув в потоке воды, волос тем не менее не шел у Сержа из головы. Такие же были у Ларисы.
Решив не заморачиваться, он снял одежду и залез под душ. Теплые потоки воды ласково оглаживали его подтянутое тело с чуть бледной кожей, но с отчетливо очерченными мускулами. При его любви к противоположному полу и благам, которыми готовы поделиться наивные дурочки, Сержу приходилось держать себя в форме. Что, впрочем, он считал честным обменом.
Серж расслабился и закрыл глаза, подставив голову под тугие струи.
В какой момент он оказался с ног до головы опутан длинными темными волосами?
Почувствовав, как что-то крепко сжало его, словно сетью из лески, Серж испуганно вытаращился.
С потоками воды из лейки на него сползали длинные темные волосы. Как живые они скользили по его телу слоями формируя уродливый кокон. Конец которого спускался вглубь слива. Парень дернулся, но кокон крепко держал его на месте.
Резко, вдруг, сжавшись кокон облепил тело Сержа. Как сачок, поймавший бессильную бабочку.
А после начал сжиматься.
Трещали кости. Местами кожа порвалась под натиском и выступила кровь.
Кокон крепко обернул не только тело, но и голову, мешая открыть рот. Свободными оставались только глаза. Серж не мог кричать, только громко стонал от боли.
Волосы повернули лицо Сержа к сливному отверстию. В отверстии было темно, но сквозь решетку он, вдруг, разглядел что-то белое. Тонкая рука выломала преграду и начала протискиваться сквозь узкое отверстие в ванну. Пальцы с бугристой от долго нахождения в воде кожей, кисть, а следом вся рука с отчетливыми фиолетовыми венами…
Щелчками каждый сустав сначала разделялся, после снова соединялся, формируя руку кусочек за кусочком.
Когда вместе с бицепсом начал протискиваться какой-то длинный цилиндрический, окутанный волосами предмет, Серж даже не сразу понял, что это голова…
Протиснувшись в ванну до пояса и обретя привычную форму, Лариса осмотрелась белесыми, как у дохлой рыбы глазами.
Серж дрожал, мычал что-то невнятное, по его лицу катились слезы, смешиваясь с водой из-под душа.
– Изменщик, по… Подонок… Мой! – прошипела, булькнув в середине фразы утопленница, глядя в глаза жертве.
Схватив кокон за край, Лариса быстро, будто махом нырнув, втянулась обратно в сливное отверстие, потянув Сержа за собой.
Кокон перемалывал кости, измельчал мясо и органы в фарш, выжимая жидкости из бьющегося в агонии тела, но протискивал свою добычу вслед за хозяйкой. Мавка забирала суженого на дно.
После длинные волосы прошлись по ванной, утаскивая кусочки костей и мяса, впитывая в себя малейшие капельки оставшейся после чудовищного убийства крови. Жених принадлежал мавке. Полностью.
***
Дмитрию снова снился тот сон. Шею сводило судорогой, мышцы подергивались, словно пытались оторваться от позвоночника и уползти. Было невыносимо больно даже сквозь снотворное, но недостаточно, чтобы Дмитрий смог вырваться из липких объятий кошмара. Этот сон повторялся так часто, что мог бы уже наскучить, но каждый раз ощущался как первый.
Кабинет был удобным и вполне просторным, пока в него не попытались впихнуть двадцать человек, не считая хозяина. Дмитрий смотрел в окно, стараясь отрешиться от разноса начальства. Жирная муха в истерике бодает стекло, пытаясь вырваться из душной атмосферы кабинета. Дмитрий ее понимал, он тоже хотел бы сбежать, пусть даже через окно. Его раздумья прерывает пролетающий мимо его скулы стакан. Он разбивается об стену на мелкие осколки и шрапнелью ранит стоящих по стойке смирно сотрудников. Майор, кинувший стакан, кричит брызгая слюной:
– Да как это вообще могло произойти!? Курам на смех! Во время перевозки в центре города от конвоиров сбежал одноногий наркоман! Целый день бегает, и мы его поймать не можем? Нас засмеют! Потом уволят, разжалуют и отправят в цирк! Выезды, вокзалы и ключевые перекрестки в городе перекрыть! Усиленными нарядами прочесать город от и до, но поймать! Что сейчас известно?
