В погоне за тучей

– Пробок сегодня нет, надеюсь, за пятнадцать минут управимся. Выглядишь сногсшибательно. Сколько тебе стукнуло? Двадцать пять?

Дешевый прием, но каким бы плохим он не был – работал безупречно. Таисия расхохоталась, как будто ей и правда двадцать, игриво прикрывая лицо рукой. Водитель мимолетно посмотрел на них через зеркало и слегка улыбнулся. Леон испытал странную смесь из легкого стыда и настоящего морального удовлетворения, как в детстве.

– Ты тоже очень хорошо смотришься, сынок. Самый красивый мальчик.

– Мам…

Теперь остался только стыд.

«Это ее день, пусть развлекается».

Помещение внутри старой фабрики преобразили до неузнаваемости: разноцветные блики искусственного освещения плавно переливались и мерцали. Декоратор на славу потрудился, украсив зал живыми цветами и причудливыми композициями. Приглашенные музыканты играли легкую музыку, вторя звукам, соприкасающихся бокалов шампанского. Таисия, грациозно порхая под руку с сыном, выражала восхищение и благодарность приехавшим друзьям, не без театрализма, присущего ей. Она поприветствовала и Дину с сестрой, трепетно проведя рукой по плечу невестке, намекая на осведомленность недавними событиями.

Леон неизменно был обходителен и вежлив с гостями, стараясь оберегать Дину от лишних разговоров. Он еще раз выдохнул, увидев жену в самом безлюдном уголке, жующую тарталетку и рассматривающую присутствующих, как антрополог. В нем разгоралось раздражение в сторону Лизы, которую он усиленно звал на этот праздник жизни, как раз для того, чтобы Дине не было одиноко, и она чувствовала себя комфортнее. Но манеры Лизы не поменяли последние обстоятельства, она по-прежнему утопала в телефоне, иногда выходя на улицу покурить и созвониться с кем-то. Дина безрезультатно приближалась к ней, чтобы спросить или высказать свое наблюдение, но натыкалась на стену отчужденности или полного безразличия. Особенности поведения Дины тоже сохранились, не смотря на потерю личности – она изучала окружающих издалека, как на сафари с опасными хищниками, осторожно фиксируя их повадки. А еще она старательно убирала передние прядки волос за уши, двумя руками одновременно, как прилежная ученица начальной школы. У Леона сжалось сердце, и он безмолвно констатировал, что некоторые привычки неподвластны даже амнезии.

– Давай отвезем тебя домой, слишком много впечатлений.

Дина удивленно посмотрела на него. Лиза тоже вдруг отлипла от телефона и ждала ответ сестры.

– Все хорошо, мне весело. Может, удастся вспомнить кого-то.

– Сейчас они все напьются и начнут проявлять себя активнее, не хочу тебя волновать. Сам я не могу уехать, мама не простит, но вас обеих доставят в целости и сохранности.

Он уже видел, как Лиза открывает рот, чтобы вмешаться, но специально перебил ее, чувствуя приятное злорадство в ответ на ее отрешенность к сестре.

– Ты молодец, но на сегодня хватит.

Они обнялись, и мир на секунду замер для обоих.

Проводив девушек до машины, Леон неспешно поднимался обратно, осознавая, что все прошло хорошо: жена и мать увиделись после несчастного случая и даже немного пообщались, но не настолько тесно, чтобы расстроить Дину. Его мать могла, руководствуясь благими намерениями, вызвать негатив или как минимум недопонимание. Таисия любила командовать, рассказывать всем вокруг, как надо жить, часто влезала в личное, напоминая про деторождение и лучший для этого возраст. Она словно отрицала, что все люди разные и блага для них тоже могут быть разными. Иногда Леон замечал и в себе такое упрямство, но надеялся, что в его случае, оно помогало добиваться целей, нежели мешало.

– Через 10 минут мы вынесем торт.

Молодая официантка вытащила его из философских раздумий, он посмотрел на часы, но остался стоять напротив окна лестничного пролета.

– Спасибо, я подойду к этому времени.

– Вы пропускаете много интересного. Все танцуют медленный танец.

– О, я готов это пропустить.

Он продолжил смотреть в окно, притворившись, что не замечает, как официантка сканирует его вид сзади, слишком медленно проходя мимо. Сегодня попалась скромная. Бывали случаи, когда женщины слишком открыто флиртовали с ним, часто в присутствии жены, но он вежливо обозначал свои границы, или просто исчезал. Он привык к интересу противоположного пола. Без сомнения, данное явление льстило ему, но особого значения не вызывало. Раздражения он также не испытывал. Ситуации, где подобное возникало не вовремя или в неуместной обстановке, например на работе или в официальных учреждениях, он играючи разрешал.

