Мой ужасный профессор

– Моя дочь… – начинает Азраэль.

– Твоя дочь? – Медея смеется. —Разве что в качестве закуски. Велентар привык к изысканным блюдам, а твоя Люцина… пахнет школой и амбициями.

– Погоня за чистой кровью лишает тебя разума, – прибавляет Сириус.

– Конклав примет решение, – холодно заключает Малкар. – А пока Каин останется в академии. И повесьте его герб!

Герб Велентаров – белый единорог – вспыхивает над зеркалом кроваво-красным.

Когда Азраэль отдергивает руку от зеркала, профессор Артон спешит перевязать его запястье. Сердце ректора сжимается. Теперь он стал сторожем у клетки со львом. И прекрасно знал – когда хищник проголодается, первой жертвой будет именно сторож.

Глава 7. Разговор с профессором

Алиса Дарквуд

Все в аудитории замирает после такого бесцеремонного заявления Люцины. Что значит, Велентар требует меня? Взгляды обращаются в мою сторону. Я шумно вдыхаю и поднимаюсь на ноги.

А потом понимаю, что это могла бы быть провокация Люцины. Хватило же ума снова подставиться!

– С-скажите… – голос предательски подрагивает. Ненавижу, когда на меня обращают внимание. – Где искать профессора Велентара?

По аудитории пробегает шепоток. Профессор Моргана смотрит на меня с непривычной серьзностью.

– Прямо до конца коридора, Дарквуд. – Она указывает пером в сторону запретного крыла. – Теперь оно… доступно. Комнаты профессора наверху.

В голове всплывает разговор в кабинете ректора. Они все знают, что Велентар выбрал меня для мести, для игры или для чего-то еще… .

Хватаю книги и иду к выходу, игнорируя перешептывания за спиной.

В голове сами по себе всплывают витражи Ноктхейма, которые я видела во дворце Конклава единственный раз, когда была там.

Вот Каин пьет кровь феникса, чтобы в одиночку сразить целый отряд демонов… На другом Велентар усмиряет стаю лесных оборотней и делает их своей личной стражей… Дальше Каин уничтожает Орден Рассвета, который чуть было не положил конец вампирской расе в незапамятные времена.

Останавливаюсь перед дверями, ведущими в запретное крыло. Перед глазами все еще изящная фигура Каина, которую я видела на витражах: одетый в изящные черные доспехи, с неизменным двуручным мечом Песней Полуночи, сияющим отраженным светом луны.

Заношу руку для того чтобы постучать в двери. Сердце бьется чаще, чем в тот день когда я оказалась в запретной библиотеке. Неужели тот самый Каин Велентар, про которого мне с детства рассказывали легенды, восстал из могилы и зачем-то пригласил меня на разговор?

Встряхиваю головой.

Ладно, я знаю, зачем я тут: получать тумаки за бабушку. Я всегда ненавидела Каина, потому что если бы они с Викторией не строили друг другу глазки ничего этого бы не было – ни падения Дарквудов, ни казни отца, ни того, что мы с Лидией остались совсем одни.

В это время дверь распахивается, повинуясь неизвестно откуда налетевшему порыву ветра. Вдалеке на фоне окна и светящей за ним полной луны вырисовывается ладно сложенный силуэт Каина. На сей раз профессор без мантии, на нем только черные брюки и черная же рубашка, идеально обтягивающая его подтянутую фигуру.

Сглатываю ставшей вязкой слюну и на одеревеневших ногах переступаю порог.

– Если решилась – действуй, – говорит Каин, не поворачиваясь. – Иначе тебя сожрут раньше, чем ты поймешь, что проиграла.

Робко поднимаю глаза, и рассматриваю Велентара. Каин словно сошел с витражей, изображающих его подвиги. На груди отливает серебром кулон в виде белого единорога – герб еще недавно мертвого дома Велентаров. Я читала про эту его причуду – Каин носил на груди немного серебра чтобы привыкать к яду, ну и напоминать себе о собственной уязвимости.

