Глава 1.
Геннадич шёл на автопилоте по улицам Набережных Челнов в сторону мэрии, последние двадцать четыре часа выдались для него весьма насыщенными. Вселенная решила вернуть ненадолго ему друга детства, но на этот раз обошлось без неожиданных исчезновений: в данном случае это было общее решение, с расчётом на будущее, а значит никакого неприятного осадка на душе остаться не могло. Даже наоборот, так хорошо, как последние десять часов, мужчина не чувствовал себя уже очень давно. Никакого давящего чувства одиночества, потому что рядом был тот, кто мог воспринять все грани его естества. Ни друзья, ни семья не обязаны понимать и воспринимать близкого человека от и до. Любовь к ним от этого не становится меньше, просто какая-то часть личности усыхает, без возможности взаимодействовать с окружающим миром, отравляя здоровую часть – так и появляется пустое чувство в районе груди, и человек становится одиноким в кругу своих близких. И наоборот, Геннадич чувствовал себя прекрасно потому, что недавняя встреча реанимировала затухающие частички личности, и те больше не висели мёртвым грузом на здоровой её части. А ещё, все это время мужик концентрировался на себе, на получении удовольствия, забыв слова по типу «долг», «обязанность», «ответственность» и все остальные, что крепко вросли в ежедневную рутину супермужика.
Очередной раз выглянув из мира грёз в реальность, Геннадич обнаружил, что стоит перед дверью в кабинет мэра, а вокруг него прыгает малюсенькая женщина в строгом костюме. Пытаясь сбить головной убор, секретарша приговаривала: «Шапку сними, идёшь без приглашения, сейчас я её сама сниму!»
Геннадич поднял девушку, чтобы та добралась до цели.
– Вот так-то! Отдам после встречи! Только верните меня на пол, – не скрывая радости попросила инициативная сотрудница.
Вернув персонал на рабочее место, мужик постучал и открыл дверь.
Практически всё пространство пола занимал протёртый зелёный ковёр с золотой строчкой, голубые стены были увешаны фоторамками с улыбающимся мэром и грустной рыбой. Создавалось впечатление, что человек выгуливает вдоль реки старого сазана, который уже не может плавать самостоятельно. Слева в углу стоял чёрный кожаный диван, на котором спал потрёпанный мужчина, уткнувшись лицом в спинку. Напротив двери стоял массивный Т-образный стол вишнёвого цвета. За ним сидел теперь уже чёрный мэр, схвативший для солидности первую попавшуюся бумагу. Но опознав посетителя тут же расслабился:
– Это ты. Привет. Заходи!
Геннадич пожал руку старому знакомому и сел на стул для посетителей, с интересом разглядывая рекламный флаер школы вокала, который держал мэр.
– Почернел, петь учишься, не собрался ли ты бросить город и поехать в Америку делать карьеру актёра? – поинтересовался супермужик.
– Ага, на роль русалочки пробоваться буду, – проворчал мэр, отправляя скомканную рекламку через всю комнату точно в урну.
– Реп уже начал читать? Отпустили одного, привез какую-то заразу. Тебя срочно нужно отбеливать, пока не побежал песни джазовых мотивов в церквях петь. У нас тут сразу завернут и цвет кожи не спасёт, – Геннадич говорил серьёзно, глядя куда-то вглубь глаз, выдержал небольшую паузу и продолжил. – C этими ты и сам разберешься, я зашёл сообщить, что в Москву съезжу, это быстро, только бумаги передать, но пару дней на меня не рассчитывай. Поезд у меня через час, пойду. А тебе привет от Лехи Бахметьева.
– Значит правду говорят, что он тут появлялся. Жаль не увиделись, я б ему подзатыльник отвесил, его робот со мной в купе ехал, я только начинаю засыпать, он то чистку систем включает, то проверку звуковых сигналов, адская машина. Ладно, на вокзале ещё увидимся, мне гражданина Америки нужно в Московское посольство отправить, – мэр кивнул на спящего мужчину.
Дверь приоткрылась, в проёме появилось лицо секретарши:
– Серж вернулся с задания, ждёт указаний.
– А он совсем живой? Может хоть переломы есть? Простуда? Или отдохнуть надо? —полным надежды голосом спросил мэр.
Лицо девушки втянулось в темноту, но через пару мгновений вылезло вновь:
– Утверждает, что абсолютно здоров и полон сил, если выездных заданий больше нет, он возвращается на пост Вашего личного охранника.
– Забыл, он же едет в Москву в роли сопровождающего для господина Геннадича с ценным грузом, пусть ждёт его на улице, – темнокожий мужчина громко выдохнул, извиняющимся взглядом посмотрел на своего старого друга, обнял его и тихонько выставил за дверь.
Мужика подгоняло любопытство, очень хотелось увидеть причину такого поведения мэра. Секретарша, напялившая его шапку себе на голову, так старалась отсмотреть дневной объем коротких видео, что даже не заметила, как мимо пронёсся мужчина, поменяв её головной убор на идеально пилотку, сделанную из газеты «Коммерсант» 1908 года.
