Покажи зубки

- -
- 100%
- +

Дисклеймер
В произведении присутствуют описания насилия, пыток и психологического напряжения. Сюжет затрагивает темы жестокости, боли, потери и внутренней борьбы, не рекомендованные для впечатлительных читателей. Все подобные сцены служат раскрытию персонажей, конфликтов и мрачной атмосферы произведения. Автор не оправдывает и не пропагандирует насилие, осуждая его в любых проявлениях. Если описанные события вызывают у читателя эмоциональный дискомфорт или негативные переживания, рекомендуется воздержаться от дальнейшего чтения.
Содержание предназначено для читателей в возрасте 16 лет и старше.
Глава 1. Все пошло не по плану
Шоссе было абсолютно пустым. Уже пару часов ничего не нарушало безмятежной тишины летнего вечера: ни шум мотора, ни резкие сигналы, ни шорох колес об асфальт. Даже ветер лишь слегка касался листьев своим дыханием, чтобы не потревожить лес. Деревья, словно стражники, густой стеной обступали дорогу с обеих сторон, подходя вплотную к обочине. Уже совсем стемнело, когда из-за поворота неожиданно показался слегка потрепанный «Рено Дофин1» пыльно-кирпичного цвета, сошедший с конвейера в пятьдесят шестом и успевший достаточно повидать к концу июня тысяча девятьсот шестьдесят третьего. Позолоченные часы на запястье водителя показывали десять и четыре минуты. Его сильные руки крепко держались за руль, пальцы напрягались, а еще больше напрягались глаза, всматриваясь в расстилающийся перед ним мрак. Вдоль лесной дороги не стояло ни одного фонаря, и свет фар был единственным средством, борющемся с темнотой.
Природа наделила водителя достаточно высоким ростом и массивным телосложением, его голова лишь немного не дотягивалась до крыши машины. В свои тридцать восемь этот мужчина поддерживал отличную форму – его мышцы были упругими и сильными, он легко поднял бы любую тяжесть. Только живот начинал предательски обвисать в последние пару лет. Рубашка мужчины в светло-красную клетку сильно помялась, а широкая грудь под ней нервно вздымалась и опускалась. Короткие, слегка вьющиеся медно-коричневые волосы, зачесанные назад, лежали не так опрятно, как хотелось бы. Грузные ноги в синих потертых джинсах и коричневых грубых ботинках старались как можно глубже вдавить педаль газа, выжать максимум скорости из уже не такой новой машины, чтобы скорее попасть домой. Широкое квадратное лицо с крупными грубоватыми чертами было раскрасневшимся, ноздри раздувались, как у скачущей лошади, на лбу от напряжения появилось несколько морщин. Волоски широких округлых бровей неряшливо торчали в разные стороны. Жизнь успела помотать водителя, о чем свидетельствовал давно заживший, но заметный шрам, тянувшийся через левую скулу вниз к шее. Морщины тронули и края щек, и уголки рта. В карих глазах читалось раздражение, смешанное с усталостью. Человек со звучным именем Роджер Реджент уже много часов провел за рулем, и это ему порядком надоело.
Его спутник на соседнем сиденье тоже выглядел не слишком довольным, но менее уставшим, хотя был старше Реджента. Грегори Аресту в конце прошлого года исполнилось шестьдесят, его суровое овальное лицо уже носило отпечаток более долгих лет. Щеки обвисли, испещренная морщинами кожа казалась слегка желтоватой и иссохшей. Крупный острый нос смотрел прямо, две заметные борозды шли от него к плотно сжатым тонким губам, окруженным щетиной. Над глубоко посаженными маленькими глазами с тяжелым взглядом нависали веки и редкие поседевшие брови. Тонкие короткие волосы тоже тронула седина, но в том, как он двигался, в его широких плечах, в крепких ногах, в натренированных за долгие годы мышцах – во всем теле еще чувствовалась большая сила, не уступавшая Редженту. Он был немного ниже ростом, а одет почти также – в простую голубую рубашку, темно-коричневые штаны и ботинки того же цвета, что выдавало в обоих этих людях предпочтение в первую очередь удобства, а не красоты. Светло-карие глаза Ареста сосредоточенно смотрели вперед. Мысли были заняты предстоящими завтра делами. Он не обращал внимания ни на не слишком ровную и приятную дорогу, ни на густеющую темноту вокруг их небольшой машинки, которая казалась чужой и уязвимой в этом ночном царстве лесной тишины.