С таким-то послужным списком – не удивительно!

А вот вокруг профессора творится хаос. Видно, что комната еще недавно была нежилой и в нее в спешке притащили всего самого лучшего, что нашлось в академии. На не до конца вымытых окнах с треснувшими ставнями бархатные шторы, дорогие фолианты сложены стопками у стен, в углу стоит обитая бархатом софа, словно из будуара.

– Можно вопрос? – говорю с порога.

Велентар щелкает пальцами.

Кажется, его не удивила такая наглость. Перед чистокровными принято падать ниц, как сделал бы ректор. Каин чистокровный аристократ, прямой потомок тех, кто пил кровь Ноктэль, Матери Ночи – это и делает его настолько идеальным. Оттуда же этот пронзительно-голубой взгляд – говорят, именно такого цвета была кровь богини.

– Разве Люцина не больше подходит вам?

Велентар медленно ставит на стол бокал с изысканной гравировкой, который только что держал в руках.

– По твоему мнению ты лучше знаешь, что мне нужно? – его голос полон спокойствия, но я почему-то чувствую угрозу.

Я проглатываю свой новый вопрос.

– Зачем ты пришла, Дарквуд?

И он как будто не хочет оскорбить меня этой фразой, а спрашивает как… профессор.

– Вы сказали прийти и я пришла, – сжимаю кулаки чтобы скрыть дрожь в пальцах. – Но если это шутка Люцины…

Каин перелистывает страницы книги, лежащей у него на столе.

– Ты действительно думаешь, что я стал бы передавать приказы через нее?

Повисает тишина. Я чувствую как по спине бегут мурашки. В комнате пахнет старыми книгами и чем-то металлическим – возможно, кровью. В лице Велентара читается разочарование, он покачивает головой, все еще продолжая смотреть в книгу.

В этот момент я остро чувствую, что я не моя бабушка. Мне в Академии Ночи это уже не раз говорили. И тут нервы не выдерживают.

– Так зачем я вам? Чтобы выслушать, как вы назовете меня “жалкой тенью Виктории”. Или… – голос срывается. – Чтобы получить пощечину за фамилию, которую я не выбирала?

Каин захлопывает книгу. Звук словно выстрел и я вздрагиваю. Велентар смотрит мне в глаза, похоже, я наконец-то его заинтересовала.

– Давайте тогда, сделайте это и я пойду! – выдыхаю и останавливаюсь.

Сердце бьется под горлом. Пусть уже сделает что-нибудь ужасное и я наконец буду свободна.

Взгляд Велентара скользит по мне, останавливаясь на жилке бьющейся под горлом.

– Я не вызывал тебя к себе. Сегодня, – спокойно говорит Каин, отводя взгляд. – Но раз ты сама явилась, то давай обсудим твои обязанности.

– Я очень плохо разбираюсь в том, как живет мир! – это чистейшая правда.

Велентар усмехается и я читаю презрение на его совершенном лице.

– Расслабься, от тебя не требуется ничего особенного. Будет лучше, если в процессе ты вообще будешь молчать.

Между нами повисает тишина. Непроизвольно делаю шаг к дверям.

– Кровь? Но полукровки же плохая пища для высших! Люди намного лучше насыщают!

Каин морщится так, будто мои слова вызывают у него головную боль.

– Ты будешь здесь каждую полночь, как только я позову, – в его словах сталь.

Для того чтобы усилить впечатление Каин бьет ладонью по столу и это звучит как приговор.

– Если я откажусь?

– Ты уже согласилась, – он пристально смотрит на мою руку и я сама перевожу взгляд на запястье на запястье где чернеет тонкий шрам – В библиотеке. Три дня назад. Это единственная причина, по которой ты еще дышишь, Дарквуд. Не заставляй меня искать другие.

