Глава 1
– К сожалению, состояние вашей матери после аварии критическое. Если операцию не провести в ближайшие сутки, последствия будут необратимы.
Выхожу из кабинета заведующего отделением и буквально падаю на скамью у стены. Сутки! Сутки на то, чтобы найти почку, или хирурга, который бы провел операцию. У меня нет тут не друзей, ни знакомых, к которым можно было бы обратиться с такой просьбой.
А самое ужасное, я не подхожу в качестве донора собственной матери. А больше у нас и нет никого на целом свете, вернее есть, но нас вычеркнули из жизни наши родственники, из-за одной моей провинности, необдуманного шага.
Я встала с места и оглядела пустой холл больницы, где тусклый свет ламп освещал только самые необходимые уголки. Каждый шаг отдавался в тишине, как будто сама больница знала, что здесь происходит что-то страшное. Я вспомнила о случайных знакомых, о людях, которых могла бы попросить о помощи. Но кого? В памяти всплывали только лица, которые я когда-то видела в универе, в супермаркете, но ни одного, с кем можно было бы поговорить откровенно, у кого можно было бы попросить помощи. Я достала телефон и, дрожащими руками, начала пролистывать контакты. Ничего. Никакой надежды.
Спускаюсь вниз, на первый этаж. Уже одиннадцатый час ночи. Я должна что-то придумать, иначе… Нет я не буду думать о плохом. У меня есть еще сутки, целых двадцать четыре часа, я должна найти выход, просто обязана.
И вдруг взгляд цепляется за картинку на экране монитора, висящего в холле. Показывают повтор дневных новостей. Я вижу его, того кого боялась вспоминать все эти шесть лет, того из-за кого мне пришлось бежать из города.
Я не могла отвести взгляда от его изображений. На фотографиях он выглядел совершенно иначе, чем в моих воспоминаниях. На его лице теперь были уверенность и решимость, а в глазах – мудрость, которую не купишь за деньги. Сложно было поверить, что это тот самый человек, с которым я когда-то познакомилась на берегу моря. Вспомнив, как мы вместе мечтали о будущем, я горько усмехнулась. Какими мы были наивными тогда.
А сейчас? Как далеко мы друг от друга? Как он будет воспринимать меня, ту, которая когда-то его предала? Беспокойство нарастало, сердце стучало так быстро, что казалось, оно могло вырваться из груди.
По новостям передают об очередном взлете по карьерной лестнице. Конечно, с его-то знаниями и связями отца.
Я не могла отвести взгляд от его фотографии. Он выглядел уверенно и успешно. В этот момент все события шести лет, все страхи и переживания, которые я пыталась забыть, накрыли меня с головой. Воспоминания о том, как мы были близки, о том, как одна ошибка разрушила наши жизни, снова ожили. Он был не только тем, кто сделал мою жизнь адом, но и тем, кто приоткрыл мне дверь в мир роскоши и богатства, в мир политики и большего бизнеса.
Я знаю, что он не простит меня никогда за предательство.
Но сейчас, когда у меня нет выбора, я не могу позволить своим эмоциям взять верх. Его связи в медицинских кругах могут помочь спасти мою маму. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Нужно действовать, если я не попытаюсь, то буду жалеть об этом всю жизнь. Я вновь открыла свои контакты, и пролистала до конца, где значился номер с именем «Человек».
Пальчик сам дернулся нажать на зеленую иконку вызова. Возможно, он уже поменял номер, но, я должна попробовать
В динамике раздался гудок, а я от напряжение вздрогнула. Сколько раз я проигрывала в уме этот сценарий разговора? Огромное количество раз. Послышался второй гудок и на другом конце провода знакомый голос произнес.
– Алло.
Я замерла, не зная, что сказать. Столько раз фантазировала, что скажу, когда мы вновь случайно увидимся, но сейчас, другая ситуация, и я совершенно все забыла. Мысли и слова вылетели из головы.
– Это ты? – произнес он спустя некоторое время ровным тоном .
– Я, – тихо ответила ему, как будто и не было этих шести лет расставания, и мой звонок само собой разумеющийся факт.
Молчание в ответ заставляет нервничать еще сильнее.
Каждая секунда тишины кажется вечностью. Я могу слышать, как стучит мое сердце, и чувствовать, как страх накатывает волной. Что теперь? Как ему объяснить, почему я решила позвонить? Я невольно сжала телефон в руках, пытаясь найти слова.
