АННОТАЦИЯ
Темой сборника фантастических рассказов стало событие, изменившее мир. В каждом рассказе «точка невозврата» своя. Где-то это масштабная катастрофа, где-то – революционное открытие, а где-то – контакт с внеземной цивилизацией.
Девять разных историй, рассказанных девятью авторами, ждут вас.
Вечность. Александр Болотов
– Правильно ли я понял, – Роберто Дисфарси откинулся на спинку кресла, продолжая смотреть на вращающееся голографическое изображение, – что за каждую такую пластинку вы заплатите по тысяче наличными?
– Да, господин Дисфарси, вы поняли меня правильно, – ответил сидевший напротив Роберто мужчина. Чёрный, сшитый по фигуре костюм в полумраке комнаты превращал собеседника в какое-то потустороннее существо.
– И количество… – начал Роберто.
– Сколько сможете привезти, – перебил его собеседник. – Мистер Дисфарси, если вы переспросите меня ещё раз, условия не изменятся: за каждую пластину с «Вечности» вы получите тысячу. Наличными. Каждая. Тысячу.
С этими словами он выключил голопроектор. Вспыхнула осветительная панель на потолке. Полумрак исчез, забрав с собой чувство иррациональности происходящего. Сидевший напротив Роберто мужчина превратился в сухопарого человека с лицом нездорового серого цвета. Кожа так плотно обтягивала его кости, что, казалось, была готова порваться.
– По рукам. – Дисфарси поднялся со стула и направился к выходу из комнаты. – Координаты и необходимую информацию пришлите на корабль. Буду ждать двенадцать часов.
Жать руку заказчику он не стал. Во-первых, тот не ответил на его рукопожатие при встрече, а во-вторых, он по необъяснимой причине хотел отказаться от этого заказа, но не находил достаточно убедительных причин для этого. Заказов, с которыми его поизносившийся «Харон» мог справиться, было не так много, а денег на ремонт или покупку нового корабля всё время не хватало.
Запрошенная информация поступила через три часа. Терминал связи стандартным писком уведомил о входящем сообщении и утрате очередной рациональной причины отказаться от полёта.
– В конце концов, чего тут можно бояться? – вслух спросил Роберто, замерев у приборной панели. С закреплённого на ней прямоугольника полипласта капитану Дисфарси улыбалась светловолосая женщина в обтягивающем комбинезоне космолётчика. Его Вария.
Вария, как всегда, промолчала, но изгиб её бровей яснее ясного говорил о презрении к поразившим Роберто опасениям. Одна пластина там точно есть, а значит, экспедиция не утянет капитана в долги.
Разозлившись на терзавшие его сомнения, он начал готовить корабль к вылету. Путь до Желлада, ледяной луны газового гиганта Вендавала, займёт не меньше пяти дней. Будет время ознакомиться и с присланными данными, и с собственными страхами.
Уже «на автомате» он проверил исправность систем, количество топлива и вручную задраил люк.
– «Харон» запрашивает разрешение на старт. – Ритуал привычной рутины возвращал Роберто утраченное спокойствие.
– «Харон», старт разрешён.
Глухо завыли двигатели, и корабль оттолкнулся от бетона стартовой площадки еле видимыми потоками плазмы.
***
Пять дней перелёта Роберто изучал полученные от заказчика сведения. Исследовательский корабль «Вечность» принадлежал Институту Астроархеологии. Сорок два года назад капитан сообщил, что обнаружил на Желладе техногенный объект неизвестной конструкции, тела людей и золотые пластины. Те самые, которые подписался найти Роберто.
Больше сообщений от экипажа «Вечности» не было.
Причину потери связи не установили. Корабль слишком далеко вышел за пределы обычно посещаемых областей, и отправить спасательную экспедицию сразу не смогли. Затем последовала первая корпоративная война, и казалось, что об астроархеологии забыли.