Велентар скалится и я с содроганием смотрю на его удлиняющиеся клыки.

Он хочет моей крови.

Следующим движением Каин разворачивается – легко, как в танце – берет кубок со стола и поднимает так, что хрусталь начинает сиять в лучах луны.

– Приступим, – звучит в тишине.

Глава 7.2

– Ч-что мне делать? – учебники градом падают к моим ногам.

Каин оборачивается на звук. В его глазах презрение к моей неуклюжести.

Не обращаю на это внимания и падаю на колени, пытаясь собрать книги обратно в стопку. Позорно так тянуть время, но это хотя бы позволит мне отсрочить нечто еще более неприятное.

Вампиры очень редко пьют друг у друга кровь. Иногда это делают супруги для того чтобы поделиться жизненной силой. Полукровки кормят своих хозяев в битве – так верный слуга отдает выбившемуся из сил господину свой магический резерв. А еще питье крови практикуется во всяких грязных ритуалах.

Дыхание замирает на губах, когда я думаю о том, что Велентар сейчас будет касаться меня. Жертвы часто испытывают экстаз в процессе.

Краска приливает к лицу.

Все это так неуместно, глупо… чудовищно. Меня ни разу еще не целовали и тут… такое.

Учебники снова рассыпаются по полу, неаккуратно задетые локтем. Прикладываю ледяные руки к щекам, потому что они горят и тут же упираюсь взглядом в черные носки сапог Велентара. Каин приблизился быстро и бесшумно.

Перед моим лицом блестит лезвие ножа для бумаг.

Поднимаю голову. На лице Велентара ледяное спокойствие.

– Просто рассеки вену, – в его голосе ледяные нотки. – Или тебе нужно чтобы я сделал это за тебя?

Нож падает к моим ногам. Велентар, удаляясь к окну, ставит на низкий столик у кушетки хрустальный кубок.

Сажусь на пятки и убираю светлые локоны с лица, пытаясь немного прийти в себя. Велентар не хочет меня касаться. Брезгует.

– Живее, Дарквуд! – подгоняет Каин. – У меня есть дела поважнее.

Поднимаюсь на ноги, хватая нож и задеваю ногой низкий столик, кубок валится на пол. Велентар смотрит на это со смесью раздражения и изумления.

Затем оборачивается к стеклу. Я же неловко расстегиваю свои манжеты, пытаюсь занести лезвие над кожей, но промахиваюсь – я всегда боялась боли! Во второй раз нож все же вспарывает кожу и я морщусь, закусывая губу чтобы не вскрикнуть.

Кровь начинает идти из раны и я бросаюсь к кубку, который все еще лежит на полу. Алые капли падают на ковер.

Велентар поворачивается ко мне. Я вижу, как его ноздри расширились, улавливая запах. Впервые за вечер его лицо оживает. Передо мной высший хищник, учуявший добычу.

Склоняюсь над кубком. Жидкость сочится на дно хрустальной чаши. Вспоминается то как отец говорил, что кровь благородного принадлежит только ему самому, делиться ей стоит с друзьями и избранником. Но Дарквуды уже тогда были исключены из всех родословных. Алая струйка продолжает стекать вниз, а я чувствую подступающую тошноту и головокружение – из меня словно вытекает жизнь.

– Довольно, – ладонь Велентара ложится на мою руку, зажимая порез. – Ты истечешь кровью прежде, чем наполнишь полчашки.

Сглатываю – в горле совсем пересохло, отрываю лоскут от подола мантии и перевязываю им запястье. Ткань быстро тяжелеет и пропитывается кровью.

Велентар выхватывает кубок у меня из-под носа. Я различаю его тяжелое дыхание. Руки Каина слегка подрагивают, неестественно голубые глаза сияют еще ярче, на лбу залегла складка.

Он жадно припадает к краю чаши. Даже я, совсем неопытная в таких делах, понимаю, что обычно чистокровные не испытывают такой жажды.