– Ты позвонила, – наконец произнес он, и в его голосе я уловила нотку удивления, смешанного с осторожностью.
– Я… у меня беда, – вымолвила я, стараясь не дать эмоциям взять верх. – Я бы не позвонила тебе. Но… Я… я не знаю, к кому еще обратиться.
В ответ снова повисла тишина. В горле застревает ком. Что еще сказать?
– Почему ты не обратилась к своей семье? – спросил он, и в его голосе слышится нотка осуждения.
– Мы не общаемся, – тихо отвечаю, – Но сейчас это не важно. Ты…ты сможешь мне помочь? Моя мама в больнице, на окраине города. Мне нужен лучший хирург города, который не побоится сделать операцию.
Он вздохнул, и я могу представить, как он теребит что-то в руках, обдумывая ситуацию, у него есть такая привычка, то есть была, раньше. Прогоняю прочь воспоминания. Сейчас надо сосредоточиться на разговоре с ним. Еще несколько мгновений молчания, он медлит с ответом.
А я вспоминаю, как раньше он всегда был готов прийти на помощь. Ну вот опять!
Сейчас ситуация в корне поменялась, мы повзрослели, стали другими.
И вдруг, он коротко и твердо произносит: – Приезжай.
Одно его слово и я вновь верю, что надежда на спасение есть.
– Спасибо, – выдохнула я. Пока он называл место встречи, я старалась успокоить дыхание и сосредоточиться. Он – моя последняя надежда, и я не могла позволить себе упустить этот шанс.
Собрав оставшиеся силы, я направилась к назначенному месту. Разговор будет непростым, но ради мамы я готова на все. В голове крутились мысли о том, как мне объяснить, что произошло, и как вернуть доверие, которое было потеряно. Я все преодолею, главное – спасти маму. А со всем остальным, я разберусь позднее.
Сейчас он уже не тот мальчик – студент, которым управляли богатые и властные родители. Сейчас он занимает важный пост в нашей стране, имеет большой вес в обществе, и сам может быть вершителем судеб таких простых людей, как я.
Глава 2
Поездка по ночному городу немного успокаивает. Хотя кончики пальцев все еще подрагивают от напряжения, я чувствую, что стало немного легче, появилась слабая надежда.
Подъезжаю к дому, который он указал в сообщении.
Новостройка, многоэтажка, недалеко от ВДНХ – приличный район. Ничего другого я и не ожидала от Славы. Консьерж лишь мельком посмотрел на меня, после чего вернулся к экрану телефона, словно мое появление его совсем не заинтересовало.
Холл просторный, с двумя большими лифтами. Пусть это и не центр города, но стоимость квартиры здесь, наверное, зашкаливает.
Поднимаюсь на двенадцатый этаж, нахожу нужную дверь и останавливаюсь перед ней. Медлить нельзя: для мамы каждый час на счету.
Выдыхаю, пытаясь успокоиться, но напряжение только усиливается, сердце бьется как бешеное. Я его так давно не видела… Конечно, он уже меня не любит – я не питаю иллюзий. Но надеюсь, что хотя бы не ненавидит.
Вновь вдох-выдох, и я нажимаю на звонок. Стою и жду. Никто не открывает. Пробую снова – тишина. Неужели это была насмешка и он дал неправильный адрес?
Оглядываюсь по сторонам, словно кто-то может выйти из ниоткуда. Проверяю сообщение и своё местоположение по навигатору – всё верно. Жду ещё пару минут. Может, он просто задерживается? Прислоняюсь к стене, пытаясь успокоиться, но понимание, что ситуация критическая, только нарастает.
Достаю телефон, колеблюсь, но всё же набираю его номер. Я не думала, что снова придётся говорить с ним по телефону после шести лет молчания. Гудки тянутся вечностью, но никто не отвечает. Разочарованная, в сердцах бью по двери, и она неожиданно открывается. Неужели он оставил её для меня открытой?
– Слава, ты здесь? – пытаюсь выдавить слова.
Тишина.
Медленно переступаю порог. Свет из коридора выхватывает длинные тени на полу. Сердце колотится в груди, чувства смешиваются: страх, тревога, нетерпение.
– Слава? – мой голос звучит чуть громче, но снова никакого ответа.
