Франция. Историческая хроника. Часть вторая

–– Отказ от контролируемой экономики спровоцировал катастрофу. Цены взлетели, и обменный курс упал. Республика была приговорена к массовой инфляции, и валюта была разрушена. Ассигнации стоили менее 3 процентов от их номинальной стоимости. Ни крестьяне, ни торговцы не принимали ничего, кроме металлических денег. Падение было настолько стремительным, что экономическая жизнь, казалось, остановилась. Кризис сильно усугубил голод. Крестьяне перестали приносить продукты на рынки, потому что не хотели принимать ассигнации. Правительство по-прежнему доставляло продовольствие в Париж, но было не в состоянии обеспечить обещанные пайки. Хлеба по карточкам в некоторые дни выдавали по одной шестой фунта в день. На чёрном рынке он стоил 10 ливров за фунт, через месяц за фунт хлеба просили уже от 16 до 22 ливров. Люди падали на улице от истощения, смертность росла, участились случаи самоубийств. В провинциях местные муниципалитеты снова прибегли к своего рода реквизициям при условии непрямого принуждения в получении товаров. Судьба сельских подёнщиков, покинутых всеми, была часто ужасна. Инфляция разрушила кредиторов в пользу должников. Это всё вызвало беспрецедентную спекуляцию. Санкюлоты, столь безучастно на первых порах встретившие падение и казнь робеспьеристов, теперь начали выражать сожаление о режиме, когда теперь они сами остались без работы и без хлеба. В начале весны дефицит основных товаров был таким, что, казалось, волнения происходили по всей стране. Париж снова пришёл в движение. Волнения в секциях возобновились. 29 апреля секция Монтрей объявила, что она будет заседать непрерывно, и призвала другие секции последовать её примеру, чтобы обсудить продовольственный вопрос. 30 апреля вспыхнуло возмущение в секции Бонне-де-ля-Либерте. Сигнал к началу движения дала брошюра, опубликованная вечером 19 мая и озаглавленная: «Восстание народа с целью получения хлеба и восстановления его прав». Эта брошюра была известна как «План восстания», основную мысль которой можно было выразить одним словом: хлеб! Политические цели были изложены более подробно. Освобождение заключённых и немедленное вступление, выборы в законодательное собрание, которое должно занять место Конвента. 20 мая в 5 часов утра пробил набат в предместьях Сент-Антуан и Сен-Марсо. Вскоре ударили общий сбор во всех восточных секциях. Это были женщины, которые взяли на себя инициативу. Женщины бегали по улицам, по мастерским, мужчины вооружались. В 10 часов утра под бой барабанов первые группы проследовали к Конвенту. Вскоре после полудня двинулись батальоны Сен-Антуанского предместья, по пути к ним присоединялись батальоны из других секций. В то же время толпа женщин при поддержке нескольких мужчин пыталась ворваться в зал заседаний Конвента. Когда около трех часов батальоны появились на площади Карусели, натиск сделался непреодолимым. Конвент был наводнён восставшими, которые убили депутата Феро и голову его насадили на пику. Среди криков, ругани, барабанного боя два инсургента, Этьенн Шабрие, старый член революционного комитета секции Арсенала, и Пьер Франсуа Дюваль, сапожник той же секции, взошли на трибуну и прочитали, сменяя друг друга, из Декларации прав человека пункт о праве на восстание, настаивая на этом праве. Но восставшие ничего не сделали, чтобы завладеть правительственными комитетами, и дали им время подготовиться к контратаке; они только и ждали момента, когда депутаты-монтаньяры себя скомпрометируют. В семь часов вечера обсуждение возобновилось. Дюруа и Ромм провели решение о непрерывности заседаний секций и об освобождении заключенных в тюрьму патриотов, а Субрани – об отстранении Комитета общественной безопасности и замене его временной комиссией. Было уже половина двенадцатого вечера. И тут национальная гвардия западных кварталов, Мулена, Музея и Лепелетье, была брошена в зал заседаний Конвента, она оттеснила восставших, которые вскоре разбежались. Тут же был принят декрет об аресте 14 скомпрометировавших себя депутатов. 