– Разрешите доложить! – Дмитрий выдвигается вперед, принимая гнев начальства на себя, – После того как Бессенов завладел табельным пистолетом конвоира он убил его и тяжело ранил второго, после с оружием в руках пересек дорогу и попытался влезть в салон Тойоты, но его спугнули начавшие погоню сотрудники ГИБДД. Тогда Бессенов зашел в автобус. Направив пистолет на водителя, он заставил его двигаться вперед по проспекту. Однако, по показаниям водителя и пассажиров, уже через несколько сотен метров преступник выскочил из автобуса и скрылся во дворах. Поиски продолжаются…
– Какие накер поиски? Если вы все тут ошиваетесь?! Бегом искать, и чтобы к вечеру был найден!
Бессенов был неуловим, как мокрое мыло в ванной… Он появлялся по слухам то в одной части города, то в другой, искусно заметая следы. Взяв в плен девушку, он переоделся у нее дома в одежду ее парня и вызвал такси. На такси он доехал до магазина на окраине города, накупил рома и скрылся от подоспевших полицейских в лесополосе. Но надолго там не задержался. Когда ждали, что он затаится, он вынырнул в другой части города и снова навел шороху. Скорость перемещения одноногого бандита казалась невероятной. За гранью человеческих возможностей. Весь город замер, с ужасом следя за обновлением новостей. И все же к вечеру третьего дня после побега, преступник был найден. Он засел в одной из квартир многоэтажного дома. И отстреливался из окна пока у него не остался последний патрон. Его Бессенов выпустил в себя, глядя Дмитрию в глаза, напоследок прохрипев:
– Живи, пока.
Дмитрий подскочил в поту, вырвавшись наконец из сна, и скривился от боли. Позвоночник словно впивался острыми краями в череп. Следователь спустил ноги с кровати и посидел сгорбившись, потирая шею. С досадой подумав, что у кого-то утро начинается с кофе, у кого-то с пробежки, а его утро уже больше года начинается с обезболивающих.
Боль нарастала медленно, незаметно. Накапливалась месяцами, пока не стала невыносимой. Дмитрий ходил по врачам, ему назначали физиопроцедуры. Боль временно отступала, но возвращалась с новой силой, а причина так и не была найдена. Пока один невролог не сказал Дмитрию, что это старость. Он тогда возмутился. Старость?! Что врач несет? Ведь, ему всего лишь тридцать пять. Но волю допытываться диагноза он тогда потерял. Перестал ходить по врачам, просто повышал дозу обезболивающих. И доповышался, теперь они перестали помогать.
Бабье лето кончилось и резко наступила осень. Листья с деревьев обдирал холодный влажный ветер. Дмитрий, выйдя из машины поежился, запахнул не застегнутую куртку и поторопился зайти в подъезд. Поднявшись на четвертый этаж, он сверил записанный номер квартиры в блокноте с тем, что висел на двери. И позвонил в ближайший от нее звонок.
Дверь открыла женщина за пятьдесят в свободных спортивных штанах и кофте. Ее лицо было отекшим с опухшими глазами, а от слез.
– Вы следователь? – шмыгнув носом спросила она, – Здравствуйте.
Дмитрий кивнул и помахал удостоверением:
– Антонина Николаевна? Здравствуйте, да. Это я – Дмитрий Русланович. Я вам звонил. Впустите?
– Да-да, Дмитрий Русланович… – Антонина, кивая посторонилась и запустив гостя, повела его вглубь квартиры. – Можно просто Антонина. Пойдемте. Олеся из комнаты не выходит. Даже в ванную. С нами не говорит, не двигается почти. Уж, найдите подонка, который довел нашу Лесю до этого состояния.