Прохожу дальше, оглядываясь. На пуфике в прихожей лежит его куртка. Поднимаю её и вдыхаю знакомый аромат одеколона, смешанный с его личным запахом. Да, он был здесь. Куртка ещё тёплая, значит, он недавно вернулся.
Захожу в гостиную. Первое, что бросается в глаза, – пустой стакан на идеально чистом столе. Поднимаю взгляд и вижу его. Он стоит у окна, смотря на мерцающую огнями Останкинскую телебашню. Слава не двигается, погружённый в свои мысли, как будто даже не заметил моего присутствия. Лунный свет мягко очерчивает его фигуру, придавая ему загадочный и почти недоступный вид.
Я осторожно подхожу ближе. Он стоит ко мне спиной, руки в карманах, ноги чуть расставлены. Всё тот же: мускулистые плечи, прямая спина. В студенческие годы он уже был хорошо сложен, а теперь видно, что продолжал работать над собой.
Звуки ночного города доносятся через закрытые окна, но внутри царит полная тишина. Я чувствую, как напряжение нарастает. Проходит ещё несколько томительных секунд. Я не могу больше выносить это молчание.
– Слава, нам нужно поговорить, – произношу на одном дыхании.
– Зачем ты вернулась? – его голос звучит медленно, каждое слово отчётливо вылеплено, как будто выбито на камне.
Он зол. И я понимаю почему. Но тогда у меня не было выбора.
– Моя мама… она в больнице, – шепчу, чувствуя, как голос предательски дрожит.
Он молчит, только сейчас медленно поворачиваясь ко мне. Половина его лица скрыта в тени комнаты, другая – освещена тусклым уличным светом. То, что я вижу в его глазах, вызывает у меня тревогу: этот тяжёлый, грозный взгляд будто пронзает меня насквозь.
– И что? – холодно произносит он. – Что ты хочешь от меня?
– Мне нужна твоя власть в городе, и я готова на всё, если ты согласишься, – слова слетают с губ прежде, чем я успеваю их обдумать. Я уже на грани отчаяния. – Моя мама… если ей не сделают операцию, она… – голос дрожит, и я замолкаю, не решаясь произнести это страшное слово. – Пожалуйста, помоги, – смотрю на него сквозь слёзы, пытаясь сдержать их поток.
– Когда ты в прошлый раз уезжала из города, – произносит он холодным, почти безразличным тоном, – моя помощь тебе не понадобилась. Думаю, и сейчас справишься сама. Тем более я знаю, что тебе заплатили несколько миллионов. – Его высокомерие сбивает меня с толку, он никогда не говорил со мной в таком тоне. – Куда они все делись? Вела, видимо, весьма весёлую жизнь, раз потратила столько денег. – Его горькая усмешка словно нож, вонзающийся в моё сердце. – Теперь выкручивайся сама, но от моей семьи ты больше не получишь ни копейки. Убирайся из моей квартиры и впредь не создавай проблем. И не смей больше мне звонить.
Высказавшись, он равнодушно отворачивается от меня и проходит вглубь комнаты. Садится на диван, как будто ожидает, что я действительно уйду. Я понимаю, что он зол, обижен на то, что я сделала в прошлом, но…
– Что это значит? – недоумённо восклицаю я, громко возмущаясь. – Зачем ты меня сюда позвал, если не собирался помогать? Ты играешь со мной в игры? Ты не понимаешь, что дело требует срочного решения? Мне не нужны деньги! Мне нужны твои связи! Моя мама в захудалой городской больнице на окраине. Она попала в ужасную аварию! Нужна современная аппаратура и врач, который проведёт операцию! Ты понимаешь? Если хочешь отомстить мне – давай! Но не сейчас! Сейчас помоги! Я даже готова встать перед тобой на колени, если это действительно поможет!
Он молчит, долго смотрит на меня своим пронзительным взглядом, а затем тихо говорит:
– Ты правда готова на всё?
Я не раздумываю ни секунды:
– Да!
– Встать на колени – это меньшее, что я могу потребовать. Ты это понимаешь? – его голос звучит предупредительно.
Я нервно сглатываю, осознавая, что готова на всё, лишь бы спасти маму.
– Я согласна.
– Тогда на колени, – бросает он короткий приказ.
Вот она, расплата за мои ошибки, подоспела быстрее, чем я ожидала. Но сейчас не время думать о гордости. Её цена ничто по сравнению с жизнью матери.