Помимо куцей хроники «Вечности», присланные заказчиком сведения содержали рекомендации по работе на месте, практически полностью состоящие из многочисленных «нельзя». Часть запретов объяснялась спецификой места упокоения корабля, а вот остальные казались странными. Например, запрещалось трогать энергосистемы «Вечности».
Разве они до сих пор функционировали?
Роберто знал на личном опыте, что практически все содержащиеся в инструкциях и руководствах запреты вписываются посмертно. Кем были сделаны записи в переданном ему руководстве, заказчик сообщать не стал. Кто-то уже пытался обследовать этот странный корабль? Кто это был и что с ним стало? Может, экипаж «Вечности» сообщил что-то, не вошедшее в отчеты? Выглядели они действительно так, словно их проверил придирчивый, но неаккуратный цензор.
Добравшись до Желлада, Роберто Дисфарси вывел корабль на орбиту над местом посадки «Вечности». Планетарный радар практически сразу обнаружил крупный металлический объект, аномальным пятном темнеющий на ледяном панцире.
А затем начались сюрпризы. Рядом с первой аномалией радар нащупал ещё четыре. Дисфарси через оптику разглядел пять полузанесённых снегом и льдом космических кораблей. Отсюда, с высоты нескольких километров, они казались невысокими надгробиями.
– Что там похоронили? Алчность? Любопытство? Страх? – спросил у Варии Роберто.
Та, как обычно, промолчала.
– Зато теперь понятно, кто дополнил инструкцию. Запишу-ка и я несколько строчек в этот талмуд. Вот только, в отличие от этих неумех, я постараюсь остаться в живых.
Он с шутливым прищуром посмотрел в глаза Варии.
– Пока тебя не найду, умирать мне смысла нет.
Динамики системы оповещения отозвались лёгким треском статики. Магнитное поле газового гиганта оказалось способно наводить помехи даже на обесточенную технику. Спонтанно возникающий электрический ток словно наделил корабль способностью говорить на неизвестном языке.
Стабилизировав орбиту, Роберто включил рацию и с деланой серьёзностью запросил в микрофон разрешение на посадку. Эфир ответил треском электрических разрядов, забивая безумной многоголосицей все диапазоны частот. Запрос «Харона» был проигнорирован.
Он ещё раз посмотрел на замершие внизу космолёты. Те продолжали недвижимо стоять на поверхности Желлада, отбрасывая тени на сковавший его поверхность лёд. В какой-то момент свет Вендавала скользнул алым по носовым обтекателям кораблей. Они последовательно вспыхнули красным, словно приветствуя или предупреждая о чем-то.
Роберто зажмурился, сбрасывая наваждение. Когда он вновь посмотрел на выбранное место посадки, оно было скрыто темнотой. Он налил себе кофе и приказал автоматике посадить корабль. Какие бы фантомы ни ждали его внизу, они оставались просто фантомами.
* * *
Желлад встретил Роберто Дисфарси летящими сквозь разрежённую атмосферу ледяными кристалликами. Их удары о скафандр сливались в монотонный гул, создавая ощущение работающей неподалёку мощной турбины. Однако и ветер, и лёд, и создаваемый ими шум имели исключительно природное происхождение. Изделия рук человеческих – пять наполовину скрытых белым панцирем космических кораблей – оставались мертвы.
Роберто принял это обстоятельство как ещё один пункт инструкции, пусть и не внесённый ещё в её текст. Он решил отправить «Харон» на орбиту вокруг Желлада сразу после высадки, дав автоматике задачу ждать его команды. Видеть «Харон» своим надгробием не хотелось.
Выкатив с корабля транспортную платформу и загрузив её инструментами, Дисфарси заехал за ближайший к нему корабль. «Харон» ударил плазмой в поверхность планетоида, и лёд под колесами вздрогнул. Меньше чем через минуту корабль завис в небе Желлада новым спутником, светясь отражённым светом.
