Авантюра золотой лисицы
- -
- 100%
- +
– Не желаете еще хлеба, госпожа Берн? – Раздалось над ухом.
Тьфу.
Формально Даллен прав. Аргентополис – огромный город, «вторая столица» Палладии, как его часто называют здешние жители. Первая – Иридэм – находится в трех днях пути к востоку, и добраться до нее пешком, возможно, проще, чем пройтись по Агрентополису. То есть дороги есть, но вся знать Верхнего города предпочитает передвижение в каретах. Конечно, так было не всегда. Несколько поколений назад кто-то предприимчивый из Бернов развернул целую рекламную кампанию и начал рассказывать о прелести катания по городу в безопасных, красивых и комфортабельных повозках на чудо-двигателе Бернов. Все улицы пестрели рисунками самоходных карет самых причудливых форм и расцветок: жемчужные морские раковины, диковинные колесницы в виде фруктов с бархатной обивкой салона, домики и башни на колесах. Тем временем, Берны под шумок выкупили все захудалые каретные компании и быстро превратились в монополистов: удовлетворили спрос на необычные дизайны, предложили новые, создали эксклюзивные товары и даже общественные повозки для Нижнего города. С этого началась великая транспортная империя Бернов. И в этом был весь Аргентополис – город изобретателей, дельцов и спекулянтов. Кто первым увидел возможность, тот оказался во главе пирамиды и прославился как герой. С той поры прошло много времени, кареты становились все более доступным видом транспорта, многие обзавелись целой коллекцией под разные случаи жизни: карета-беседка для прогулок теплыми летними вечерами, карета-тайник для путешествий инкогнито, эпатажные модели для всеобщего увеселения и практичные, немаркие – для ежедневных поездок. С таким набором нужда в пешем передвижении отпала и превратилась для богатых в роскошь, а для бедных – в вынужденную меру. Теперь широкие оживленные улицы города круглосуточно впитывают стук колес, а несчастные, забредшие по необходимости пешеходы, перебежками двигаются по краям проезжей части. Оказаться в их числе значит уподобиться тем слоям населения, которые не способны приобрести себе даже одну повозку на семью. Что, впрочем, никогда не останавливало меня от побегов из родительского дома на своих двоих.
Я вздохнула. Сознательно или нет, Даллен методично отрезает мне все пути к самостоятельному существованию. Дома перед глазами маячит Эния, в поездках по городу сопровождает Матиас. Куда же деваться? Лучше всего в моменты душевного раздрая оказаться наедине с книгой, где-нибудь на природе. Но сад Даллена я уже видела утром из окна – унылое зрелище. Идеально ровный, травинка к травинке, газон, с такими же ровными симметрично высаженными кустами оливы и розового олеандра. Между кустами проложены вымощенные белым камнем прямые дорожки, по центру сада насыпана небольшая круглая клумба с разноцветным гибискусом, лилиями и какими-то еще неопознанными цветами. Ни места для уединения, ни разнообразия…
Решено – раз с природой облом, еду в городскую библиотеку. И пусть Матиас себе хоть дырку на мягком месте протрет, до вечера мы оттуда не выберемся. Тем более, что у меня был особый интерес к разделу с афоризмами. Образованная и хорошо воспитанная женщина просто обязана регулярно пополнять словарный запас выражениями на все случаи жизни! Потому что применительно к сложившейся ситуации моего лексикона уже не хватало.
Спустя полчаса я в неброской деревянной карете-шкатулке с откидным верхом подъехала к светлому мраморному зданию. Матиас плавно замедлил ход, давая мне время спешиться. Теперь предстояло вскарабкаться на несколько метров вверх по ступеням – путь к знаниям не должен быть легким, угу. Наконец, миновав все преграды, включая нерасторопного хранителя книг, я опустилась на свободную скамью. Пошелестев для приличия страницами любовного романа, я, наконец, открыла экономический справочник. Пора узнать, чем конкретно занимается новоиспеченный супруг.
