Марьяна

– Девонька, что – то ты себя накручиваешь, – мама нежно гладила дочь по волосам, – Может завтра скорчишь ему рожицу, он и отвернется от тебя, – шутила она, пытаясь успокоить Марьяну.

– Нет, не поможет это.

– И то правда… Нуу, давай посмотрим с другой стороны… Может он придется тебе все – таки по – сердцу, может завтра увидишь его наряженного да и ахнешь.

– Он девка что ли, чтоб наряжаться, – захохотала сквозь слезы Марьяшка вместе с мамой, – В голове у него детство еще, ветер…

– Ну к восемнадцати годам молодцы мужают, да может и свадьба переменит его.

Марьяна молчаливо слушала маму, стала размышлять о многом. Может и вправду она зря кручиниться… Делать нечего, весь вечер готовили они с мамой угощения и усталые легли спать.

Ночью снится Марьяшке сон: идет она по лесу, голыми ногами наступает на траву и резко путь ей преграждает дерево. У дерева этого будто глаза появились, от которых огнем полыхает. Марьяна испугалась, хотела убежать, как вдруг услышала она лай стаи собак, которые гнались за ней. Марьяна от растерянности и страха прыгнула на дерево и…. проснулась.

Проснувшись, отошла ото сна и понимала, что сон ей приснился этот не просто так. Вещий, по всей видимости. Марьяшка вытерла слезы и окинула взглядом окно. Темно на дворе, середина ночи. Что делать? Подчиниться или своего добиться? Одни думы. Думы, думы, думы, думы, чтобы не совершить опрометчивый шаг. Ведь судьба решается ее, на кону все… Раз и на всю жизнь жить с Даном или ждать своего настоящего суженного.

Конечно, бывали и такие случаи, когда даже после сватовства некоторые девицы, на свой страх и риск, сбегали со своими молодцами, которые были по – настоящему милы сердцу, и замуж именно за них выходили. И счастливо жили.

Ох! Была не была!

Марьяна осторожно открыла окно и как лань аккуратно сиганула через него, посмотрев назад, не разбудила ли она родителей, всяко ж бывает. Подождала немного у окна, чтобы быть уверенной.

Нет, спят крепким сном, силы набираются на предстоящий день родители.

Марьяшка, выскочив в одной рубахе, осторожно пошла за околицу, в сторону леса, избегая собак, ограждений всяких, которые едва были видны в темноте. Недолго темнота царствовала, вышла луна и будто лучшая подруга стала освещать беглянке путь. Марьяна подняла голову и замерла от красоты луны и от мысли, что даже сама мать – природа ей помогает.

Несмотря на подмогу, Марьяна кралась, словно лиса, только не к добыче своей, а от надоедливого охотника.

В голове мысли: «Убежать! Лес – мой защитник. Надобно у Лешего разрешения спросить, укрыться в его лесу. Надеюсь Дан поймет, что раз я убежать сумела, значит его собственностью не стану.»

* * *

Настало раннее утро. Петухи начали кукарекать и будить селение. Марьяшкины родители встали спозаранку, чтобы поспеть подготовиться к гостям.

– Марьяшу разбужу чуть позже, пусть поспит немного, итак вчера разнервничалась, – говорит жена мужу.

Маму Марьяны и Ратибора звали Верослава («ве» – ведать, «ра» – свет, «слав» – славить, ведающая свет, славящая веру), а отца их Лучезаром, что значит лучезарный, как луч зари. Крепкий и видный отец, как и положено главе семейства, был строг, но дочку баловал.

– Да что там… Все это волнение и думы бесконечные. Авось пройдет! – махнул рукой Лучезар, – ЧайкУ с ромашкой ей налей.

Немного погодя, в комнату Марьяны зашла мать и ахнула – дочери нет!

– Лучезаааар!! Марьяшку украли! Окно открыто!!

– Как?! Кто?!

– Да может Дан? Она ж мне вчера поведала, он женится на ней хочет несмотря ни на что!

– Тааак, мать, разузнать надобно. Идем!

Ничего не подозревавший Дан радостно встал с постели, что скоро почет и уважение к нему придет – мужем скоро станет, на красавице жениться, еще одна хозяйка будет в доме. Хоть детство еще играло в голове, но был он в взбудораживающем состоянии, что скоро мужчиной станет. Умылся, оделся и примкнул к своему дружному семейству лакомиться завтраком.

Со двора послышались голоса.

– Кто это к нам пожаловал? – оторопело посмотрел в окно отец Дана Велимудр (великий мудрец), – Велислава, глянь, родители Марьяшки чтоль? Не случилось ли чего?

– Сейчас узнаю, любый мой, – ответила Велислава (великая слава) и вышла навстречу нежданным гостям.

– Вы чего так рано? Мы вот собираться только будем.

С поклоном Верослава отвечает:

– Погоди, Велислава, Марьяшка у нас пропала… Не у вас ли?

– Как пропала? Да куда ж? Нет, нет ее у нас!

