Мой ужасный профессор

Велентар подходит к столу, намеренно выбирая плавные, неторопливые движения. Ни резкости, ни угрозы – только спокойная уверенность.

Профессор Артон сейчас молчит, уставившись на свои записи. Ректор Вент сидит чуть прямее обычного, его пальцы барабанят по столу.

Каин улыбается – не оскалом хищника, а легкой, почти светской улыбкой.

– Я пришел с предложением, – говорит он и раскладывает на столе несколько пергаментов с картами.

Бумаги ложатся бесшумно, будто сами боятся нарушить тишину.

– Я хотел бы предложить вам новый курс. "Стратегия и выживание".

В зале становится так тихо, что слышно, как потрескивают угли в камине.

Каин проводит пальцем по одной из карт, и та оживает – линии сражений проступают кроваво-красным.

– Триста лет в цепях научили меня кое-чему, – продолжает он, и в его голосе нет ни злости, ни упрека. Только легкая ирония. – Тому, как просто может исчезнуть древнее знание. Думаю, что я готов поделиться тем, что помню и умею с некоторыми учениками.

Ректор в недоумении переводит взгляд с карт на Каина.

– Вы серьезно?

Велентар в знак согласия прикрывает глаза.

– Мы все подчас более хрупки, чем предполагаем.

Взгляд Азраэля загорается.

– Это… невероятная честь для Академии, для всех нас, – Каин сохраняет все тоже спокойное выражение лица.

Умение безупречно скрывать свои эмоции – первое из тех, которым пришлось научиться Велентару.

Должно быть Азраэль уже рисует себе то, как к нему за этим курсом будут наперебой обращаться аристократы, а может быть и сам Конклав.

Стоило только поманить ректора выгодой, как он уже готов подумать, что недавний Эреваль-тан вовсе не был причудой.

– Я готов услышать и ваши мнения, господа, – Каин обращается к присутствующим.

Все высказываются единогласно.

Да. Да. Да.

– Разумеется, я возьму только лучших, – Каин проходит к незанятому креслу, когда преподаватели, налюбовавшись на свитки, возвращают их ему. – Тех, кто действительно сможет показать достойный результат.

Профессор Блэкторн кашляет в кулак.

– А… как будет проходить отбор? – спрашивает она осторожно.

Каин поворачивает голову к ней, улыбаясь чуть шире.

– Думаю, небольшое испытание. Что-то простое.

Ректор, не в силах сдержать энтузиазм, хлопает ладонью по столу.

– Мы организуем отбор, профессор Велентар! Только лучшие из лучших получат право учиться у вас!

Каин кивает, поднимая чашку с чаем, которую кто-то незаметно пододвинул к нему.

– Прекрасно, – говорит он и делает глоток.

Чай горьковатый, с нотками полыни.

– Тогда я жду ваших кандидатов.

Профессора переглядываются. Они все еще насторожены, но уже не так напуганы.

Каин давит в себе усмешку.

Как легко они ведутся на лесть и перспективы славы.

Дело сделано. Приманка благосклонно принята. Каин откидывается на спинку кресла, позволяя себе на мгновение закрыть глаза. Черный бархат обивки нежен под пальцами, горечь полыни на языке смешивается со сладковатым дымом магических свечей. За окном ветер бьется в ставни, а в воздухе витает терпкий аромат целебных трав.

Жить – невообразимо прекрасно. Даже если эту жизнь ему вернула Дарквуд. Даже если приходится пить ее кровь, медленно очищая организм от яда, которым триста лет назад Конклав пропитал его цепи.

"Жизнь – главная ценность", – говорила Виктория. Сейчас Каин с ней согласен. Его жизнь бесценна, и он будет сражаться за нее, какие бы козни ни затевали древние лицемеры в своих обсидиановых башнях.

– Тогда, с разрешения профессора Велентара, перейдем к следующим пунктам. Дисциплина страдает, – бормочет Азраэль, уткнувшись в бумаги.

Каин приоткрывает глаза. Лунный луч, пробившийся сквозь щель в ставнях, играет на его сложенных пальцах. Интересно, следил бы ректор за собственной дочерью так же пристально, как за подопечными?

"Триста лет в заточении, а собрания по-прежнему вызывают смертельную скуку", – думает Велентар.

– …и поэтому лабораторию техномагии следует закрыть до выяснения обстоятельств! – Вент бьет кулаком по столу, заставляя вздрогнуть профессора Артона.

Техномаг вскакивает:

– Это была случайность! Голем никогда прежде не…

– Случайность? – перебивает его Моргана Блэкторн, поправляя пенсне. – Может, ты недостаточно изучил людские трактаты, прежде чем напитывать эту махину магией?

Каин наблюдает за перепалкой с легкой усмешкой. В его времена подобный спор закончился бы кровавой дуэлью во дворе. Теперь же профессора переругиваются, как рыночные торговки.

И все же Артон не заслуживает наказания за шалости ректорской дочери. Недаром он приходил извиняться к Каину: "Простите, что моя машина доставила вам неудобства…"

Да она пол-академии разрушила! А вот Каин только размялся и убедился, что не забыл древний Танец Теней.

Он поднимается – разговор мгновенно затихает.

– Прошу прощения, – его тихий голос заполняет зал. – Но инцидент произошел по моей вине.

Ректор бледнеет. Азраэль привык, что за проделки Люцины всегда отвечают другие:

– В-вашей вине? – бормочет он.

– Я изучал защитные руны голема, – Каин делает театральную паузу. – И, видимо, нарушил их баланс.

Профессор Артон роняет перо:

– Но… вы же…

– Древний вампир? – усмехается Каин. – Да. Но даже нам свойственно ошибаться.

Его взгляд скользит по лицам собравшихся:

– Кстати, об ошибках. Ваша дочь, ректор, на днях пыталась подлить мне любовное зелье.

Вент вскакивает, опрокидывая кресло:

– Клевета!

– Синяя склянка, – спокойно продолжает Каин. – С рунами на дне. Рецепт времен Кровавых Войн. Вы бы выпили его вместо меня, если бы я вовремя не вспомнил, что кубки при Эрэваль-тан требуют проверки.

В зале повисает гробовая тишина. Каин знает – он озвучил то, о чем преподаватели давно шептались. Теперь он не угроза, а союзник в их тихой войне с вседозволенностью Люцины.

Академия – его единственное укрытие пока не пройдут ожоги и Каин не вернет себе прежнюю силу.

– Прошу оставить лабораторию профессора Артона, – продолжает Каин. – Если мы хотим, чтобы ученики были готовы к жизни за стенами академии.

Ректор дергается так, словно только что очнулся:

– Что?..

– Я говорю, Виктория Дарквуд была права, – скалится Велентар. – Люди и полукровки превзойдут нас, если продолжать их игнорировать.

– П-при чем здесь Виктория Дарквуд? – бормочет ректор.

– Это кое-что из вводной лекции моего курса, – смеется Каин. – А теперь…

Дверь распахивается. В зал врывается запыхавшийся слуга:

– Господин ректор! Вестник от Конклава!