Иллюстратор Алина Фаридовна Муталапова
© Павел Маркович Патлусов, 2024
ISBN 978-5-0062-2661-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Рассказы
Сказки
«Фотограф»
На второй вечер после Рождества Христова к Сидоровой Маше пришла школьная подруга Таня Мясникова, которая заканчивала в городе Школу милиции. Таня была ростом чуть ниже среднего с большими карими глазами под густыми ресницами, вздернутый слегка кверху нос дополняли пухлые губы. Живости и энергии у неё хватало на всё: обучение в городе, оказание помощи матери – одиночке, ухаживать за больной бабушкой и ещё бегать на танцы. Едва сбросив зимнею куртку и сняв валенки, она защебетала: ты чего такая вялая? – Давай загадаем на жениха!
– Да и не знаю как это делать.
– Спросим у тёти Иры; она точно знает все гадания на свете.
Девушки прошли на кухне. Там возле газовой плиты крутилась Машина мама. У стола, на табурете, сидел отец подруги с газетой в руках.
– Мам, а как вы раньше гадали на суженого? – спросила дочь.
– И правда, тёть Ира, – поддержала подругу Таня.
Вытерев руки о фартук, хозяйка повернулась к девочкам. – Очень просто. У меня всё сошлось. Берите куриное яйцо, разбивайте его в стакан с водой, а утром смотрите кто будет у вас мужем.
– У вас что было? – округлила глаза Таня.
– Топор. Муж работает в леспромхозе вальщиком. Вот так…
Мать Маши достала из холодильника два яйца и выставила перед девочками две фарфоровые кружки. – Воды наберите из-под крана.
– А вода должна быть сырой или кипячёной? – вновь, как следователь спрашивает Таня.
– Из – под крана.
Девушки набрали воды и убежали в комнату. Хозяйка крикнула им в след, – Результаты смотрите завтра утром.
После того, как стаканы были поставлены на комод. Девушки с хохотом и визгом побежали в местный Дом культуры.
На следующий день Таня прибежала к подруге. Дядя Миша – отец Маши разгребал снег перед домом, а её мать топила печь. Густой сизый дым поднимался над трубой смешиваясь со снегом в предрассветной темноте.
– Здравствуйте дядя Миша.
– Здравствуй, коли не врёшь.
– Маша проснулась?
– Уже чай пьёт. Беги к ней.
Чай пить Таня отказалась, а сразу побежала к комоду. Через минуту Маша крикнула: « Мама, мы не можем понять, что нам выпало?» Помоги!»
Тетя Ира «вкатилась» в комнату. – Чего орёшь Вадька ещё спит, – слегка осадила она дочь. Вадим – брат Маши ещё учился в седьмом классе. – Ну, и чего вам непонятно? – взяла первую кружку она. – Чья?
– Моя, – ответила Таня.
– Вижу звездочку. Муж будет в чине майора.
Таня запрыгала возле женщины.
– Так, а здесь что? – взяла она вторую кружку. – М-м-м буква: Г. Не хотелось, чтобы был ассенизатор. Более похоже на клюку, кочергу. Однозначно: кочегар.
– Мама, – захныкала девочка, – у Тани – майор, а у меня – кочегар.
– Ну, что такого? И с кочегаром можно быть счастливой. Осенью пришёл из Армии ваш одноклассник Сергей, который живет по Некрасова, так он работает кочегаром. Хороший парень… У меня ведь тоже дровосек.
На этом прения закончились.
Маша была блондинкой, с правильными чертами лица, но слегка полноватой фигурой. Чем она была очень недовольна, но сесть на диету не решалась.
Прошла неделя. Девушка встретила Сергея возле магазина «Монетка»
– Привет. Серёжа.
– Здравствуй. Чем обрадовать готова одноклассника?
– Я Серёжа научилась фотографировать мысли. Могу и у тебя сфотографировать.
– Интересно. Попробуй.
– Стой, не двигайся.