– Хорошо, – произношу я сдавленным голосом, медленно опускаясь на колени.
Пусть будет так, как он сказал.
Но внезапно он встаёт с дивана и молча выходит из комнаты. Я останавливаюсь, сбитая с толку, затем быстро встаю и следую за ним.
– Моя мать тоже в больнице, – говорит он, натягивая куртку. – Ей нужен донор. Поехали, проверим, подходишь ли ты.
Глава 3
Молча следую за ним в лифт, а потом и на парковку. Вспомнив, что сама на машине, останавливаюсь.
– Я на своей поеду.
Слава оборачивается ко мне и усмехается.
– Уже испугалась? Быстро ты сдалась, буквально пять минут назад готова была встать на колени и умолять, а теперь…
– Я не испугалась, я поеду за тобой. Просто на своей машине. Я припарковалась недалеко от дома.
Он недоверчиво смотрит на меня, пытаясь уличить во лжи. Да разве у меня есть сейчас такая возможность – врать?
– Хорошо, покажи свою машину.
Он все еще не верит мне.
Пожимаю плечами.
– Хорошо, пойдем.
Выходим на улицу, и через минуту уже находим мою малютку на стоянке.
– Nissan Micra, ты серьезно? – мне кажется, он только что впервые за нашу встречу улыбнулся.
– Мне хватает.
Слава обходит машину полностью, как будто не видел таких в серебристом цвете. Странно.
– Как ты сюда помещаешься, ты же высокая, – насмехается он надо мной.
– Ну, рост сто семьдесят – это не так уж и много. Зато мне легко парковку найти, – перечисляю плюсы своей малышки.
– Так, ясно. Давай ключи.
Не поняла, о чем это он?
– Давай ключи, мои люди подвезут твою крошку к больнице, а сейчас ты поедешь со мной.
Почему-то меня пугает перспектива находиться с ним в одном автомобиле.
– Зачем это? Я сама могу, – автоматически убираю свою руку с ключами за спину.
– Аня, ты либо соглашаешься и мы едем и переводим твою мать в клинику, в которой находится моя, либо вот тут сразу расстаемся и больше не видимся. Понимаю, что он не шутит, но как же тяжело: без машины я чувствую себя неуверенно. Мне кажется, этот комплекс со мной еще с детства. Я даже приехала в столицу на ней, несмотря на долгую дорогу.
– Ну что же, это твой выбор, прощай.
Слава уже отходит от меня, и я, больше не раздумывая, хватаю его за руку.
– Ладно. На! Поехали уже быстрее.
Всучив ему ключи, я направляюсь обратно к подземной парковке его дома, останавливаюсь у лифта, так как понимаю, что ни марки, ни номера его автомобиля не знаю.
А Слава, подойдя ближе, специально крутит мои ключи в своих руках, будто издеваясь над моей нервной системой.
Мы вошли в лифт, а он все еще продолжает ими вертеть. Знает же, гад, как я зависима от этого.
Раньше, когда мы еще жили в Казани, я часто возила его по городу и никогда не соглашалась пересесть к нему. Теперь он хочет мне так отомстить, лишив автомобиля?
– Твой человек точно привезет ее в больницу? – осторожно спрашиваю его, украдкой глядя на его руку с моими ключами.
– Вот смотри, я ему уже звоню.
Слава достает телефон и показывает мне абонента, который записан у него как «Третий помощник».
Нажимает на кнопочку и ждет гудка, но ничего не происходит.
Мы выходим из лифта, а я пытаюсь взглянуть на экран и удостовериться, что человек взял трубку.
– Гудок не проходит, мы же на минус втором этаже, стены толстые. Выедем, я ему наберу снова, – объясняет ситуацию Слава и с легкостью кладет телефон в карман.
Немного успокаиваюсь: раз у него есть помощник номер три, значит, есть и первые два. А значит, есть кому поручить дело.
Просто надо напомнить ему про обещание.
Мы подходим к большому черному седану. Я не знаю марку этого автомобиля, две переплетенные буквы «R» со значком на капоте в виде крылатой женщины кажутся мне знакомыми, но я не могу вспомнить, что это за марка, но тачка солидная, сразу видно.
– Ну, как тебе мой автомобиль? – интересуется, насмехаясь, Слава.
