Гостья

© Stephenie Meyer, 2008

 Школа перевода В. Баканова, 2025

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

Перевод с английского Ю. Хохловой

* * *

Посвящается моей матери Кэнди, которая научила меня, что в каждой истории главное – любовь.

 
Тело – мой дом,
мой конь, мой пес.
Как же быть, если умрешь?
 
 
Где прилечь?
На ком скакать?
Кого ловить?
 
 
Без скакуна,
Что горд и скор,
Куда пойти?
Как понять,
что впереди —
смерть или клад,
коль тело мое,
умный мой пес,
уже не со мной?
 
 
Как будет там,
на небесах?
Ни крыши, ни двери,
лишь ветер в глазах.
 
 
Где мне скрыться?
Ведь я – облака.
 

Мэй Свенсон

Пролог
Внедрение

Целителя звали Брод-в-глубокой-воде.

Он был Душой, а значит, по природе преисполнен хороших качеств: сострадательный, терпеливый, честный, добропорядочный, любящий. Тревога редко посещала Брода-в-глубокой-воде, а раздражение – еще реже. Однако, поскольку он обитал в человеческом теле, иногда ему поневоле случалось раздражаться.

Из дальнего угла операционной слышались шепотки практикантов. Целитель плотно сжал губы – выражение, совсем не подходящее к улыбчивому лицу.

Даррен, постоянный ассистент, заметив недовольную гримасу, похлопал его по плечу.

– Им просто любопытно, – тихо произнес он.

– Внедрение – не самая интересная или сложная процедура. Любой из нас может в случае необходимости выполнить ее самостоятельно. Не на что здесь смотреть. – Брод-в-глубокой-воде удивился резким ноткам, омрачившим его обычно спокойный голос.

– Они еще ни разу не видели взрослого человека, – пояснил Даррен.

Целитель удивленно приподнял бровь:

– Слепые, что ли? В зеркало никогда не смотрелись?

– Сам понимаешь, о чем я. Дикого человека. Бездушного. Мятежника.

Брод взглянул на бесчувственное тело девушки, лежащее вниз лицом на операционном столе. При воспоминании, в каком плачевном состоянии Искатели принесли ее в Лечебницу, его сердце преисполнилось жалости. Бедняжка, сколько боли ей пришлось вынести…

Разумеется, сейчас девушка полностью исцелена. Брод об этом позаботился.

– Она выглядит так же, как мы, – сказал он Даррену. – А когда очнется, станет одной из нас.

– Им просто интересно, вот и все.

– Душа, которую мы внедряем, заслуживает уважения. Глазеть на тело невежливо. Ей и так несладко придется, пока будет осваиваться. Несправедливо заставлять ее проходить через это. – Под «этим» Брод имел в виду вовсе не любопытные взгляды. В его голосе вновь послышались резкие нотки.

Даррен опять похлопал его по плечу:

– Все будет хорошо. Искательнице нужна информация, и…

При слове «Искательница» Брод наградил помощника взглядом, который иначе как гневным не назовешь. Даррен растерянно заморгал.

– Извини, – спохватился Целитель. – Сам от себя такого не ожидал. Просто переживаю за Душу.

Он взглянул на криоконтейнер, стоящий у стола. Ровный тускло-красный свет индикатора означал, что емкость заполнена и находится в режиме заморозки.

– Ее специально выбрали для задания, – успокаивающе произнес Даррен. – Эта Душа отличается выдающейся храбростью. Количество жизней говорит само за себя. Думаю, будь у нас возможность с ней поговорить, она сама бы вызвалась.

– Кто из нас не вызвался бы, если дело касается общего блага? Но вот вопрос – во благо ли это? Дело не в ее желании, а в том, правильно ли просить о подобном.

Практиканты тоже обсуждали замороженную Душу. Теперь их голоса звучали громче от возбуждения.

– Она жила на шести планетах.

– А я слышал, на семи.

– Говорят, никогда не проводила две жизни подряд в теле одного вида.

– Разве такое возможно?