Пытаюсь подняться и в этот момент глаза застилает тьма.

В голове легкость, в ушах – звон. Вскоре я понимаю, что кто-то уложил меня на спину. Приоткрываю глаза и понимаю, что нахожусь на кушетке. Во рту ощущается металлический вкус.

Я прикасаюсь к губам и пальцы окрашиваются красным.

– Вы… дали мне свою кровь? – шепчу не своими губами.

– Ты была на грани, – холодно бросает Велентар.

Я оборачиваюсь к нему и вижу, как высший вампир опускает манжету своей рубашки, под которой уже затягивается порез. Мое внимание привлекают магические руны, которые горят на его коже. Три дня тому назад в библиотеке я думала, что мне просто показалось…

Велентар замечает мой взгляд.

Спешу сделать вид, что пялюсь в потолок.

Но Каин кажется не собирается оставлять этого так – ведь я уже увидела, что на его кожу кто-то наложил солнечное проклятие.

Велентар встает надо мной. Он как будто ждет от меня слов извинения. Но я не понимаю, за что?

– Кто это с вами сделал? – чувствую, как съеживаюсь под его взглядом.

– Твоя бабушка, – Каин холодно улыбается, от этого у меня аж мурашки по коже.

– Она… она же не хотела…

“Вашей смерти”, – этого я так и не договариваю. Иначе зачем было оставлять мне ключ от его цепей?

Каин единым жестом опускается на колени у изголовья кушетки, на которой я лежу.

– Она отдала меня врагам, – его ногти скребут по ткани рядом с моей головой. – Которые вливали серебро мне в вены чтобы я не мог сопротивляться, а потом нанесли эти руны чтобы окончательно иссушить мою плоть и оставили гнить под землей, прикованным к стенам, которые я сам же и заложил, – сказав это, Велентар хлопает ладонью по спинке, и поднимается, – твои слова дали мне свободу.

Дыхание замирает у меня на губах.

– Но Виктория сделала именно кровь Дарквудов ключом к колдовству, – прибавляет Велентар, – так что придется тебе поработать лекарством пока я не совладаю с проклятием.

Его тело со временем исцелится. А дальше Велентар наверное отомстит мне по полной. Каин подтверждает это мое предположение добавляя:

– Надеюсь ты не думаешь, что я теперь стану заступаться за Викторию.

После этого Велентар бесцеремонно ставит меня на ноги.

– Встретимся на занятиях, – его прикосновение гораздо горячее, чем у обычного вампира, должно быть, из-за солнечных рун, нанесенных на кожу.

Глава 8. Бунт голема

Алиса Дарквуд

Я просыпаюсь от резкого толчка в бок.

– Дарквуд! – сиплый голос звучит прямо над ухом. – Ты опять храпела. И ворочалась. И… бормотала.

Я резко сажусь, сбрасывая с плеч тонкое одеяло. Закатный свет пробивался сквозь запыленное окно нашей крошечной комнаты в общежитии для полукровок, рисуя на стенах рыжие полосы. В воздухе стоит запах сушеных трав – соседка, вечно кашляющая Лора, снова развесила свои обереги от "приступов".

– Который час? – мой голос звучит хрипло. Во рту привкус меди.

Лора кривится, оттягивая воротник ночной рубашки.

– Без четверти закат. Ты проспала завтрак. – Она прищурилась. – Но ты же все равно кровью не завтракаешь, а клубеньки, поди снова не завезли. У крестьян неурожай. А снилось тебе что-то… жаркое, да?

Я чувствую, что краснею. Это был странный сон.

Каин.

Его пальцы на моем запястье. Губы, обжигающие кожу. Не боль – нет, что-то гораздо хуже. Что-то, от чего все тело вспыхнуло, как сухая трава… А еще в моем сне он был без мантии и штанов…

– Ничего мне не снилось, – бормочу, сползая с кровати.