– Не знаю, выглядит большим. Правительство, видно, много денег отваливает на своих сотрудников, раз они на таких машинах катаются. По мне, главное, чтобы тачка ездила и выполняла свои основные функции.
И только сейчас, заглянув в салон, я обнаруживаю водителя за рулем.
– Поехали, надо спешить, – подгоняет меня Слава, – еще и по дороге надо поговорить с заведующим больницей, если мы хотим перевезти твою мать в НИИ Склифосовского.
Глава 4
Двери в салон огромные и распахиваются в разные стороны. Закрыв переднюю, я направляюсь назад и оказываюсь со Славой на индивидуальных, не побоюсь этого слова, царских креслах. Салон машины впечатляет. Если бы у меня не было дома, я бы могла жить в такой машине.
Да, я впечатлена автомобилем, но считаю это все же перебором. Зачем нужна такая машина? Только для статуса. На самом деле машина просто средство передвижения, а после ты выходишь из нее по своим делам. Большую часть времени она просто стоит на парковке.
Украдкой кидаю взгляд на Славу. Возможно, я бы восхитилась его успехом и финансовым положением, если бы не знала, кто его родители и кто за ними стоит.
– Поехали, Алексей, – отдает он приказ своему водителю, и мы трогаемся с места.
И вот тут я понимаю главную особенность автомобиля и разницу между ним и моей крошкой. У этого внедорожника идеальная плавность хода. Я практически не ощущаю движения, а ведь мы уже выезжаем с парковки. Ночные дороги столицы почти пусты, и мы буквально плывем по ним, не ощущая ни движения автомобиля, ни шума вокруг – в салоне идеальная тишина.
– Ты говорил, что позвонишь главврачу, – напоминаю я Славе, когда вдруг осознаю, что он долго смотрит на меня.
– Да, я как раз собирался, – поспешно соглашается он и достает из кармана телефон. – Отправь мне данные о местонахождении мамы, чтобы он вызвал скорую, – предлагает Слава.
Я быстро набираю ему сообщение с адресом и номером больницы и отправляю на его номер. После этого он звонит врачу. Я слышу только слова Славы, а ответы врача не могу расслышать, но основное, что понимаю: мою маму берут в больницу, и это главное.
Слава кладет трубку и, оборачиваясь ко мне, говорит:
– Автомобиль экстренной помощи сейчас отправят за твоей матерью.
– Спасибо большое, Слав, – произношу я от всей души и почти бросаюсь в его объятия, но вовремя останавливаю себя и отворачиваюсь к окну. Он тоже заметил мой порыв и был шокирован.
Я слишком эмоциональна, всегда такой была. Возможно, поэтому у меня и возникают проблемы.
Всю дальнейшую дорогу мы молча пялимся то в окно, то в свои телефоны. Машина минует шлагбаум и въезжает на территорию больницы.
– Пошли, встретимся с врачом. Посмотрим, что он скажет.
«Что он может сказать сейчас? Маму еще не привезли, не обследовали, пока данных о ней нет», – думаю про себя, но все равно следую за ним, стараясь не отставать от его широкого шага.
Мы проходим мимо поста медсестер, и до нас доносится их восхищенное:
– Какая красивая пара…
– Она прям как модель, а он красавчик…
– Да потише вы, они услышат, – громче высказывается третья, пытаясь усмирить напарниц.
Горько усмехаюсь. Еще шесть лет назад такое было для меня обыденным. Где бы мы ни появлялись вместе, все окружающие нас восхищались тем, как мы подходим друг другу и какая мы красивая пара.
«Точно сглазили», – порой я так шучу, когда обсуждаю с Катей, моей лучшей подругой, разрыв со Славой.
Поворачиваюсь к нему и вижу, что он чем-то недоволен. Он что, зол? Но почему? Ему не понравились комментарии медсестер?
– Врач сейчас подъедет, посиди тут. Может, кофе? – предлагает Слава, все еще чем-то недовольный.
– Да, можно было бы, – отвечаю ему, присаживаясь на скамью. Уже первый час ночи, а нам еще не представился сладкий сон до утра.
– Стоп, – останавливается он. – Вдруг это отсрочит пересадку? Я принесу тебе воды. Ты теперь слишком ценна для меня, буду за тобой ухаживать, – говорит он с иронией и уходит дальше по коридору.
А, ну конечно. Я должна быть абсолютно здоровой, чтобы стать донором для его матери.
