- -
- 100%
- +
– Как ты будешь ее лечить? Конечно, будь у нас вода. – Тут же добавила я, увидев полыхнувшую в его глазах злость.
– Промыть, зашить, заговорить. – Войн с легким рычанием повернулся на бок. – У Лари наверняка есть отвары. Он без них на улицу нос не высовывает.
Я перевела взгляд на шкуру медведя и неподвижное тело шамана.
– Предлагаешь его обыскать? Мне?
– Нет, мне. – Съязвил Войн. – Тебе не сложно, я надеюсь?
– Проверить карманы у трупа? Не-ет, что ты, пара пустяков. – Я перехватила Коготь и осторожно подошла к телу Лари. – Но если он вскочит, я убью его, а потом тебя.
– А меня-то за что? – Скрывая смех, откашлялся оборотень. – Не я в него меч воткнул.
– Не за что кстати. – Пробубнила, присаживаясь перед шкурой на корточки.
Лари казался на удивление настоящим. Я никогда не видела трупы… вживую, только в фильмах, так что вид неподвижного тела меня несколько ошеломил. Шаман будто был куклой, на которую натянули кожу: лицо будто слеплено из воска, мышцы расслаблены и одновременно скованы. Его пустые глаза все ещё смотрели в стену. Если он сейчас моргнет, меня хватит удар. Теперь понятно, почему телам всегда закрывают глаза.
Я выдохнула, собирая в кулак всю храбрость, что у меня имелась в запасе и протянула руку. Закрыть веки Лари оказалось неожиданно сложно: пришлось надавить на кожу и с силой провести вниз. Под пальцами прокатились глазные яблоки, и меня чуть не стошнило. Сдержалась. Что удивительно.
– Ты его там целовать собираешься? – Пробубнил Войн.
– Хочу монетки на глаза положить, да вот беда, кошелек дома забыла. – Я непроизвольно поморщилась и попыталась откинуть шкуру с тела. Куда там: она весила килограмм пятьдесят, если не больше. Обошла Лари, вцепилась пальцами в жесткую шерсть и потянула, упираясь ногами в песок. Шаман завалился на бок, но шкуру я смогла оттащить в сторону.
– Зачем ему золото? – Нахмурился оборотень. – В чертогах оно ему без надобности.
Я улыбнулась собственным мыслям:
– Недавно читала: валькирии забирают воинов и переносят их в чертоги Одина.
– Лари умер не как воин. – Процедил оборотень с ненавистью. – Я не знаю, о чём ты говоришь, но он скорее попадет в пекло, чем в сады.
– Дойла? – Я с трудом вспомнила имя женщины, которую Войн отбил у шамана. – Мне кажется, что если бы не я, то ты сам убил бы Лари. Из-за неё. Я права?
– Мы с ним ещё встретимся. – Оскалился оборотень. По спине от вида его улыбки пробежал холодок.
– В пекле?
Войн не ответил, а я лишь вздохнула: выходит, сердце оборотня было занято. Давно и насовсем. Дойла… Красивое имя.
– Ты называл его своим другом. – Я села на песок, положив Коготь на колени. – Странное у вас понятие о дружбе.
Одежда шамана была влажной от пота и крови. Песчинки царапали пальцы, нос щекотали ароматы навоза, прелой травы и горящих в печи поленьев.
– Нормальные у нас понятия. – Огрызнулся Войн. – С Лари по-другому было нельзя – прирежет.
– Потрясающе. – Я нащупала под жилеткой тугой сверток и вытащила его наружу, зацепив ногтем. – Мешок какой-то.
– Дай сюда. – Оживился оборотень и даже протянул руку.
Я кинула находку Войну и снова вернулась к обыску трупа. Не зря я столько фильмов смотрела, ой, не зря!
Пока оборотень с кряхтением развязывал веревки, я успела найти пристегнутый к бедру Лари нож: острый как бритва, деревянная рукоять обмотана тонкой веревкой, а лезвие в длину все тридцать сантиметров.