Лора фыркает, почесывая бледные, покрытые легкой шерстью предплечья – побочный эффект ее волчьей крови – у соседки были в роду оборотни.

– Да ладно, вся академия уже шепчется. – Она наклоняется ближе, и я чувствую слабый запах псины. Всех вампиров он бесит, но поселить с волчьей кровью могли разве что меня. – Он правда… позвал тебя посреди урока в запретное крыло? И что у него там? Что он с тобой делал?

Резко отворачиваюсь, хватая с тумбочки кувшин с водой.

– Тебя не касается!

– Ой, значит, правда! – Лора хихикает, но тут же закашливается, хватая ртом воздух.

Так она реагирует на всех нас, вампиров. Не знаю, почему ее семья настояла на том, чтобы обучать дочку тут. Как можно было не увидеть, что в ней настолько сильно пробудилась чуждая нам кровь?

– Заткнись, – бросаю в Лору подушкой.

Та ловит ее с ухмылкой.

– Ладно, ладно… – Соседка падает на свою кровать. – Но если он тебя все-таки прикончит – оставь мне свою подушку. Моя уже воняет волком.

У Лоры бывают спонтанные превращения.

Не отвечаю и, поднявшись, шагаю к зеркалу – нужно срочно привести себя в порядок. Бросаю взгляд на свое отражение. На синяки под глазами. На повязку на запястье, на которой запеклась кровь. Дрожь в пальцах не проходит с с прошлой ночи, как и шум в ушах.

– Тьма!

До первого урока осталось всего ничего. А, надо думать, Каин не терпит опозданий.

Я нервно поправляю манжеты своей рубашки, скрывающей следы вчерашнего “разговора” в кабинете Каина. Повязка с трудом влезла под ткань, но это было лучше, чем демонстрировать порез перед всей академией. Они снова пошутят про то, что я ненастоящий вампир, а потом зададутся вопросом, кому понадобилась моя кровь. Кожа на руке все еще горит, будто по ней прямо сейчас проводят раскаленным лезвием.

– Ты выглядишь, как привидение, – Вейланд как всегда дожидается меня на повороте в главный коридор. Он считает своим долгом каждый вечер узнавать как у меня дела. – Если будешь так дрожать, Люцина сожрет тебя заживо еще до начала занятий.

Пытаюсь улыбнуться, но губы не слушаются.

– Она и так это сделает. Разница лишь в том, будет ли у нее зрители.

Теперь я точно это знаю.

Как будто специально из-за поворота показывается Люцина в окружении своей обычной свиты – рыжей Марлы и бледнолицей Изабеллы. Их смех обрывается, когда они замечают нас с Вейландом.

Ненавидящий взгляд Люцины тут же упирается в меня.

– Ну что, Дарквуд, как прошла вчерашняя встреча? Удивлена, что он тебя не сожрал. Или для сначала он выбрал твою сестренку? – Ее тонкие пальцы с идеально отполированными ногтями впиваются в мое плечо. – Я слышала, Лидия такая… хрупкая.

Сердце подскакивает к горлу, но вместо привычного страха в груди вспыхивает что-то новое – острое и жгучее. Я медленно поднимаю глаза, встречая взгляд Люцины.

– Ты права, – тихо произношу. – Она действительно хрупкая. Как и твоя репутация, если кто-то узнает, кто дал мне ключ от запретного крыла.

Люцина делает шаг назад. Марла и Изабелла переглядываются.

– Идем, – говорю притихшему Вейланду.

Мы с другом минуем этих гадов и я чувствую, как колени у меня подкашиваются от собственной дерзости.

Боевой зал полон. Студенты всех курсов толпятся у стен, оставив середину помещения пустой, хотя сегодня урок сейчас только у первого курса. Но их можно понять: сегодня всем хочется посмотреть на ожившую легенду.

Шепот обрывается, когда дверь распахивается с громким стуком.