На заднем сиденье, устало прислонившись к окну и глядя на быстро мелькающие во мраке силуэты деревьев, сидел мальчик, вернее, подросток лет пятнадцати. Как и многие в его возрасте, он был легка нескладным – уже длинным, но слишком худым для своего роста, ему еще не хватало мышц. Блекло-зеленая футболка-поло с небольшим воротничком мешковато висела на нем, а коричневые брюки были коротковаты и не полностью прикрывали щиколотки. Темные, почти черные короткие волосы слегка растрепались. Челку из тонких волосков разной длины скоро нужно будет стричь, она уже дотянулась до бровей. Его лицо тоже было вытянутым и худеньким, с едва заметными щеками, тонкими губами и небольшим носом. Глаза единственные сильно выделялись на лице, потому что были довольно большими и темными. Они удрученно смотрели в темноту, уже почти ничего не различая.
Ник Арест считал минуты, когда они, наконец, вернутся домой. Он и Реджент выехали чуть раньше полудня, чтобы встретить дедушку Грегори с поезда, который, увы, не доезжал до их городка Стилдейла – ближайшая станция была в соседнем городе Силвер-Велли в трех часах пути. Они прибыли точно ко времени, а вот дедушкин поезд опоздал на несколько часов, и все это время им пришлось ждать в машине. Потом они долго не могли выехать с вокзала из-за скопившихся там людей и машин. Они уже давно должны были бы быть дома, но в это день все пошло не по плану.
Мальчика клонило в сон, он устал. В это время он уже обычно ложился спать – дедушка был строгим и не разрешал ему засиживаться допоздна, но заснуть не получалось. Поездки в машине, особенно такие долгие, всегда вызывали у него неприятные ощущения, внутри как будто сжимался комок и не давал спокойно дышать. Тело напрягалось, движения становились резкими и дерганными, хотелось побыстрее выйти из машины, чтобы ощутить неподвижную землю под ногами. Но Ник уже знал про свою особенность и привык к ней, не удивляясь дискомфорту.
У этого странного отношения к поездкам была своя причина – когда Ник долго сидел в машине и смотрел на дорогу, оставшись наедине с самим собой, ему в голову начинали лесть разные мысли. О том, что когда-то давно его мать также поехала встречать дедушку на железнодорожной станции. Также сидела в машине и смотрела на деревья за окном. Наверное, также хотела поскорее приехать. Но тогда была зима, дорога была покрыта льдом, началась сильная метель. Дедушкин друг, который вызвался довести ее до вокзала, не справился с управлением. А может, не сработали тормоза. На повороте машина вылетела с шоссе, перевернулась, врезалась в деревья. И никто не выжил.
Лицо мальчика было каменным, взгляд потускневшим. Казалось, он не чувствует никаких эмоций, и в его голове не сменяются картинки того дня, которого Ник никогда не видел, но красочно мог себе представить: холод льда, от которого он поеживался, завывание метели, скользящие колеса, шум тормозов, раздающийся у него в ушах, треск и удары… Ему множество раз пересказывали эту историю, и почти каждый раз в конце причитали, как же хорошо, что Эрин не взяла тогда с собой двухлетнего сына. Отделаться от всех этих мыслей у Ника не получалось. Он не боялся садиться в машину или повторить трагичную судьбу матери, но поездки всегда вызывали ассоциации и тяжелую горечь в сердце, о которой он никому не хотел говорить.
Дедушкину машину после аварии продали, Грегори больше никогда не думал покупать новую и не садился за руль. Сейчас они ехали на машине Реджента.