– Смотри, что у меня есть. – Я помахала ножом. – Вот этим и прирезал бы.
Войн скривился, мельком взглянув на предполагаемое оружие убийства, и снова вернулся к осмотру мешка.
– Расскажи мне о Дойле. – Я поняла, что в закромах перевёртыша больше ничего не найду и пересела ближе к оборотню. – Ты её любишь?
– Конечно. – Пожал плечами Войн. – Больше у Лари ничего нет?
– Ничего. – Я воткнула нож в песок, Коготь положила рядом. – Это всё, что ты можешь о ней сказать, – «конечно»?
– А что ты хочешь знать?
– Не знаю, – я замешкалась, пораженная своим чувствам: ревности не было, только вселенская грусть. – Как вы познакомились?
– Мы – одна стая, Вар-рвара, – озадаченно протянул оборотень. – Были ею когда-то.
– А сейчас?
– Сейчас я изгнан.
– А она?
– Осталась в стае.
– Мне из тебя каждый ответ щипцами вытягивать?
– А зачем тебе о ней что-то знать? – Насупился Войн. – Она далеко. И вряд ли я её когда-нибудь увижу.
– Выходит, она твоя…
Оборотень хмыкнул, выудил из мешка кулек и принюхался к содержимому.
– Жена. А это целебный сбор. Отлично.
– Почему Дойла не пошла с тобой?
– Потому что я был против. – Войн осмотрел пещеру и поморщился. – Надо костер в порядок привести. Справишься?
– Нет, – честно призналась я, – но собрать палки смогу.
– Хворост. – Поправил он. – Собери.
Смотреть на оборотня было сложно. Я корила себя за сон и за то, что никак не могла вспомнить, где я видела Война. Даже в собственном сновидении он оставался для меня недосягаем, – женат, влюблён и несчастен.
– Хоть поцеловать успела. – Пробормотала я и ковырнула пальчиком ноги песок. – О, еще веточка.
– Хворост.
Ну и слух!
Я вспомнила своего врача из далекого детства. Мне нравились её обследования: худенькая женщина с печальными большими глазами показывала мне веселые картинки и спрашивала, о чём я думаю, глядя на них, или шептала на ушко слова, которые я должна была повторить.
– Конфета. – Еле слышно пробормотала я в сумрак, но ответа от Война не получила. Не услышал?
– Тортик. Шоколадный.
Оборотень остался невозмутим и продолжал раскладывать перед собой травы и маленькие мешочки.
– Мне понравился поцелуй. – Осмелела я и наклонилась за очередной веткой.
– Мне тоже. – Откликнулся Войн.
Я чуть не ударила себя по лбу: конечно, он всё слышал. Просто не знал, что такое конфета и торт.
– Насколько хорошо ты слышишь?
Оборотень старательно задумался:
– Смотря что: крики – версты четыре, разговор – верста.
– А шепот?
– Не знаю, – Войн пожал плечами. – Шагов пятьдесят-сто.
– Потрясающе. – Я вернулась к оборотню и скинула к его ногам все ветки, что смогла найти в темноте.
– Что такое торт? – Он разорвал зубами веревку, стягивающую горловину маленького мешочка и высыпал на ладонь опилки. По пещере разнесся аромат прелой травы и чего-то кислого. Будто лимон выжали.
– Это пирог. – Я присела рядом с Войном. – Только намного слаще.
– А конфета?
– Маленький пирожок. Такой же сладкий.
– Сластена. – Протянул оборотень и взял меня за руку. Я расплыться от нежности не успела, – Войн высыпал мне на ладонь цитрусовое сено и серьёзно спросил. – Это надо приложить к ране, сможешь?
Я растерла между пальцев опилки и принюхалась.
– Лекарство?
– Снадобье. Чтобы гниль не началась.
– Хорошо. Воды бы.
– Воды нет. – Оборотень откинулся на песок. – Прижимаешь к ране и держишь. Я постараюсь не шевелиться, но на всякий случай, держи крепче.