Юноша замер.
– Вижу тебя с девушкой, с которой ты сидишь в ресторане. Показываешь ей коробочку с обручальным кольцом. Через некоторое время ты ведёшь её в ЗАГС. И вот первая брачная ночь. Ты снимаешь с неё свадебное платье, затем нижнее бельё и заваливаешь её в постель.
– Она не сопротивляется?
– Я что дура, если это судьба.
Сергей от удивления широко открыл рот. Придя в себя, ответил, – Маша, мне всё понятно. А можно всё это проделать в обратном порядке, с постели начать, коли это судьба.
– Нет. Я без конфетно – букетного периода не готова для замужества.
– Ну, коли так Маша, сфотографируй себе кого – то другого. У меня денег водить тебя по ресторанам нет.
Сергей развернулся и ушёл в направлении улицы Некрасова.
– А может не этот кочегар мне выпал, – с грустью подумала Маша, направляясь к дому.– А Таньке явно повезло… Майор
Деревенская одалиска
В обычный утренний час Михаил Петрович – пенсионер « не первой зрелости» пришел в продуктовый магазин. Его приветливо встретила соседка Людмила, которая только первый день после отпуска приступила к работе.
– Ой, Миша, – выскочила она из-за прилавка, – как давно я тебя не видела!
С бурными эмоциями и чувствами начала обнимать соседа, который её не видел более двух недель. – Ты чего Люда?
– Соскучилась. На отдыхе была и никого деревенских не видела.
– А- а – а- А мне бы хлеба, масла подсолнечного, – начал перечислять продукты для покупки пенсионер.
– Ай, нет дядя Миша, – не продам тебе: свет отключили. У них началось веерное отключение. Приходи через полтора часа.
– И мне по такой жаре тащиться? Давай я тебе денежку оставлю, а вечером забегу к тебе за продуктами. Хорошо?
– Оставляй, и чтобы мне не забыть, запиши на листочек продукты…
Соседка дала пенсионеру листок бумаги и ручку.
Вечером Михаил Петрович зашел к соседке и забрал продукты.
– Доплатить надо?
– Сто рублей.
Мужчина отдал Людмиле предъявленную денежную сумму.
Уже дома, разбирая пакет, он увидел чек, в котором была обозначена сумма 611 рублей.
– Это, что ж я недоплатил ей целых 11 рублей, – подумал он с огорчением о себе.– Некрасиво получилось…
Чтобы исправить ситуацию он решил написать письмо, в которое положить 11 рублей.
Здравствуй, милая и дорогая Людмила!
Вчера ты так чувственно и пылко обнимала меня в магазине, что от такой страсти мог бы замироточить камень! – А что говорить об мужике – старике? С глубоким чувством вынужден сообщить: я остался твоим должником на 11 рублей. И вот думаю: то ли это подвох, то ли повод для следующей встречи. Очень прошу тебя внести ясность. С искренностью Души и теплотой чувств с нежностью сердца к тебе Михаил.
На следующий день Михаил Петрович положил письмо с деньгами в почтовый ящик соседки.
Прошёл день, наступил вечер. Пенсионер сходил в лес и тихо на крыльце вязал берёзовые веники. Неожиданно перед ним появилась Людмила.
– Здравствуй, Михаил! – Как – то странным, заигрывающим тоном начала она разговор.
– Что -то не так? – Выразил недоумение старик.
– Всё так! – Она расстёгивает кофточку и обнажает груди. – Видишь?
– Вижу сиськи.
– А под юбкой у меня даже трусов нет.
– Ну и что? – Пришёл в полное недоумение старик.
– Мне муж за четверть века таких слов не говорил, – вот и «поплыла» от такой ласки.
– Не по адресу Людмила, ибо уже Виагра мне не поможет.
– А для чего писал так: о теплоте чувств и нежности сердца?