21 мая восстание продолжалось в Сен-Антуанском предместье, а в секциях шли нелегальные собрания. Толпа заняла Ратушу, а батальоны предместий около 3 часов пополудни ещё раз направились к Конвенту под командованием Гийома Делорма, колесника и капитана артиллеристов секции Попинкур. Жандармерия перешла на сторону восставших. Канониры направили свои пушки на Собрание около 7 часов вечера, держа в руках зажжённые фитили. Канониры из умеренных секций тоже перешли на сторону восставших. Силам Конвента под командованием генерала Дюбуа противостояло, вероятно, около 20 000 восставших. Это было самое большое противостояние военных сил в Париже с начала революции. Но ни одного выстрела не прозвучало. И вместо того, чтобы опрокинуть термидорианскую гвардию, восставшие колебались, в то время как депутация Конвента, посланная правительственными комитетами, начали переговоры с восставшими, которые позволили себе поверить разговорам о братании. Конвент был полон решимости подавить восстание. В течение всей второй половины 22 мая и в ночь на 23 мая армейские отряды подходили к Парижу и вступали в город. Одним из этих отрядов командовал Иоахим Мюрат. С раннего утра усиленно готовилась также и национальная гвардия центральных секций, Мулен, Лепелетье, Брута и Елисейских Полей. 23 мая под командой генерала Мену оказалось в общей сложности (считая, как линейные войска, так и национальную гвардию) около 25 000 человек. Этих сил было достаточно, чтобы окружить Сен-Антуанское предместье и занять все выходы из него. В течение ночи правительство преодолело сопротивление большинства повстанческих секций, и 4 прериаля Сен-Антуанскому предместью был предъявлен ультиматум – сдаться и выдать всё оружие. В случае отказа предместье будет объявлено в состоянии мятежа и все секции будут призваны помочь в его подавлении силой оружия или принудить голодом к сдаче. Восставших, оставшихся без вожаков, почти без руководящих кадров, поддерживало одно отчаяние. В четыре часа пополудни войска получили приказ наступать. Положение предместья было безнадёжным. Никакой материальной поддержки не последовало, и предместье сдалось через несколько часов без единого выстрела. Тотчас же приступили к арестам и к разоружению жителей. К 10 часам вечера усмирение было кончено, кроме разоружения, продолжавшегося ещё много дней, и кроме арестов, которые тоже шли несколько дней подряд. Волоча за собой пушки, отнятые у секций Сен-Антуанского предместья, приветствуемые радостными криками высыпавшего на бульвары населения центральных секций, войска прошли ко дворцу Конвента и продефилировали мимо здания. На этот раз репрессии были полными и безжалостными и были направлены как против лидеров или предполагаемых лидеров самого восстания, так и против потенциальных лидеров подобных восстаний в будущем. Обезглавить санкюлотов как политическую силу раз и навсегда. Необходимо было уничтожить остатки якобинцев в Конвенте, секционных собраниях и национальной гвардии. Были арестованы 12 депутатов Конвента, в том числе шесть, которые поддержали требования демонстрантов. 23 мая была создана военная комиссия для упрощённого судопроизводства и казни всех лиц, захваченных с оружием или ношения знаков отличия восстания. Комиссия заседала в течение 10 недель и осудила 132 человека. Осуждённые депутаты, желая продемонстрировать свою неприкосновенную свободу и бросить вызов своим обвинителям, попытались покончить с собой, прежде чем их должны были отправить на эшафот. Первые три попытки были успешными. Субрани умер, когда осуждённые достигли гильотины; остальные были казнены ещё живыми. Секциям было предложено провести специальные собрания 24-го мая, чтобы осудить и обезвредить всех подозреваемых «террористов» и сочувствующих якобинцам. Результатом стали проскрипции с массовым числом жертв, в которой сведение старых счётов играли столь же большую роль, как и тестирование в политической ортодоксии.