Теперь, даже если что-то случится, «Харон» останется в безопасности на орбите. Роберто осмотрел корабль, за корпусом которого прятался. Сквозь покрывавшую носовой обтекатель тонкую ледяную корку проступало название: «Октавиус». Грузовой люк и дюзы двигателя были скрыты несколькими метрами льда. Не подобраться. Овал эвакуационного люка был скрыт только наполовину.
Дисфарси достал плазменную горелку и широким раскалённым потоком выплавил углубление в ледяном панцире, запустив в атмосферу вихрь водяных паров. Металл корабля блеснул серебром, и Роберто вдавил внутрь рычаг открытия люка. Ничего не произошло. Пришлось доставать инструмент и вскрывать люк вручную. Освобождённая от запоров крышка успела примёрзнуть и поддалась с трудом. Вторая дверь шлюза оказалась распахнута, и Роберто увидел неосвещённый туннель коридора, на полу которого поблёскивали ледяные кристаллы.
Корабль был бесповоротно мёртв. Единственным его обитателем казался прорвавшийся с поверхности ветер. Включив налобный фонарь, Роберто вошёл внутрь. Рубка корабля располагалась недалеко от люка: надо было пройти несколько метров к расположенной по центральной оси шахте лифта.
Он преодолел этот путь за несколько секунд и, войдя в центр управления кораблём, замер. Ожидаемо не работал ни один индикатор, а приборную панель покрывал тонкий слой инея. Неожиданным было увидеть закреплённую поверх кнопок и экранов табличку с надписью: «Не включать реактор». Надпись была сделана от руки синей краской, а поверхностью для неё служил фрагмент обшивки.
Он подошёл ближе и попытался взять табличку, но не смог. Она оказалась приварена к металлическому штырю, вбитому в кнопку управления реактором.
Энергии в корабле не было совсем. Быстрый осмотр тоже не принёс результатов. Корабль был брошен. Часть его оборудования была демонтирована, но покрывший всё иней не позволял понять, как давно это произошло. Ограбили «Октавиус» уже на Желладе или его капитан продал последнее, чтобы добраться сюда?
Роберто выбрался на поверхность и взобрался на транспортную платформу. Встав у руля, он заметил, что продолжает держать в руках горелку, словно оружие. Он ослабил хватку и посмотрел вверх на яркую звёздочку своего корабля. Что он должен встретить, чтобы решиться убить «Харон» и, судя по всему, себя?
Он решил объехать все стоявшие рядом корабли, прежде чем входить в «Вечность». Причина? Он хотел понять, почему они замолчали. Ни один из них не имел видимых повреждений и явно прибыл сюда самостоятельно, а вот улететь обратно уже не смог. Хотелось узнать почему. Вдобавок Роберто грела надежда, что нужный ему груз уже найден и хранится на борту корабля одного из его предшественников.
«Сайя», «Сиберд» и «Мару» – все три утонули во льду наполовину, и на поверхности были видны только конусы носовых обтекателей. «Мару» и «Сайя» оказались мертвы, как и «Октавиус». Разбитая приборная панель, запрещающая включать реактор табличка и следы демонтажа в стойках оборудования. Версия о нищебродах-космолётчиках, отдавших всё за прибытие сюда, казалась всё менее состоятельной.
Окончательно она разбилась об исправный шлюз «Сиберта». Проплавив туннель до люка, Дисфарси уже привычным движением ударил по пластине, скрывающей аварийный рычаг. Однако в этот раз корабль не смолчал, а высветил прямо перед оторопевшим Роберто голографический прямоугольник глубокого фиолетового цвета.
От неожиданности он выстрелил из горелки в возникшую голограмму, и комок плазмы пробил в ледовом покрове небольшую лунку. Присмотревшись, он с трудом различил синюю надпись: «Закрой за собой люк». Разница в цвете фона и букв была настолько незначительной, что Роберто не сразу смог прочитать эти несколько слов.