Персонал вынес торт – большой и красивый, фисташкового цвета с бархатным покрытием, на верхнем ярусе которого взгромоздилась свеча в виде фразы «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!». Однозначно безопасная альтернатива цифрам, тем более маленьким одиночным свечкам в количестве шестидесяти штук. Гости начали незапланированно исполнять поздравительную песню, Таисия задула надпись под оглушающие аплодисменты. Ее двоюродная сестра постоянно смеялась и плакала от переизбытка чувств, а старый друг покойного мужа, уже от переизбытка алкоголя, периодически отплясывал в приседе народный танец, не жалея свои не менее старые колени. Вечеринка прошла стабильно хорошо: народ пел, пил и вспоминал молодость.

Стрелки часов подходили к четырем утра, уставшие, но довольные родственники и друзья прощались с виновницей торжества, благодарили, обнимались и договаривались о новых встречах. Леон с матерью уселись в машину, полную подаренных цветов. Он больше не мог разговаривать и улыбаться, он лишь хотел домой, пусть и в одинокую холодную кровать.

– Почему Дина и Лиза так быстро ушли? На спех попрощались и убежали…Я думала поговорить с ней позже.

Перспектива прокатиться в тишине рассыпалась мгновенно. Он начал развязывать галстук и наматывать его на руку, ища интересную деталь, чтобы уцепиться взглядом и мысленно телепортироваться.

– Я посчитал, что вся эта феерия слишком разыгралась. Для ее морального спокойствия лучше быть дома.

Таисия практически не пила, но даже небольшая доза спиртного превращала ее речь в несвязную тягучую песню.

– Она всегда избегала меня, считала минуты, лишь бы уехать. Даже в беспамятстве ничего не меняется. Все ко мне подходили и спрашивали: где она? куда она ушла? Не буду же я все им объяснять, пришлось врать о ее недомогании. Отсюда догадки не беременна ли она. А это же у нас больная тема.

– Всему свое время.

– Вы уже восемь лет вместе, семь женаты. Она не работает. Ты создал для нее идеальные условия. У кого еще есть такая возможность? Ей так повезло с тобой, она даже не представляет насколько.

– Тебе понравился праздник?

Порыв сменить тему оказался наивным и бесполезным, Таисия начала разбег.

– Ты знаешь, я всегда хотела и хочу для тебя лучшего. Ты мог выбрать любую, самую блистательную девушку в мире.

– Я и выбрал, мам. Мой выбор меня полностью устраивает.

– Да, у вас сейчас трудное время, и я не предлагаю бросить ее в таком положении, но подумай – вы познакомились в далеком прошлом. А жизнь – многогранная ярмарка. И впервые зайдя на ее порог – глаза разбегаются, ты хочешь купить все, только потом понимая, что эта вещица – неудобная, а эта – бестолковая. Так и с увлечениями, работами, людьми. Необязательно постоянно тянуть за собой тех, кого встретил в начале пути, когда не знал, кто ты и что тебе действительно нужно…

Если бы не алкогольный флер – ее речь казалась бы слишком высокопарной, а по выверенному ритму, Леон догадался, что мать ее репетировала. Он хотел ответить, но не нашел в этом смысла.

Ответа и не требовалось. Таисия зарылась носом в огромный букет красно-фиолетовых роз, томно посмотрела в окно, и накрыв своей ладонью руку сына, поблагодарила его за великолепный вечер.

21 мая

Сегодня, точнее вчера, мы отмечали день рождения мамы Леона. Уже почти лето, и солнце встает рано – не спится. Предрассветная кухня наполнена голубоватым светом, я сижу за столом и печатаю дневник наблюдений. Увидев свою свекровь, я не испытала великой связи между нами, хотя она бесспорно колоритная женщина. На фото она красива, но в жизни к этому добавились еще громкий грудной голос и манерность. Если верить, что люди выбирают себе в партнеры лучшую версию матери – то наш союз, безусловно, исключение из правил. Я не претендую даже на малейшее соперничество и складываю оружие.

