Карманный Лес

Т: А куда это все пропали? Ваше Величество, это была смена Лика?

Э: Похоже, что так. Как забавно! Улицы и дома такие же, но людей нет…

Т: Появись вокруг заросшие небоскребы, было бы похоже на постапокалипсис.

Э: Заросшие небоскребы – это, конечно, очень романтично. Но слишком банально для Многоликого Города. Здесь что-то другое.

Т: О, смотрите, кто-то идет по улице…

Э: Да, кто-то идет. А кто-то наблюдает. Кто-то… Трикс, быстрей, прячься!

Т: Ваше Величество, вы о чем? Нас же никто не видит.

Э: Черт, это приколы Многоликого – могут увидеть! А тут ни в коем случае нельзя вмешиваться!

Т: Не понимаю…

Э: Заткнись и прячься! Пока он не… Не важно, сейчас поймешь!

История

В некоторые моменты забыть про всё проще, чем в другие. Яни шла по улице города, а Город на Неве видел очередной сон. И какой яркий! Никогда ещё прежде призраки автомобилей не издавали столь узнаваемый запах бензина. Никогда не звучали так отчётливо голоса прохожих. Четверо мужчин с пивом в руках и одна полная девушка стояли у скамейки. Ещё один мужчина, явно из той же компании, в нескольких шагах от товарищей разговаривал по сотовому телефону, сухо и ожесточённо. Яни обошла его прежде, чем поняла, что делает. Обошла, хотя могла бы пройти сквозь… Сон Города затягивал неудержимо, но надо было оставаться на грани, прислушиваясь и присматриваясь, но не вливаясь.

Днём было хорошо – очень спокойно. Обычный день из поздней весны, с ярким солнцем и сырым прохладным ветром. По пустым улицам гуляла тишина, которую не тревожил даже отдалённый вой гунгаров. Твари охотились до полудня, и Яни пережидала гон дома, не желая тратить силы на бессмысленные схватки с кровожадными хищниками. Хоровой рык и чей-то отчаянный визгливый вопль засвидетельствовали окончание охоты, и наступила тишина – самое время для очередной прогулки. И никаких тебе снов и призраков – честные пустые дворы, слепые окна домов, молчаливые проспекты, распахнутые двери общественных заведений… Некогда общественных. Опять же, никаких тебе выживших местных. Боятся высунуть нос наружу после гунгаровой охоты. И правильно делают. Яни в жизни не встречала никого бестолковее этих людей, чудом переживших Исход, и по каким-то причинам не желающих покинуть опустевший Город. И ладно бы только опустевший! Так ещё и захваченный всякой новомодной живностью и нежитью, из которых гунгары порой могли бы показаться самыми милыми.

Не будь у Яни тут Дела, она бы не задержалась в Городе ни на минуту. Но Дело было. Дневная прогулка прошла совершенно спокойно, но и тем самым, совершенно бессмысленно. С приходом сумерек Город встревожился и стал вспоминать. Сколько Яни за этим ни наблюдала, каждое воспоминание начиналось по-разному. Помнится, в первый раз она шла в самом центре, посреди прямого и широкого, как меч викинга, проспекта. Шёл дождь, всё вокруг было окутано унылым серым саваном. И вдруг мир взорвался звуками, мгновенно вытеснившими ненавязчивый ропот капель: гудение сотен автомобильных двигателей, рёв мотоцикла, взрыв полу-пьяного хохота вперемешку с заливистым соло на саксофоне! Секунд десять спустя стали проступать очертания фигур, машин и людей. Потом разгорелись огни фонарей и вывесок, окончательно вытеснив дождь.

В первый раз было сложнее всего, но и проще. Проще, потому что Яни только что пришла в Город. Она знала его историю, представляла себе повадки новорожденного эгрегора, готовилась к встрече. Проще, потому что образ живого леса и дружеские напутствия коллег ещё горели яркими маячками и в сердце, и в разуме. Сложнее, потому что сон Города ошеломлял. И Город не просто спал, он намеренно вспоминал, страстно желал вспомнить что-то очень важное… и затягивал в свои образы всех, кто мог этому воспоминанию помочь. Любого, кто нёс какой-то огонёк реального настоящего знания.

Яни видела этих людей после – самое жуткое, что она тут видела. Несчастные выжившие выбирались из своих берлог, и вдруг – вокруг них прежний мир, с его суетой, бытовыми делами, ежедневными заботами. Такой привычный образ, такой яркий… Мимо прошёл знакомый, приветливо поздоровался. Как тут не поверить? И они верили. Живые люди верили в реальность призраков, даже не призраков – воспоминаний. Ходили в магазины, расплачиваясь за еду с пустыми прилавками. Некоторые приходили на работу: к десяти утра в офис, чтобы там включить компьютер, что-то делать на нём восемь часов с перерывом на обед, даже переживать по этому поводу. А потом такие захваченные сном Города безумцы заболевали. Там, внутри сна, всё казалось им логичным, хоть и печальным. Некоторые умирали в окружении воображаемых родственников. Некоторые, и их было особенно жаль, за мгновение до смерти просыпались…