Он потянул за рычаг, и люк распахнулся. Внутренняя дверь шлюза была заперта, а на полу лежала искорёженная груда металла, очень похожая на робота, конструкцию которого определить было невозможно. Неосознанно Роберто выставил горелку вперёд, направив в сторону второй двери шлюза. Корабль больше никак не проявлял себя, внутренняя дверь оставалась заперта, а радиоэфир – пуст.
– Видимо, он не закрыл за собой дверь, – вслух произнёс Роберто. – «Харон», проверка связи. Доложить о состоянии систем.
– Системы работают штатно. Перегрузки в пределах допустимого, – донёсся механический голос «Харона».
– Перегрузки у него, – проворчал Дисфарси и вошёл в шлюз.
Он аккуратно закрыл за собой люк, не желая повторить судьбу погибшего механизма. Оказалось, что внутри не совсем темно: сквозь покрывающую стены изморозь лился синий свет. Он без труда нашёл рычаг, открывающий внутреннюю дверь, и потянул его. С лёгким щелчком люк приоткрылся, и Роберто заглянул внутрь, держа перед собой горелку. Коридор был пуст.
Здесь также блестел иней на стенах, но слой его был тоньше. На полу коридора проходила тёмная полоса, в которой проступали следы ботинок. Оборудование сохранилось, а сам корабль не выглядел таким же разорённым, как предыдущие. Однако он тоже был мёртв. Датчики скафандра сообщали, что во внутренней атмосфере нет кислорода, температура внутри существенно ниже точки замерзания воды, а автоматика ведёт себя словно после тяжёлой болезни – вяло и равнодушно.
Он медленно шёл по коридору в сторону рубки. Идти скрытно в скафандре было невозможно, поэтому Роберто громыхал магнитными подошвами, не скрываясь. Если кто-то ждал его в засаде, он мог не выдержать такой наглой жертвы и напасть раньше, чем планировал.
Прямой участок коридора закончился, и теперь начинался плавный поворот, огибавший рубку и выходивший к осевой транспортной шахте. Датчики продолжали сообщать о холоде и непригодной для дыхания атмосфере. В ней оказалось много сероводорода, неприятный аромат которого Роберто не ощущал только благодаря скафандру.
Впереди показалась дверь в рубку. Капитан Дисфарси остановился. Дверь была приоткрыта, и через щель в коридор падали лучи синего цвета. Светилось что-то не очень яркое, но дающее повод насторожиться. В предыдущих трёх кораблях не светилось ничего. Роберто снова проверил показания приборов, но те не сообщили ничего нового. Держа горелку перед собой, он осторожно подошёл к двери в рубку.
Щель оказалась довольно широкой: сантиметров двадцать. Источник света он увидел сразу – подвешенный к потолку фрагмент обшивки, обмазанный каким-то люминофором. Из-за этого свет был слабым, но ровным. Рубка казалась пустой. Приборная панель – отключена, а пилотское кресло – свободно.
Роберто открыл дверь, касаясь её только горелкой. Ничего не произошло, и он шагнул внутрь. Индикаторы мигнули, отмечая повышение концентрации сероводорода. «Воняет тут как в канализации», – подумал Роберто, почему-то не решаясь по обыкновению произнести адресованную самому себе фразу вслух. А потом он увидел лежащий в углу комок чёрной плоти, из которого лучами расходились восемь щупалец.
От неожиданности он выпустил в обнаруженное нечто заряд плазмы, но пятно осталось неподвижным. В месте попадания заряда плазмы появилось только небольшое облачко пара. Роберто всё равно не стал к нему приближаться и по дуге подошёл к приборной панели. Здесь не было табличек или разбитых органов управления. Вместо этого по всей её поверхности было нацарапано: «Мы здесь не одни, Энрико!»
Роберто обвёл лучом фонаря небольшую рубку. Она была пуста. Никаких следов, указывающих на автора надписи или Энрико, он не видел. Конечно, если в качестве одного из них не выступало мёртвое восьминогое существо. Оставаться здесь не было никакого желания, и Роберто направился к выходу. После секундного замешательства он отрезал часть щупальца и положил в один из изолированных контейнеров скафандра.