–– Реставрации монархии не случилось из-за внезапной кончины Луи-Шарля Капета, которого неофициально начали называть «королём». Людовик XVII умер в Тампле 8 июня. Ему было 10 лет и 2 месяца. Было проведено вскрытие, установившее причиной смерти туберкулёз (от этой же болезни умерли дед, бабка, дядя и старший брат Людовика). Как сообщают, на теле мальчика были обнаружены опухоли, а также следы чесотки. Сообщается, что он был чрезвычайно истощён и костляв от недоедания, когда его осматривали после смерти. Тело Луи-Шарля было тайно погребено в общей могиле. Граф Прованский, узнав за границей о смерти племянника, провозгласил себя королём Людовиком XVIII.

–– Вскоре Шаретт, подстрекаемый эмигрантами и примирившийся со Стофле при посредничестве маркиза де Ривиера, посланного графом д’Артуа (впоследствии король Карл X) в Вандею, начал вынашивать новые замыслы продолжения войны. По его побуждению жители области Пуату снова стали убивать поодиночке республиканцев, попадавших в их руки. Жалобы же на народных представителей и республиканских генералов были оставлены без внимания как Шареттом, так и прочими вандейскими вождями. Война не была официально объявлена, но обе стороны уже не скрывали взаимной ненависти и деятельно готовились к возобновлению военных действий. В конце июня Шаретт внезапно нарушил договор, заключённый им с республиканским правительством, и, овладев несколькими постами, приказал умертвить всех пленных.

–– Снабжение французских эскадр, блокированных в Бресте и Лориане, производилось в основном не по суше, а каботажными судами. Для защиты многочисленного конвоя, вышедшего из Бордо, из Бреста были отряжены 3 линейных корабля (командующий контр-адмирал Ванс). 8 июня произошло их столкновение с британской эскадрой из 5 линейных кораблей, крейсировавшей в Бискайском заливе. Британцы успели взять восемь транспортов конвоя, пока он не ушёл под защиту берега. HMS Kingfisher через три дня отвёл призы в порт. Когда новость достигла Бреста, Вилларе-Жуайёз, полагая, что Ванс блокирован под Бель-Иль, вывел 9 линейных кораблей (единственные готовые к выходу) на соединение с уже находящимися в море тремя. С ними вышли 9 фрегатов (из них два переделанных в 50-типушечные). 15 июня они соединились с Вансом у острова Груа, а на следующий день обнаружили небольшую эскадру Корнуоллиса. Соединившиеся 12 линейных кораблей, не считая более мелких, 16 июня снова встретились с пятью британскими, которые после паузы вернулись в район крейсирования. Последовала погоня, и британский адмирал Корнуоллис оказался перед дилеммой: два его корабля были плохими ходоками, бросать их на милость французов он не хотел, а задержаться и вступить в бой при таком неравенстве сил означало рисковать всей эскадрой. 17 июня произошла стычка эскадры Корнуоллиса с передовыми французскими кораблями. Корнуоллис, по всем свидетельствам, действовал крайне твёрдо и хладнокровно. Его выручила к тому же хорошая выучка его людей, особенно артиллерии, и неэффективность стрельбы и растянутость французского флота. Корнуоллис поставил в линию HMS Brunswick, HMS Royal Sovereign (флагман), HMS Bellerophon, HMS Triumph и HMS Mars, а французы с 12 линейными и 14 фрегатами начали погоню. Перестрелка началась с 9 утра. Французы открыли огонь по Mars и повредили его настолько, что ближе к концу дня он свалился из линии под ветер и попал бы в плен, не поверни ему на помощь Royal Sovereign и Triumph. Прямо перед этим находившийся под ветром фрегат HMS Phaeton делал сигналы, которые для французов вполне могли выглядеть как сообщение другому флоту, ими ещё не видимому. В сочетании с решительной атакой Royal Sovereign эти сигналы посеяли у противника сомнение. Французы увалились и прекратили бой. Около 6 вечера Вилларе-Жуайёз отказался от преследования. Только Mars и Triumph имели повреждения. На Triumph были побиты мачты и порваны паруса, но кроме несколько попаданий в корпус он потерь не имел. Как результаты (из британских кораблей только один понёс потери в людях), так и действия французов говорят о неудовлетворительном состоянии их флота. Недостаток времени, проводимого в море, вылился в слабую подготовку команд, что и спасло британцев от поражения.