– А разве её не надо для начала промыть? – Я с подозрением посмотрела на окровавленное предплечье Война. Страшное зрелище: шрамы на всю жизнь останутся. Мне даже казалась, что я смогла рассмотреть мясо и жилы.
– Нормально. – Оборотень огляделся, поднял с земли кусок плаща, свернул его жгутом и засунул в рот. – Нахыай.
– Ок. – Я оседлала руку Война и нерешительно поднесла ладонь к его исполосованному предплечью. – Уверен?
Короткий злобный рык и блеск синих глаз убедили лучше, чем утвердительный ответ. Я вздохнула и припечатала ладонь к ране оборотня.
Сначала я почувствовала сухие корки запекшейся крови, потом влагу сукровицы и уже затем услышала стон Война. Мускулистое тело мужчины выгнулось дугой, зубы прокусили жгут, раненая рука напряглась и чуть не скинула меня на землю. Я навалилась всем весом на его плечо, не позволяя двигаться. Из-под моей ладони брызнула кровь из потревоженной раны и тонкими струйками понеслась вниз.
– Ёра… – разобрала я в стоне оборотня знакомое ругательство.
– Что это за хрень? – Я ослабила хватку, чувствуя, как Войн начинает глубоко дышать, справляясь с болью. – Это точно лекарство?
– Временное. – Сплюнув кляп на землю, пробормотал Войн. – Слезь с меня.
Я пересела на песок, вытирая ладонь о халат. На ткани тут же появились коричневые разводы. Плохо, не отстирается.
– Что теперь?
– Огонь. – Войн тяжело сел, баюкая раненую руку. Кровь больше не шла, но стопроцентной уверенности у меня не было: в пещере было слишком темно. – Поставь хворост так, будто строишь шалаш.
– Это я могу. – Я взялась за работу с охотой, – всё лучше, чем смотреть на бледного от потери крови и перенесенной боли оборотня.
– Внутрь положи сухой мох и щепки. Молодец. Теперь высекай искру.
– Чем? – Я огляделась. – Спичек нет.
Оборотень нахмурился и кивнул на меч.
– Два лезвия есть.
– О, – я схватила Коготь и нож Лари, – и что теперь?
– Поднеси как можно ближе к костру и ударь друг об друга.
Я сидела в тёмной пещере, в одной руке держала меч, в другой – мясницкий нож. Рядом валялся один стопроцентно мертвый мужик и ещё один полуголый раненый красавец-мужчина, который учил меня разжигать костер при помощи щепок и клинков.
– Я будто троглодитка какая-то. – Пробормотала, примериваясь к стали. – Хорошо хоть мамонта не надо жарить.
– От кабана я бы не отказался. – Угрюмо вставил Войн. – Раны заживают лучше, если есть подпитка извне.
– Подпитка? – Я провела ножом по лезвию Когтя, с удовлетворением увидев сноп искр. Чтобы поджечь мох их не хватило, но то, что я смогла добыть из стали фейерверк, воодушевило. – Как у вампиров?
– Вампиры – миф. – Снова нахмурился оборотень. – Я тебе это уже говорил.
– Тогда откуда ты про них знаешь? – Я высекла новый сноп искр. Крошечные точки упали на мох, замерцали. Я осторожно подула на них, разжигая пламя. – Давай, давай, гори.
– Слышал страшилки в детстве.
– Если есть оборотни, то и вампиры обязаны быть. Правило такое. Два вида как кошка с собакой – вечные враги. Ура!
Робкие языки пламени облизали мох и перекинулись на хворост. В лицо тут же пахнуло теплым воздухом и приятным ароматом дров.
– Может, в твоем мире они и водятся, а в моём....
– Да в любом. – Я пожала плечами. – Нужно быть гибким, всегда допускать возможность невероятного.
– Зачем?
– Чтобы, если столкнешься с этим, не сойти с ума.
– Это как если бы ты, засыпая, попадала в чужой мир? И как, ты допускаешь возможность, что это правда? – Прищурился Войн и продолжил с самым серьезным выражением лица. – Помни, ты должна быть гибкой.
