«Ни почести, ни славы»

Фрол посмотрел вопросительно на Виктора. Виктор в знак удивления расширил глаза.

– Парень навряд ли будет в боевом состоянии. Сотрясение надолго уложило его в кому. Охранное агентство «ВИКИНГ», где он по нашим сведениям состоял на службе, отрицает любое знакомство с ним. Против «викинга» никакого компромата, работают честно или очень стараются вести себя честно. Хвала им, это им удается. Бумаги, которые они упустили, задевает их авторитет, но нисколько не открывает завесу грязных дел. «У нас все чисто, у нас никакой утечки», только и твердят. Конечно, было бы интересно заглянуть на их кухню. Сколько у них ещё таких воинов, а самое интересное, кто их готовит?

У Фрола загорелись глаза.

– Так может, заглянем. Как говорил наш шеф, «Идущий на смерть, всегда бессмертен».

Виктор посмотрел на Фрола и, скривив свою физиономию, промолвил:

– Шумно будет, да и оперов жалко. Они ведь только начали мусор разгребать. Ты я смотрю, всё остаться норовишь. Скажу тебе как друг. Не парься.

Потом через несколько секунд уже в другой интонации глядя в окно, добавил:

– В царстве слепых и кривой король.

Фрол в недоумении взглянул на Виктора.

– Это ты о чём?

– О чувствах. Вот почему-то Стендаля вспомнил. Его кристаллизацию. Он, видишь ли, утверждал, что любовь, какая бы она не была, остаётся в нашем сознании, в нашем сердце маленькими кристаллами. Они на всю жизнь, они мучают и терзают. Только беда человеку, если кристаллизуется вся душа, слеп он. А слепому зеркало ни к чему.

– Не хорошо другу аллегориями говорить. Да ты не бойся, я в своё зеркало в любом состоянии посмотрю. А Стендаля в своё время не любил. Особенно его вздохи и ахи, по той, что за шторой, чужой и неприкасаемой.

Виктор перевел взгляд с окна на Фрола.

– Неужели? Последние часы у тебя одни чувства.

– Я точку хочу поставить, одну и жирную.

Они встретились взглядом.

Виктор посмотрел на часы.

– Тогда подождём. У ребят ещё два часа. Надеюсь, им удастся тебе помочь.

Машина еле передвигалась по загруженному проспекту. День перевалил на вторую половину, город суетился машиной возней. Каждому хотелось срочно и быстро, но чем больше город, тем больше этих срочностей, больше машин которые цветной полосой теснились по узким улицам и широким проспектам.

Николай пристроил своего дорогого мерина во второй ряд, немного расслабился, потянулся к кондиционеру.

– В этом змеином потоке можно задохнуться от жары и смога.

– В этом медляке ты самый счастливый. – Миша посмотрел на своего друга. – У тебя есть кондиционер.

Развернулся к сидящим на заднем сиденье, Фрола и Виктора. Тех явно разморило.

– А вы Фрол Арсеньевич недооценили Викторию Александровну. Её пресловутая интуиция взяла всё-таки верх над своим высокомерным эгоизмом.

Фрол лишь развел руками.

– Знаешь, Миша, форма здравого смысла являет собой квадрат, сдвинуть который очень трудно. Форма женщины это шар, куда он покатится никому не известно.

– Вы господа знатоки сильно глубоко не мыслите, это не тот случай, когда надо включать мозги.

Виктор, расправил своё затекшее тело.

– Викторию Александровну просто кто-то хорошо проинформировал. Иначе такую беготню понять не возможно. Посудите сами. На десять утра заказан и уже оплачен дорогой салон, а в девять срочная продажа машины. Заказ перенесен на двенадцать, в десять же приобретения новой машины. Не исключено, что при этом обретение не появился и новый паспорт личности. Возникает вопрос? Они, то есть Виктория Александровна, в салон причёсок едут на новой машине и с новым именем. Нет, тут явный звонок друга. Друга не откуда-нибудь, а…, ну Михаил продолжайте мою мысль. Делаю вам Михаил поправку на ветер, Виктория по нашему портфельному делу не проходит.