–– Боевые действия в восточных Пиренеях возобновились в середине июня. Генерал Шерер, после двух неудачных попыток, больше не стремился сбить испанцев с их позиций. К тому же это становилось труднее, так как его противник был воодушевлен успехами предыдущих боев, провел реорганизацию своей армии и получил подкрепления. Так как начало заканчиваться продовольствие в его лагере, и нужно было срочно доставить его, Шерер собирался прикрыть силами армии фуражировку на равнине Тер, в долине Флувии и в небольших прилегающих плодородных долинах, еще богатых, поскольку испанцы, снабжаемые из своих магазинов, не делали там реквизиций. Французские войска одновременно начали движение в ночь на 14 июня. Войска были разделены на три примерно равные по численности дивизии. За каждой из них должен был последовать сильный арьергард. Гакен командовал левым флангом, Шерер – центром, Ожеро был справа. Французская линия простиралась от Сан-Педро-Пескадор до Бесалу. Центральную позицию у Понтоса занимали силы в 6000 штыков и 800 сабель, на каждом фланге было по 5000 штыков и 500 сабель. Уррутия, видя, что Шерер развернул фланги своей армии, немедленно приказал войскам, находившимся в Бесалу, поспешно занять в горах ущелье Коль-де-Портей. Этот проход был единственным, по которому французы могли добраться до Бесалу. На высотах Эспонелья была установлена сильная батарея для защиты подступов к мосту. Вся испанская армия была приведена в движение, и все броды на Флувии охранялись. Шерер, узнав о распоряжениях Уррутии, тотчас изменил свой план операции. Задержка, вызванная его новыми распоряжениями, дала генералу Вивесу время предупредить французов на Флувии в развертывании и переправиться через эту реку на правом фланге республиканской армии. Он переправился у Вилерта и продвинулся за Эспинавессу на позицию, занятую генералом Боном в лесу на расстоянии в четверть лиги от реки. Ожеро, заметив это продвижение, приказал устроить засаду в лесу, к которому направлялась испанская колонна из нескольких батальонов. Как только она оказалась в пределах досягаемости и, обнаружив засаду, открыла огонь, солдаты Бона устремились вперед в штыковую атаку, и части генерала Вивеса были в беспорядке отброшены к реке. Однако ему удалось у берега сплотить своих солдат и продолжить бой до вечера, после чего был вынужден вернуться на правый берег Флувии. На левом фланге дивизия Гакена оказалась напротив войск генерала Итуригарая. Под прикрытием пехоты и нескольких батарей, расположенных у правого берега Флувии, 1100 испанских кавалеристов в сопровождении отряда вольтижёров пересекли реку двумя колоннами: первая, между Сан-Микелем и Сан-Томасом двинулась на генерала Банеля; вторая – в 500 метрах выше по течению, у Торруэллы, против гусар генерала Руже. Банель, занимавший отличную позицию, легко отбил несколько эскадронов противника. Гусары, также отбившие испанскую кавалерию, преследуя, сами попали под фланговый удар и в беспорядке отступили к Виламаколуму под прикрытие четырех батальонов генералов Гакена, Дюгуа и Гийо. Испанские кавалеристы не продолжили бой и отошли за Флувию. Однако центр