Глава 5
Демонстративно закатываю глаза. Ухаживать он за мной будет! Ну, давай, попробуй. Я так давно не чувствовала поддержки и любви, что даже эти твои вынужденные «ухаживания» кажутся мне приятными. Да и просто видеть тебя воочию, а не только фантазировать и прятаться в воспоминаниях, для меня уже много значит. Жаль, что ты не чувствуешь того же. Возможно, сейчас мы могли бы дать отпор твоим родителям и быть вместе.
Через какое-то время Слава возвращается с напитками, а с другого конца коридора к нам подходит седовласый тучный мужчина в белом халате.
– Вячеслав Сергеевич, здравствуйте, – мужчины пожимают друг другу руки. – Что-то случилось? Почему вы так поспешно вызвали меня в двенадцать часов ночи? С вашей матерью всё в порядке, её состояние стабильно, – недоумевает доктор.
– Я нашёл человека, который согласен стать донором печени для мамы.
Печени?! Я в шоке. Разве можно отдавать печень? Она же у человека одна. Я не знала, что это возможно. А это не опасно для моей жизни? Или Слава настолько меня ненавидит, что готов пожертвовать мной ради своей матери? Нет, не думаю, что он изменился до такой степени.
– Да? – удивляется врач, переводя взгляд со Славы на меня, а потом обратно на него. – И кто же это? – с интересом спрашивает он.
– Вот, – Слава резко хватает меня за руку и поднимает со скамьи, вынуждая встать рядом с ним.
А меня словно током пронзает от его неожиданного прикосновения. Его тёплая, сильная рука крепко держит мою, но я не чувствую дискомфорта. Наоборот, я так скучала по нему, что даже это мимолётное прикосновение приносит мне радость.
Врач внимательно осматривает меня, его взгляд пронизывает насквозь.
– И кто она вам?
Мы со Славой переглядываемся, не зная, что ответить. Кто мы друг для друга сейчас? Враги? Вряд ли. Друзья? Тоже нет.
– Э… – растерянно тянет Слава. – Разве это важно? Человек добровольно согласен помочь.
Доктор улыбается, как будто перед ним двое детей, которым нужно что-то объяснить.
– Понимаете, если эта девушка вам не ближайшая родственница, она не сможет стать донором для вашей мамы. Даже если она подойдёт по медицинским показаниям, формально это будет незаконно.
– Почему? – Слава хмурится, не принимая образовавшуюся проблему.
– Потому что она вам не семья, а такой внезапный порыв постороннего человека пожертвовать своей печенью вызовет подозрения, – объясняет врач, и я начинаю понимать, почему у нас такие законы, защищающие людей. Ох, люблю я свою страну. – Единственное, что вы можете сделать, – продолжает он, немного задумавшись, – это пожениться, и тогда она сможет стать донором.
– Пожениться?! – мы со Славой одновременно восклицаем, поражённые услышанным.
– Ну да. Только члены семьи могут быть донорами без препятствий и без подозрений в недобровольности согласия, – спокойно объясняет доктор, словно это самое обычное предложение.
Первое, о чём я начинаю думать, – это моя принцесса. Моя дочь сейчас ждёт меня в другом городе, и я обязана вернуться к ней.
Во-вторых, нужно удостовериться, что я точно останусь жива и не на инвалидном кресле. А в-третьих… как я выйду за Славу?! Тут тоже есть подпункты.
Во-первых, нам этого не позволят. Это очевидно. Во-вторых… а как же наша дочь? Возненавидит ли он меня ещё больше за то, что я скрывала её от него?
И наконец… я не могу рассказать Славе о своих страхах. Если он узнает, что я сомневаюсь, скорая с моей мамой просто развернётся обратно в ту захудалую больницу. А я не могу её потерять! Поэтому все свои переживания я загоняю глубоко внутрь и не делюсь ими со Славой.
– Что притихла? Уже мечтаешь о том, как выйдешь за меня? – издевается он, сверля меня взглядом.
– Ещё чего, – возмущённо отвечаю я, наконец вырывая свою руку из его хватки. – Можешь даже не мечтать, не для этого я сбегала шесть лет назад, чтобы сейчас оказаться окольцованной тобой.
После этих слов его лицо заметно темнеет, становясь мрачным и злым. Похоже, я действительно разозлила своего бывшего…