Авантюра золотой лисицы

Не всё то, чем кажется

Fallaces sunt rerum species

Всё, что видим мы – видимость только одна.

Далеко от поверхности моря до дна.

Полагай несущественным явное в мире,

Ибо тайная сущность вещей не видна. 1

Глава 1. Да благоденствуют соединенные союзом

Consensus facit nuptias

Согласие создаёт брак

– Лис, я бы рад подождать твоего решения, да сама понимаешь – выбор женихов в нынешних обстоятельствах невелик.

Я опустила глаза, борясь со стыдом. Отец никогда не упрекал меня явным образом, но я и сама понимала – глупая ошибка двухлетней давности вышла боком и мне, и обеим моим младшим сестрам. Чертов холеный купец, чьи ухаживания я опрометчиво приняла, запятнал мою репутацию так, что даже принадлежность к древнему аристократическому роду Хеллов не помогала выйти замуж – двое претендентов уже отказались. Разумеется, без объяснения причин.

– Понимаю. Пусть будет как лучше для семьи.

– Ты и есть семья. И соглашаюсь на твой брак я не от безысходности. Во-первых, очень выгодная партия. Во-вторых… что ж, с тобой я могу быть честен. Это не совсем привычный союз. Берн-старший был моим деловым партнером, пусть наши пути и разошлись много лет назад. Если сейчас сумеем породниться с его сыном, получим прямой доступ ко всем ресурсам их компании. Это и новейшие технологии, и перспективы…

– Папа, ты неисправим! – Я не выдержала и рассмеялась. Каким бы сложным ни был разговор, он все еще оставался прежним Андреасом Хеллом, старым хитрым лисом и главным интриганом страны. А я по-прежнему была его любимой дочкой.

– Конечно. И ты вся в меня. Воспринимай этот брак как одну большую авантюру и инвестицию в наше светлое будущее. А не понравится, через год уже вернешься домой.

– Как это?

– Пешком. Ладно, может, в карете. Ну что за глупости, Лис? Я же пообещал тебе, что обо всем позабочусь.

Отцу можно верить. Даже больше, Андреас Хелл – единственный человек во всем Аргентополисе, на чье мнение о людях я готова полагаться безоговорочно. Мастер переговоров и разведки, бывший военный, а ныне, после экватора жизни, профессиональный похититель секретов. Ужасная глупость, что женщины нашей страны не имеют права наследовать семейный бизнес, как и в принципе вести дела и обращаться с финансами. Из-за этого уклада мои родители, которых Боги одарили лишь тремя дочерьми, и оказались в столь плачевной ситуации, когда собственными детьми приходится торговать, как товаром, ища наследника для всего нашего состояния. Я посмотрела отцу в глаза. Он держался непринужденно, хотя разговор, очевидно, не доставлял ему удовольствия. Это был первый раз после событий двухлетней давности, когда он вновь завел речь о марьяжных планах. Я прекрасно понимала, что этот момент неизбежно настанет, даже удивлялась, что отец все не спешит. Только никак не ожидала, что предложение окажется насколько… в духе Хеллов. Договорной брак всего на год, чтобы укрепить наше положение на рынке и пробраться вглубь торговой империи Бернов. Что ж, я с детства любила папины истории про подобные многоходовки. Пришло время вступить в игру.

– Раз ты так говоришь, значит, все будет хорошо. Я справлюсь.

– Умница. Завтра вечером направлю ответ. – Понятно, оставляет время передумать. Но я уже все решила. Раз отцу нужна помощь, я в деле.

Прежде чем уйти, с легкой грустью осмотрела светлый кабинет, весь обитый деревом. Сколько времени мы провели здесь с отцом, изучая контурные карты, читая законодательство Палладии, изучая торговые соглашения и учебники по основам предпринимательского дела! А когда я уставала или была нездорова, отец показывал удивительные фокусы и доставал из мастерской огромный телескоп, чтобы рассказать сказку о новом созвездии.