Каин входит без мантии, в простой черной рубашке, застегнутой на все пуговицы. И только я знаю, почему он так делает – под одеждой шрамы, нанесенные заколдованным солнечным светом. Велентар не произносит ни слова приветствия, просто бросает на каменный пол кинжал. Металл с тихим позвякиванием ложится на камень.

– Это серебро! – объявляет Каин. – Кто-нибудь сможет его поднять?

Его голос звучит спокойно, но в зале сразу становится тихо.

Первым вызывается Рейнард Торн, гордый чистокровный с третьего курса. Он склоняется над кинжалом, сжимает рукоять – и с криком отдергивает ладонь. Кожа на пальцах вампира покрывается волдырями. Товарищи уводят его в больничное крыло.

– Серебро обжигает нас, – констатирует Каин, наблюдая, как еще несколько смельчаков терпят поражение. – Но только если вы верите в то, что оно должно жечь.

Люцина выступает вперед с вызывающим взглядом.

– Это невозможно. Серебро – для нас природный яд.

Каин молча подходит к кинжалу. Его пальцы смыкаются на рукояти. Кожа дымится, но он не отпускает оружие. Затем Велентар сжимает клинок в кулаке – и серебро рассыпается в пыль, словно сухой песок.

– Боль – это просто сигнал. Страх перед ней – вот настоящая слабость.

В зале повисает мертвая тишина. Даже Люцина застывает с открытым ртом. Я чувствую, как по спине бегут мурашки – я уже видела силу Каина вблизи, но это… это было нечто другое. Это мастерство, отточенное веками.

– Сегодня вы научитесь контролировать боль, – объявляет Каин. – Разбейтесь на пары.

Я уже готовлюсь как обычно встать в пару с Вейландом, но Велентар требует, чтобы мы тянули жребий – страх по его словам можно испытать только в непредсказуемой ситуации. Я тяжело вздыхаю и кладу бумажку с моим именем в первернутый шлем, который Велентар снял со стены. О тьма! При Родерике мы тут в основном теорию изучали, с Каином естественно так не выйдет.

Стоит мне зазеваться, как мое имя выкрикивает Люцина. Уверена, она жульнилача и решила надавать мне тумаков за сцену в коридоре. Чувствую как по спине ползет холодок: что бы там ни планировал Велентар, похоже ему удалось активировать мой страх.

Как только приходит черед нашей пары, все взгляды устремляются на Люцину и меня. Вся академия в курсе, что с момента моего приезда в эти стены дочь ректора поклялась, что не даст предательнице Дарквуд выпустится. И теперь студенты собираются посмотреть на очередное унижение их любимого мешка для битья.

Закатываю рукава, забываю про повязку на запястье и тут мой локоть ловит Люцина, притягивая к себе. Я жду вопросов про укусы Каина, но слышу кое-что другое.

– Если посмеешь ударить меня, твою сестру вышвырнут на улицу к рассвету, – горячее дыхание чистокровной щекочет мою шею.

Я замираю. В ушах стучит кровь. Эта гадина явно хочет выставить меня посмешищем перед Велентаром у всех на глазах. Каин складывает губы в подобие презрительной усмешки и отходит от нас.

– Начали! – его голос разносится по залу.

И тут я вспоминаю о том, что Каин сказал, начиная этот урок: “Страх – это выбор.”

Страх проходит как-то сам. Сейчас я ощущаю себя стратегом во время битвы. Мои мысли холодны, движения – выверены. Когда Люцина бросается вперед, я не блокирую ее удар. Вместо этого в последний момент отклоняюсь, позволив Люцине пролететь мимо. Чистокровна теряет равновесие и падает на пол под удивленные возгласы свидетелей.

Опускаю закатанные рукава. Похоже, никто сегодня не ожидал того, что предательница тоже может драться. В зале раздается смешок. Потом еще один и еще один.

Люцина вымазалась в песке и пыли, которыми покрыта тренировочная арена. Она с трудом пытается встать, мешают слишком резкие движения.