– Кем только не была: Цветком, Медведем, Пауком…

– Водорослью, Летучей мышью…

– Даже Драконом!

– Семь планет! Подумать только!

– Может, и больше. Начинала с Истока.

– Правда? Прямо с Истока?

– Пожалуйста, тише! – вмешался Брод. – Если не можете наблюдать за операцией молча, попрошу покинуть помещение.

Практиканты сконфуженно примолкли и чуть расступились.

– Что ж, к делу.

Все было готово: медикаменты разложены в нужном порядке, длинные темные волосы пациентки убраны под медицинскую шапочку, стройная шея открыта. Девушка размеренно дышала, усыпленная снотворным. На загорелой коже не осталось ни следа… происшествия.

– Даррен, запускай оттаивание.

Седовласый ассистент уже стоял наготове у криоконтейнера. Он щелкнул предохранителем, крутанул диск регулятора вниз. Красный огонек над серым цилиндриком замигал все быстрее, меняя цвет.

Брод сосредоточился на бесчувственном теле; точными выверенными движениями рассек скальпелем кожу у основания черепа, сбрызнул средством, останавливающим кровь, затем углубил разрез и осторожно, чтобы не повредить, раздвинул шейные мышцы, обнажив позвонки.

– Душа готова, – сообщил Даррен.

– Я тоже. Неси.

Целитель знал: верный помощник рядом. Они много лет проработали вместе.

– Вот так, сюда, – произнес он, раскрыв разрез пошире.

Показалась рука Даррена. В сложенной ладони серебрилась пробуждающаяся Душа.

Всякий раз при виде незащищенной Души Брод поражался ее красоте. Душа сияла в ослепительном свете операционных ламп ярче скальпеля в его руке. Она переливалась, изгибалась, растягивалась на ладони, радуясь свободе. Тонкие перистые отростки, числом около тысячи, развевались, словно нежные серебристые волоски. Все Души прекрасны, но эта показалась Броду-в-глубокой-воде необыкновенной.

Так думал не он один. Рядом послышался тихий вздох Даррена, из угла донесся восторженный шепот студентов.

Даррен осторожно поместил крошечное сверкающее создание в разрез, проделанный Бродом на шее девушки. Душа легко скользнула в предоставленное ей пространство, вплетаясь в чужой организм. Целитель восхитился умением, с которым она осваивалась в новом доме. Отростки надежно обвились вокруг нервных центров, разрастаясь, проникая все глубже, захватывая мозг, зрительные нервы, слуховые каналы. Вскоре на виду остался лишь небольшой сегмент серебристого тельца.

– Молодец, – шепнул Брод Душе, понимая, что она его не услышит. Уши принадлежали девушке, а та крепко спала.

Осталось завершить операцию. Он очистил и исцелил рану, смазал края разреза заживляющим бальзамом, втер в тонкую полоску на шее порошок от шрамов.

– Как всегда, безупречно, – заметил Даррен. По непостижимой причине ассистент решил оставить имя, некогда принадлежавшее прежнему хозяину тела.

– Я сожалею о проделанной работе, – вздохнул Брод.

– Ты просто исполняешь свой долг.

– Сейчас редкий случай, когда исцеление наносит вред.

Даррен принялся за уборку. Вероятно, он не знал, что ответить. Целитель следует Призванию; помощнику этого было вполне достаточно. А Броду-в-глубокой-воде, истинному Целителю, – нет. Он с тревогой смотрел на мирно спящее тело; стоит ему пробудиться, от покоя не останется и следа. Весь ужас, пережитый девушкой перед концом, обрушится на ни в чем не повинную Душу, которую он только что поместил внутрь.

Брод склонился к ней и прошептал, отчаянно надеясь, что Душа сможет его услышать:

– Удачи тебе, маленькая странница. Пусть тебе повезет.

Глава 1
Воспоминание

Я знала, все начнется с конца и конец для этих глаз будет выглядеть как смерть. Меня предупреждали.

Не для «этих» глаз, для моих. Теперь они мои.

