Охотникъ. Исторический роман

Карета тронулась по насквозь вымокшей дороге, разбрызгивая лужи и растаскивая слипшуюся грязь в разные стороны.

Ефрем Сергеевич всю дорогу пытался разговорить племянника, но тот постоянно клевал носом, смотрел в окно, зевал, не слыша, о чем ему втолковывает купец. Лишь под конец пути он рассказал о своем странном сне, который, видимо, и не давал ему покоя.

– Смерть, говоришь, приснилась, ну так значит, долго жить будешь, и никакая пуля тебя не возьмет! Тем более что не на фронт ты едешь, а на завод писакой канцелярским, – подбодрил Георгия купец.

– Ваша правда, дядюшка, ваша правда… – задумчиво ответил племянник.

За час до отправления поезда они прибыли на вокзал Томск-1, который по привычке многие продолжали называть «Платформа Межениновка» или просто «Межениновка», как пять лет и именовалась эта станция. Вокзал представлял собой комплекс небольших деревянных строений, огороженных забором и выстеленным вдоль них деревянным перроном. Вокзал был открыт в 1896 году. Тогда, как рассказывал по дороге Ефрем Сергеевич, был такой же дождливый день, как и сегодня. Пришло много народу, все сплошь с черными зонтами. Учитывая, что сама транссибирская магистраль шла в обход Томска, ветка в городе создавала комфортные условия передвижения по стране, но сильно снижала торговую роль губернии.

При этом в черте города ветка проходила в стороне от строительства жилых и общественных зданий, в связи с чем в конце прошлого века по рукам передавалась опубликованная где-то открытка, где изображалась городская панорама с высоты птичьего полёта и возвышающийся над ней суровый мужик в шапке-ушанке, с огромным брюхом – как символ Томска. На горизонте был виден тянущий за собой состав паровоз, чей дым изображался в виде зажатого в фигу кулака. Открытка была украшена красочной подписью: «Опять окаянная обошла!..»

Это было единственное, что запомнил Георгий из потока дядюшкиной болтовни, но это было действительно смешно. Они долго прощались, обнялись, поцеловались. Дядя пустил слезу, Георгий и сам уже был готов расчувствоваться, поэтому решил поскорее закончить затянувшееся прощание, но дядя твердо намеревался ждать отправления состава поезда.

Буфет ночью не работал, что вызвало шквал возмущений со стороны Ефрема Сергеевича, так как невозможно было согреться ни то что сладким чаем, да и простого кипятка нельзя было достать. Ночь же была темной, мокрой и зябкой. Небо застилали тяжелые свинцовые тучи, закрывая собой желтый полумесяц, ни одна звезда не могла протиснуться, чтобы проблеснуть сквозь сплошную дымную завесу облаков.

Для поездки Георгия был куплен билет вагона второго класса за сорок с лишним рублей. Преимуществом этого вагона было наличие одноместного купе, в котором и намеревался путешествовать Артемьев. На вагоне крупными белыми буквами было написано «Сибирская железная дорога». Всего в нем имелось три купе, кроме одноместного, имелись также два двухместных. Правда, санузел и умывальник были в разных концах вагона, соединенных длинным коридором. «Ну да ничего, шут с ним» – подумал Георгий. Купе было отделано тканью с вышитыми узорами, изображавшими не то сирень, не то виноград. Окно закрывалось плотной красной шторой для пропуска свежего воздуха, а во избежание духоты открывалась форточка. Паровоз был хоть и не серии С, но довезти должен был с ветерком.

Путь пролегал через станцию Тайга, где должна была произойти пересадка, до неё было немалым семьдесят три версты. Оттуда необходимо было пересечь Омск, Урал, Нижний Новгород и Москву. А от Москвы до столицы уже рукой подать.

Примечания