Спустя полчаса я уже не была уверена, что одного дня хватит на изучение вопроса. Казалось, амбиции Бернов простираются до самого горизонта, и каретная империя – лишь визитная карточка семьи. Бернам принадлежала небольшая ткацкая фабрика, пара улиц Аргентополиса, где все строения сдавались в долгосрочную аренду, сеть мастерских на любой вкус: швейные, автомобильные, кузнечные, два десятка аптек, несколько печатных изданий… Когда только они все успевают? Мои размышления прервал приятный бархатистый голос:
– Госпожа Берн, позвольте поздравить вас с помолвкой. – Я поспешно захлопнула книгу. Передо мной стояла миниатюрная шатенка с большими пронзительно-зелеными глазами. Какая красавица! – Меня зовут Виктория, мы не знакомы. Однако последние сутки я только и слышу новости о вашем замужестве. Газеты пестрят… – Девушка слегка улыбнулась, словно извиняясь за свою информированность. Судя по виду и манерам, она не была аристократкой.
– Доброго дня, Виктория. Благодарю вас за поздравления. Не думала, что моя личная жизнь столь публично освещена. – Я поймала взгляд собеседницы и незаметно прикрыла обложку книги. Хотя вряд ли в этом была необходимость.
– Простите, если вмешиваюсь не в свое дело, госпожа Хелл… Берн. – Оговорка вполне могла быть случайной, но отец всегда учил присматриваться к таким мелочам.
– Все в порядке. Не думала, что у простолю… женщин в моде чтение газет. Я сама их почти не открываю. – Улыбнулась я в ответ.
– О, я лишь слышала крики мальчика-продавца на рыночной площади. Похоже, он распродал сегодня все газеты благодаря одному лишь вашему имени.
– Госпожа Виктория, – я улыбнулась чуть шире положенного, – о каких ещё городских новостях вы можете поведать? Как проводят время дамы Аргентополиса?
Ожидаемо, обращение «госпожа» к девушке из простого сословия удивило собеседницу. Она приосанилась, оценивая оказанную ей честь, а затем начала рассказ, словно волшебную сказку. Я невольно заслушалась плавной речью и приятным мелодичным голосом новой знакомой. Интересно, сколько ей лет? По виду старше меня, в уголках глаз залегли легкие морщинки, а руки явно привыкли к работе.
Через четверть часа я узнала, что все состоятельные горожанки проводят вечера в кондитерской перед центральным Антейским садом, посещают балы в домах высшей знати, устраивают гонки на каретах в солнечные дни и непременно посещают модный дом Дезидерия. Надо же, как многого я не знала о городе, проводя время за совершенно другими занятиями! Мы с сестрами могли находиться дома долгие недели, гуляя по саду и прилегающему к нашей земле лесу, вместо балов и кондитерских посещали музеи и частные выставки. Разумеется, я тоже встречалась с людьми – в силу профессии, отец всегда в курсе главных городских сплетен и на шаг опережает любых работников прессы. Однако его деловые встречи имеют мало общего со светскими гуляниями – смысл отцовских мероприятий, наоборот, заключается в том, чтобы остаться незамеченными. Сильные мира сего неспешно распивают крепленое вино, курят терпкий табак, обмениваются словно бы ничего не значащими фразами, которые впоследствии сплетаются в единый узор политического высказывания. Десятки отсылок, взглядов, намеков – и под конец вечера каждый присутствующий, кто умеет слышать, знает, в какую компанию следует вложить деньги, чей дом пойдет с молотка через месяц и от кого у главной оперной певицы будет ребенок еще через девять. За некоторые подобные беседы моему отцу платят баснословные деньги.
– …Но разумеется, если вы желаете посетить более тихие места, вам хорошо подойдут женские общества… – Голос Виктории вновь ворвался в сознание. Видать, сегодня мне благоволят сами Боги! Я решила, что шанса лучше уже не представится.
– Такие общества, как, например, Агатея?
Виктория вдруг стушевалась и примолкла.
– Вряд ли я понимаю, о чем вы, госпожа Берн. Я имела в виду кружки белошвеек и литературные салоны.
– Разумеется, не понимаете. Да и я ничего не утверждаю. Но давайте на миг обратимся к фантазии. Если бы вдруг в нашем городе существовало тайное общество, что бы вы могли о нем рассказать? – Виктория посмотрела на меня пристально, словно оценивая, может ли довериться.
– Я ни разу не была внутри. Ходят слухи, и не более, что члены общества встречаются в середине каждой недели, в полдень, в розарии центрального сада.
– Какое чудесное место для прогулок! Непременно посещу его однажды. Благодарю вас.