Язык, на котором я думаю, – сбивчивый, сумбурный, невероятно убогий по сравнению с теми, на которых мне доводилось разговаривать, однако довольно плавный и выразительный. Даже по-своему красивый. Теперь он мой. Родной язык.

Повинуясь инстинкту, я внедрилась в мыслительный центр тела, вплелась в каждый вздох, каждый рефлекс, стала с ним одним целым.

Не «это» тело. Мое тело.

Действие снотворного постепенно рассеивалось. На меня вот-вот обрушится первое – точнее, последнее – воспоминание: финальные мгновения жизни тела, память о конце. Меня тщательно проинструктировали о том, что сейчас произойдет. Человеческие эмоции намного сильнее и ярче, чем чувства других рас. Я старалась подготовиться.

Память заработала. Предупреждали не зря: к такому подготовиться невозможно.

Насыщенные цвета, громкие звуки. Холод снаружи, обжигающая боль изнутри. Резкий металлический вкус во рту. И еще новое, пятое чувство, которое я доселе не испытывала: частички воздуха преобразовываются в сигналы, посылающие мозгу странные послания, приятные и предостерегающие: запахи. Меня они отвлекали, сбивали с толку, – меня, но не ее память. Памяти было не до запахов. Там оставался лишь страх.

Страх подгонял ослабевшее неуклюжее тело вперед и в то же время сковывал движения. Бежать как можно скорее – больше ничего не оставалось.

Я не справилась.

Чужое воспоминание, пугающе сильное и ясное, снесло поставленный мной заслон, затянуло в ад последних минут ее жизни. Я стала ею, и мы бежали.

Темно. Ничего не видно. Ни пола под ногами, ни вытянутых рук. Бегу вслепую, прислушиваясь к звукам погони, но слышу лишь стук сердца.

Холодно. И больно, хотя это уже не важно. Как же холодно.

Воздух в ее носу неприятный. Плохой запах. Новое ощущение позволило на мгновение вырваться из воспоминания, но меня тут же засосало обратно. Глаза наполнились слезами ужаса.

Я пропала. Мы пропали. Все кончено.

Они совсем рядом. Судя по шагам, целая толпа! А я одна. Мне конец.

Ищейки говорят со мной. От их голосов становится дурно. Меня сейчас вырвет.

– Все хорошо, – лжет одна. Пытается выиграть время. Слышно, как тяжело она дышит.

– Осторожнее! – кричит второй.

– Не поранься! – умоляет третий. В его голосе слышна забота.

Забота!

От жгучей ненависти перехватило дыхание, кровь вскипела в жилах.

За все свои жизни я ни разу не испытывала подобных эмоций. На мгновение мне даже удалось вернуться к реальности. Тонкий, пронзительный плач проник в уши, запульсировал в голове, оцарапал дыхательные пути. В горле запершило.

«Ты кричишь», – подсказало тело.

Я замерла, пораженная. Звук прекратился.

Мое тело… Оно мыслит! Говорит со мной!

Однако воспоминание оказалось сильнее потрясения.

– Не ходи туда! – кричат Ищейки. – Впереди опасно!

«Сзади тоже!» – мысленно кричу в ответ. Но я понимаю, что они имеют в виду. Впереди, в конце коридора, мерцает тусклый свет. Там не стена, не запертая дверь, не тупик, которого я ожидала и боялась, а черная дыра.

Шахта лифта. Заброшенная, пустая, обреченная, как и само здание. Некогда укрытие, теперь могила.

Окрыленная, прибавляю скорость. Выход есть. Пусть я не выживу, но победа останется за мной.

Нет, нет, нет! Эта мысль всецело принадлежит мне. Отчаянно пытаюсь отделиться от той, кому принадлежало тело, но теперь мы едины. И обе несемся навстречу смерти.

– Пожалуйста, не надо! – в голосах Ищеек звучит отчаяние.

Но я быстрее. Со смехом представляю, как они хватают воздух за моей спиной. Бегу на пределе возможностей и, не остановившись ни на мгновение, бросаюсь в черную дыру.