Я состроила рожицу и показала оборотню язык. Он прав – легко убеждать кого-то в отсутствии проблемы, пока она не коснется тебя.
– Я так и думал. – Пробормотал он. – Нам нужно что-то решать, Вар-рвара, и быстро.
– Что именно? – Я подкинула веток в огонь, наблюдая, как жадно костер принимает новую жертву. – Тебе нужно смыть грязь и вернуться домой. Не думаю, что ты мне присн… что я появлюсь еще раз. Наркоз уже вышел. Дома куча дел, да и работа ждет. Мне будет не до тебя.
– Появишься. – С непонятной для меня убежденностью отозвался Войн. – К Низкиничу я вернуться не могу – маги уже там, идти в болота тоже не вариант – Галия нас поджидает или ещё хуже – ищет. К людям нельзя, я в розыске. Ума не приложу, что делать.
– Стая? – Я пожала плечами. – Разве они тебя не защитят?
– Меня? – Войн грустно рассмеялся. – Защита нужна тебе, женщина. И нет, не защитят. Я изгнан.
– Но должно же быть место, про которое никто не знает? Где есть друзья, родня, или, на худой конец, хотя бы нет врагов?
Войн задумался, поглядывая на меня из-под бровей, провел здоровой рукой по волосам, убирая их со лба, поморщился, задев порванное в схватке ухо.
– Есть. – Наконец выдавил он. – Но… там всё сложно. И мне не хочется туда возвращаться.
– Тогда ищи другое место. Пойми, мне ничего не угрожает. Кто-то попробует меня убить – я проснусь, не попробует – наступит утро, и всё равно я проснусь. Мимо палаты пройдет медсестра, я услышу шаги и…
– Проснешься, я понял. – Оборотень посмотрел на меня и крайне завлекательно прикусил нижнюю губу. – Прятаться бесполезно – нас выследят. Надо узнать о тебе как можно больше и отталкиваться от этих знаний.
– Тебе рассказать про свою жизнь? – Я улыбнулась. – Всё равно половины не поймешь.
– Узнать про Иных, Вар-рвара. – Терпеливо объяснил Войн. – К Галии мы обратиться не можем. Нужен другой источник.
– А если ничего не делать?
– Это как?
– Забудь про меня, живи своей жизнью. Рано или поздно я перестану приходить, и всё встанет на свои места.
Оборотень рассмеялся и тут же поморщился, сжимая предплечье. Видимо, рана болела сильнее, чем он пытался показать.
– Я твой Якорь и ничего уже не будет прежним. Всё изменилось. Если ты не против, я буду делать то, что считаю нужным.
Я пожала плечами. Делай! Если тебе больше заняться нечем.
Уютный теплый свет костра освещал пещеру. По стенам носились тени, рисуя на камнях дрожащие картины. Я сидела, вытянув ноги к огню, и иногда поглядывала на Война. Оборотень думал, кусая губы, и хмурился как злобный сенбернар. Он редко улыбался, будто постоянно был настороже. Наверно, тяжело так жить, ежеминутно ждать нападения. Толком не поспишь, не отдохнешь, не расслабишься.
Я видела, как Войн покачнулся, будто на секунду потерял сознание, и снова уставился на огонь. Предлагать ему отдых было неразумно, проще подождать, – он не спал несколько суток, был ранен и измотан, сам вырубится.
– Я живу в большом городе. – Зачем-то пробормотала я, стараясь, чтобы голос звучал тихо и монотонно. – Высокие кирпичные дома выше деревьев, широкие дороги, покрытые твердым гладким камнем. По ним ездят телеги без лошадей на резиновых колесах…
Оборотень нахмурился, прислушиваясь к моим словам, но перебивать не спешил.