– Разве вы несчастны в браке? Говорят, ваш супруг – один из богатейших и наиболее влиятельных сынов этого города. Впрочем, ни для кого не секрет, что ваш союз лишь договоренность между семьями… Йа, простите меня, госпожа! Я забылась.
– Слухами мир полнится. – Повторила я выражение Даллена, брошенное за завтраком. То ли я слишком редко общалась с людьми из низших сословий, то ли эта девушка действительно стремилась ненароком задеть меня в разговоре. Уже второй раз. Едва заметно кивнула и, оставив книги при выходе, покинула библиотеку.
К вечеру пришло письмо от отца. Ожидаемо, в нем не было ничего информативного. Я с раннего детства усвоила, как легко корреспонденция попадает в чужие руки. Бегло пробежалась по строчкам со стандартными родительскими наставлениями и пожеланиями. Даже зная, что это лишь ширма, читать такие слова от отца было странно и неприятно. А между строк увидела лишь пару советов: держать рот на замке и присмотреться к Даллену.
Ужин прошел в прежней атмосфере. Я заметила, как потяжелели веки мужа, а между бровями залегла тонкая морщинка. Тем не менее, он спросил:
– Как прошла ваша вылазка за модными туалетами?
– Трансформировалась в посещение городской библиотеки.
– Вот как. Что ж, похвальное занятие.
– А чем вы скрасили свой день?
– Утомительными делами.
Эния бесшумно подлила вина в бокалы.
Глава 4. Под розой
Tres muliers faciunt nundias
Трое женщин создают базар
Дни загустевшим мутным потоком переливались один в другой. Я освоилась в доме Бернов, выучила планировку трехэтажного здания и расписание прислуги. Узнала, что мать Даллена, Адельфия Берн, недавно переехала в загородное родовое имение, где теперь выращивает персиковые деревья и занимается восстановлением местного храма. Как по мне, неплохой способ провести старость. Помимо прочего, я обновила гардероб – просто из вредности, чтобы потранжирить состояние мужа – и обзавелась целым ворохом плетеных поясов, нежно-абрикосовых и золотистых корсетов, воздушных розовых и голубых накидок… Словом, решила полностью соответствовать представлениям Даллена о себе, как о роскошном предмете интерьера. Главным радостным событием недели стала встреча с сестрами. На самом деле, после свадьбы женам не следует некоторое время видеться с семьей – считается, что так проще привыкнуть к своему новому статусу и оторваться от семьи. Но как же я устала чувствовать себя рыбкой в аквариуме под надзором Энии и Матиаса! Встреча с Мэг и Минти стала глотком свежего воздуха. Раньше мы проводили мало времени вместе, но после замужества любое напоминание о доме стало отдушиной. Девочки передали письмо родителей – те желали «оставаться сильной духом и ценить стабильность теплого семейного очага».
– Это мама писала, – развела руками Маргери. – Отец передал другое. На словах, – Она ухмыльнулась. – Сказал, если услышит хоть одну плохую весть о твоем замужестве, добьется аннуляции брака.
Минти захихикала. Она еще мало смыслила в марьяжных делах и искренне считала, что любой симпатичный мужчина годится для свадьбы.
– Исполнение поговорки «от стола и ложа» в действии, – Усмехнулась я. Сестры недоумевающе переглянулись.
– Кстати, о ложе…
– Неет, я не стану делиться такими подробностями семейной жизни! Вырастете – сами узнаете!
– Да когда еще… Отец после твоего отъезда ходит хмурый, всех женихов распугал, от посещения приемов отказывается, от организации тем более… – Заныла Минти.
– Помрем старыми девами!
– Выше нос, все наладится.
– Легко тебе говорить!
Наконец, обнявшись дважды, и еще дважды у ворот, снабдив девочек подарками и напутствиями, я усадила их в дубовую, похожую на желудь карету с гербом Бернов, и отправила домой. Что удивительно, у верховного владыки каретного двора была до ужаса не примечательная коллекция транспорта – все модели сплошь деревянные, неброские, выполненные в консервативных тонах и формах. Даже удивительно, зная, какими возможностями и финансами располагает Даллен.