двух армий до сих пор оставался в полном бездействии, так Шерер собирался атаковать испанцев, расположившихся у перевала Ориоль, только после успеха двух своих флангов. Уррутия упредил Шерера с ударом в центре и приказал перейти Флувию и атаковать французов. Первым перешли Флувию по мосту в Баскаре авангард под командованием дона Ильдефонса Ариаса и колонна маркиза Ла Романа. За этой первой колонной последовала дивизия под командованием генерала Ла Куэсты. Авангард получил приказ захватить разрушенный замок перед Понтосом, расположенный на очень крутой высоте, а Ла Куэста, прикрывая атаку, должен был двинуться со своей дивизией на высоты правее и севернее Понтоса в направлении Эрмедеса. Уррутия рассчитывал вместе с остальной пехотой поддержать эти две колонны и выехал из своей штаб-квартиры в Ориолсе. Ариас атаковал с фронта. Ла Романа повернул налево от замка и атаковал деревню Понтос с фланга. Замок располагался на изолированной высоте, крутой со стороны Эрмедеса и Понтоса, но полого спускающейся к Флувии. Хотя эта важная для французов позиция была прикрыта лесом, оврагами и стенами, 1800 солдат Бейрана, не ожидавшие здесь атаки, уступили после часового сопротивления, и деревня и замок оказалась заняты Ариасом и Ла Романом. Увидев, что Ла Куэста по главной дороге движется к Эрмедесу и обходит его бригаду, Бейран, бросив свою артиллерию, отступил на север в направлении деревни Борасса, преследуемый испанской кавалерией. После взятия Понтоса Ариас и Ла Романа присоединились к Ла Куэсте на высотах Эрмедеса, а затем эти три генерала снова выступили, пересекли и миновали Эрмедес и выстроились в боевой порядок за деревней параллельно подходившим подкреплениям французов. За время боя у Понтоса Шерер перебросил с неугрожаемых участков части генералов Пуанта, Банеля, Дюфо, а также остановил Бейрана. В четыре часа Бейран был развернут перед Гарригасом, в двухстах метрах от линии противника. Справа стали Ожеро и Дюфо, слева – Пуант и Банель. На этой позиции 7000 французов простояли до вечера, имея против себя 16 тысяч испанцев, так и не вступая в бой и иногда обмениваясь выстрелами. С наступлением темноты, в восемь часов, две армии вернулись в свои лагеря.

–– Киберонская экспедиция. Экспедиция была разделена на 3 отряда, под общим начальством малоспособного графа Пюизе. Перевозка войск морем из Англии совершалась при помощи британского флота. Экспедицию пополнили крестьяне и шуаны, которым на берегу раздавали оружие, одежду и продовольственные запасы, а также пленные республиканские солдаты. 27 июня высадился на Киберон первый отряд, предводимый графом д’Эрвильи; 4 июля он занял форт Пантьевр, защищавший дорогу на полуостров, но вместо того чтобы воспользоваться этим успехом и значительными подкреплениями со стороны шуанов, д’Эрвильи занялся укреплением полуострова, который немедленно был блокирован республиканскими войсками Гоша. Предпринятая 16 июля попытка выбить республиканцев с их позиций окончилась неудачей. Сам д’Эрвильи при этом был убит. Между тем высадился второй отряд роялистов, под начальством графа Сомбрёля; но он уже не мог поправить дела.