Обратный путь он прошёл быстрым шагом, но двери шлюза закрыл, как просил его неведомый автор надписи. Взобравшись на транспортную платформу, он дал «Харону» команду на посадку. Ему требовался отдых, а спать на поверхности этой планеты желание исчезло окончательно.
«Харон» выполнил манёвр с механической точностью, и уже через час капитан Дисфарси смотрел на ледяную пустыню с орбитальной высоты. Фрагмент щупальца он закинул в анализатор, а сам засел в рубке.
Теперь ему стал понятен размер вознаграждения за внешне невзрачные золотые пластины. Плевать, что они золотые! Важно, что «мы здесь не одни». Кто бы ни был автором послания для Энрико, пережитая им встреча оказалась важнее любых металлов и пластинок. До сих пор человечество не встречало представителей разумной жизни. Просто жизни – на десятках планет, а разумной – ни на одной. Встретить что-то подобное на ледяной луне – это по-настоящему удивительно и пугающе!
Он загрузил полученное от заказчика изображение пластинки в голопроектор. Теперь он смотрел на неё иначе. Если его догадки верны, то на ней не полученные астроархеологами сведения о другой разумной жизни. Она сама – результат работы разума.
Пластина была вытянутой, почти прямоугольной формы, а её гладкая поверхность покрыта многочисленными выпуклостями и впадинами, похожими на знаки. Некоторые из них повторялись, а остальные были уникальны.
Если это текст, то он зашифрован либо написан на языке, незнакомом ни Дисфарси, ни словарям бортового компьютера. Кто может быть автором этого текста? Последний вопрос он невольно задал вслух, и ему ответили:
– Распределение знаков может говорить об использовании языка, основанного на восьмеричной матрице символов. Автор не определён. – Произнеся фразу, голосовой помощник ненадолго замолчал. – Система символов не позволяет определить смысловую нагрузку. Нет данных о грамматике и семантике используемого языка.
Роберто задумался. Ещё во время учебы на космического пилота он заучил, что взламывать языковые шифры надо через подбор распространённых слов вроде обращений, приветствий или имён.
– С учётом свежезагруженных данных расшифровка текста может занять около пяти стандартных часов, – снова раздался механический голос.
– Каких данных? – Роберто, не произнёсший за последние несколько минут ни слова и не совершавший никаких манипуляций с бортовым компьютером, насторожился. Кто загрузил эти свежие данные?
– Данные предоставлены штурманом, – сообщил голосовой помощник.
– На этом корабле нет никакого штурмана. Только капитан, и этот капитан – я! – возмутился Роберто. – Остановить загрузку.
Немного подумав, он добавил:
– Отключить все интерфейсы, кроме моего личного.
– Команды приняты к исполнению, – с небольшим опозданием ответил компьютер. – Загрузка данных приостановлена.
Роберто перевёл автоматику корабля в режим молчания, заблокировав систему связи. Работать продолжали только сканеры и контроль внутренней среды, но Роберто и их перевёл в пассивный режим. Только приняв меры предосторожности, он рискнул посмотреть на загруженную информацию.
Она представляла собой массив файлов с названиями из случайного набора символов. Если они и были как-то сгруппированы, внешне это заметно не было. Протокол получения этой информации не содержал указаний на её источник, словно она несколько часов назад загружалась несуществующим штурманом «Харона» напрямую из космического пространства. В системе, где находились Вендавал и его спутники, не было человеческих поселений. Даже размещённый тут когда-то астромаяк вышел из строя, а значит, передать сигнал мог только такой же, как Дисфарси, искатель приключений. Вот только в этом случае передатчик оставил бы свою подпись в каждом файле, а здесь она отсутствовала.
Роберто решил не рисковать. Загруженные файлы он поместил в карантин, поручив изолированному вычислительному блоку провести с их помощью расшифровку таблички. Так ничто не смогло бы навредить корабельной автоматике. Только после этого он лёг спать.