– Так это я для « лиризму» придумал, чтобы ты в отсутствии мужа улыбнулась…
Людмила застегнула кофточку, поправила прическу и плюнула на охапку берёзовых веток Михаилу, – Если ты ничего не можешь, то и писать «лиризму» не надо.
Повернувшись, качая крутыми бёдрами женщина вышла через калитку.
Почесав затылок, пенсионер сделал глубокий вдох и вслух молвил: « Однако, не готов оказался к подобной женской реакции. Не зря говорят: женщина любит ушами. Хоть две жизни проживи, а женщину не поймёшь!»
Выдра и Куница
Сказка
Выдра – пенсионерка сидела на лавочке возле реки на своём дачном участке. Сегодня она уже потрудилась изрядно, высадив на двух грядках лук.
Неожиданно её одиночество было нарушено подъехавшей автомашиной. Оглянувшись, Выдра определила: Куница приехала. Эта дама была ещё в активной фазе жизни: работала, занималась общественной работой; надо отметить: у неё все получалось.
Куница быстро подбежала к старенькой Выдре. – Здравствуй, матушка! Созерцаешь?
– Привет, – тихо, подняв глаза на гостью, ответила старушка.– И что на этот раз тебя ко мне привело? Медитирую: перевожу первородный хаос в организованную энергию. А у тебя что?
– Сомнительная проблема у меня появилась.
– Выкладывай. Да, ты присядь рядом…
– Познакомилась в лесу с Тараканом и пригласила его в учреждение прочитать лекцию.
– Испугалась, что он скушает всех твоих зверей? – улыбнулась Выдра.
– Ну, что ты! Того Тараканища уже давно в живых нет. У этого даже усов нет. Другого боюсь: вдруг наплетёт чего – то такого, что мою организацию определят в иноагенты. Вот этого и боюсь…
– В этом случае тебе надо самоорганизоваться, а далее, как по маслу: организуется дело, и этот Таракан будет под твоим организационным контролем. Понятно?
– Понятно. Но, как это сделать?
– Надо просто прочитать мантру Шиве, которая из хаоса превращает внутреннее состояние человека в монолит. Влияние подобного монолита неисчерпаемое, сам Шива стоит на страже.
– Начинай читать, а я за тобою.
– Учти надо 108 раз повторить фразу: ОМ НАМАХ ШИВАЙЯ. Согласна?
– Согласна.
– Хорошо я принесу чётки, ибо без них мы собьёмся со счёту. – Выдра сходила в дачную избушку и принесла чётки. – Учти подруга, не делай дурных знаков, звуков и движений во-время чтения мантры.
– Да, поняла.
Женщины сели на лавочку и обратив взгляды на речку начали читать: ОМ НАМАХ ШИВАЯ. После того, как было закончено чтение, Куница быстро вскочила и неожиданно попросила у Выдры ведро и тряпку.
– Зачем? – удивилась Выдра.
– Помыть надо машину, салон…
– Понятно.– Улыбнулась Выдра, она оценила: Куница самоорганизовалась и Таракан ей уже не страшен, – обратившись к Кунице сказала:" Приподними крестец и опусти голову».
– Зачем?
– В знак благодарности.
Куница не без удовольствия исполнила просьбу старушки.
«Брат»
Сосед Михаил самый обычный русский мужик; неделю всю вкалывает, – крутит баранку по 10—12 часов, а в субботу делает разрядку, то есть после бани принимает изрядно «на грудь». Обычно на воскресный день немного оставлял для похмелья, отлёживался и в понедельник начинал новую трудовую неделю. Таких мужиков на просторах России множество. Впрочем, иногда на воскресенье у него не оставалось спиртного для похмелья. В этом случае он шёл к соседу Петру, который уже второе десятилетие находился на пенсии.
Разговор обычно начинался так.
– Дядя, Петя, я к тебе пришёл как брат. Доброе утро.