– В городе течет широкая река, много каналов. Летом по ним плавают большие лодки и можно покататься, посмотреть на дворцы и старинные дома. Я живу на окраине города: тихий район, зеленый. Есть парки и скверы. Когда наступает ночь, зажигаются фонари. Я иногда прихожу туда, чтобы посидеть на лавке, покушать мороженое и послушать пение птиц. В городе их мало. Только голуби, вороны и чайки…
Войн спал совсем как ребенок, – подложив под голову широкую мозолистую ладонь. На лице блестели капли пота, длинные волосы на висках закручивались в кудряшки. Я с трудом удержалась, чтобы не потрогать его лоб: наверняка температура зашкаливает.
Был оборотень моим сном или нет, но отдохнуть ему было нужно. Я сидела неподвижно, рассматривая огонь. Единственное, чего боялась, что меня разбудят, пока он спит. Войн спросонья может подумать, что я сбежала и кинется в погоню. А там Галия, Тени и маги – ничего хорошего, в общем.
Я стянула с косы резинку – обычную, серую (никогда не любила ни стразы, ни пластиковые завитушки, волосы от них путаются) и провела рукой по голове. Тяжелый пепельный водопад упал на спину, согревая. «Мутные» – вспомнила я удивленный возглас оборотня и улыбнулась. Знал бы он, сколько времени и денег я потратила, чтобы мои русые волосы стали «мутными», ошалел бы.
– Долго я спал? – Войн потянулся, скрипнув зубами. Его серьезный цепкий взгляд осмотрел пещеру, словно обыскал каждый камень, каждую щелку.
– Пару минут. – Я увидела в его глазах непонимание и исправилась. – Совсем немного, я только успела косу расплести.
– Мой промах. – Оборотень сел, осмотрел рану на предплечье, затем подставил руки огню.
– Неправда. Отдых нужен. – Я набралась смелости и протянула Войну резинку. – Это тебе.
– Что это? – Он взял её в руки, растянул между пальцев.
– Обещание. – Я почесала лоб, убрала волосы за уши, не зная, куда от волнения деть руки. – Обещание, что не сбегу. Или так, на память, если больше тебя не увижу.
– Это… – Неуверенно пробормотал оборотень, но надел резинку на запястье. – С чего вдруг?
– Я боялась, что меня разбудят, а ты решишь, что я…
– Сбежала? – Понимающе улыбнулся он.
– Ну-у, да. – Кивнула, вздыхая. – Ты не подумай чего, я не… Просто хотела убедиться, что ты будешь знать. Если что.
– Если что «что»? – С иронией переспросил он.
– Вот не надо этого твоего медового взгляда и бровей домиком! – Непонятно почему разозлилась я. – Это просто так, сделала и сделала. Не нравится, отдай.
– Не-а. – Войн ухмыльнулся и лег на спину. – Такую вещь если принял, то уже не вернешь. А ты не заберешь.
– Какую «такую»? Резинку для волос?
– Это конечно не кольцо Обещания, но в данной ситуации сойдет.
– Кольцо Обещания? – Я нахмурилась. – Для чего сойдет?
– В твоем мире есть кольца, Вар-рвара?
– Есть. – Я пожала плечами. – Для красоты носят, для статуса, есть помолвочные, свадебные. А что?
– Тогда все правильно. – Ехидно усмехнулся Войн. – Обычно предложения делают самцы, но ты такая странная, что от тебя и этот шаг вполне ожидаем. Так что, я согласен.
– Ээ-э, – мне стало нехорошо, – на что ты согласен?
– На всё. – Оборотень развел руками. – Жить в горе и радости, делить кров и постель, особенно постель! – Войн ехидно усмехнулся и продолжил. – Пока смерть не разлучит нас.
– Чё?
– Ты подарила мне то, что носишь. Это предложение. – Терпеливо объяснил Войн. – Я согласен.
– Нет, нет! – Я вскочила на ноги и требовательно протянула руку. – Отдай!
– Не могу. – Серьезно ответил он. – Это сильнейшее оскорбление. После такого ни один мужчина на тебя не посмотрит.
– Отдай! – Чуть не заорала я. – Не считается! Я ваших законов не знаю.
– Незнание не освобождает от ответственности.