Накопленная за день усталость накрыла сном сразу же.
Он проспал семь часов. Сознание, словно гоночный автомобиль, газовало планами скоростного посещения туалета, столовой и кухни, миксуя направления и последовательность посещений. Роберто пришлось приструнить нейроны, выбрав один маршрут. В рубку он прибыл, держа в одной руке капсулу с кофе, а в другой – безвкусный, но питательный пищевой концентрат.
Приборы показали не изменившуюся поверхность Желлада. Внизу всё так же дул ветер, перенося снежные потоки от одной ледяной скалы к другой. Пять стальных обелисков продолжали тянуться ввысь. «Вечность» ждала его, не пытаясь спрятаться или как-то иначе скрыться.
Роберто пробрался к анализатору, в камере которого лежал кусок обнаруженного вчера щупальца. Углерод, водород, кислород, азот, аминокислоты, белки и на сдачу значительная часть периодической таблицы. Аппарат сделать выводы не мог, но Роберто было понятно – когда-то это был живой организм.
Вряд ли экипаж «Сиберда» возил с собой земных осьминогов.
Некоторое время Дисфарси задумчиво рассматривал результаты анализов. Желлад перестал нравиться ему окончательно, но возвращаться с пустыми руками не хотелось. Отправлять «Харон» на орбиту он не стал – может быть, придётся быстро делать ноги. Вернувшись в рубку, Роберто начал спуск на поверхность, намереваясь посадить корабль как можно ближе к «Вечности».
Разворот, торможение, и «Харон» начал неторопливый спуск. Дисфарси управлял сам, не доверяя автоматике после её вчерашнего общения непонятно с кем. Посадка проходила штатно даже с учётом сильного бокового ветра. Стабилизировать корабль удавалось без особого труда.
Когда до поверхности оставалось меньше двух километров, на приборной панели вспыхнул огонь входящего запроса связи. Роберто быстро оглядел показания приборов: ни один из них не сообщал о появлении новых кораблей. С некоторым опасением он принял вызов, но вместо видеосигнала или голосовых запросов в рубке раздался безумный треск белого шума. Соединение он сбросил сразу же, списав его на происки магнитного поля газового гиганта.
Через минуту «Харон» завис над пятачком возле корабля астроархеологов и грузно опустился в лужу, образовавшуюся на месте растопленного льда.
Поднявшийся пар быстро выпал снегом, а проплавленные плазмой двигателя лужи – замёрзли. Посадочные опоры оказались надёжно вмонтированными в ледяной щит Желлада, закрепив корабль прочнее якоря. Приборы успокаивающе молчали: вокруг был только лёд, снег и ветер. Ни одного осьминога или других неведомых тварей.
Роберто уже внизу надел планетарный скафандр и открыл люк. Аппарель шла почти горизонтально: опоры утонули почти на два метра. Оставь «Харон» здесь неподвижным на несколько недель, и его тоже занесёт снегом. Стоило поторопиться.
«Вечность» была огромна. Исследовательский крейсер возвышался над «Хароном» даже сейчас, будучи занесённым льдом и снегом. Использовать грузовой шлюз Роберто даже не думал, помня опыт посещения остальных кораблей. Зато верхний люк здесь был доступен легко: лёд до него не добрался.
Соскоблив иней с панели управления, Роберто нажал кнопку открытия. По покрывавшей корпус наледи пробежала овальная трещина, и дверь шлюза неторопливо отошла вверх и в сторону. В самом шлюзе горел тусклый свет. Никаких надписей не появилось, и капитан Дисфарси осторожно вошёл внутрь. С плазменной горелкой он решил не расставаться и сейчас. Внешняя дверь шлюза по команде закрылась, и шлюз запустил программу очистки воздуха.
Датчики сообщили о появлении кислорода, но Роберто решил остаться под защитой скафандра. Четыре мёртвых корабля громко намекали на необходимость быть осторожным. Когда открылась внутренняя дверь шлюза, Роберто укрепился в своём решении.