Отец растил меня с пытливым живым умом и любил задавать вопросы, чтобы я самостоятельно искала ответы. Иногда он приходил в мою комнату рано утром, перед отъездом по делам, и спрашивал что-нибудь каверзное. Скажем, «почему наш город называется Аргентополисом?». Я искала информацию в домашней библиотеке, спрашивала у наших с сестрами учителей, а вечером с триумфом давала папе развернутый ответ: «потому что город основали богатейшие граждане Палладии, которым оказалась не по душе жизнь в столице. Они спустились вниз по реке и воздвигли на собственные сбережения город, ничуть не уступающий по роскоши самому Иридэму». Отец прятал довольную улыбку в бороду и продолжал сам: «Однако назвать новый город золотым было бы слишком невежливо по отношению к столице. Поэтому основатели, включая представителей благородного рода Хеллов, нарекли город серебряным2. А в честь чего названа столица Иридэм?» – и я снова уходила в поисках ответа…

С мамой мы общались нечасто. После рождения еще двух дочерей, Маргери и Минтеи, она почти перестала покидать свои покои. Я догадывалась о причине – последние роды прошли тяжело, и лекари сказали, что выносить еще одного ребенка уже не сможет. Так один из самых древних и знатных родов Палладии оказался на грани исчезновения – без сыновей передать наследие и семейное дело стало некому, а значит, мой отец Андреас – последний мужчина семьи Хеллов. С тех пор родители почти не разговаривали. Слуги шептались, что без возможности передать дело жизни Андреас утратил всякий смысл, поэтому перестал выезжать в свет и вывозить нас, своих дочерей, на балы, а вместо этого с головой ушел в работу. Возможно, люди говорят правду, однако я всегда ощущала особое отцовское расположение. Все-таки Маргери и Минтея – мамины дочки, а я – папина. Могла бы, без раздумий согласилась бы стать мужчиной, чтобы унаследовать фамильное дело и так же мастерски собирать чужие секреты, как это делает отец.

Свадьбу устроили быстро. Мама, едва поздравив, наняла десяток-другой помощников для приготовления к торжеству и удалилась в свои покои. Сестры сияли от восторга. Еще бы, и на свадьбе погуляют, и получат свободу искать себе женихов. Я прекрасно понимала, что им пора думать о браке, но мои марьяжные неудачи отодвинули нужды сестер на второй план.

Перед входом в Храм столпился народ: многочисленные родственники с обеих сторон поздравляли моих родителей и вдовствующую мать жениха, Адельфию Берн. А уж сколько зевак пришло скрасить себе вечер… Я внезапно осталась одна посреди гудящей, словно улей, толпы. Поскольку брак был договорным и, что куда важнее, временным, я не чувствовала причин для волнения. Для меня это просто красивый праздник. Взгляд сам собой мазнул по стоящему в отдалении Даллену Берну. Высокий, выше меня почти на голову. Совсем не атлетического сложения, но статный и – с одного взгляда возникла уверенность в этом – могущественный. В том смысле, что одновременно умудряется сочетать в себе и физическую силу, и психологическое влияние, и какую-то почти неосязаемую власть. Как в подтверждение моих мыслей, он тут же почувствовал внимание и направил на меня пристальный взгляд. Что ж, церемония начнется через четверть часа, есть время познакомиться с будущим мужем.

– Вам известны условия брачного соглашения, Эйлисс? – Даллен поприветствовал меня легким поклоном.

– И вам доброго вечера. По договору вы обязуетесь чтить и хранить верность нашему союзу, а также опекать моих младших сестер и мать в случае, если с отцом что-то случится. Наверняка есть что-то еще, однако всех подробностей я не знаю. – Я поклонилась так же, едва заметно, чтобы не создавать ощущения подобострастия. То, что союз договорной, знали все в городе. То, что он еще и временный, лишь мы с отцом. Не удержалась от возможности пофлиртовать, – Смею надеяться, в нашем союзе найдется место и для вещей, не оговоренных буквой закона?

– Вы намекаете на физическую близость, Эйлисс? Или вас интересует что-то еще? – Дышать стало трудно. Неужели он спрашивает, потому что знает о моей репутации? Улыбка сползла раньше, чем я успела проконтролировать выражение лица.

– Меня интересуют будущие обязанности, как хозяйки владений Бернов. Еще характер наших отношений. И причина вашей заинтересованности во мне. Не просто же так вы обратились с прошением о браке? – Держаться на равных в этой светской беседе оказалось непросто, учитывая разницу в росте и общий контекст. Все-таки Даллен взрослый мужчина, предприниматель и патрон своего рода, а я просто девятнадцатилетняя девушка с миловидной внешностью, золотисто-рыжей копной волос и голубыми глазами. И что-то мне подсказывало, что если похлопать этими самыми глазами перед Далленом, он не проникнется и не утратит самообладания.