Настала заветная середина недели. Я заранее продумала легенду, почему именно в этот день хочу пройтись по дивному Антейскому саду. Впрочем, заготовленные аргументы не пригодились – Даллен с утра умчался по делам, а Матиас без лишних вопросов выкатил свободную повозку. Толком не зная, к чему готовиться, я надела рубаху цвета слоновой кости до щиколоток, опоясалась широким поясом с замысловатым золотым узором и обула легкие кожаные сапожки на невысоком каблуке, а поверх накинула темно-синий невесомый плащ с капюшоном. Волосы собрала в высокий пучок на затылке, выпустив по бокам несколько волнистых прядей, переложенных золотыми заколками в форме стеблей мирта. Получился скромный и немаркий наряд, который при детальном рассмотрении демонстрировал статус. В последний раз оглядев себя в зеркале – и что Даллену так не нравится? Мог бы хоть раз комплимент сделать! – я белкой взлетела под потолок и достала подарок Одейры. Что-то мне подсказывало, что именно эта монета и откроет доступ к тайному обществу, или даже буквально сработает как ключ.
Первой остановкой на пути стала центральная кондитерская около самой ограды сада – нужно же издали присмотреться к происходящему. Аромат внутри стоял умопомрачительный: корица и модные нынче кофейные зерна из Амвросии, миниатюрные шоколадные фигурки в виде диковинных зверей, атрибутов разных Божеств, и – усмехнулась – карет, в которых легко можно было опознать новейшие модели производства каретной фабрики моего мужа. Увидев меня, женщины стайками слетались ближе, но подходить не спешили. Интересно, чем конкретно было вызвано их любопытство: моим практически первым появлением в свете после скандального эпизода двухлетней давности, свадьбой с одним из самых влиятельных и богатых мужчин города или дело в чем-то другом? Стоит почитать, что же пишут о нас с Далленом в газетах. Спустя две крошечные фарфоровые чашечки кофе и горсть конфет с темным шоколадом и вкраплениями прозрачного цитрусового мармелада, я поняла, что дальше тянуть нет смысла. Чинно поднялась, кивнула по сторонам любопытствующим и неспешно направилась на улицу.
Антейский сад – главная гордость Аргентополиса и та достопримечательность, которая вот уже много лет притягивает внимание путешественников со всего континента. Сад разделяет Верхний и Нижний город, пролегая буфером и одновременно объединяющим звеном между разными социальными слоями – общественное пространство открыто для всех. Каждый сезон коллекция растений и пейзаж обновляются благодаря работе десятков искусных дендрологов, агрономов, ботаников, биологов и прочих мастеров. Чистейший воздух, островки нетронутой природы, пруды с белыми лебедями, ручьи и фонтаны с изумительными скульптурами – все это стало визитной карточкой Аргентополиса, «серебрянной столицы» Палладии. На уединенных полянах часто проводят празднества, выступают артисты, а в самых отдаленных частях сада царят прохлада и полумрак, которые так полюбились влюбленным парам для долгих неспешных прогулок. Словом, крайне разнообразное и интересное место. Оглядев карту при входе, я направилась к южной стороне сада, где располагался крытый городской розарий и было собрано более тысячи сортов. Немудрено затеряться в таком цветнике – здесь даже армия с комфортом разместится по кустам.
Спустя полчаса блужданий я уже не была уверена в достоверности слов Виктории – клумбы казались бесконечными, нежный аромат с легкой кислинкой дурманил, а никаких виноградных лоз поблизости видно не было. Стоило мне развернуться обратно, как я заметила в углу розария чей-то подол платья. Смуглая брюнетка с удивительного оттенка янтарными глазами обеспокоенно обернулась ко мне. Я едва успела оценить, как красиво бронзовую кожу оттеняет нежное зеленое платье, как незнакомка скрылась за холмом, в несколько ярусов усаженным розовыми кустами. Подойдя ближе, я почти уткнулась носом в абсолютно не примечательную серо-зеленую дверь. Никаких замков и опознавательных символов. Я слегка толкнула дверь, и та бесшумно подалась в сторону. На обратной стороне обнаружилась вырезанная из дерева гроздь винограда.
– Браво, госпожа Клисс. С такими подсказками никаких загадок не надо. – Пробормотала я себе под нос. Все-таки старая, как мир, поговорка работает: «хочешь что-то спрятать – оставь у всех на виду». Где еще располагаться тайному обществу, как не в доступном для всех посетителей центральном парке?
