Выбор меньшего зла

Пострадавший весь извалялся в грязи, как по вине преследователей, так и по моей. Сначала надо отмыть его, промыть рану, а потом уже браться за бинты и хлоргексидин. Иначе не избежать нам заражения крови, а с заражением без участия докторов мне точно не справиться.

С трудом волоку Гримса по коридору, у порога в ванную принимаюсь снимать с него одежду. Узкий удлинённый пиджак промок от грязи и крови, но от него избавиться проще всего. Стащить рубашку с почти бездвижного тела оказывается куда сложнее, но и с этим я справляюсь. Затем наступает очередь брюк. Подумав немного, стаскиваю и трусы. Сейчас явно не до личного пространства. Довольно глупо было бы мыться в нижнем белье. Хотя, ситуация и так глупее некуда…

Включаю горячий душ, затыкаю слив пробкой.

Подхожу к Гримсу, слегка хлопаю его по щекам, пытаясь привести в чувство, и достигаю успеха, вызывая едва слышное протестующее мычание.

– Вы тяжелый. Мне вас не дотащить. Попробуйте помочь мне, – прошу я.

Он сжимает зубы и покоряется. Кое-как, держась за моё плечо, переступает за бортик ванной, я помогаю ему улечься, осторожно устраиваю голову на резиновой подушечке.

Я бегло осматриваю его худощавое бледное тело. Вроде бы на нём нет значительных повреждений, только парочка пустяковых ссадин и синяков. А вот голова и особенно рана на ней явно требуют немедленного внимания.

Сознание его снова уплывает, зато моё – на месте, и я так и эдак кручу ситуацию, пытаясь придумать дальнейшие варианты действий.

Мозг старательно подкидывает эти варианты.

Может, найти в интернете объявление, вызвать анонимного частного врача за деньги? Кажется, у Олега был запас налички в сейфе, и я знаю, где ключ. Вообще-то, я не воришка и не любитель лазить по чужим вещам, но ситуация действительно критическая и не терпит отлагательств, так что я могла бы одолжить какую-то сумму, а потом заработать деньги и вернуть всё на место…

А может, попробовать отмыть раны и перевязать их самостоятельно?

Ну, попытка – не пытка. В крайнем случае, если ситуация окажется слишком серьёзной, то вернусь к варианту с частным врачом.

Поливаю голову Гримса из душа, смывая грязь и кровь, и вижу, что ситуация оказывается серьёзной. Очень серьёзной.

Кожа рассечена, рана большая и неровная, и, даже будь у меня инструменты, ровно зашить бы я её не смогла. Тем более кожа на голове не имеет излишков и «запаса» тканей, если сшивать её внатяг, то рана разойдётся и всё станет ещё хуже. Тут нужна пересадка кожи. Кажется, с этим явно не справится даже очень хороший частный врач. Да и вообще, все эти частные врачи по большей части специализируются на алкоголиках, наркоманах и психах, скрывающих свой статус от общественности. Вряд ли я смогу найти среди них хирурга. Но даже если и найду, операцию дома не провести. Тут стационар нужен.

Осматриваю рану внимательнее, с ужасом замечаю под кожей белую кость черепа с очевидной вмятиной. Чёрт.

А вот это совсем плохо. Перелом черепа точно вызовет отёк мозга.

Не зря я смотрела столько медицинских сериалов и шоу. Диагноз поставить вполне могу, а вот взять и помочь у меня не выйдет, конечно.

Однако, я не хочу, чтобы этот мужчина умер в олеговой ванной. Совсем не хочу. Нет уж, пусть выздоравливает и топает дальше по своим делам, самостоятельно.

В полной панике продолжаю промывать рану, со свистом втягивая в лёгкие воздух, ставший вдруг густым и тяжёлым.

Сквозь панику пробиваются желания, и я шепчу себе под нос:

– Пожалуйста… Пусть с ним всё будет хорошо, ох, блин, пусть…

Мне действительно очень хочется, чтобы рана исцелилась, исчезла, отёк с мозга спал, и всё вернулось в норму. Желание такое сильное и всепоглощающее, что аж сводит зубы.

Я инстинктивно пытаюсь сомкнуть края раны пальцами, чтобы уменьшить кровотечение. И замираю.

Несмотря на то, что в ванной продолжает шуметь вода, вокруг вдруг становится очень тихо. Это из-за того, что я перестаю издавать панические свистящие звуки. Вообще перестаю дышать.