– Отвечу в обратном порядке, с вашего позволения. Мой покойный отец оставил довольно… хитровыделанное завещание, – Даллен поморщился, – удовлетворить все пункты которого оказалось крайне сложно. Не стану утомлять вас подробностями, но общая суть заключается в том, что лишь брачный союз с вашим родом откроет мне доступ к наследству. Потому как другие потенциальные невесты уже в браке. – Он вздохнул, – Не иначе, заботливый отец мечтал, чтобы я остался без средств к существованию и начал прокладывать собственный путь с нуля.

– Но это не имеет смысла… – Я так удивилась, что даже не стала обижаться на колкость про других невест. – Зачем бы легендарному Деметеру Берну разрушать собственную транспортную империю, самую известную и прибыльную в стране?

– Видать, была причина, – Берн-младший усмехнулся. – В любом случае, сейчас это не имеет значения. Я нашел выход, все пункты завещания полностью исполнены, и с наступлением следующих суток я смогу получить в свое распоряжение имущество и состояние рода Бернов. А также стать первым наследником Хеллов, разумеется. Надеюсь, эти прагматичные разговоры не оскорбили вас? Полагаю, вы привыкли к подобному взгляду на брак, как старшая представительница древнего аристократического рода.

Умеет он подсластить жизнь! Сначала сообщил, что между нами только расчет, а затем прикрыл грубость лестью моему происхождению. Пожалуй, даже хорошо, что раньше мы не встречались. Знала бы я, какой этот Берн говнюк, может, даже из чувства долга не согласилась бы терпеть его целый год. Но что уж теперь. В конце концов, я действительно думала о свадьбе как о договоре между семьями и Богами – красивом, взаимовыгодном и священном, но договоре. Да и порыву сердца я однажды уже поддалась – и осталась ни с чем. Пора попробовать другой путь.

– Да, я привыкла. Благодарю за беспокойство. Однако надеюсь, что со временем мы найдем общий язык и даже получим некоторое удовольствие от общества друг друга. – Я еще не успела закончить фразу, как уже пожалела о сказанном. Прищур Даллена не был злым или насмешливым, но я нутром почувствовала невысказанный ответ. Он давно оценил вводные, все взвесил, проанализировал, спрогнозировал… и принял решение, настолько окончательное, что даже не видел смысла меня переубеждать. Никакого взаимопонимания и сближения не будет.

– Добро пожаловать под своды Священного Храма, и да свершится церемония Единения, древняя и прекрасная, как сама жизнь! – Над толпой разлился мягкий и глубокий голос служительницы Храма. Гости перед нами расступилась, и Даллен, больше не глядя в мою сторону, церемонно взял мою руку и повел сквозь главные врата Храма. Еще пару поколений назад церемония бракосочетания была значительно длиннее и тяжеловеснее: невесту вел к алтарю отец, женщины родственницы всю ночь оплакивали новобрачную. Но Аргентополис – город дельцов и предприимчивых людей, которые приемлют только целесообразные действия. Традиции быстро отошли на второй план. Боковым зрением я успела заметить у входа отца, под руку с матерью, машущих мне из толпы сестер, улыбки каких-то дальних родственников… А затем вся мирская суета растворилась и умолкла перед величием обители Богов. Мы прошли под высокими сводами главного входа и погрузились в полумрак святой святых Аргентополиса. Здесь по воздуху медленно плыли молочные завитки от благовоний, мозаика из металлов драгоценных пород монолитным полотном устилала пол, фрески с изображениями Богов и героев были утоплены в стенах Храма. На миг у меня перехватило дыхание от величественности этого древнего сооружения.