Секунду Михаил смотрит на Виктора.

– Если вы Виктор Андреевич клоните в транспортный отдел, то прошу прощения, вы ошибаетесь. Я поиск в компьютере сам производил. Никто об этом не знает. Ведут её, наши ребята утечка там не возможна.

Фрол улыбнулся. Виктор заметил насмешку, его просчет был на лицо.

– Старший по званию ошибаться не может. Звонок в этом деле присутствует и хоть, что вы мне не придумывайте, но её бегство связано только с чьим-то уведомлением.

Виктор исправил свою ошибку правильной, трезвой мыслью.

Миша отвернулся. Фрол пожал плечами, действительно такая срочность со стороны Виктории была чем-то оправдана. Звонком или женской интуицией теперь это не важно. Важно, что она бежит.

Мишин телефон внезапно заиграл гимн бывшего СССР. Он поднес трубку.

– Да…, понял…, спасибо ребята.

Он спрятал телефон и, произнёс:

– Новая, красная «Шкода», и знакомая, красивая женщина, но уже с новым паспортом и с новым именем, мчится на большой скорости по улицы Волгоградской. Через два светофора она будет выскакивать на нашу главную, и мчаться в противоположную сторону. В противоположной стороне у нас аэропорт. Ребята ждут указаний их старенькое Жигули по главной за ней не бегун. Нас же, как видите от встречной, разделяют одни ограждения.

Молчания, но ненадолго.

Фрол оборвал тишину:

– На въезде Волгоградской прижмись к ограждениям, я выйду. Вы развернётесь и заберете меня на той стороне.

Голос Фрола прозвучал спокойно и осмыслено. Даже Виктору, не доверявшему сейчас другу, голос Фрола внушил какой-то странный покой. Он властно положил свою ладонь Николаю на плечё. Николай сразу же вывернул влево, придав своему мерину скорость, обойдя несколько машин. Через минуту мигая аварийками, они высадили Фрола.

Фрол стоял на середине бегущего потока и спокойно смотрел на другую сторону, где с второстепенной ждали своего зеленого десятки машин. Им хотелось быстрее выскочить с такой узкой Волгоградской на такую широкую трёх полосную главную. Дорогу, которая в свободном потоке мозаикой разносит автомобили по разным уголкам большого города.

Светофор заиграл огоньками и несколько машин с Волгоградской, набирая скорость, выскочили на главную. Красная «Шкода» не появлялась. Фрол не знал, что предпримет при встрече, мысль не давала четкого ответа, в голове мельтешили лишь куски каких-то справедливых наказаний. Но какое наказание будит первым, что он выберет.

Светофор выдавливал из Волгоградской всё новый и новый поток. Фрол ждал, ждал в глупом ожидании замершего истукана, ждал, выбирая свою кару.

Когда появилась красная «Шкода», Фрол был еще в сомнениях. Ему хотелось просто остановить её, и просто пощёчиной уголовного права, наказать.

Горел красный. Волгоградская замерла. Миниатюрная иномарка уткнулась в белую разделительную полосу, притихла в ожидании.

Он обдал её взглядом.

Виктория почувствовала его взгляд, замельтешила глазами по сторонам и вдруг перед собой через поток бегущих машин увидела силуэт. Силуэт показался ей огромным, каким-то расплывчатым призраком, которого полосовали машины, а он стоял и смотрел ей в глаза. Это было глаза в глаза, это были мысли в мыслях.

Её обдал холод, холод пробежал по позвоночнику, как-то невольно затряслись ноги. Нога произвольно надавила на газ. От такой неожиданности двигатель глухо заревел.

Сидящий рядом Алексей, мирно покуривая, подскочил и с тревогой посмотрел на Викторию.

Виктория уже лицом тянулась к стеклу, ухватив ладонями руль.

– Что с тобой мать, – только и успел сказать Алексей?

Машина рванулась с места, так и не дождавшись, разрешение постового светофора.