Сосед, зная повод прихода Михаила, нехотя отвечал: доброе. И тут же продолжал: « Брат я должен быть тебе в чём – то? Допустим по семье, по совместной службе в Армии, по работе в одной организации… Если так рассудить, то вчера ты «брата» не пригласил отметить окончание рабочей недели? А сейчас я тебе стал «братом»?
Михаил быстро находит аргумент, – В Боге едином мы братья.
– В таком случае тебе надо было посетить нашего соседа батюшку Деметрия.
Священник Дмитрий почему – то называл себя: Деметрий. Возможно, это связано с Древнегреческой богиней Деметрой; он действительно любил копаться в своём огороде, ожидая высокого урожая. Помогала ему в этом Деметра или нет неизвестно, но матушка часто работала на грядках.
– Да, был я у него.
– Ну, и что тебе «брат в едином Боге» ответил?
– Он сказал, что может полечить словом Божьим. Ну, ты сам понимаешь: в моём случае это слово не поможет.
Пенсионер тяжело вздохнул и выставил из серванта графин с самогоном, затем сходил на кухню и принёс в тарелочке нарезанные огурцы и помидоры. Поставив перед соседом стопку, сказал: «Наливай сам!»
На махнув, стопку Михаил смачно захрустел огурцом, затем взял и дольку помидора. – Вот ведь не поверишь: Ангел по Душе розовыми ножками прошел… Можно вторую «накатить»?
– Можно.
После второй стопки, хозяин убрал графин со стола. – Всё Михаил, – иди и отлёживайся: завтра тебе на работу.
Сосед, запустив в рот ломтик помидора, вытер губы рукавом футболки, направился к выходу из избы. Уже открыв дверь молвил:
«А он меня решил лечить Божьим словом, брат…»
Пенсионер тихо улыбнулся: под натиском жизни даже готовые религиозные формулы гибнут.
Где совпадают времена?
Виктор Колченогов, после того как вернулся на малую родину часто стал рыбачить на знакомом ему с детства пруду. Вот и в этот день он решил рано утром сходить за мыс; там обычно хорошо клевала плотва. Легкий туман, точнее: дымка покрывала тихую гладь воды, в её розоватом оттенке начали суетится мелкие мошки, уклейки изредка выпрыгивали из воды за этой живностью. – День должен быть хорошим, – подумал он, вынимая из пачки сигарету, но похлопав по карманам брюк и куртки, – спичек не обнаружил. Но, на его счастье возле мыса на раскладном стуле сидел мужчина. Виктор решил спросить у него спички чтобы прикурить.
Перед мужчиной на распорках лежала удочка, в нескольких метрах от берега маячил поплавок.
– Доброе утро, дедушка! – Обратился Виктор, ибо вблизи понял: перед ним рыбак преклонного возраста.
– Доброе, – ответил старик, повернув седовласую голову в потёртой временем черной пилотке к Колченогову.
– Клюёт? – любопытствует Виктор.
– Немного.
– Спички есть, а то дома забыл, а возвращаться нет желания.
– Спичек нет, не курю. Профессия была такая, что там курить нельзя.
– Странная профессия?
– Ничуть: подводник, старший помощник командира подлодки.
– Ещё и атомной?
– Да. В плавании по полгода…
Здесь поплавок запрыгал. Старик поднял удочку, на крючке болталась небольшая плотвичка; он снял её с крючка и выбросил обратно в воду. – Мелочь долбит. Да, ты сходи в проулок, второй дом на правой руке. В предбаннике, на полке найдешь коробок спичек.
– Так это дом Ширшовых. Я здесь был лет двенадцать назад. Свадьбу отмечали у Валерки; он Светку – одноклассницу в жены взял. В город он переехал лет десять назад, – я там его видел.
– Этот дом под дачу я аккурат купил десять лет назад и уже восемь лет живу безвыездно.
Виктор отправился в ближайший проулок за спичками. Через десять минут он вновь появился возле старика.
– Дед, а как тебя зовут? – А то очень неудобно: завязались отношения, а неизвестно как зовут собеседника?