– Требую адвоката!
– Не знаю, что это, но всё равно отказываю. Ты сделала мне предложение, я согласился. Точка.
– Но ты женат! – Привела я последний весомый аргумент, но оборотень в ответ лишь криво усмехнулся.
– Будешь второй любимой самкой. Это почетно, – блох научишься вылавливать, зайцев свежевать, с потомством гулять.
– Что-о? Я-а?!
Войн не сдержался, захохотал. Я стояла над ним с протянутой рукой и смотрела, как сотрясается его тело. У оборотня от смеха даже слезы на глазах выступили.
– Ты издеваешься? – Наконец догадалась я.
– Ой, Вар-рвара, ты бы видела свои глаза! – Сквозь смех простонал Войн. – Не смеши, умоляю. Рука болит.
– Это я тебя смешу? Отдай резинку!
– Нет. – Покачал головой оборотень. – Я пошутил насчет предложения, но подарок не отдам.
– Почему? – С подозрением спросила я.
– Запах. – Войн медленно успокаивался, то улыбаясь как довольный кот, объевшийся сливок, то морщась от боли. – На всякий случай мне нужна твоя вещь. Или ты предлагаешь забрать что-то из одежды?
– Оставь себе. – Я укуталась в халатик, впервые пожалев, что не надела шубу. – Дарю.
***
Глубокая ночь. Лес наполняется звуками, которые невозможно услышать днём. Шуршание ветра становится зловещим, шорох листвы – загадочным. Призывное уханье филина перекрещивается с леденящим кровь скрипом сухостоя.
Все это – просто красивое описание, но только если ты находишься под защитой стен и крепкой двери или лежишь под одеялом, желательно в квартире и как можно дальше от леса.
Мне же было страшно. Не до такой степени, чтобы прирезать себя и проснуться, но достаточно, чтобы стучать зубами и постоянно таращиться на провал выхода из пещеры.
Тени были там, снаружи. Я слышала их клокочущий вой, видела черные дрожащие сгустки тел, мелькающие в свете костра.
– Они нас ищут? – Спросила шепотом, покосившись на растянувшегося на песке оборотня. Войн смотрел на огонь, прищурившись, и будто о чем-то думал.
– Нет. Уже нашли.
Прелестно!
– Почему не нападают? – Я вздрогнула, рассмотрев в темноте полыхнувшие красным два круглых глаза.
– Может, ждут, когда погаснет костер. – Пожал плечами оборотень. – Или подкрепление. Или гадают, не отравятся ли, если сожрут женщину с таким странным цветом волос.
– Не нравится, не смотри. – Я поморщилась и перекинула волосы через плечо, заплетая косу. – Ни капли такта! Я же не обсуждаю твой внешний вид.
– Ты-то? – Усмехнулся Войн. – Ну-ну… Что не так со мной?
– Ничего. – Я обиженно надула губы, но, вспомнив, что на оборотня этот прием не действует, просто поморщилась. – Слишком рельефный. На поясе есть жирок. Волосы длинные. Не в моем вкусе.
Тут я соврала нагло и без раздумий – он был идеальным. Широкая мускулистая грудь, руки, увитые мышцами, сильные бедра – такие фигуры были у профессиональных боксеров. Ему удивительно шли волосы до плеч, а один взгляд голубых глаз меня чуть ли не парализовал.
– Почему поцеловала?
– На безрыбье и рак. – Я изо всех сил пыталась казаться спокойной и безразличной. Получалось плохо, а в глазах Война так и искрилось ехидство.
– Жаль, – с наигранным сожалением произнес он. – Хотя-а, ты тоже не в моем вкусе.
– Это ещё почему? – Я обиделась. По-настоящему.
– Тощая, слабая. Такую если в жены возьмешь, все силы будут уходить на то, чтобы следить, как бы ни упала и не переломала себе ноги.
– В жены? – Я рассмеялась. – За такого мужлана я никогда в жизни не выйду!
– Вот-вот, успокаивай себя. Может, сама в это поверишь.