Какими бы ни были мотивы, таинство, которое мы совершаем, происходило прямо под взглядами Богов, сообразно их воле и представлениям о благе. И этот союз священен, он останется не только подписью на бумаге, но и ляжет отпечатком на мою судьбу, на судьбу всего нашего рода. Ведь после смерти моего отца все наследие семьи Хеллов переходит к старшему сыну, а за неимением такового – к мужу старшей дочери. От мысли, какую драгоценность мы добровольно отдаем в руки Бернов, сердце защемило, но в этот миг мы оказались у самого алтаря. Здесь на небольшом возвышении располагались самоцветы и минералы, по одному в честь каждого Бога или Богини. Алым священным пламенем горели свечи, по воздуху осязаемыми нитями тянулся плотный дым зажженного мирта. Неожиданно вспомнился урок отца, как легко определить степень религиозности собеседника – чем сильнее слышны благовония при общении, тем чаще человек возносит молитвы. Вне религиозных обрядов мирт и ладан старались не использовать, это считалось праздным расточительством.

– Пусть благоденствуют соединенные священным союзом, отныне и до конца их дней! – Раздался совсем рядом голос служительницы. Она поднесла небольшое металлическое блюдо из палладия, священного металла нашей страны. На дне лежали финики и орехи – традиционное свадебное угощение, которое предлагают друг другу жених и невеста.

Принимать еду из рук Даллена оказалось странно – горячие сухие пальцы на миг прикоснулись к моим губам, так, что пришлось облизать их, чтобы съесть протянутый финик. Лицо Даллена осталось бесстрастным. Ничем не проймешь! И как только героини романтических историй способны увидеть «тысячу оттенков эмоций» на лице своего избранника? Я не могу прочитать ровным счетом ничего. Зачерпнула с блюда горсть орехов и протянула на раскрытой ладони. Пусть ест как хочет, не мои проблемы. Теплое дыхание защекотало ладонь, губы Даллена прикоснулись к коже словно в целомудренном поцелуе, быстро и невесомо. И на этом магия момента испарилась. Впереди осталось лишь многочасовое пиршество, сначала в доме Хеллов, а затем Бернов.

Впрочем, о чем это я? Разве свадьба – это конец? Впереди целый год совместной жизни. Да начнется авантюра!

Глава 2. Путь долга

Porta itineri longissima

Труден лишь первый шаг

Остаток дня прошел однообразно: мы принимали поздравления и подарки, старательно улыбались, подносили полные бокалы вина к губам всякий раз, когда слышали хвалебные речи в свой адрес, снова и снова обходили по кругу собравшихся, чтобы уделить внимание каждому гостю. Мягкие, открывающие носок туфли из тонкой кожи оказалось достаточно удобными, чтобы я достойно выдержала первые пять часов на ногах. Остальные пять держалась усилием воли.

Единственным запомнившимся событием вечера стала встреча с Одейрой Клисс, зажиточной вдовой господина Клисса, который занимался внешней торговлей. Учитывая расположение Палладии ровно по центру континента, главным ремеслом с давних времен стала торговля, а венцом мастерства – спекуляция и грамотное инвестирование в зарубежные производства. Чем почивший архонт успешно и занимался, сумев нажить состояние, достаточное для их с женой безбедной жизни. А чтобы потомкам тоже хватило, господин Клисс выкупил центральную типографию Аргентополиса и приучил жителей к ежедневному ритуалу чтения новостных сводок в газетах. Словом, формально после смерти супруга Одейра была никем, родственницей на попечении патрона семьи Клисс, но по факту оставалась одной из самых влиятельных и знаменитых женщин Аргентополиса. Само ее присутствие на свадьбе добавляло событию веса. Именно об этом я напоминала себе, пока слушала наставления Одейры:

– Девочка, теперь у тебя начнется совсем иная жизнь. Забудь обо всем, что ты читала в девичьих романах, и приготовься смиренно работать на благо семьи. Вода камень точит.

– Благодарю за совет, госпожа Одейра. Мне радостно видеть вас в столь знаменательный день.

– Когда ты убедишься в правдивости моих слов, приходи в дом «Агатея». Дверь с виноградной лозой. – С этими словами Одейра протянула мне большую монету, весело подмигнула и, отступив на шаг, демонстративно подняла бокал. Гости вокруг оживились, все, кто еще держался на ногах, тут же устремились к нам со своими кубками, и новую знакомую поглотила гудящая толпа.