Меня поглощает пустота. Ноги бесцельно молотят воздух. Пальцы сжимаются, тщетно пытаясь ухватиться за что-нибудь твердое. Холодный вихрь бьет в лицо.

Слышу стук удара. Ветер стихает.

А потом приходит боль. Она везде, повсюду.

Хватит, довольно.

«Слишком низко», – шепчу я.

Когда же это закончится? Когда?..

Тьма поглотила мучения, и я благодарно расслабилась, понимая, что воспоминание подошло к неизбежному концу. Теперь – свобода. Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох – привычка этого тела. Моего тела.

Но затем краски вернулись и меня вновь накрыла бурная волна.

«Нет!» – в панике вскрикнула я, вновь ощущая холод, и боль, и страх.

Однако это оказалось воспоминание внутри воспоминания – последнее, как предсмертный глоток воздуха, – каким-то непостижимым образом еще более яркое и сильное, чем первое.

Чернота заполонила все, оставив одно лицо.

Лицо выглядело для меня столь же чуждым, как этому телу были бы чужды безликие чешуйчатые щупальца моего предыдущего носителя. Я видела множество таких лиц на картинках, когда готовилась к жизни в новом мире. Отличить одно от другого почти невозможно; единственные признаки индивидуальности – еле заметные нюансы форм и оттенков. С виду все одинаковые: посередине нос, над ним глаза, под ним рот, по бокам уши. Органы чувств, за исключением осязания, сосредоточены в одном месте. Череп обтянут кожей, волосы покрывают его на самом верху и на странных полосках над глазами. У некоторых особей шерсть также растет на нижней челюсти – это всегда самцы. Окрас – коричневый, от светло-бежевого до черного. Как еще их различить?

Но это лицо я узнаю из миллиона.

Прямоугольное, с выступающими скулами. Цвет – золотисто-коричневый, светлого оттенка. Волосы покрывают только верх головы и необычные полоски над глазами; они на пару оттенков темнее кожи, за исключением нескольких соломенно-желтых прядей. Круглые пятна на белых глазных яблоках темнее, чем волосы, со светлыми крапинками. Вокруг глаз морщинки; воспоминания подсказывают, что они от улыбок и солнечного света.

Не представляю, какие у местных обитателей каноны красоты, тем не менее знаю – это лицо прекрасно. На него хочется смотреть снова и снова. И вдруг оно исчезло.

Мое, – пронеслась чужая мысль, которой не место в моей голове.

Я снова оцепенела от изумления. Тут не должно быть никого, кроме меня. И все же эта мысль прозвучала так уверенно и отчетливо!

Мое,– возразила я, вложив в это слово всю свою силу и власть.– Все здесь мое.

«Тогда почему я с ней разговариваю?» – подумала я, однако мои размышления прервали чужие голоса.

Глава 2
Подслушанный разговор

Говорили тихо, где-то совсем рядом.

– Боюсь, для нее это слишком, – послышался бархатистый мужской голос. – Такое никому не вынести. Столько насилия! – добавил он с нескрываемым отвращением.

– Она вскрикнула всего один раз, – произнес высокий пронзительный женский голос. В нем звучала нотка ликования, словно его хозяйка выиграла спор.

– Да, она очень сильная, – согласился мужчина. – Другие и с меньшим бы не справились.

– Я же говорила, с ней все будет в порядке.

– Вы, должно быть, выбрали неверное Призвание. – В голосе мужчины послышалась резкая нотка. Сарказм, подсказала память. – Вам бы стать Целителем, как я.

Женщина издала звук, обозначающий веселье. Смех.

– Вряд ли. Мы, Искатели, ставим другие диагнозы.

Мое тело знало это слово: Искатель. По спине пробежала дрожь. Остаточная реакция. Уж мне-то нечего бояться Искателей.