– Почему ты постоянно меня оскорбляешь, Войн?
– Потому что, это единственный способ тебя отвлечь.
– От монстров?
– От их присутствия.
Мне стало дурно. Я покосилась влево и с ужасом заметила смазанное движение у стены – Тени были рядом, в пещере, в нескольких шагах от меня.
– Ма-ма… – Простонала я и обернулась, одновременно выхватывая с колен Коготь. – Во-ойн?!
– Что такое? – Лесоруб так и лучился безразличием и спокойствием. – Страшно?
– А тебе нет? – Чуть не заорала я. – Ты же сам кричал – это Тени, не лезь к ним!
Оборотень поморщился от боли и подкинул веток в костер. Пламя словно задумалось, попробовало хворост на вкус и бодро обхватило коричневые палки, щедро делясь теплом и светом. Тени недовольно закудахтали и нырнули на улицу, отшатываясь от ярких бликов костра.
– Не мог сделать этого раньше?
С каким удовольствием я бы треснула этого наглеца мечом по голове!
– Дрова нужно беречь. – Войн скептически осмотрел собранную мной жалкую кучку хвороста. – До рассвета может не хватить.
– У тебя всегда есть план, верно? – Я устало опустилась на песок рядом с оборотнем и с нежностью погладила меч. Удивительно: какой простой клинок, но сила от него исходит невероятная. Я провела пальцем по желобку вдоль лезвия, стряхнула со стали песчинки. – А Коготь убивает всех?
– Не понял вопрос. – Напрягся Войн.
– Коготь убьет Тень? Вот, опять твоя бровь у волос. Я сказала глупость? Ну, извини.
– Нет, Вар-рвара, – в голубых глазах вспыхнул интерес. – Это отличный вопрос и я не знаю на него ответ.
– Правда? – Не поверила я. – А что именно ты знаешь про этот меч?
– Его создал маг. – Неуверенно ответил оборотень. – Вплетал заклинания в заготовку, ковал в отварах и снадобьях. Он создан для умерщвления Тварей. Раны, нанесенные его лезвием, не заживают, а разрастаются, причиняя ужасную боль.
– Их невозможно вылечить?
– Только продлить жизнь. В агонии и мучениях.
– А Твари – это кто?
– Оборотни, – Войн откинулся на песок и ухмыльнулся, – ведьмы, гроты, смарты.
– Это кто? – Я с любопытством посмотрела на полуголого мужчину. – В первый раз слышу.
– Гроты живут в горах. Здоровые такие, волосатые, как медведи. Жрут всё, что движется.
– Что не движется, шевелят и жрут? – Вспомнила я анекдот.
Оборотень юмора не оценил, кивнул и серьезно добавил:
– Да, падалью тоже не брезгуют.
– А эти… смарты?
– Ночные хищники. Кожа да кости, но сила и ловкость огромные. Живут в пещерах, канавах. Там, куда не попадает солнечный свет.
– В таких пещерах, как эта? – Я с ужасом осмотрела стены, но ничего живого, кроме нас не заметила. Камни не скалились на меня частоколом зубов, крючковатые пальцы из трещин не вылезали.
– Да, в похожих на эту. – Спокойно отозвался Войн.
– А питаются они случайно не кровью?
– Мясом. Но я понял, к чему ты ведёшь. Нет, Вар-рвара, они не вампиры.
Я снова замолчала. Коготь мирно лежал на коленях. От стали исходил еле слышный мелодичный звон. Он вселял в меня уверенность и силу. Когда я дотрагивалась до клинка, казалось, будто я могу победить любого злодея. И неважно, есть ли у него клыки или когти.
– А Тени – это Твари?
– Считаются ими. Но большего я тебе сказать не могу, сам не знаю.
– А если попробовать? – Я сжала рукоять Когтя. – Что, если напасть на них первыми?
– Ты слишком слаба для такого боя. – Нахмурился оборотень. – А я не могу даже дотронуться до меча.
– Заверни его в тряпочку.