Я незаметно ощупала монету – крупная, с незнакомым узором на аверсе и тяжелее привычных металлов. Засунула подарок под расшитый корсет, которым было схвачено простое и скромное свадебное платье цвета слоновой кости. Простой способ опознать приезжего, как говорил отец, посмотреть на его одеяние – иностранцы побегут скупать дорогие платья и рубахи, в то время как богатые соотечественники вкладывают деньги в роскошные накидки, пояса и корсеты, а нижний слой одежды ценят за простоту и удобство. Вот и сейчас на мне было тонкое и мягкое льняное одеяние в пол, украшенное лишь вышивкой с защитными оберегами по подолу, а сверху блистали драгоценными камнями искусный корсет ручной работы и тяжелые золотые украшения.

Самым странным моментом празднества стало наше пребывание с Далленом наедине. Стоило нам уединиться в хозяйских покоях, как меня охватило волнение.

– Желаете, чтобы я самостоятельно разделась? – Если добавить голосу дерзости и атаковать первой, можно скрыть признаки неуверенности.

Даллен не торопился с ответом. Медленно обошел комнату по периметру, расстегнул камзол и аккуратно сложил на краю постели. Наконец обернулся ко мне.

– Как я и сказал перед церемонией, все мои желания – он выразительно уперся в меня взглядом – удовлетворены самим фактом бракосочетания. На остальных аспектах семейной жизни я не настаиваю.

Он что, евнух? То есть я очень рада, что не придется делить постель с едва знакомым и малоприятным мужчиной, но в данной ситуации это даже оскорбительно – ведь по сути я сама предложила, а он отмахнулся, мол, не интересует. Неужели я настолько не в его вкусе?

– Как пожелаете. Где мне расположиться?

– В личных покоях. Я нанял к вашему приезду помощницу, ее зовут Эния. Она проводит. – И отвернулся, продолжив раздеваться ко сну. Зараза.

Помощница нашлась за дверью. Дома у нас с сестрами было пять служанок на троих, а также постоянные воспитатели, приглашенные учителя и отдельная семья слуг для заботы о домашних делах. Интересно, как одна девушка может справиться со всем бытом? Впрочем, буквально через полчаса стало понятно, что Эния действительно расторопна и внимательна, более того, слушает не только мои просьбы, но и любые реплики, замечания, вопросы и комментарии, словно бы старательно фиксируя их на подкорке. Хмыкнула. Похоже, дражайший супруг нанял мне не прислугу, а няньку и надзирательницу в одном лице.

– Вас что-то веселит, госпожа?

Что ж, неуместное любопытство мы быстро вылечим.

– Разумеется, а разве не любой невесте положено радоваться в столь важный момент?

– Йа, госпожа. Прошу прощения. – Я мысленно отметила просторечное универсальное выражение, означающее одновременно приветствие, прощание, вежливую просьбу и согласие. Хорошо, значит, девушка действительно простолюдинка, а не какая-нибудь профессиональная шпионка под прикрытием.

– Эния, помоги мне вылезти из этой свадебной сбруи и можешь быть свободна до утра. – Я кивнула на корсет, который, должно быть, уже до синяков впечатался в ребра. Девушка торопливо принялась за расшнуровку.

– Господин велел передать, что завтрак в доме подают к семи утра, а ужин – в семь вечера. Остальные приемы пищи остаются на ваше усмотрение.

– И что же будет, если я не пожелаю выходить к столу?

– Господин Берн велел передать, что ежедневное присутствие на обеих трапезах является обязательным.

«Лис, когда чувства одерживают верх над разумом, быть беде. Ты можешь успокоить себя глубоким дыханием: на три счета вдох, на пять выдох» – Слова отца мягко согрели изнутри. А Эния, смущенная затянувшимся молчанием, попыталась повторить:

– Ежедневное трапезничание… трапеза… Простите. Вам нужно быть за столом ровно в семь, утром и вечером. Это все, что я знаю.

Корсет, наконец, отделился от вспотевшей за день спины. На ковер с глухим стуком выпала монета Одейры Клисс. Цепкий взгляд Энии метнулся к вещице. Дьявол!

– Выйди! Сейчас! – Эния мышью юркнула за дверь, а я со стоном рухнула на кровать. И это даже день не закончился, Боги! Как же мне справиться? Похоже, ответ валяется прямо у меня под ногами – круглый и так не вовремя себя обнаруживший.