Остальные родственники и друзья показались мне очень приятными персонажами. Они во многом уступали Таисии и с первого взгляда выглядели простачками, но пообщавшись с ними чуть больше, проникаешься доброжелательной незатейливостью. Леон предупредил, что я обычно мало говорила с ними, в основном слушала и улыбалась. Соответственно, никто и не заметит того факта, что я их не знаю. Так и произошло. Однако на пути в туалет, который находился чуть дальше, за пределами зала, меня остановил дядя Леона, или друг его отца – плохо помню. Он говорил, что мы красивая пара, желал детей и счастья, повторяя, что не стоит унывать, пока не выходит завести полную семью. В этот момент я догнала, что мы существенно долго вместе. И у нас нет детей. Мы еще не обсуждали тему потомства. Возможно, меня оберегают от жестокой правды, ждут, пока я сама вспомню. Я слушала и кивала по плану, но сама ушла далеко в раздумья, представляя самые плохие сценарии. Блин, как неуклюже и бестактно я недавно вручила Леону презент. Я устала от его эксгибиционизма и подарила ему домашние шорты с акулами, сказав что-то вроде: «Мужские отделы белья и пижамы в магазинах почти не отличаются от детских. Сплошные принты мультиков и супергероев. Я будто выбирала одежду ребенку». И засмеялась, как идиотка. Леон же переменился в лице. Он поблагодарил меня с натянутой улыбкой и даже надел нелепые шорты, но настроение его резко испортилось, он сделался мрачным и отстраненным. Я сочла, что он просто сконфузился и корил себя за неподобающий вид. Но все гораздо сложнее.

Вдруг я отчетливо осознала, что не хочу остаться бездетной. То есть я не знаю, кто я, чего я хотела и чего хочу сейчас, но точно знаю, чего я не хочу. Уже прогресс, если я могу двигаться от обратного – это тоже движение.

А вот история о детстве Леона, поведанная все тем же другом, совсем вывела меня из внутреннего равновесия. На празднике часто упоминали его отца. Вскользь, информация о его смерти в раннем возрасте Леона просочилась, но деталей никто не раскрывал. И я понимаю почему. Оказывается Леон, будучи пятилетним мальчиком, находился в доме, когда соучастники криминального бизнеса решили навестить его папу. Отец спрятал сына в шкаф, пытался защищаться, но его застрелили. Соседи вызвали полицию, труп увезли и только потом обнаружили испуганного мальчика в шкафу.

Узнав об этом, я вернулась к Лизе в зал и смотрела на мужа, не переставая размышлять о последствиях, которые могли возникнуть после такой травмы. Но он, видимо, расценил мой взгляд, как крик о помощи, подошел и предложил нам уехать. Знаю, что не могу излечить его боль. Все произошло много лет назад, но этот импульс не давал мне покоя. Я обняла его в первый раз. И неожиданно я почувствовала ностальгическую волну переживаний, скрестив руки на большой спине и вдыхая запах его пиджака. Перед моими глазами стали возникать картинки, где мы вместе лежим на кровати или диване, стоим в парке или во дворе нашего дома. Сначала я подумала, что это образы с фотографий, увиденные мной ранее, но некоторые отличались. Я не была уверена, но воодушевилась настолько, что мне захотелось еще раз просмотреть фото, понюхать и потрогать вещи. Мы покинули вечеринку.

Путь до дома Лизы мы особо не разговаривали, она увлеклась рабочими делами. В тайне, я была ей даже благодарна – мне надоела чрезмерная сфокусированность на моей персоне, я ценю это, но сейчас пытаюсь больше концентрироваться на внутреннем состояние, что трудно сделать под пристальными взорами. Мы попрощались, дав обещание друг другу продолжить уже у нее дома, правда, ее плотный график не подразумевал ближайшего времени. Нашу квартиру, как я поняла, мы продали после смерти матери. То ли из-за долгов за лечение, то ли из-за желания начать новую жизнь. Лиза скомкано озвучивала причины. Я расстроилась, потому что хотела там оказаться и попробовать прожить эти эмоции, посмотреть изнутри на детскую обитель.

Она снимает квартиру ближе к центру: шумный район таких же продуктивных муравьев, как и сама Лиза: они трудятся днем и ночью, стайки работяг возвращаются домой от метро, покупая продукты в маленьких магазинчиках у других муравьев. Несмотря на выходной день, они вернулись не с тусовок – они уставшие, но опрятные, и знают цену своих стараний. Я уважаю их и немного завидую. Мне стыдно за это чувство, наверно я должна прыгать от счастья, хлопать в ладоши, потому что катаюсь,