Поврежденная кость заращивает трещину, выправляет вмятину. Рана под моими пальцами стремительно уменьшается, бледнеет, и полностью исчезает. Там, где не хватало куска кожи вырастает новая, а через долю секунды на ней появляются волосы и быстро отрастают до той же длины, что и остальные.

Последняя деталь меня добивает.

Левый глаз нервно дёргается, тело немеет, в желудке будто смерч крутится. Чувствую мучительный приступ тошноты, головокружения, спазмы, и всё это одновременно.

Но что-то тёплое вдруг разливается внутри меня, слегка уменьшая шок и напряжение, позволяет вновь вдохнуть воздуха и продолжать вдыхать и выдыхать его.

Я делаю шаг назад, разжимаю ладонь, роняю на пол душевой шланг, который принимается поливать пол и мои ноги приятной тёплой водичкой.

Э-эээ, да так я соседей залью.

Олег, кажется, сказал, что я ответственная и что он мне доверяет? А вон как оно выходит – я в первый же день притаскиваю в его дом незнакомого мужика, почему-то слушаюсь его и не вызываю врачей, а потом ещё и потоп устраиваю.

Подбираю душ, укладываю в раковину, а на пол бросаю пару тряпок. Мозг, и без всякой «бесовщины» деятельный и гиперактивный, снова предпринимает миллион и одну попытку проанализировать ситуацию. Но приходит к одному и крайне неутешительному выводу: кажется, у меня съехала крыша. И укатила в закат на розовом единороге.

Гримс вдруг открывает глаза. И сразу же добавляет немного безумия в и без того безумную ситуацию:

– Раз уж вы решили засунуть меня в ванну, то следует завершить начатое. – Он садится ровнее, вытягивает шланг душа из раковины, и смотрит на меня вопросительно, но без удивления. – Не волнуйтесь, я уже в порядке и вполне способен контролировать свои действия.

Я же двинуться просто не в силах.

А он вдруг усмехается:

– Не можете отвернуться? Что ж, буду домываться под вашим чутким контролем.

Я и впрямь продолжаю стоять столбом и смотреть на то, как человек, ещё недавно едва двигавшийся и рискующий отъехать на тот свет и обосноваться там на веки вечные, хватает пушистую мочалку, возит по телу, смывая остатки разводов от крови и пыли.

Гримс выдёргивает пробку, тёмно-бордовая вода с гулом неспешно уходит в слив, а он тем временем выключает душ, встаёт в полный рост и вылезает из ванной. Прямо так, без полотенца, добавляя воды на и без того мокрый кафельный пол. Он бесцеремонно заставляет меня сдвинуться в сторону, всё-таки переступает с пола на лежащую на полу влажную тряпку и смотрит на меня выжидательно.

– Твоя рана… – хриплю я и делаю в воздухе неопределённое движение рукой.

– Излечилась, – подсказывает он и пожимает плечами.

И снова на его лице нет и тени удивления. Вообще никаких эмоций.

Но на моём лице, очевидно, и паника, и недоумение, и шок. Я не могу их скрывать, и не желаю.

– Как? – настаиваю я.

– Вы же сами этого пожелали, а теперь удивляетесь.

Пытаюсь осмыслить сказанное, одновременно вспоминая о том, что он – мой гость, а я хозяйка помещения, пусть и временная, поэтому открываю шкаф, вытягиваю первое попавшееся полотенце и протягиваю ему.

– О, благодарю, леди. Я уж думал, что вы не предложите. Собирался сохнуть в вашей ванной естественным способом, – бурчит он, снова делая шаг вперёд и снова заставляя меня сдвинуться, быстро обтирает себя полотенцем, оборачивает его вокруг бёдер.

– Ну наконец-то, – комментирую я, волей-неволей заражаясь безумием ситуации.

– Сожалею, что не услаждаю ваш взор, леди. Но вы сами решили не отворачиваться. А для начала вообще, самостоятельно и по своей воле меня раздели.

– Это была производственная необходимость.

Он неопределённо хмыкает. Его тонкие пальцы пробегаются по мокрым волосам, чёрные прядки падают на его белые плечи, и я против воли продолжаю смотреть.

И он смотрит на меня.

От его взгляда у меня внутри что-то свербит и ноет, будто рой обеспокоенных пчёл.

Радужка его глаз и впрямь совершенно чёрная. Такого не бывает в природе. Глаза бывают карими, даже тёмно-карими. А вот таких – не бывает.

Я бы решила, что это линзы, но не могу не признать очевидного. Несколько минут назад я видела что-то намного более необычное, чем чёрные глаза.