–– Генерал Гош принял решение атаковать форт в штормовую ночь с 19 на 20, когда высокие волны и низкий обзор мешали британским кораблям стрелять прицельно. Форт, несмотря на артиллерийский огонь со стен, был взят сходу фронтальной атакой. Увидев, что его солдаты подняли трёхцветной знамя над фортом, и не дожидаясь, пока форт перейдёт под его контроль весь (внутри крепости ещё продолжался бой) Гош бросил основные силы на главный лагерь эмигрантов на полуострове позади крепости. Британские корабли открыли беспорядочный огонь, от которого в значительной степени страдали сами роялисты и прибывшие с ними гражданские лица, поэтому вскоре обстрел был прекращён. Теперь британские корабли не могли стрелять, потому что рисковали попасть в союзников. К тому же, из-за волнения на море они не могли подойти достаточно близко к берегу. Эмигранты беспорядочно бежали к кораблям, до которых большинство из них не могли добраться не только из-за шторма, но и из-за того, что лодок не хватало на всех. Командир эмигрантов, Жозеф де Пюизе, бывший жирондист и сторонник конституционной монархии, не пользовался доверием своих людей, которые считали его слишком левым, слишком пробританским и недостаточно опытным в военном деле (Пюизе в королевской армии имел только чин полковника). Гораздо более уважаемый в среде эмигрантов граф Луи Шарль Д’Эрвильи, казался британцам слишком независимой фигурой, но даже несмотря на это фактически руководил войсками роялистов, пока не был тяжело ранен в одном из предыдущих столкновений с войсками Лазара Гоша. Оставшись самостоятельным командиром, Пюизе в критический момент сел со своими приближёнными в шлюпку и отплыл к британскому кораблю, не заботясь о спасении остатков своей армии. Подняв на борт военных кораблей тех, кто смог до них доплыть, эскадра Уоррена спешно отплыла, взяв курс на Британию. Часть эмигрантов под командованием Шарля Сомбрейля отступила в находящуюся на полуострове небольшую рыбацкую деревню Port-Haliguen. Утром 21-го они были вынуждены капитулировать. Несколько сотен эмигрантов, шуанов и гражданских лиц погибло в бою или утонуло и более шести тысяч попали в плен. Революционное законодательство, всё ещё слишком жестокое в то время, предполагало казнь пленных, как французов и противников республики, однако генерал Гош заступился за них. В результате большинство крестьян-шуанов отделались штрафами или тюрьмой, а их жены и дети, сопровождавшие их, были отпущены сразу. Но 750 человек, включая большое количество дворян-эмигрантов, епископа и нескольких священников были расстреляны. Потери Гоша оказались минимальны. Попытка эмигрантов выступить против Республиканской Франции потерпела таким образом крах.

–– Французский генерал Монсей планировал возобновить наступление в более широком масштабе, в соответствии с общим планом, поэтому он разбил лагеря на высотах Донамария и Кастелу, перед рекой Бидасоа и перед Сантэстебаном, угрожая с этих позиций долине Улзана. Наконец, 28 июня, был отдан приказ об общем наступлении на испанские позиции. Из лагеря Ициар вышли пять батальонов и четыре роты под командованием бригадного генерала Шарля Франсуа Рауля. Республиканцы переправились через Деву по броду. Несмотря на огонь нескольких вражеских батарей, они захватили мост Мадариага, по которому смогла пройти французская артиллерия. Взятие этого моста дезорганизовало испанцев, которые поспешно оставили свои редуты, знамёна и девять орудий. Рауль немедленно занял Мотрико на берегу моря и на следующий день двинулся на Берриатуа, Маркина-Хемейн и на высоты Урреаги. Таким образом, левый фланг Креспо был разбит. В то же время бригадный генерал Жан Жозеф Вилло двигался с несколькими батальонами на правый фланг испанцев у Элосуа. Наконец, третья колонна двинулась из Толосы в Вилья-Реаль, чтобы отрезать путь Креспо. Результатом этих действий должно было стать