– Николай Петрович.
– М-м- м- А что ты в город – то ездишь?
– Нет. Там у меня квартира и жена. – Он вытаскивает вновь небольшую плотвичку, выбрасывает её обратно в пруд. – Это вторая жена, которая моложе меня на двадцать пять лет.
– Ого! – Удивляется Колченогов, прикуривая сигарету и делая глубокую затяжку, – Да ты ещё «молоток»!
– Ай, какой «молоток»! – Восемь лет её не видел. С первой развелся, – квартира была ведомственная, – ушла без скандала. А когда вчистую вышел на берег, купил квартиру и дачу. Пенсия у меня хорошая. Тут ко мне молодуха и «села на хвост». Я по глупости женился. Дальше полное несовпадение жизненных принципов. Я слушаю Магомаева, Кристалинскую, Гуляева, Мондрус, а она «Ласковый май», Аллегрову, чертовских реперов и прочую бодягу. Придем в ресторане мне надо танцевать танго, а ей быстрые танцы ещё и говорит: давай, милый, подёргаемся… А в моем – ли возрасте дёргаться? Домой придём из ресторана: мне бы спать, а ей надо дергаться. В прошлом у нас ничего общего не было: ни школы, ни двора, ни знакомых. Мало того она вообще из другого города. Одним словом: она не пожелала жить моими временами, а я не смог пребывать в её времени. Уехал на дачу, оставив ей квартиру.
– Так она там с кем – то дергается! Молодая ещё…
– Поэтому и не еду чтобы не впадать в стресс. Пусть живёт как хочет…
– Понятно. Спички принес. Пусть будут у тебя, а я если потребность будет у меня – прибегу. Я тут на берегу всего в метрах сорока. Каждое событие вносит в судьбу определённый опыт: вот вероятно и Вы обрели от этого брака что – то новое?
– Оставь спички себе, чего бегать – то. А приобрёл от брака с молодухой: тоску и одиночество. Эх, надо было на Маше Лобовой женится – однокласснице. Сейчас жалею. У тебя жена ровесница?
– На год моложе, в одной школе учились.
– Хорошо, когда есть общее прошлое, когда твое бытие и её наложились на одни времена, на одни события. Есть один круг знакомых…
– Мы как – то даже и не задумывались.
– И хорошо. – Николай Петрович поднял удочку с очередной рыбешкой.
Виктор ушёл на своё облюбованное место и закинул две удочки, поставив их на распорки.
Через три недели Колченогов вновь появился на рыбалке и решил вернуть коробок спичек старику. На его месте сидел другой мужчина.
– Доброе утро! А где Петрович?
– Петрович? Его ногами вперёд унесли. Приезжала дочь с зятем. Схоронили быстро и выставили уже дом на продажу. Вот так!
– Это была жена с любовником…
– Молодая, – удивился рыбак.
– Молодая.– Не сказав больше ни слова Виктор развернулся и ушёл к своему месту рыбалки, и уже себе под нос пробубнил, – В точке смерти времена накладываются, совпадают… – Ему стало невыразимо больно за старика.
Жизнь без спешки
Сказка
Владимир Коноплёв вернулся из отпуска. Ну, и что из этого? – спросит читатель, – все жители России уезжают в отпуск и возвращаются. Правильно! Но, он привёз для жены Ирины идею, которая постоянно раздражалась по поводу морщин на лице, целлюлита на пятой точке. После сытного ужина, не покидая кухни Владимир начал рассказ. Его слушала не только жена, но и две дочери – школьницы.
– Представьте девочки, – он любил называть жену и дочерей девочками, прибыл к своему армейскому другу Николаю. Он живёт у самого подножья горы. Гора довольно высокая, её огибает река, в которой я думал рыбачить… На склоне горы глухим забором выделена зона шириною метров пятьсот. Там находились домишки, и один многоквартирный дом в два этажа.
– Зона.– спросил я Николая.
– Зона, но свободная.