Освещение в коридоре отсутствовало. Свет фонаря скафандра высветил покрывавшую стены изморозь. Иней покрывал всё: температура внутри была ниже нуля, но выше, чем на поверхности. На полу виднелась еле заметная среди непрерывно растущих ледяных кристаллов цепочка следов.
Возможно, здесь проходил неведомый Энрико или автор адресованного ему послания.
«Вечность» была живой. Не буквально, конечно. По проводам шло электричество, двери работали, и даже система жизнеобеспечения демонстрировала дремотную активность. Корабль словно спал, а отсутствующее освещение только усиливало этот эффект.
Дисфарси прошёл в рубку управления. Соответствуя классу корабля, она была значительно больше, чем аналогичное помещение на «Хароне». Полукруглая, она напоминала одновременно свалку и место бойни. На полу рядами было выложено демонтированное оборудование. Явно не только с этого корабля. В некоторых местах сквозь иней проступали бурые пятна, точно не являвшиеся краской.
Панель управления была вскрыта. В ней сначала хотели что-то изменить, но потом бросили. Ленты проводов выходили из электронного нутра, тянулись к расставленным по рубке баррикадам, но были оборваны.
Ни одного тела в рубке не было. Победитель произошедшей здесь схватки почему-то посчитал нужным прибрать за собой.
Роберто подошёл к панели и нажал несколько оставшихся кнопок. Ничего не произошло.
– Капитан вызывает «Харон», – произнёс он в микрофон.
– «Харон» на связи, – раздался механический голос бортового компьютера.
– Запустить протокол подключения к системам законсервированного корабля.
– Цель?
– «Вечность». Доложить о результатах.
В ответ на попытки «Харона» установить связь панель управления разгромленной рубки отозвалась мерцанием выживших диодов. Какие именно системы отреагировали на внешние запросы, понять было невозможно. Замигали огни даже на некоторых расставленных в рубке приборах, прежде казавшихся просто мусором.
– Подключение подтверждаю, – раздался голос компьютера «Харона». – Бо́льшая часть систем не активна. Внешний запуск невозможен.
– Что работает?
– Дальняя связь и реактор. Частично – жизнеобеспечение.
– Экипаж?
– Данные отсутствуют.
– Кто же присматривает за этим корабликом? – спросил самого себя Дисфарси.
Свой вопрос он задал вслух, но бортовой компьютер «Харона» ему не ответил. Видимо, не определил фразу как запрос. Роберто вышел из рубки и начал осторожно осматривать корабль. Заказчик не сказал, где именно на корабле могут храниться золотые пластины, а значит, придётся искать везде.
Несмотря на наличие энергии, корабль был пуст. Его состояние не было похожим ни на консервацию, ни на штатную работу. Снова возникло ощущение дремоты: корабль то ли прилёг отдохнуть, то ли принял снотворное. В его коридорах и каютах не было ни людей, ни следов их деятельности. Конечно, если не признавать таковым сам корабль.
Роберто спускался всё ниже и ниже к грузовому трюму и двигателю. Осматривая ведущий к ним коридор, он увидел на полу полускрытое инеем бурое пятно. Он вообще вряд ли бы его заметил, если бы не провёл по этому месту лучом фонаря. Кровь натекла возле закрытой технической ниши. Он поддел створку двери, и она с трудом сдвинулась. Внутри на полу сидела женщина без скафандра в одном комбинезоне.
Покрывавший её лицо иней не оставлял сомнений, что она мертва. Дисфарси внимательно осмотрел её, стараясь не прикасаться. На правом боку он заметил рану – иней не смог скрыть разрыв ткани. На левой стороне груди находились две нашивки: «Джейн О’Нейл» и «Сиберд». Видимо, именно Джейн сообщала Энрико о посторонних на Желладе. Зачем же тогда она вернулась?