уничтожение вражеского корпуса, расквартированного в Элосуа. Но испанский генерал, предупрежденный о приближении французов, приказал отступать. Эвакуировав войска из Элосуа, он стал отступать к Бергаре, в то время как часть его корпуса оказала отчаянное сопротивление у моста Эскарга. Чтобы дать корпусу время присоединиться к нему, Креспо расположился в Бергаре, заняв позицию немного позади этой деревни, чтобы обеспечить слева выход на Бискайский залив и прикрыть справа сообщение с Наваррой. Его штаб-квартира и центральные позиции находились в Мондрагоне. В результате этих движений, правый фланг армии, бывший под командованием Филангери, был поставлен под угрозу. Генерал Монсей не мог не попытаться воспользоваться этим. 3 июля четыре французские колонны вышли утром почти одновременно на Лекумберри. Одна должна была атаковать позицию с фронта, две других – с флангов, а четвёртая – с тыла. Их командирами были генералы Мерль, Амеде Вилло, Жозеф Моран и Дигоне. Но Филангери, как и Креспо, был предупрежден о французском продвижении и вовремя отступил через Эризе и Озкуите к высотам Ирурсуна, где располагалась его вторая линия и лагерь его авангарда. Эта позиция, естественно, очень сильная, имела то преимущество, что устанавливала связь между двумя крыльями испанской армии. 6 июля французы (16000 штыков и 400 сабель) вышли из Лекумберри в направлении Ирурсуна тремя колоннами, которые следовали по главной дороге одна за другой. Они разошлись в деревне Латаса. Первая колонна, из трёх батальонов, под командованием бригадного генерала Мерля, поднялась на высокую гору справа от главной дороги и вышла на Ирурсун, как если бы она прибыла из Виттории. Командир бригады Арисп, командуя второй колонной в составе трёх батальонов и трёх гренадерских рот, направился по левой дороге на Айскорбе, перейдя гору Тринидад. Два батальона, 150 кавалеристов и два орудия, составлявшие третью колонну, под командованием генерала Амеде Вилло, следовали по главной дороге. Вилло командовал всем боем. Наконец, четвёртая колонна из пяти батальонов во главе с генералом Дигоне должна была обойти испанский авангард и отрезать его отступление, отделив его от армейского корпуса. Испанский авангард генерал-лейтенанта Хорказитаса после первого боя и нескольких кавалерийских контратак покинул Ирурсун, чтобы отступить к главным силам. Лёгкие войска Ариспа, в том числе баскские стрелки, вытеснили отряд каталонских стрелков из прохода, который тот занимал между Ирурсуном и Айскорбе, а затем и из Айскорбе. Но, попытавшись преследовать, баски, хотя и захватили у испанцев две пушки, сами оказались перед угрозой окружения со стороны подоспевших эскадронов противника, поэтому были вынуждены укрыться в лесу, примыкающему к дороге, вместе с подошедшим гренадерским батальоном бригады Дигоне. Дигонне, вместо того чтобы поддержать Ариспа, послал ему приказ отступить. Испанская пехота, поддержанная гренадерами, появилась со всех сторон и почти отрезала французов, когда гренадерский батальон, следовавший за басками, остановился, ударил в штыки и сдержал противника. Подошедшая испанская кавалерия попыталась закончить окружение, но подбежал второй батальон во главе с самим Вилло и остановил конницу. Наконец, французы получив подкрепление, возобновили наступление и отбросили испанцев, вынужденных быстро отступить. В результате этих действий корпус Филангери было отделен от корпуса Креспо. Корпус Креспо, после перехода через Деву французов, располагался в Салинас-де-Гипускоа, на высотах от Эльгеты до горы Сан-Антонио, для обеспечения связи с Бискайей и Наваррой. Но эти коммуникации были перекрыты потерей Ирурсуна, и Монсей решил провести новую атаку, чтобы окружить корпус Креспо или заставить его покинуть свои позиции. 