– Сели мы за стол, его супруга Алевтина выставила закуску, пацан Мишка убежал со сверстниками на реку. Выпили пару стопок. Он и продолжил рассказ. Вот что он поведал.
– Давно произошло это событие, ещё при Александре втором. Ушел офицер, командир батареи на фронт, в Болгарию. Воевал там под Плевной. Вернулся домой, а его супруга ушла к другому жить в дом, который как раз был на склоне возле родника. Ну, этот офицер вывел пушку и выстрелил пару раз по этому дому, – ревность жуткая у него была. Приехали следователи, офицера в карцер. Ушли следователи к этому разрушенному дому, а вернулись только через год. Начальство ничего понять не может. Вновь посылают прокурора обследовать дом, в котором никого не обнаружили и вновь этот прокурор вернулся через год. Ввиду недоказанности убийства офицера отпустили из-под стражи: два года отсидел. Только тут пришло осознание, что жена офицера была колдунья и наложила какое – то проклятие на эту зону. Там, внутри зоны полностью замедлялись все процессы, и физические, и биохимические.
Первыми этим явлением воспользовались женщины, которые не желали стареть. Поселились там они, а родственники им носили еду, одежду, а некоторым до сих пор носят. Но, если кто – то из тех захочет вернуться в наш мир, то у него в один миг возвращается его биологический возраст. Одна женщина, которая жила там с конца 19 века по какой – то причине вышла из зоны и в один миг превратилась в скелет, ибо в нашем мире она бы умерла лет восемьдесят назад. Вот видишь среди плотного забора стеклянную панель. На ней жители зоны пишут для родственников просьбы. Конечно, продуктов и одежды им не надо много, ибо все процессы там очень медленные.
Мы выпили ещё по стопке.
В это время дочери прижались к матери.– Папа, как страшно!
– Некоторые обитатели зоны живут там уже сто пятьдесят лет. У них уже внуки находятся в могиле, а правнуки живут по всему свету. Сердобольные люди помогают им.
– А там умирают? – интересуется жена Владимира.
– Есть предположение: первая могила появится там, если житель зоны достигнет возраста Ноя.
– То есть девятьсот двадцать лет? – приподняла удивленный взор Ирина.
– Да. Забор сделали для того, чтобы обычные люди думали: прежде, чем шагнуть в эту зону.
– И много желающих?
– Со слов Николая понял: около шестидесяти человек, причем только три мужика.
– Не легко мужикам, – посочувствовала Ирина, – среди роты женщин.
– Да, не труднее, чем женщинам: там они все замедленные, так что не до любви…
– Понятно.– Вдруг заулыбалась супруга.– Я туда не поеду, хотя у меня появились морщины на лице.
– Я очень этого боялся, ибо вначале совершенно не поверил рассказу Николая, думал: «лапшу мне вешает на уши», но интересное явление заставило меня поверить.
– Папа. – вдруг вставила реплику старшая дочь Светлана, – да, там, в зоне живут три Кощея и полсотни Баб – Ёжек.
Владимир усмехнулся и сделал вывод, – Там инкубатор сказочных персонажей. Вечером, под хмельком, мы вышли на веранду покурить. Я и говорю: «Надо будильник поставить на шесть часов, чтобы не проспать утренний клёв»
Он сделал рупором ладони рук и крикнул в направлении этой зоны на склоне горы: « Володя, вставай! Шесть часов утра!»
– Ты что сдурел? – ошалел я от его поступка.
– Ни чуть, – идём спать…
Утром, ровно в шесть утра я слышу: « Володя, вставай! Шесть часов утра!»
Я открыл глаза. На соседней кровати под одеялом спал Николай. Я его растормошил: « Это что было?»
– Эхо.– Ответил он. – В этой зоне звук сильно замедляется, и я его рассчитал: ровно через восемь часов он возвращается эхом сюда. Вот так! А ты не верил. А сейчас ты веришь?
– Верю.