Помедлила, оглядев непривычно пустой розарий, и шагнула в темноту. Идти пришлось недолго. Пустой коридор вильнул вправо и привел к тонкой полоске золотого света на уровне моей талии. Прорезь была маленькой, даже палец не поместится. Я нащупала в потайном кармане корсета монету и опустила в прорезь. Та провалилась, но стука об пол не последовало – вместо этого в замочной скважине звякнул ключ и дверь приоткрылась, окатив меня ярким светом и шумом женских голосов.
История тайного женского общества «Агатея» насчитывала больше сотни лет – даже удивительно, что я ничего о нем не знала. Основательницей оказалась Медея, представительница аристократического рода Лилль, которую против воли выдали замуж в очень раннем возрасте. Муж бил супругу и унижал на протяжении нескольких десятилетий брака. Несмотря на все преграды, Медея довела ситуацию до публичного судебного разбирательства, которое выиграла, отстояв право аннулировать брак, вернуть отцовскую фамилию и даже внести в законодательство Палладии поправки о минимальном возрасте для заключения брака. Вдохновленные примером Медеи Лилль, другие девушки объединились в едином порыве добиться улучшения прав, и с тех пор стали проводить тайные собрания. Медея посмертно вошла в Книгу Памяти Палладии как героиня, защищавшая женщин своего государства.
– Мы регулярно возносим молитвы в честь Медеи Заступницы у алтаря. – Госпожа Клисс кивнула в сторону покрытого бархатным покрывалом постамента. – И с удовольствием распространяем историю ее жизни, как пример восторжествовавшей справедливости. Рада, что ты с нами, дорогая, – доверительно улыбнулась Одейра.
– Почему вы решили, что мне можно доверить ваш секрет?
– Я хорошо знаю и бесконечно уважаю Андреаса Хелла. Увидев на свадьбе его обращенный к дочери любящий взгляд, я приняла решение покровительствовать тебе, дорогая. Жизнь среди урожденных Бернов легко может стать невыносимой, уж поверь. И всегда приятно иметь отдушину, место, где тебе рады.
– Выходит, смелое обещание «от стола и ложа» – лишь слова?
– Вовсе нет. В исключительных случаях мы действительно помогаем с разводами. Однако вряд ли это ваш случай, дорогая?
Я решила оставить вопрос без внимания.
– Благодарю вас за заботу, госпожа Клисс. Я не жалею, что пришла.
– Зови меня Одейра во время собраний, здесь все равны. – Я окинула взглядом помещение и поняла, что все собравшиеся женщины – представительницы древних аристократических родов. – Или скоро будем. – Одейра кивнула в сторону смуглой незнакомки, благодаря которой я нашла вход.
– Кто это?
– Ила, подойди к нам, – девушка отделилась от стены и робко приблизилась. – Эйлисс, рада представить тебе свою ученицу. Я оберегаю многих юных девушек в этом городе.
– Доброго дня. Что привело вас к нам? – Ила говорила бегло, но с легким южным акцентом.
– Любопытство. И приглашение вашей любезной покровительницы Одейры. А вас?
– Печальное прошлое.
– Юная Ила рано познала непривлекательную сторону брака. – Вмешалась Одейра. – Из-за чего была вынуждена бежать со своей родины, из Амвросии, в Палладию. Мы устроили ей новую жизнь в комфортных условиях… – Госпожа Клисс замолчала, явно ожидая восхищения и благодарностей.
– Оставайтесь с нами, дорогая Эйлисс. – После паузы продолжила Одейра. – Учитывая положение и репутацию вашего супруга, вместе мы сможем вершить удивительные дела. Смотрите, это Дана. – Кивок в сторону веселой шатенки, – на первую встречу она пришла вся в слезах. А это, – взгляд в сторону огненноволосой статной красавицы, – Аминта. Она нашла здесь подруг, которых никогда прежде не имела.