12 июля 4500 человек дивизии генерала Дессена выступили из Эльгойбара, имея с собой две маленькие пушки. В часе перехода от Эльгойбара эта дивизия натолкнулась на левый фланг Креспо, который оборонял окраину деревни Эренка. Этот пост был выбит после непродолжительного сопротивления. Французы нашли там тринадцать пушек. В ночь с 13 на 14 июля Дессен двинулся в Дуранго, где Креспо собрал свои припасы. Дуранго был взят. Все, что нельзя было унести с собой, уничтожали или бросали в реку. Дивизия продолжила марш и 15 числа прибыла к Вильярреаль-де-Алава. На следующий день, в десять часов утра, она обнаружила, что стоит лицом к лицу с корпусом Креспо, занимавшим позиции на горе слева от Урбины. Пока с фронта отвлекли перестрелкой, французские пехотинцы атаковали испанцев справа и слева и заставили их отступить. Креспо отошёл, заняв горы на западе и горы Урбины за Салинасом. Села Айоррабе и Мендибил были взяты в тот же день французами, которые расположились там в ожидании дивизии Вилло, которая, выйдя из Ирурсуна, наступала через долину Борунды на равнину Виттории. Креспо был вынужден снова отступать и, видя, что его обходят с двух флангов и не позволяют добраться до Панкорбо, ворот в Кастилию, бросился с дороги в Витторию через горы на Дуранго, чтобы оттуда выйти на Бильбао. Вечером 16-го Дессен направил свой авангард под командой бригадного генерала Шильта к Виттории. На следующий день, 17 июля, он со всей своей дивизией занял этот город, столицу Алавы, и, когда к нему присоединился генерал Вилло, снова отправился в погоню за Креспо через Ордунью и Миравальес. Креспо, силы которого сократились до семи тысяч человек, поспешил эвакуировать Бильбао и достиг Панкорбо через горы, отделяющие Старую Кастилию от Бискайи. Бильбао был оккупирован французами 19 июля. В нём были обнаружены огромные магазины с запасами провизии. Таким образом, три баскские провинции (Алава, Гипускоа и Бискайя) перешли во власть французов. Монсей расположил свой штаб в Виттории и продвинул бригаду Миоллиса до реки Эбро, где она заняла позицию в Миранда-де-Эбро. В то время как левый фланг испанской армии была вынужден эвакуировать Бискайю и Алаву, левый фланг французской армии атаковал испанский корпус, который прикрывал Памплону и Наварру. Корпус Филангери отступил в сторону леса Озкиа, на сильную позицию у Эриза, которую можно было обойти только через перевал Оларрехи, единственное сообщение между долинами Ольо и Аракиль. Его защищали регулярная рота и батальон добровольцев из Наварры. Два других батальона занимали пост Месета, расположенный на краю горы, в месте, где перевал становится самым узким. 30 июля на рассвете два французских батальона, один гренадерский, другой – горных стрелков, под командованием генерала Дигоне атаковали перевал Оларрехи. Несмотря на сильное сопротивление, рота и наваррские добровольцы были сбиты с позиции, но при спуске с горы победители столкнулись в Месете с двумя батальонами испанцев и атаковали их в штыки. Испанцы, окруженные с трёх сторон, несмотря на гибель своих командиров, продолжали храбро обороняться на своём посту, усыпанном трупами, но в конце концов были вынуждены отступить.  Их преследовали до Ильсарбе, где французов остановили пришедшие на подкрепление четыре испанских батальона. Генерал Дигоне приказать своим солдатам вернуться на вершину перевала и расположиться там. Испанцы по результатам этого боя отчитались о своих 72 погибших, 97 раненых и 56 плененных французах. Генерал Монсей, несмотря на неудачу в направлении Памплоны, расположил войска возле Миранды, чтобы заставить противника предположить, что он намеревался пересечь Эбро и войти в Старую Кастилию, но его настоящей целью оставалась осада Памплоны. Генерал Мареско уже прибыл в Байонну, чтобы возглавить осадные работы против этого города, а с правого фланга французской армии, частично оставив Бильбао и Витторию, начали перебрасывать часть сил через Пуэнте-ла-Рейна в направлении столицы Наварры.