Он прикрыл створку и направился в сторону последней не обследованной им части корабля – грузового отсека. Как это часто бывает, нужная вещь оказывается в том месте, которое проверяешь последним. По дуге коридора Роберто Дисфарси вышел к широкой двери грузового трюма. На ней, в отличие от стен корабля, не было узоров инея, а по нижнему краю шёл неровный сварной шов. Плазменная горелка, которой, судя по всему, и пытались заварить дверь, лежала рядом. Роберто проверил её заряд – батарея была пуста.
– Капитан вызывает «Харон», – произнёс в микрофон Роберто. – Проверь содержимое трюма.
– Трюм для сканирования недоступен, – ответил через несколько секунд «Харон».
– Вот тебе раз, – удивился Роберто.
Бортовой компьютер «Харона» тактично промолчал.
Некоторое время Роберто стоял перед дверью в нерешительности. Обычно грузовые трюмы никто не экранирует. Астроархеологи, конечно, люди не совсем обычные, но в их действиях логика есть всегда. Прятать что-то от внешнего наблюдателя просто так они бы не стали. Это если предположить, что прятали именно астроархеологи.
Дисфарси проверил работоспособность горелки, на мгновение сверкнув струёй плазмы, и потянул за рычаг. Усилители работали исправно, и дверь штатно сдвинулась в сторону.
Трюм был освещён и обогрет. Облако тёплого воздуха хлынуло из открывшейся двери и растеклось по потолку коридора, с которого тут же упало несколько капель воды. Грузовой трюм активно функционировал, перемигиваясь огоньками работающей аппаратуры и подвывая лопастями вентиляторов. В сравнении с провинциальным запустением уже осмотренных коридоров, здесь царила активность мегаполиса. Вот только никого живого заметно не было: это была обитель механизмов.
Дисфарси вошёл внутрь и закрыл за собой дверь. Холодный воздух верхних ярусов втёк сюда туманным облаком, и на полу уже появились первые серебристые узоры. Не снимая скафандра, Роберто обошёл грузовой трюм по кругу. Никакой пригодной для перемещения по планете техники в нём не было, хотя на полу были видны крепления планетарных вездеходов.
Из расположенного ещё ниже реакторного отсека в трюм были проведены пучки проводов, расходившиеся отдельными нитями. Какие-то уходили через потолок, видимо питая оборудование связи в рубке. Несколько нитей тянулись к грузовому люку и через пробитое в броне корабля отверстие выходили наружу.
Около этого отверстия Роберто остановился в недоумении. Дырка была сделана во внешней обшивке, способной выдержать удар небольшого метеорита. Кому и для каких целей понадобилось сверлить корабль? Он обошёл трюм ещё раз в поисках табличек или чего-то, на них указывающего. Пусто. Выйти на связь с «Хароном» тоже не удалось. Экранирован трюм был на совесть.
Капитан подошёл к двери, ведущей из грузового люка наружу. На полу виднелись полустёртые следы обуви в таком количестве, что непонятно было направление движения тех, кто их оставил. Много здесь ходили. Вот только неясно кто: экипажи замерших на Желладе кораблей или неизвестные посторонние. Роберто запалил горелку и проверил висевшую на поясе геологическую кирку.
Потянув за рычаг, Дисфарси заставил дверь приоткрыться. Что-то мешало ей распахнуться во всю ширину, и для выхода оставался доступным проход чуть шире метра. Фонарь высветил ведущий от входа вглубь ледяного панциря широкий туннель. Освещения здесь не было, а по дну туннеля тянулся пучок проводов. Роберто направил луч фонаря вперёд, и свет, многократно отразившись от ледяных стен, загнал тьму вглубь ледяной толщи. Дисфарси осторожно вошёл в туннель.
Игра света создавала ощущение присутствия кого-то внутри ледяного панциря, ставшего стенами туннеля. Лучи отражались от ледяных граней в случайные стороны: часть улетала в направлении движения, часть – возвращалась за спину. Возникавший калейдоскоп порождал стайки полутеней, которые словно подсматривали за капитаном.