Вообще-то, это и стало тем самым Делом, из-за которого Яни уже месяц как жила в Городе. Исход пришёл в эти земли слишком рано. Эгрегор сформировался, и был готов пробудиться, но не успел. Город уже научился видеть сны, вспоминать, даже желать чего-то… Но ещё не осознал себя, не пробудиться окончательно. А когда не стало большей части людей, источник духа иссяк. Город завис между памятью и осознанием, между нагромождением образов и личностью. И ситуацию следовало сдвинуть с мёртвой точки. Эгрегор мог оказаться склочным, страшным занудой, безрассудным романтиком, слишком бессмысленным, или наоборот, чересчур могучим. Но что угодно было лучше полуразумной амёбы, превращающей собственных жителей в зомби. С этим согласились все члены Инициативной Группы, как и с тем, что щекотать пятки Городу на Неве должна отправиться именно Яни. Разошлись лидеры надежды человечества в методах. Недельный спор окончился решением предоставить оперативному агенту полную свободу действий. В переводе с официального языка на человеческий, такое решение означало, что Инициативная Группа понятия не имеет, что делать с недопробуждёнными эгрегорами. Яни велели импровизировать, экспериментировать и не стесняться в средствах – идеальные условия для образования локального хаоса.

В результате всё свелось к ежедневным прогулкам и наблюдениям. Яни присматривалась к воспоминаниям, пытаясь найти что-то, что послужило бы источником энергии. Или, быть может, нечто сдерживающее, что в дни Исхода не позволило Городу пробудиться. Иногда воспоминания были яркими и очень реальными. Иногда они принимали облик блёклых чёрно-белых фантомов. Или даже выглядели плоскими картинками. Иногда снов не было совсем. И чаще всего, в солнечные дни. Тогда Город выглядел тем, чем являлся – километрами пустых каменных домов и поросших травой тротуаров. Так было во время сегодняшней прогулки.

Вечером Яни вышла из дома, уютной и довольно обжитой на общем фоне заброшенности квартирки, чтобы раздобыть еды. Дело проще простого – дойти до ближайшего супермаркета и набрать полный рюкзак того, что ещё не сгнило, не стухло и не было съедено кем-то другим. Яни не боялась ходить по улицам ни днём, ни ночью. Призраки опасны только для тех, кто в них поверит. Всякие твари, вроде гунгаров или крысюков, в действительности примитивны в своих агрессивных повадках: их можно убивать или усмирять, но проще всего с ними не пересекаться. А выжившие люди… Известно, что человек опаснее любого зверя, даже сверхъестественного. Но местные мародёры уже успели оценить Яни по достоинству и вряд ли стали бы нападать на единственного человека, способного удалить из организма любой яд или вылечить искусанного вурдалаками. Яни четырежды предлагали присоединиться к разным бандам и общинам – она четырежды настаивала на своём нейтралитете. Ей попытались угрожать – она отказалась лечить. На этом распри закончились обоюдовыгодным мирным договором.

Итак, бояться было нечего, иных дел на сегодня не осталось, еды в рюкзаке лежало достаточно. Когда что-то важное начинает происходить в подобные моменты, ощущаешь всю несправедливость этой вселенной. Сначала в полной тишине стали разгораться вывески. Лужа под ногами блеснула ярко-алой «А» над крыльцом аптеки. Помигали с характерным гудением, и засветились ровно «Суши». Потом, сопровождаемые плавно нарастающим уличным шумом, стали зажигаться окна домов. Дальше включилась уже полная картинка: машины, люди, собаки, витрины. Всё как всегда? Не совсем…

Яни повидала достаточно воспоминаний, чтобы понять – этот сон не просто особенно ярок. Он ещё и на удивление обыденный. Чаще всего Городу снились какие-то значимые моменты: праздничные вечера, происшествия, жанровые сцены. Сейчас же… Обычный средне-вечерний поток машин, идущие по своим делам люди, половина магазинов закрыта ввиду позднего часа. Яни успела пройти целый квартал, но ничего не поменялось – не послышалось тревожных криков, не проехала специальная техника с мигалками. Просто вечер в городе, настолько реальный в своей обыденности, что Яни обошла мужчину с сотовым, и только потом осознала, насколько подошла к грани. К тому, чтобы поверить.

Стоп. Так нельзя. Яни остановилась, зажмурилась и стала считать до ста. Нет, ловушки сна она уже избежала, только что, осознав, насколько завлекла её реалистичная картинка. Но счёт позволял справиться с нахлынувшим страхом. Она продержалась месяц, играя с эгрегором и его видениями в поддавки, и всё могло так незаметно кончиться! Вот буквально минуту назад! А она бы и не поняла… Добравшись до двадцати одного, Яни услышала рядом с собой детской хныканье, но решила в него не верить. На пятидесяти шести кто-то дёрнул её за рукав:

– Я думал, тебе понравится! Тебе же почти понравилось! – Голос был мальчишеский и ужасно обиженный. Яни приоткрыла один глаз, продолжая, впрочем, жмурить второй. Справа от неё, держась за рукав куртки, стоял мальчик лет пяти. Совершенно голый. Яни, сделав над собой усилие, открыла второй глаз. А мальчик снова захныкал. Правда, как-то неубедительно.