Пауза затягивается. Он дёргает уголком рта, обозначая усмешку.

– Впрочем, вы правы. Учитывая… обстоятельства… мы уже миновали стадию формальностей, – он указывает на груду своей грязной одежды, – и было бы логично перейти на «ты».

Ну да. Глупо «выкать» друг другу после того, как я раздела его догола и засунула в ванну. Мы действительно миновали стадию формальностей и перешли к стадии «я тебя голым видела».

– Что ж, Грета… Вот я и познакомился с тобой. Правда не совсем так, как планировал. Но, надеюсь, тебя всё это не слишком травмирует.

– Да как тебе сказать, – откликаюсь я. – Но меня точно будет намного меньше травмировать эта ситуация, если ты объяснишь хоть что-нибудь… расскажешь… Хоть о чём-нибудь.

Он прищуривает глаза. Складочка между его бровями становится глубже, а глаза, такие чёрные, бездонные, смотрят жёстко, изучающе. Секунду он молчит. А потом роняет тихо:

– Не знаешь…

Это не вопрос. Это констатация. Но кажется, он не ожидал.

Не ожидал чего? Что я не знаю о том, кто он, и что, чёрт возьми, происходит? Но откуда я могу это знать?

Задаю этот вопрос, и он медленно выдыхает через сомкнутые губы.

– Ты живёшь с Олегом Сорокиным, и всё это время не замечала в нём ничего… странного? Тебя никогда не удивлял и не настораживал его успех, его социальное положение, и до крайности смазливая физиономия? Ты не замечала магию, которой он переполнен, и фонит, будто радиацией?

В голове панически носятся предположения. Ну да, Олег симпатичный, успешный, у него обеспеченные родители, которые открыли ему все дороги, помогли с обучением и работой, переписали на него трёхкомнатную квартиру в центре города, до кучи позволили получить в наследство однушку на окраине, а сами уехали в другую страну, не контролируют, с кем он живёт, не давят, не мешают, не ищут богатую и выгодную партию, позволяют жить с самой обычной провинциалкой. Он тот человек, у которого любое дело получается с полпинка. Он тот человек, который всех сражает наповал своей харизмой, которому симпатизируют почти все окружающие.

М-да, это чертовски удобная магия. Может, он ещё и кофе по утрам заваривал, не вставая с кровати?..

Гримс саркастически ухмыляется, сам себе отвечая на заданные вопросы. Он предполагает, что я знала. Но я не знала ничего.

Вчера мы с Олегом «случайно» встретились в кафешке, а именно, оказались в одно и то же время в одном и том же месте. Я заметила, что вероятность такого события достаточно мала, а Олег сказал о том, что хотел этой встречи, и о том, что его желания обычно сбываются. А я отшутилась про магию. А он, получается, говорил серьёзно.

Магия…

Если бы я десять минут назад своими глазами не видела, как заросла и исчезла рана Гримса, я бы даже разговаривать с ним не стала. Но я видела… Видела.

– Я думала, что Олег просто… везучий.

Гримс снова пронзительно всматривается в меня, и я непроизвольно ёжусь.

– А ты сама? – спрашивает он, поднимает с пола свою смятую одежду, встряхивает в воздухе.

Влажные и грязные тряпки мгновенно очищаются, высыхают, и он, отвернувшись от меня, быстро натягивает их одну за другой.

– Ты ведь его девушка. Он же волей-неволей делился с тобой магией. Тебя не смутило то, что ты сначала отвлекла наших преследователей от забора, внушила необходимость уйти по ложному следу, потом вернула мне сознание только для того, чтобы я дошёл с тобой до квартиры, и даже залез в твою ванну… Потом ты зарастила мою рану, не только внешние повреждения, но и внутренние. Иначе я так и продолжал бы валяться с красиво заживлённой кожей, но с продолжающимся отёком мозга.

После этих перечислений я должна бы почувствовать себя волшебницей-героиней. Но чувствую себя мокрой курицей.

– Происшествие с раной действительно меня смутило, – сообщаю я, с трудом сглатывая. – А вот с преследователями… Если честно, я списала это на счастливое совпадение. Некогда было особо задумываться, сам понимаешь. Стресс…

– Стресс, – откликается он эхом.

– Так зачем ты здесь?.. – бросаю я.

Мне уже надоел и странный наш разговор, и сама ситуация, и моя реакция. Я разрываюсь между неверием, паникой, попытками логически мыслить и попытками совладать с собой. Последнее удаётся плохо. Меня трясёт от волнения.