До города оставалось несколько километров, когда тишину и грустные мысли Ника прервал резкий механический писк. Радио в машине неожиданно ожило, но это была не песня с радиостанции, а сигнал рации – приемник специально настроен на эту частоту. Трое людей одновременно вздрогнули. Кто мог хотеть связаться с ними? Все ведь знали, что Арест и Реджент в дороге. Роджер нажал на кнопку, продолжая держать руль второй рукой, и громко недовольно сказал:
– Прием!
– Роджер! Роджер! Прием. Это Барт. Вы приехали? Приехали в город? —встревоженно спросили на другой стороне.
– Нет, но почти. Будем через десять-пятнадцать минут. Что у вас там? – тон Реджента стал уже не таким резким. Он и Арест напряженно смотрели на приемник и ждали ответа. Что-то явно случилось.
– Мы… Мы погнали их… Одного ранили… Довольно сильно, – голос говорящего прерывался то ли от помех, то ли от его тяжелого загнанного дыхания. Он сбивчиво продолжал: – Они по дороге… Тащили своего. Мы на машине… Почти догнали, а они в лес свернули. Мы за ними, машина на трассе, далеко не уйдут. Мы около…
Вдруг и без того бессвязная речь оборвалась, радио начало неприятно шипеть разными тонами, раздавались щелчки и шуршание, но слов больше не было слышно.
– Барт? Барт, ответь! – Реджент настойчиво стучал по приемнику, стараясь также не забывать смотреть на дорогу, но отвечало ему только шипение. А потом и оно прекратилось, радио замолкло.
– Барт! Где вы? – подключился Арест. Он вопросительно переглядывался с Роджером, пытаясь выудить как можно больше смысла из скомканных слов, но и ему никто не ответил. Все это время Ник встревоженно смотрел на дедушку и Реджента, внимательно слушая их разговор, но не смея ничего спрашивать. Им было не до него. Что-то случилось.
Реджент нажал на педаль газа, прибавляя скорости. В машине повисло давящее молчание, которое разбавляло лишь тихое бормотание мотора. Все напряженно вглядывались в темноту в течении нескольких непривычно долгих минут.
– Это они! – вдруг Роджер резко затормозил, так что Ника толкнуло вперед. Фары их машины осветили еще одну, синюю, стоящую на обочине по направлению к Стилдейлу, вплотную к деревьям. Роджер сразу узнал машину Барта Монтгомери – «Ситроен 2CV2» тысяча девятьсот пятьдесят пятого года выпуска со сколом краски сбоку и одним помятым крылом, которое уже пару лет как собирались починить. Сегодня они должны быть в паре с Винсентом Гранье, но рядом никого не было. Машина стояла закрытой, мотор выключен, света в салоне тоже нет. Реджент остановил свою машину, открыл окно и, высунувшись, громко позвал:
– Барт! Ба-а-арт! – тишина. – Похоже, они ушли в лес, – предположил он, повернувшись к Аресту. Грегори задумчиво погладил подбородок:
– Надо проверить. Не нравится мне все это. Зря пошли вдвоем, – опыт подсказывал ему недоброе.
Арест потянулся назад и достал ружье, которое все это время мирно покоилось в кармане на задней стороне его сидения. Вылез из машины, щурясь, пока глаза привыкали к темноте, открыл сумку, висящую у него на поясе, достал несколько патронов и принялся торопливо заряжать ружье, загоняя в него патроны один за другим. Тем временем, Роджер покрутил ручку, закрыв окна машины, спрыгнул с сидения, отчего его ботинки шумно топнули об асфальт и достал пистолет из кобуры на своем поясе. Раздался щелчок. Реджент начал вставлять в пистолет патроны из такой же небольшой сумки, как у Ареста. Затем он достал маленькую рацию, которая хранилась в кармане всегда готовая к работе, включил ее и подкрутил частоту. Ник смотрел на все эти приготовления молча, с широко распахнутыми глазами. Впрочем, он знал, куда они идут и зачем им оружие.
– Ник! – резко рявкнул Грегори, отчего мальчик вздрогнул. – Из машины не выходи! – в ответ он коротко кивнул дедушке.
Оставлять мальчика одного на пустой дороге выглядело не лучшей идеей, но там, куда они идут, гораздо опаснее. Связь внезапно оборвалась, и у них нет времени на обдумывание плана – нужно найти их товарищей и тех, кого они преследовали, как можно скорее.