Несмотря на слипающиеся глаза, мне хватило любопытства внимательно изучить монету. Как выяснилось, платежным средством она не являлась. Скорее, это был жетон из какого-то непривычно тяжелого сплава с пышным цветком на одной стороне и свернутой в кольцо змеей на другой. Надпись со стороны цветка гласила: «под розой»3. Логично. Змея изрекала другое: «от стола и ложа»4. С детства приученная к решению загадок, я ощутила азарт и внезапный прилив сил. Выходит, тайное общество госпожи Клисс помогает женщинам избавляться от мужей? В Палладии официальное расторжение браков предусмотрено законом, но для этого требуется неприлично много денег, связей, терпения и компромата на супруга. Впрочем, мой отец – Андреас Хелл, так что нет ничего невозможного. Но зачем вдове Клисс заниматься подобным? И какого рода помощь она предлагала? С одной стороны, я могу напрямую расспросить Одейру при следующей встрече, благо теперь являюсь замужней дамой и могу чаще выбираться в свет. Но это как-то… неспортивно, что ли. Было ощущение, что раз госпожа Клисс не сказала напрямую, то ждет, что я догадаюсь сама. Итак, что мы имеем? Лишь упомянутое в разговоре название общества Агатея и дверь с виноградной лозой. Долго же я буду искать нужное место по таким приметам!

Глава 3. Что угодно вашей душе?

Scientia potentia est

Знание – сила

– Госпожа, не желаете еще хлеба? – Эния бесшумно оказалась за моей спиной. Я отрицательно покачала головой.

Завтрак не задался. Дома я поднималась не раньше девяти, наслаждаясь первыми часами в уединении и сонной неге. Теперь же мало того, что мне пришлось подняться чуть свет, так еще и компания оставляла желать лучшего. За столом чинно восседал неприлично свежий для столь раннего часа Даллен, демоны его за ногу, Берн. Отгородившись от меня газетой. У дверей с постной миной стоял домоуправляющий Матиас – вот уж кого я сейчас понимаю! – вокруг стола кружила Эния. Все попытки завести разговор с супругом обрывались на четвертой, максимум пятой реплике. Похоже, муж решил относиться ко мне, как к предмету мебели. Что ж, еще посмотрим, кто кого.

– Поздравляю вас с первым днем в качестве владельца компании, Даллен.

– Это формальность. Фактически я давно занял пост.

– И так же давно ваши партнеры это оспаривают, насколько мне известно.

– Слухами мир полнится.

– Теперь не будет. Вы же обрели законную власть.

Даллен хмыкнул и замолчал.

– Как поздно ждать вас вечером? – Предприняла я вторую попытку.

– Как только, так сразу.

– Эния передала вашу просьбу, – я выделила последнее слово интонацией, – о совместных трапезах. Выходит, мне следует ждать вас к назначенному часу за столом?

– Если все поняли, зачем спрашивать?

Теперь замолчала я, медленно пропуская воздух сквозь ноздри. Внезапно Даллен заговорил сам:

– Как вам понравились личные покои? Есть ли что-то, чего не хватает?

«Свободы от слежки».

– Я подготовлю список к ужину. Благодарю за заботу. – Даллен присвистнул, отложив газету.

– Красавица имеет неплохие аппетиты?

– Красавица нуждается не только в домашнем платье и гребне для волос.

– Что же еще угодно вашей душе? Я мало знаком с особенностями женского досуга.

– Я бы хотела наверстать то, чего была лишена предыдущие годы жизни. Выезжать в свет, встречаться с другими женщинами, посещать примечательные места города… – Отец никогда не любил вывозить нас на балы, а уж после скандала двухлетней давности я превратилась в настоящую затворницу.

Интерес Даллена потух, и он перебил:

– А, так вы желаете обновить туалеты? Матиас к вашим услугам и подготовит карету в любой момент. – Муж поднялся из-за стола.

– Я бы также хотела получить возможность самостоятельно перемещаться по городу.

– Слишком рискованно. Вы теперь знатная замужняя женщина, подумайте, что решат люди, если вы станете в одиночку разгуливать по улицам? К тому же, в Верхнем городе это очень неудобный способ передвижения, а в Нижнем вам, боюсь, не понравится. До встречи. – Дверь за мужем закрылась.