– Я тут за Олегом.

– Олега тут нет. Уехал.

Мы некоторое время молчим. Он сдвигает чёрные, резко очерченные брови и снова смотрит в меня, именно в меня, будто в самую глубину, под кожу и кости.

Я нервно одёргиваю прилипшую к коже майку, потом мысленно сплёвываю в стиле «да пошло оно всё лесом», и решительно иду в ванную. Мне тоже нужно смыть с себя грязь, пот. И страх заодно. А также – остатки здравого смысла. Он мне, кажется, больше не пригодится.

Глава 3.

Выхожу из ванной через десять минут, завёрнутая в полотенце, хватаю свой рюкзачок, так до сих пор не разобранный, ухожу на кухню. Там вытряхиваю одежду и выбираю подходящую. Чистить и сушить волшебством, как Гримс, я не умею. Ну, или думаю, что не умею.

Судорожными движениями натягиваю трусы, свободные джинсы, носки, затем топ, футболку, рубашку. Многослойность одежды чуть добавляет спокойствия и комфорта. Как будто я могу защититься от всех странностей с помощью нескольких хлопковых тряпок.

Хватаю из ящика нож в чехле, так, на всякий случай, засовываю в задний карман джинсов, но быстро понимаю, насколько это глупо и бессмысленно. Даже если он нападёт на меня, мне всё равно будет слабо тыкать чем-то острым в живого человека. Но даже если и решусь, то он легко меня одолеет, этой своей магией.

Вздыхаю, но нож из кармана всё-таки не вытаскиваю. Пусть останется. Так, для моральной поддержки.

И слышу грохот у входной двери.

– Отследили, – спокойно констатирует Гримс, появляясь на пороге кухни.

– Враги? Те самые?

– А кто же. Они, как и я, пришли сюда за Олегом. Но и от тебя при случае не откажутся.

Я сглатываю.

Теперь я не просто нежелательная свидетельница, а ещё и ценный мех…Точнее, ценный приз. Впечатляющий карьерный рост…

Он продолжает, глядя мне в глаза:

– Слушай меня внимательно, Грета. Времени мало. Магия правда существует. Ты убедилась в этом на собственном опыте. Поверь, это не психоз и не глюки. Хотя, признаю, очень на них похоже.

– Придётся поверить.

– Существует другой, параллельный мир. Там этой магии много. Было много. А сейчас там с ней проблемы, она оскудевает, и никто не знает причин. А Олег…

– Дай угадаю, он избранный, и может решить проблему с магией, так гласило древнее пророчество. – Я прыскаю в кулак.

– Почти угадала, – сообщает он. – Он особенный, так как является сыном самого сильного волшебника, местного короля, и соответственно, унаследовал магический резерв и способности.

– Олег – сын властителя магического мира? И почему я не удивлена? – Я откровенно смеюсь.

Теперь его внезапный отъезд в Сидней обретает новые грани. Значит, он не на пляже валяется, а решает судьбы миров? Впрочем, зная его, уверена, он эти варианты совмещает.

И тут же на дверь обрушивается шквал ударов. Они довольно сильные, по крайней мере, заставляют мысленно сжиматься, но дверь… Дверь, на удивление, пока держится. Не зря Олег угрохал на неё столько, сколько угрохал. Лучшая инвестиция.

Гримс, не обращая внимания на мои слова, выходит в коридор, нервно поводит в воздухе тонкими белыми пальцами.

Огромный тяжеленный шкаф, до сей поры мирно стоявший у стены, с грохотом движется к входной двери и блокирует её.

Затем Гримс оборачивается ко мне, и я вижу, что колдовство далось ему с усилием, он побледнел ещё сильнее, с силой прикусил губу, на виске проступила испарина. Голос у него усталый и слегка хриплый.

– Мне, конечно, следовало бы экономить магию. Но от этой экономии мало толка, если преследователи войдут и убьют нас раньше, чем мы отсюда смоемся.

– И как мы отсюда смоемся? – я тревожно икаю. – Ты только что дверь заблокировал.

– Грета, так магия же.

– Мы телепортируемся, что ли?

– Надеюсь, моих сил хватит на то, чтобы перетащить нас обоих. Но будет лучше, если ты постараешься мне помочь. В тебе есть следы магии, они чувствуются издалека… Ты почувствовала зов… врагов, ищущих Олега, но вместо того, чтобы продолжать идти к ним, как крыса на звук дудочки, ввязалась в наше противостояние. И даже смогла меня вытащить и излечить. Да, в тебе определённо есть сила.