Арест и Реджент захлопнули двери. Свет в машине погас, отчего Нику пришлось несколько раз моргнуть. Хорошо, что ночь сегодня ясная, и почти полная луна дает хоть какой-то свет. Реджент обошел машину, и они с Арестом зашли в возвышающийся над дорогой лес. Их силуэты мгновенно растворились во тьме. Мальчик смотрел им вслед на стену деревьев, она казалось непроходимой и скрывающей за собой что-то опасное. Он поерзал на месте от неприятного чувства одиночества, но сейчас ему оставалось только ждать и надеяться, что дедушка и Роджер быстро найду Барта с его напарником и вернутся. Целыми.
Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Ник напряженно вслушивался в окружающую тишину, ожидая выстрелов или хотя бы какого-нибудь звука. Тишина и темнота все больше давили на него, но ничего не было. Ночь в лесу, казалось, поглощала все звуки, и людей, пропавших в ней. Глаза уже привыкли к темноте, и мальчик отчетливо видел в лунном свете передние сиденья, руль, машину Барта и дорогу… На которой вдруг возник силуэт человека! Ник моргнул, но ему не показалось. Огромными круглыми глазами он, замерев, смотрел на фигуру, которая появилась у машины Барта, и, кажется, попыталась ее открыть, но зашаталась и упала на асфальт. Ник непроизвольно открыл рот и нервно вдохнул. Звук собственного дыхания показался таким громким, словно его мог услышать силуэт на дороге, а Нику этого совсем не хотелось. Но тут он неожиданно понял, что раз человек упал, ему, скорее всего, нужна помощь. Правда, дедушка запретил выходить из машины. Что делать? Может это Монтгомери или его напарник? А если он ранен? Лицо Ника посерьезнело, руки сжались в кулаки. «Нужно проверить», – недолго сомневаясь, решил он. Резко выдохнув и со слишком часто бьющимся сердцем, Ник открыл дверь и тихо вылез из машины Реджента. Выглянув из-за нее, он увидел, что человек лежит на асфальте, и, хватаясь за бок машины Барта, пытается хоть на сантиметр подняться с земли. Мальчик обошел дверь на всякий случай, не закрывая ее, и стал осторожно, стараясь идти бесшумно, приближаться ко второй машине и фигуре, лежащей возле нее. Он слышал странные звуки, похожие на бульканье и кашель, который бывает, если поперхнешься.
Когда Ник подошел ближе, он, наконец, смог разглядеть, что это за человек. И у мальчика внутри все сжалось и похолодело. Это действительно был Барт Монтгомери, Ник довольно часто видел его вместе с дедушкой. Он узнал его по рыжей короткой бороде и почти наголо стриженной машинкой прическе, на макушке переходящей в лысину. Только лица он почти не узнавал – настолько на нем была исказившая его ужасная гримаса боли, страха и ярости одновременно. Зелено-серые глаза Барта были такими вздувшимися и безумными, что казалось, вот-вот выскочат из глазниц. Лицо забрызгано кровью, но еще больше крови было на шее – она вытекала из рваной раны, которую Барт пытался зажать рукой. Второй рукой он силился найти в машине опору, чтобы встать, но безуспешно. Рука судорожно тыкалась в корпус, соскальзывала и падала. Изо рта вырывались хрипы и кашель, Барт задыхался, давясь своей же собственной кровью. Кровь залила всю рубашку и уже стало непонятно, какого цвета она была изначально.
Ник смотрел на эту картину, не зная, как дальше действовать. От ужаса он впал в какое-то оцепенение и не мог пошевельнуться. Так прошло больше минуты, пока очередной громкий хрип раненого все-таки не вернул Ника в реальность. Он дернулся как от удара и быстро подошел к Барту сбоку. Нужно было помочь.
– Мистер Монтгомери, я… – но мальчик не успел ничего сказать.