Наконец кто-то улюлюкает.

Люцина вскакивает и заносит руку для удара.

Каин тут же оказывается между нами.

– Ты проиграла, – он спокойно отводит ее руку.

И я впервые вижу в глазах чистокровной что-то похожее на трепет или уважение.

Люцина отряхивает боевой костюм.

– Разошлись, – приказывает Каин.

Люцина порывисто уходит с арены, я в замешательстве смотрю на нее. И тут слышу голос за своей спиной.

– Почему не дала сдачи? – оборачиваюсь.

Велентар смотрит мне в глаза.

– Потому что это был бы ее бой. А я выбираю свой. – Вопреки ожиданиям, мой голос звучит твердо.

Уголок губ Каина дергается – почти улыбка.

– Все же в тебе есть кое-что от Виктории, – как бы между делом замечает он.

Затем Каин поворачивается к собравшимся в аудитории студентам и объявляет так, чтобы было слышно в каждом углу зала:

– На сегодня все. Каждый получил свое задание.

Кроме меня. Сдавленно выдыхаю. Не удивительно, разве Каин будет учить внучку женщины, которая заставила его триста лет гнить в подземелье?

– Отработай стойку, – звучит за плечом. – С такими сгорбленными плечами недалеко уйдешь.

После этого Велентар удаляется.

Глава 8.2

Алиса Дарквуд

Ночь выдалась напряженной. Я сижу на подоконнике заброшенной галереи, ведущей в запретное крыло, кутаясь в потертую мантию, и благодарю Ноктэль за то, что судьба сегодня больше ни разу не свела меня с Люциной. Надеюсь, что дочь профессора сейчас зализывает раны в кабинете папы. Ректор Вент удивительно снисходителен к ней, так что аж тошно.

Рассветные лучи пробиваются сквозь пыльные окна, окрашивая мои бледные руки кроваво-красным. Учебный день закончился, скоро отбой, но я, как дитя обоих миров привычному тут распорядку не подчиняюсь. Полукровка может существовать и в свете солнца и при луне. Ни разу не задумывалась о том, что я люблю больше.

Я ношу фамилию Дарквудов, вычеркнутого из всех вампирских хроник рода, определило то, что я стану жить как вампир. Оборачиваюсь назад, глядя на появляющееся из-за горизонта солнце. Но, может, стоило пойти другим путем? Рассказывают, что в людских городах стало сейчас красиво и чисто. Туда перебираются даже некоторые аристократы.

Вейланд врывается как ураган и мне приходится оторваться от этих мыслей. Откладываю в сторону свой “человеческий” ужин. В столовой невозможно ни одну булку съесть, не услышав насмешек, что я веду себя не как вампир.

– Ты не поверишь, что я только что услышал! – Вейланд хватает меня за запястье, но тут же отпускает, увидев, как я морщусь от боли.

– Если это еще один слух о том, что мы делали в профессорских комнатах с Каином, то можешь, пожалуйста, не мучить мои уши? Все равно не угадаешь, – хмурюсь.

– Люцина хочет натравить на тебя голем из лаборатории техномагии!

Я замираю. Это звучит так абсурдно. Смех рвется наружу и я начинаю хихикать, давясь только что проглоченным хлебом. Да Люцина ни одного заклятия нормально сложить не может и вечно спит на парах профессора Артона. Она и голем!

– Прекрасно и ты сочиняешь байки. Что дальше? Скажешь, что ректор Вент тайный оборотень?

Вейланд садится рядом, отчего подоконник начинает тревожно похрустывать.

– Она стояла у лаборатории, с этими своими куклами – Марлой и Изабеллой. Говорила, что… – Он нервно оглядывается и понижает голос до шепота. – Что если заменить руну управления на поддельную, голем выйдет из-под контроля. Ей это кто-то из старшекурсников подсказал. И что…