Отлично. Оказывается, я маг-недоучка со скрытым потенциалом. Это просто очаровательно. И немного безумно.

Моё резюме стремительно пополняется. С горькой иронией я мысленно отмечаю, что к работе в редакции уже вряд ли вернусь.

Я качаю плечами, гляжу, как Гримс торопливо и бесцеремонно открывает шкафы, и присвистывает.

– Чувствую, что это может нам пригодиться.

Олег, обычно склонный к небрежности и даже хаосу, проявил невиданную для себя аккуратность, складировал весь походный инвентарь в один специальный шкафчик.

Но сейчас этот порядок на глазах рушится, Гримс хватает рюкзак среднего размера, торопливо заталкивает туда походную палатку, пару спальных мешков. Достаёт рюкзак поменьше, складывает в него котелок, газовый баллон и горелку, пару зажигалок, посуду. Гримс явно собирается телепортироваться в лес и партизанить там до конца дней своих. Кто я такая, чтобы мешать ему в этом предприятии?

И вдруг мозг с опозданием обрабатывает его слова: «это может нам пригодиться». Нам, не мне… Он явно всерьёз считает, что я только и мечтаю, чтобы скрываться от преследователей с едва знакомым мужиком-магом.

Но могу ли я отказаться?

– Надо бы ещё еду взять. Есть консервы? – интересуется он.

– Посмотри в антресолях. И не забудь маршмеллоу для костра.

Всё правильно – если уж апокалипсис, то с зефирками. Так будет интереснее.

Я стараюсь подавить внутри себя нервозность и излишний страх, стараюсь мыслить разумно, и на это уходят все имеющиеся силы. Пока мне удаётся держать себя в руках, и это хорошо. Наверное.

Гримс отходит в коридор, к антресолям, а я нервно копаюсь в шкафах, сбрасываю вещи на пол, нахожу и кладу в рюкзак мелкие женские штучки – расчёску, крем, упаковку влажных салфеток, другие вещи для гигиены. Пометавшись по комнате, хватаю зарядку для телефона, аккумулятор и за каким-то чёртом фен, видимо, до кучи.

– Фен, Грета? Серьёзно? – удивляюсь я сама себе.

Потом, хлопнув себя по лбу, вспоминаю про паспорт, самый важный документ для любого гражданина, несусь назад на кухню, сбив по пути табуретку. А фен, конечно, вытащить из рюкзака забываю.

Мысли хаотично кружатся, как комары над болотом.

Кто знает, куда я ввязалась, и на какое время всё это затянется…

Кладу пару походных курток-пуховок, которые очень мало весят, занимают мало места, но неплохо греют – и на этом считаю свою миссию по сборам выполненной.

К глазку подойти я не могу – шкаф мешает. Но ситуация понятна и так. Я слышу за дверью голоса соседок, они громко кричат, сообщают, что вызвали полицию, тем самым посеяв среди сил противника сомнения и панику, заставляя сдать позиции. Врагам явно неинтересны случайные люди, вредить им и поднимать ещё больше шума они не намерены. Стук в дверь прекращается, я слышу удаляющиеся шаги.

Я почти уверена, что преследователи наши не сдались и обязательно вернутся. К примеру, отправились за инструментами, которыми можно взломать замок, при этом не наделав шума… А может, сторожат нас с Гримсом у выхода из подъезда, рассчитывая, что мы покинем дом пешком.

Поэтому нам всё-таки придётся… телепортироваться, чтобы это не значило.

Слово «телепортация» вызывает у меня нервный смешок и стойкие ассоциации с фэнтези-сериалами. Но, тем не менее, в данный момент оно – часть моей реальности, и рано или поздно придётся с этим смириться.

Неужели я правда собираюсь отправиться туда, не знаю куда, с совершенно незнакомым мрачным мужиком? Может, если он отправится один, куда ему там надо, то я открою этим «врагам и преследователям» дверь, скажу, что их жертва, то есть Гримс, шантажом и угрозами заставил меня оказать ему помощь, а потом смылся? Может, тогда они развернутся и уйдут на его поиски, а я приберусь, и буду жить, как раньше? Чёрт, чёрт…

Какая же глупость… Конечно же, я не смогу забыть о произошедшем. О магии. Обо всех странностях. О том, во что ввязался Олег, и за компанию ввязалась и я.