Барт заметил его присутствие, только Ник не был уверен, что он узнал его, и истошно прохрипел из последних сил: «Вампиры!» Он дернул обеими руками как будто в попытке отбиться от невидимого противника, так что Нику пришлось отпрянуть. Из раны еще больше хлынула кровь, затапливая асфальт вокруг, образовывая темную липкую лужу. Барт снова захрипел, его руки упали, скрючившись в какое-то неестественное положение. Хрип перешел в бульканье, а потом наступила тишина. Давящая, густая, звенящая тишина. Ник снова подошел ближе к лицу Барта, но выражения ярости и боли на нем уже не было. Глаза, минуту назад горевшие безумным огнем, остекленели. Мальчику к горлу подкатила тошнота, и ноги стали подкашиваться от осознания – Барт Монтгомери мертв. Ник смотрел на него не мигая, не в силах оторвать взгляд от произошедшего ужаса. Он громко прерывисто дышал, стоя над мертвым телом. Что… Что теперь делать? Его всего трясло, и руки непроизвольно хватались за края футболки. «Дедушка! Нужно срочно предупредить об этом дедушку!» – Ник завертел головой, отгоняя страх подальше и заставляя себя думать. Нужно найти рацию и сообщить дедушке, что случилось – они ведь ищут Барта в лесу, а он здесь.
Мальчик кинулся обратно к машине Реджента, когда у него в голове пронеслось: ведь последнее, что сказал Барт было «вампиры», и они могут быть недалеко. Это они его убили, они разорвали ему шею. Их погнали вдоль дороги Монтгомери и его напарник. На них всю жизнь охотятся дедушка и Реджент. Для них они брали оружие перед уходом в лес. Когда-то давно от их клыков погиб и отец Ника – он тоже был охотником, но за два месяца до рождения сына ушел сражаться с этими монстрами в лес… И не вернулся. Вампиры терроризируют город и утаскивают людей уже много лет. Асфальт залит кровью, а они, говорят, чуют кровь за километр…
Ник залез в машину и закрыл дверь дрожащими руками, его продолжало трясти, но он одернул себя – бояться и медлить нельзя, нужно найти рацию. Нику показывали, как ей пользоваться и настраивать частоту. Реджент взял свою в лес, но в машине должна быть запасная. Ник мог бы воспользоваться радиоприемником, вот только для этого машину нужно завести, а Реджент забрал ключи с собой.
Мальчик запрокинул заднее сиденье, под которым, как он знал, есть ящик. Нагнулся и стал торопливо рыться в нем рукой, другой придерживая сиденье, чтобы оно не упало на него сверху, но в ящике лежало только оружие: несколько пистолетов и коробка, полная патронов. Рации не было. Где же она? Здесь ее точно нет, так что Ник хотел уже закрыть ящик, но с подозрением посмотрел на пистолеты. На долю секунды в воображении мелькнула ужасная возможность. Он достал один, открыл коробку с патронами, загреб рукой сколько смог. Затем опустил сиденье и принялся судорожно заряжать пистолет. К счастью, у него это получилось и довольно быстро.
С оружием в руке Ник почувствовал себя увереннее. Теперь рация. Он оглядывал машину, думая, где она может лежать, когда вдруг ему показалось, что за окном мелькнула чья-то тень. Ник потряс головой. Нет, ему точно показалось. Как можно увидеть тень на фоне и так сплошной темноты? Он посмотрел на передние сиденья и панель с рулем, перевел взгляд вправо. И тут его осенило. Тот ящик напротив пассажирского сиденья, который водители почему-то называют «бардачок». Рация вполне может быть там. Ник нагнулся к передним сиденьям, лег межу ними и вытянул правую руку. В левой он сжимал пистолет.