На бетонной площадке перед крыльцом главного входа, спиной к зданию стоял мужчина. Сто шестьдесят сантиметров роста можно было набрать в нём только в хороший день, зато вынос рук в стороны относительно туловища был настолько внушительным, что уже было непонятно, стёб это или всё серьёзно. Каждая отдельная часть тела будто бы занималась спортом, но итоговая сборка получилась угловатой и кривой, будто использовались некомплектные детали. Среагировав на скрип входной двери, выбритый почти под ноль затылок в одно мгновение сменяется лбом с чёлкой-забором пепельно-серого цвета. Ниже были солнечные очки, такие органично смотрятся на автогонщиках. Под носом рассыпались зачатки усов, которые и дальше не росли, и вылезали через пару часов после бритья. На теле была атласная рубашка бежевого цвета, воротник был поднят, а рукава закатаны по локоть. Прямые синие джинсы поддерживались старыми чёрными подтяжками. Самое полное описание его обуви – плод запретной любви классической туфли и повседневного кроссовка. Несметное число подобных гибридов породит эволюция обуви в поисках новых дорог, но в случае конкретно этой модели было бы неплохо комплектовать дизайнера человеком со здравым смыслом и ружьём, чтобы он не давал выйти подобным образцам за пределы фабрики.
Было в нем и то, что действительно восхищало – уровень уверенности в себе. Например, он считал, что каждое выполненное им движение стремится в «чёткости» к абсолюту, поэтому в случайный момент времени Серж мог подкинуть зажигалку и поймать её ударом или провести серию ударов, один в один, как персонаж игры «Мортал комбат»
А вот со стороны его движения периодически выглядели максимально нелогичными, угловатыми и неорганичными. Версия, что Серёга – робот, которым управляет ученик, казалась не такой уж фантастической и хорошо объясняла резкие и неожиданные действия.
– Здорово, бродяга! Если не умеешь кайфовать, то учись, ведь тебя будет сопровождать Серж, начальник охраны и личный телохранитель мэра, – перечисляя свои должности он отдал честь воображаемой шпагой, будто мушкетёр.
Геннадич поздоровался, пока он искренне не понимал неожиданной реакции мэра, видимо подводные камни ещё покажутся.
–– Ну что ты, герцог Бэкингем, идём на Бам1, подвески ещё не потерял?
Они так карикатурно отличались друг от друга абсолютно всем, что ни у одного человека, который их видел, не возникла мысль, что эта парочка может быть знакома. И абсолютно точно ни один прохожий не остался без порции дерзкого взгляда Серёги. Когда они проходили остановку, подкатил автобус, следовавший как раз до ж/д вокзала, расценив это как знак судьбы, мужчины вышли в заднюю дверь старого ПАЗика. Рядом с водителем сидел внушительного вида амбал, килограмм под сто тридцать, кроме того, в салоне было четыре старушки в одинаковых зимних дутых куртках, каждая занимала место рядом с открывающейся форточкой, руша надежду хоть на какое-то проветривание. Серж рухнул на заднее сиденье, кивнул на соседнее и сказал:
‐ Падай, че как памятник! Я разберусь, – и обратился к амбалу. – Эй, жавер2, передай за проезд, нас двое.
Мужчина не сразу понял, что к нему обращаются, потом не понял, как к нему обращаются и под конец не понял, что его просят сделать, поэтому вместо ответа издал лишь звук: «Гм».
– Вот, гусь праздничный, загоготал, да, тебе говорю. Одет кутюрно, откормлен, чего жлобничаешь, передай за проезд, побереги мои нервы.
Серж говорил уже с большим напором, но, когда увидел, что амбал достал деньги, спокойно завалился на стекло и начал выбирать машины. Покупать авто он и не думал, а вот подбирать под определённый бюджет и цели, ему очень нравилось, нередко даже приходилось созваниваться с владельцами машин и выбивать скидки. Здоровяк через несколько минут пришёл в себя, и теперь в нем боролась жажда возмездия и здравый смысл, который говорил, что бой проигран и отвечать обидчику слишком поздно. Геннадич подметил это и, когда автобус остановился у ж/д вокзала, прошёл мимо амбала, отдал ему деньги за билеты, скупо пожал ему плечо, сказав, что настоящий мужчина конфликты не разжигает, а гасит, но дать затрещину в некоторых случаях рекомендуется. До отправления поезда было ещё полчаса, поэтому коллеги по заданию свернули в местный буфет. За прилавком сидела женщина с очень скучающим кислым лицом и распределяла мух по блюдам, снимая тех с липкой ленты. За одним из столиков ела греческий салат красивая пышногрудая дама, высокая, кареглазая, иссиня-чёрные волосы спускались по самые плечи, телу её позавидовали бы все олимпийские чемпионы вместе взятые, одета была она в лёгкую тунику. Пока Геннадич изучал бутерброды, цены на которые были невероятно большие, ввиду их антикварности, Серж, не теряя времени уверенным шагом направился к прекрасной леди.