Официальная часть завершилась, так и не начавшись – девушки быстро разбились по группам, обсуждая моду, последние сплетни и своих мужей. Отчего-то мне не хотелось говорить о наших отношениях с Далленом, теплотой которых можно было реку до самого Иридэма посреди лета заморозить. Я слонялась из угла в угол, дегустируя розовую воду с разнообразными фруктовыми сиропами, прислушивалась к новостям, как учил отец, и скучала. Загадка таинственного клуба заговорщиц всю предыдущую неделю занимала мой ум, и теперь я даже жалела, что единственная интригующая меня история оказалась так банальна – всего лишь кулуарное собрание знати, чтобы перемыть кости сильным мира сего, упиться сладкими ликерами и потрапезничать.
– В нашем клубе действует система обязательных добровольных пожертвований, – Я подняла взгляд на подошедшую Аминту. Интересно, она понимает, что слова «обязательный» и «добровольный» взаимно друг друга исключают?
– И чем же вы просите жертвовать?
– Не чем, а чему. – Что ж, с чувством юмора тоже проблемы. – Центральной кондитерской и модному дому Дезидерия. По официальной версии, салон ежемесячно одевает бедных горожанок, а кондитерская устраивает благотворительные дни дегустации.
Какая-то сомнительная помощь. Все равно что подарить нищему набор косметики – ни использовать, ни продать по стоящей цене. Однако вслух я сказала другое.
– А какова же неофициальная версия?
– Пожертвования обеспечивают нам возможность собираться здесь, приобретать угощения и чеканить входные монеты. К слову, не забудьте забрать с собой пропуск, без монеты попасть на собрание не получится.
Я покинула тайник в розарии одной из первых, чтобы ожидавший у ворот сада Матиас не успел отправиться на поиски. Впрочем, толку от этого оказалось немного.
– Как прошло заседание мужененавистниц? – Будничным тоном обратился ко мне за ужином Даллен.
– Познавательно. – А смысл мне отпираться? – Удивлена, что столь занятой человек, как вы, в курсе подобных мероприятий.
– Это сборище проходило еще во времена, когда моя бабушка пешком под стол ходила. Удивлен, что вас подобное привлекает. Я думал, вы обладаете всем необходимым для комфортной жизни.
– Почему для организации встреч женщинам обязательно иметь длинный перечень претензий к браку?
– Вы мне скажите, – Усмехнулся Даллен. – Для меня это до сих пор загадка.
– Мне не показалось, что все они несчастны. Как и я. Но я хотела бы иметь жизнь лучше, чем просто не-несчастную.
– Тогда вы обратились не по адресу. Те почтенные не способны дать вам желаемого. Они лишь ведут застольные беседы и множат сплетни.
– А кто способен? Вы? – Отчего-то вскинулась я.
– Нет, разумеется. За собственное счастье и реализацию отвечает каждый человек лично. Я могу лишь предоставить необходимые условия, в которых вам будет легче действовать.
– Вы очень любезны.
– Когда говорят «любезны», обычно имеют в виду противоположное.
– И проницательны. – Я подняла взгляд и поймала ехидную ухмылку Даллена.
Только выйдя из-за стола я осознала, что сегодня мы впервые со свадебной церемонии сказали друг другу больше пяти реплик.
Глава 5. Возможности и ограничения
A tuo lare incipe
Начинай со своего очага
Спустя неделю, когда стало понятно, что муж сутками пропадает вне дома, а встречи за столом вновь проходят в привычном молчании, я решилась оформить пожертвования для Агатеи. Размер «благотворительности» оказался выше любых моих ожиданий. Те конфеты и фрукты что, из золота отлиты? Должно быть, Одейра Клисс, как хранительница тайного общества в настоящий момент, живет на широкую ногу вовсе не из-за сбережений покойного супруга. Стоило бы и мне озаботиться подобным способом заработка.
Впрочем, все прошло не так, как я рассчитывала. В тот вечер я впервые посетила домашний кабинет Даллена. Помещение было погружено в приятный полумрак, огонь в масляных лампах отбрасывал блики на гладкую поверхность стола. Обстановка мне понравилась – сдержанная, даже строгая, но с душой. Видно, что здесь действительно проводят время за работой: на ковре разложены чертежи карет, на столе ровными стопками лежат документы, в шкафу за стеклом виднеется коллекция миниатюрных моделей. Я невольно залюбовалась увиденным и даже забыла на время о цели визита. Потом все же обернулась к хозяину кабинета.
– Я бы хотела передать средства на благотворительность. В два места: центральную кондитерскую и дом моды.
– Жаль.
– Отчего?