Мальчику было трудно дотягиваться через весь салон, он еле открыл «бардачок», и дверца со скрипом откинулась вниз. Внутри лежали несколько патронов, скомканная бумажка, ручка, батарейки и… Рация! Ник улыбнулся и приподнялся – чтобы достать ее, нужно подвинуться чуть ближе. В это время его голова также поднялась выше, и в поле зрения оказалось лобовое стекло. Мальчик машинально скользнул по нему взглядом и замер на месте. С той стороны, из-за стекла на него смотрела пара немигающих темных глаз. Они бы слились с окружающей ночью, если бы в зрачках не поблескивали маленькие зловещие оранжево-красные блики. У Ника зрачки тоже расширились, глаза округлились, и он попятился к заднему сидению. Глаза за стеклом, поняв, что их заметили, моргнули и пропали. Ник жадно, почти до хрипа втянул в себя воздух. Это… Это же… Он не успел додумать мысль, так как позади него послышался резкий треск разбитого стекла. Ник обернулся и увидел бледную руку с длинными пальцами, тянущуюся к нему, словно змея. Он не выдержал и вскрикнул. Кое-как постарался повернуться к руке, так, чтобы сзади него в качестве опоры оказалось кресло, сжал пистолет обеими руками и выстрелил, не целясь.
Ник не умел стрелять по-настоящему. Он должен был начать учиться охотиться на вампиров этой осенью, после того как ему исполнится шестнадцать. С восемнадцати уже можно было носить при себе оружие и ходить в городские патрули, а затем и участвовать в охоте. До этого ему показывали, как нужно заряжать пистолет или ружье. Время от времени он помогал дедушке чистить разное оружие, которого у них в доме было предостаточно. Ему даже дважды дали выстрелить холостыми патронами, когда более старшие охотники тренировались, но Ник никогда не стрелял боевыми по движущейся живой мишени. А сейчас он попал, не точно, но задел. Ему помогло маленькое пространство машины – руке, проникшей внутрь через разбитое окно, просто некуда было уйти от выстрела.
Сначала раздался грохот, потом Ник услышал чье-то шипение. Рука мгновенно отпрянула и исчезла в темноте. Не веря, что попал, Ник хлопал глазами, прижимая к себе пистолет. Он не верил, что вообще сейчас видел все это, но гулкий звук сверху не позволил ему долго шокировано сидеть. Вампир, что, залез на крышу машины? «Рация», – мысль резко дернулась у Ника в голове. Рация! У него есть шанс, только если он позовет дедушку и Роджера на помощь. Ник снова кинулся к передним сиденьям, слушая как над ним раздаются удары о крышу. Он старался не обращать на них внимание и упрямо тянулся к «бардачку». Заветная вещь была уже близко. Ник не отрывал от рации взгляда, и в этом была его ошибка. Пока он смотрел на свою цель, а удары сверху заглушали остальные звуки, через дыру в стекле в машину вновь проникла бледная рука, только раны от выстрела на ней не было. Она бесшумно спустилась вниз и медленно нажала на рычаг, открывающий дверь. Также медленно и тихо дверь открылась.
В это время Ник почти дотянулся до рации, осталось буквально пару сантиметров, сейчас он достанет ее, включит и сможет позвать помощь. Вдруг на лобовое стекло нанесли удар кулаком, не настолько сильный, чтобы разбить вдребезги, но трещины пошли. Ник инстинктивно отдернул руку на секунду, но тут же потянулся снова. Странно, но вместо того, чтобы приближаться, он отдалялся от своей цели. Оставалось же чуть-чуть? Внезапно Ник понял, что его держат за плечи и тянут назад все сильнее. Вот уже мимо пронеслись спинки передних сидений. Он попытался схватиться за них, но мальчика резко перевернуло вниз, спина оказалась на заднем сиденье, а потолок машины теперь был над ним. Потеряв ориентацию в пространстве, от отчаяния Ник выстрелил куда-то вверх, где вроде бы прыгал вампир. И все же успел подумать: «Если рука ударила стекло спереди, как его могли схватить сзади? Даже вампир не может так изогнуться. Только если…»
Потолок быстро пронесся над ним, и мальчика вытащили в темноту. Сиденье кончилось, и ноги упали на асфальт, однако его крепко держали за плечи, так что Ник практически встал. Он попытался вырваться, поднял руку с пистолетом, но его тут же выбили сильным отточенным ударом. Оружие с треском упало на асфальт и укатилось под машину. В ту же секунду Ник почувствовал у шеи что-то холодное. Он инстинктивно дернулся, но одной рукой тело сильно сжали под грудью, прижав к ней руки и не давая сопротивляться, а другой ближе приставили нож, больно давя на шею. Ник был в ловушке. А из темноты на него пристально смотрели два глаза с горящими отблесками в зрачках. Черный силуэт встал между ним и машиной, и вампир буравил его ледяным взглядом. Рука, которая обвивала Ника, сжала еще сильней. Она была почти такой же холодной, как нож у шеи. Мальчик из последних сил дернулся еще раз. Сзади послышался тихий смешок.