Фрол просверлил её взглядом насквозь. Он не хотел ничего плохого только сказать мыслями, – «ты не права», сказать, – « что я живой и вся твоя гнусная жизнь так коротка и такая неправильная», а потом просто отпустить.

Но, встретив её глаза в испуге и ненависти, увидев её злобу, выскочившую из неё такой гадкой Химерой, что ему, Фролу лишь и оставалось позвать мыслями, – «иди ко мне».

Её судьбу решил тяжелый грузовик. Он на огромной скорости расколол легкую дамскую «Шкоду», выскочившую на запрещенный красный.

Ребята ехали на максимальной по третьей полосе. Виктор смотрел в окно, где мелькающие разноцветные автомобили теснились на второй, пытаясь выскочить на третью скоростную полосу.

Голос Николая прозвучал, разочаровано, но на задумчивого Виктора его возглас не произвел никакого впечатления. Он как будто все давно знал, всё давно слышал.

– Ну, вот опять аварийная возня, – произнес Николай, приостанавливая своего скоростного мерина.

– Что опять чьё-то горе выскочило на красное.

Михаил отреагировал в своей шуточной форме, впялившись в окно.

Николай осторожно провёл машину вдоль скопившихся, помятых автомобилей покачивая при этом головой, произнёс:

– Ничего себе цепная реакция, такое ощущение, что все в один миг задремали.

– А ты как думал трасса скоростная, тут Коля, коль один гаву поймает, то и все её ловят. Попробуй на такой скорости на метре свои мысли поймать.

Миша говорил, рассматривая через окно степень аварийного происшествия.

Тяжелый грузовик, молча, стоял на середине кольцевой. Его развернуло поперек, закрыв при этом две крайние полосы. Удар столкновения был настолько сильным, что переднюю оторванную часть легковушки, откинуло на несколько метров. Заднюю же её часть подмятыми, искаженными частями зажевало и протащило по асфальту грубое, тяжелое, грузовое создание.

Автомобили, звучно играя клаксонами, спешились к одной полосе. Они осторожно объезжали огрызки и осколки, железа и стекла. Они любопытствовали, открывая окна, вглядываясь в кровь, в испуг и в два безжизненных тела, которые в мертвом оцепенении застыли в красном скелетном остове.

Ребята проехали молча. Они узнали красную изуродованную «ШКОДУ», узнали и черные, прикрывшие руль в крови волосы, её, ту, которая так и не успела убежать.

Повисшая испуганная немота в салоне заставила Виктора хоть как-нибудь оправдываться. Он долго подыскивал слова, долго искал длинную оправдательную речь, но как это всегда бывает в таких случаях, выдал лишь одну фразу:

– Может так и лучше. Может так справедливее. У неё было много желаний, а как известно мешок желаний не имеет дна. Хазарский горшок. Парни из шестого, так и не поняли последние его слова о каком-то горшке.

Фрол тяжело перебирал костылями посередине двойного потока. Там впереди дорога сливалась с горизонтом. Там впереди дорога шумела, играла разноцветной бегущей массой, бегущей на него, убегающей от него. Он влачил своё тело, и думал, что вся так и жизнь с шумом и цветом на тебя и от тебя.

Его забрали без единого слова, просто машина остановилась, просто открылась дверь, и он просто сел и уехал.

На другой день уже в аэропорту перед самой посадкой, Михаил протянул Фролу папку и связку ключей. Фрол удивлённо посмотрел на Михаила.

Тот, сдвинув плечами осторожно, произнёс:

– Извините Фрол Арсеньевич квартира Виктории Александровны всё-таки ваша. Нам она как бы и незачем, а вам будет куда возвращаться. Это ваш город.

Виктор посмотрел на растерянного Фрола.

– Наверно это будет правильно, – сказал он и положил на плечо друга руку.

– Знаешь, жизнь это сон, иногда захочется этот сон увидеть заново.

Они посмотрели друг, другу в глаза.

Самолёт взмыл в небо, унося в голубовато-серую прохладу воспоминания жаркого лета. Лето, которое было на макушке…….