Тем более, что эти… враги, как Гримс выразился, тоже ищут Олега, наверняка следили за ним и знают, кто я такая. А значит, могут прихватить меня с собой, чтобы потом шантажировать Олега, пригрозят меня покалечить или зарезать. А может, и выполнят эту угрозу.

Но ведь точно тем же самым может заняться и сам Гримс…

Он тоже следил за Олегом, знает, кто я такая. Он тоже искал нас, только для одному ему ведомых целей.

Я в странной ситуации под названием «куда не кинь – всюду клин».

Понимаю, что у меня особо нет выбора. Однако продолжаю сомневаться.

И Гримс это понимает.

– Я боюсь, – признаюсь я.

– Ты мне не доверяешь, – констатирует он. – Да и правильно делаешь. С чего бы.

– Ну да.

Соседки, обрадовавшись временному затишью, храбро вываливаются в коридор, громко обсуждают план пройтись по этажам с целью собрать отряд мстителей, и организованно дать бой. Это пугает меня ещё больше. Не хотелось бы подвергать опасности невинных людей. Они ведь не знают, что враги наши – это не обычные люди, а маги. Их швабры и сковородки против магических снарядов продержатся примерно половину секунды…

Тем временем, наши враги либо восстанавливают силы для новой попытки выбить дверь, либо пытаются придумать новый план.

Нам определённо нужно торопиться…

– Так вышло, что мы встретились в таких неудачных условиях, Грета. У нас нет времени на долгие разговоры, поиск аргументов и доказательств. Но опять же, так вышло, что… что твоё доверие крайне важно для успеха нашего совместного предприятия.

– Чтобы доверять тебе, мне нужны основания.

– Ух ты, а характер-то имеется, – комментирует он со злым восхищением, словно мой характер является персональным вызовом ему, Гримсу.

Я качаю плечами:

– Это не капризы и не пустое проявление характера. Сам понимаешь, люди могут врать, предавать и даже убивать. И делают это часто.

– Мне следовало бы экономить магию, – повторяет он задумчиво. – Но иного выхода я не вижу. Могу дать нерушимую клятву. Я зайду в специальный магический круг, и не смогу выйти, пока не поклянусь выполнить правила, которые ты придумаешь.

– Любые?

– Невыполнимое просить нельзя. А в остальном – никаких ограничений.

– А вдруг я попрошу что-то странное?

– Просто надеюсь на твою порядочность, – отвечает он флегматично. – В конце концов, ты ввязалась в «разборки», заглянула на помойку, рискнула подобрать меня и притащить к себе в дом… Что-то мне подсказывает, что такого рода человек не станет выходить за рамки.

Не раздумывая больше, он очерчивает в воздухе вокруг себя круг, его окружает едва заметная серебристая рябь.

– Говори, какие правила я должен соблюдать в общении с тобой, чтобы тебе было комфортно и удобно. Только формулируй конкретно, без частицы «не», и насколько возможно коротко.

– Говори мне только правду, всегда, – сходу придумываю я.

– Клянусь, – говорит Гримс, и я вижу, как тоненький поток магии касается его головы, треплет волосы.

Помешкав пару секунд, я нервно вцепляюсь пальцами в ворот своей рубашки, смущённо отворачиваюсь и тихо произношу:

– Ты можешь прикасаться ко мне только после того, как я дам прямое и добровольное согласие.

– Клянусь, – он усмехается, глядя на меня с вызовом. – Однако, не ожидал такой… хм… конкретики.

Я нервно усмехаюсь. Не испытываю иллюзий по поводу своей привлекательности, и Гримс вроде бы не похож на насильника.

Но всё же, первое впечатление бывает обманчиво, и моя просьба, это просто…

– Разумная предусмотрительность, – хвалит он, будто читая мои мысли.

Интересно, а что за пожелание он ожидал? Что-то в стиле «Стирай мои носки и не превращай меня в жабу?».

Я неопределённо покачиваю плечами, чуть приободряюсь и даже вполне искренне улыбаюсь:

– Хочу, чтобы ты всегда был на моей стороне.

Фраза звучит совсем уж наивно и расплывчато, Гримс снова усмехается, явно отмечая это.

– Клянусь, Грета.

Плёнка между нами вспыхивает ярким пламенем и сгорает, Гримс делает шаг ко мне.

***

Тем временем в замке входной двери начинается подозрительное шуршание.

Наверное, наши преследователи придумали, как отвлечь свидетелей. Или убедили их в том, что преступники – это мы с Гримсом, и прячемся в этой квартире незаконно. В любом случае, нам…