Только если… Их двое.
Ник заметил, что тот вампир, который разглядывает его, держится за руку – значит, это его он ранил. Вампир подошел ближе, прищурил глаза так, что зрачки сузились, как у кошки. И снова расширились. Он как будто изменился во взгляде, хотя во мраке Ник не видел выражения его лица, только поблескивающие жуткие глаза.
– Питер, ты знаешь, что это за мальчик? – вдруг медленно проговорил вампир. Тут уже увеличившиеся глаза Ника выдали его удивление. Он не ожидал услышать от вампира такого приятного бархатного вполне человеческого голоса: – Это внук Ареста, – также неторопливо, с удовольствием смакуя каждое слово, продолжил вампир. Он говорил тихо и спокойно, можно сказать, с достоинством, только в его тоне проскальзывала едва уловимая угроза, и от этого «едва» кровь стыла в жилах.
– Внучек Ареста? – раздался громкий удивленный возглас у Ника над ухом. Второй голос был звонче и громче, не такой низкий, с подтрунивающими нотками. – Быть не может! Ты уверен? – вампир, державший Ника, посмотрел на своего собрата, сомневаясь, что им могло так повезти.
– Уверен. Абсолютно. Впрочем, – первый вампир резко дернулся в сторону леса, услышав шум, и Ник почувствовал, что дернулся и второй, хотя сам мальчик ничего не слышал, – сейчас выясним.
***
Роджер и Грегори быстро углублялись в лес, но никаких признаков людей или вампиров не находили. Охотники молча переглядывались, ступали осторожно, стараясь даже дышать тише. Они знали, что вампиры легко могут услышать их, и ночь – их время, а люди сейчас еще и слепы. Лишь один небольшой фонарик в руке Реджента освещал им путь. Опасность стать застигнутыми врасплох крайне велика, нужно быть предельно внимательными. На стороне вампиров скорость, сила, выносливость и быстрая регенерация, а еще острый слух и обоняние, способное различить запах даже одной капли крови. Но и люди не беспомощны. Яркий свет слепит и легко дезориентирует вампиров, им крайне неприятно смотреть на солнце, чем дольше они на нем, тем быстрее их глаза устают. А когда вампиры устают – быстрее становятся голодными. Они чувствительны к резким запахам и не переносят их – отсюда миф про чеснок. Огонь заживо плавит вампирам плоть, причиняя ужасную боль, заживление ожогов дается им тяжело и отнимает много сил. И обычная пуля вполне способна нанести им урон, пусть и не такой смертельный, как человеку, но охотники нашли особый сплав из стали, серебра, меди и, возможно, еще чего-то, состав которого держали в секрете. Такие пули по эффекту были сходны с огнем – врезались глубоко в тело, прожигая его. Раны от них были болезненней и заживали хуже. «Убить вампира можно, не такие уж они и бессмертные», – любил говорить Арест. Легенда приписывала изобретение этого сплава его предкам. Только пули из него приходилось экономить: при погоне, когда множество выстрелов летело мимо, охотники чаще использовали обычные, а «специальные» – только если были уверены в попадании, и вампиры оказывались совсем близко, потому что сделать сплав было не так непросто. Железо и серебро добывали в шахте Стилдейла, но для переработки отправляли в Силвер-Велли, а остальных ингредиентов здесь не было, поэтому Арест лично ездил в неизвестном направлении несколько раз в год, заказывая изготовление пуль. Его маршрут, как и состав сплава, мало кому был известен. Он всегда уезжал без предупреждения и ездил разными дорогами, чтобы вампиры не смогли проследить за ним. Сегодня он как раз возвращался из такой поездки, когда его соратникам понадобилась помощь.