– Марьяна сказывала, как Дан на ней женится хочет, спрашивала она его, что может мол он передумает… Нет, говорит, на своем стоит. А я утром заглянула к ней, чтоб к вашему приходу приготовиться, а ее нет! Я подумала, может Дан унес, чтобы не сбежала она никуда от него?

– Да ты чего такое сказываешь – то, Верослава?!

– Прости ты меня, извелась я. Дурные мысли в голову лезут. Не хотела я обидеть вас.

– Ладно, не обижаюсь. Дааан, ну – ка подь сюда! – свистнула сыну Велислава.

Дан вышел, поклонился с почтением будущим тестю и теще, глядя на мамку вопрошал:

– Матушка, чего звала?

– Дан, невеста твоя пропала! Не ты ли ее украл? – мать прищурила глаза.

– Нет! В мыслях не было даже! – оправдывался Дан.

– Сама что ли убежала, – вмешался Лучезар, – во характер!

– Да погоди ты зажигаться Лучик мой, – успокаивала Верослава мужа, – Куда она могла пойти?!

– Я за ней поеду, ясно дело в лес побежала, – сказал Дан и свистнул братьям своим, – Братья, садимся на коней, по следам Марьяны поскачем! Авось далеко не убежала, нагоним! – скомандовал он.

Дан был человеком сложным. Умным, но заносчивым. Добрым, но при этом без зазрения совести мог принизить и высмеять взгляды, которые ему не нравились и не совпадали с его мнением. Именно это и отвращало Марьяну от него. Ведь в семье нельзя никого высмеивать и принижать – это низко. Нужно считаться друг с другом. Взаимопонимание и взаимоуважение – две главные заповеди семьи, в основе которых лежит любовь. Настоящая любовь может многое изменить, многое исцелить. Вот только у Марьяши не было даже и намека на маленький зачаток любви к Дану. Дана это злило и потешало одновременно. Ну и в первую очередь, он понимал – засмеют, коли невеста сбежала от нерадивого жениха. Потому – то и Велимудр был нахмурен, хоть и осознавал, что насильно девку тоже принуждать нельзя к замужеству.

* * *

Тем временем, девушка осторожно вынырнула так, что глаза только показались из заводи речной, просмотрела по сторонам – нет никого. Фух!

Она вышла на берег вся мокрая, выжимая руками свои длинные волосы.

– Так, согреться бы мне… Домой нельзя мне ворочаться сразу – насильно замуж наверно выдадут точно, – размышляла она, при этом понимая, что долго в лесу она не сможет находится.

Она сняла с себя рубаху, выжила ее и повесила на ближнее дерево сушиться, предварительно встряхнув, а сама пошла купаться, чтоб не так холодно было. Да и вдобавок, когда находишься в воде и двигаешься, плаваешь – согреваешься моментально. К тому же, нужно было выплеснуть все те «судороги» из себя, всякие волнения, которые накопились с середины ночи. Нужно было отвлечься и «перезарядиться». Наплававшись вдоволь, Марьяна вышла из речки и глядь – рубахи – то ее нету. Выжимая косу, которая слегка распустилась, девица не могла понять, что происходит и кто смеет над ней шутить. Оглядевшись вокруг, вдруг ей послышался треск одного из деревьев.

«Ядрена вошь! Неужто схоронились за деревьями, окаянные…», – подумала про себя девушка, прикрываясь руками.

Никого и ничего вокруг… Нечистая сила что ли играется с нею?

– Кто здесь? – девушка стала осторожно подходить к заветному дереву, от которого слышались шорохи, и на которое вешала она свою мокрую рубаху. Так и чувствовала, что за ней кто -то наблюдает.

Вдруг из – за дерева выходит добрый молодец, весь из себя крепкий, статный, мужественный, собой не дурен одним словом. Одет в хлопковую цветную косоворотку, коричневые порты и в красные сапоги.

– Здравствуй, девица!

– И тебе не хворать! Ты что, друг Дана?

– С чего ты так решила?

– Потому что спрятался за деревом, выслеживал меня, чтоб потом Дану доложить! – рассвирепела девушка.

– Нет – нет! Что ты! – оторопел парень, – Я по лесу хожу и владения свои проверяю.

– Чего? Ты князь лесной что ли?

– Можно и так сказать, – улыбнулся молодец своей белоснежной улыбкой.

Марьяша глянула, а рубашка – то ее у него в руках!

– А ну, отдай мою рубашку! – возмутилась девица.

– Отдам, когда согласишься моею стать, – сверкнув глазами ответил парень.

– Я тебя знать не знаю, за кого попало не пойду! – противилась Марьяша.

– Выбираешь мерзнуть? – очаровательно спросил молодец.

У Марьяны уже зуб на зуб не попадал от озноба. И хотелось ей рубашку надеть и подумать прежде, чем дать ответ молодцу. Рубашка ее хоть и не совсем высохнуть успела, но всяко теплее б в ней было.