Призрак Эльзы

Глава 1

Глава 1

Враг в отражении

Особняк теней возвышался на холме, словно древний замок, забытый временем. Его серые каменные стены, увитые плющом, казались частью мрачного леса, окружавшего здание со всех сторон. Высокие стрельчатые окна с витражами, изображающими давно забытые символы, теперь были заколочены досками, сквозь которые пробивались тонкие лучики света. Центральный вход украшали массивные дубовые двери с коваными узорами, изображающими переплетающихся змей. Над дверью располагался герб давно исчезнувшего рода, некогда владевшего этим поместьем. Крыльцо с потрескавшимися каменными ступенями вело в тёмный вестибюль, где эхо шагов множилось, создавая иллюзию присутствия других людей. Мраморный пол был покрыт вековой пылью, а с потолка свисали паутины, в которых запутались воспоминания прошлых обитателей. Широкая лестница с резными балясинами вела на верхние этажи, где располагались многочисленные комнаты, каждая со своей историей здесь сохранились фрагменты старинных фресок, потускневшие от времени гобелены и обветшалые бархатные портьеры. В главном зале стоял огромный камин, в котором, по легенде, когда-то проводились мистические ритуалы. Подвал представлял собой лабиринт из каменных коридоров, где до сих пор можно было найти следы древних печатей и символов. Говорили, что под зданием существует сеть подземных ходов, ведущих в неизвестность, а в самом глубоком подвале хранится то, что лучше не тревожить. Атмосфера дома была пропитана ощущением вечного холода и тишины, которую изредка нарушает скрип старых половиц или шорох сквозняка. Казалось, само здание хранит мрачные секреты и не желает делиться ими с незваными гостями. Молодая девушка по имени Эльза, осталась сиротой в семь лет, когда её родители погибли при загадочных обстоятельствах. Эльза Вандервуд в 19 лет представляла собой причудливый сплав хрупкости и стали. Её стройная фигура, напоминающая молодую берёзку, скрывала неожиданную силу – годы жизни в старом особняке с его скрипучими лестницами и тяжёлыми дверями закалили мышцы. Ростом она была выше бабушки, что особенно заметно, когда девушка расправляла плечи, переставая сутулиться – привычка, оставшаяся с тех пор, как она пыталась казаться незаметной. Лицо сохранило детскую округлость скул, но теперь его обрамляли резкие углы – острый подбородок, чётко очерченная линия челюсти. Глаза, большие и миндалевидные, казались ещё больше из-за тёмных кругов под ними. Их цвет – странный аквамариновый оттенок с золотистыми вкраплениями вокруг зрачков – заставлял людей задерживать взгляд, словно они видели в них отблеск того самого зеркала. Волосы, некогда золотистые локоны, она собирала их в тугой узел, но непослушные пряди всегда выбивались, обрамляя лицо чёрным нимбом. На левой щеке – едва заметная звёздочка из трёх веснушек, которые мать в шутку называла «созвездием храбрости». Её смех звучал редко, но когда это случалось, казалось, звенят хрустальные бокалы в буфете. Походка стала стремительной и кошачьей – привычка всегда быть начеку. Но в редкие моменты покоя, когда она думала, что за ней никто не наблюдает, Эльза приобретала сходство с той семилетней девочкой: обнимала колени, раскачиваясь на подоконнике, и шептала диалоги с призрачным отражением в окне. После трагедии Эльзу забрала к себе бабушка, Маргарет Вандервуд, была женщиной, чья внешность говорила о её непростой судьбе и силе характера. Её осанка оставалась безупречной, словно она всё ещё носила корсет, хотя годы уже оставили свой след на её фигуре. Её лицо, несмотря на многочисленные морщины, сохранило аристократичные черты. Высокие скулы, прямой нос и чётко очерченный подбородок выдавали благородное происхождение. Глаза, глубокого карего цвета, казались почти чёрными и смотрели пронзительно, будто видели собеседника насквозь. В этих глазах читалась такая мудрость и тяжесть пережитого, что люди невольно отводили взгляд. Волосы Маргарет, когда-то, вероятно, роскошные и густые, теперь представляли собой седую косу, которую она всегда укладывала вокруг головы в строгом стиле. Ни один волосок не выбивался из причёски, что говорило о её педантичности и приверженности традициям. Её кожа была бледной, почти прозрачной, с тонкими голубыми венами, проступающими на висках и руках. Руки Маргарет, несмотря на возраст, оставались изящными, с длинными пальцами и ухоженными ногтями. На одном из пальцев поблескивало старинное кольцо с тёмным камнем, которое она никогда не снимала. В одежде Маргарет всегда придерживалась строгого стиля. Она носила преимущественно тёмные тона – тёмно-синий, бордовый, серый. Её платья были сшиты по старинной моде, с высокими воротниками и длинными рукавами, что придавало ей вид чопорной дамы из прошлого века. На шее она неизменно носила цепочку с ключом, который, как знала Эльза, открывал дверь в запретное крыло. Движения Маргарет были неторопливыми и выверенными. Она никогда не суетилась и не показывала эмоций через жесты. Её походка была ровной и уверенной, хотя временами можно было заметить, как боль от старых ран давала о себе знать лёгкой хромотой. Она растила внучку в строгости, запрещая приближаться к запертому крылу особняка, где когда-то жила семья. «Там обитают тени прошлого», – говорила она, крепче сжимая ключ на шее. Но чем старше становилась Эльза, тем сильнее её манила тайна. Записка матери, пожелтевшая от времени, до сих пор хранилась в потайном ящике комода Эльзы. Дрожащими пальцами девушка проводила по выцветшим чернилам: «Оно выбрало нас». Эти слова преследовали её с тех пор, как в десять лет она нашла обгоревший дневник отца, спрятанный под половицей. Официальная версия гласила о несчастном случае – пожар в кабинете отца девушки. Но сплетни слуг и обрывки дневниковых записей, намекали на нечто более зловещее, страницы были изуродованы огнём, но на уцелевших фрагментах угадывались безумные строки: «Зеркало дышит… Оно наблюдает… Мы не сможем сбежать». Эльза закрыла глаза, вспоминая тот пожар. Ей снились крики – не человеческие, а какие-то хриплые, будто пламя обрело голос. А потом тишина. И зеркало. Оно стояло нетронутым среди пепелища, отражая звёзды сквозь обрушившуюся крышу, будто само небо смотрело в его позолоченную раму.

Подчиняясь правилам бабушки.