– Порой мне кажется, представители вашей профессии поневоле заражаются человечностью, – задумчиво проговорил мужчина; в его голосе по-прежнему звучало раздражение. – Насилие – часть вашей жизни. Вероятно, в ваших телах остается толика изначального темперамента, раз вы умудряетесь получать удовольствие от всех этих ужасов.

Меня удивил обвинительный тон. Разговор больше походил на… ссору. Мое тело знало, что это такое, а я – нет.

– Мы не выбираем насилие, а сталкиваемся с ним по необходимости, – принялась оправдываться женщина. – Вам, остальным, повезло, ведь среди нас есть те, кто способен противостоять жестокости. Наша работа – поддерживать мир и покой.

– Так было раньше. Думаю, ваша профессия скоро станет неактуальной.

– Перед вами живое доказательство ошибочности ваших убеждений.

– Всего лишь человеческая девушка, одинокая и безоружная. Та еще угроза миру и покою.

Женщина шумно выдохнула. Вздох.

– Откуда она взялась здесь, в центре Чикаго, давно цивилизованного города, находящегося в сотнях миль от любых проявлений мятежа? Пришла пешком? Одна-одинешенька?

Она перечисляла вопросы, не требуя ответа, словно задавала их много раз.

– Это ваша забота, – отозвался ее собеседник. – Моя задача – помочь этой Душе как можно безболезненнее адаптироваться внутри тела. А вы вмешиваетесь в мою работу.

Постепенно приходя в себя, привыкая к новому спектру ощущений, я только сейчас поняла, что речь обо мне. Я и есть та самая Душа. Теперь это слово приобрело новый смысл; для моего носителя оно имело много значений. На каждой планете мы называем себя по-разному. Душа. Пожалуй, весьма точное определение. Невидимая сила, управляющая телом.

– Ответы на мои вопросы не менее важны, чем ваши обязанности.

– С этим я бы поспорил.

Послышалось какое-то движение.

– Когда она придет в себя? – нетерпеливо прошептала женщина. – Снотворное уже должно перестать действовать.

– Оставьте ее в покое. Пусть спокойно разберется с происходящим. Представьте, какой это шок – очнуться в теле мятежницы, погибшей в результате попытки спастись! Разве можно подвергать Душу таким страданиям в наши мирные времена? – Голос мужчины зазвенел от волнения.

– Она сильная, – обнадеживающе произнесла женщина. – Взгляните, как она справилась с первым, самым страшным воспоминанием.

– Ради чего?.. – пробормотал мужчина, видимо не ожидая ответа.

Однако женщина ответила:

– У нас есть необходимость в информации…

– Вы говорите «необходимость». А я предпочитаю слово «прихоть».

– …и кто-то должен добыть нужные сведения. Судя по тому, что я знаю об этой Душе, она с радостью приняла бы вызов. Как вы ее называете?

Долгое молчание.

– Странница, – наконец неохотно ответил мужчина.

– Вполне подходит. У меня нет официальной статистики, но она одна из немногих, если не единственная, кто так много путешествовал. Будем звать ее Странницей, пока не выберет новое имя.

Тот ничего не сказал.

– Конечно, она может взять имя носителя… Не знаю, как ее звали. В картотеке нет ни отпечатков пальцев, ни скана сетчатки.

– Странница не возьмет человеческое имя, – пробормотал мужчина.

– Каждый находит свой способ утешения, – примирительно произнесла женщина.

– Из-за ваших методов этой Душе утешение еще как потребуется.

Послышались резкие звуки – цокот каблуков по твердому полу.

– Вы плохо перенесли бы начало вторжения. – Голос женщины донесся откуда-то издалека.

– А вы, вероятно, плохо переносите мирное время.

Она засмеялась, но смех прозвучал фальшиво, без веселья. Похоже, мой разум хорошо различает интонации.

– Кажется, вы не вполне ясно представляете суть моего Призвания. Долгие часы, проведенные над документами и картами. В основном бумажная работа. Нам не так часто приходится сталкиваться с противостоянием и насилием, как вы думаете.

– Десять дней назад, в погоне за этим телом, вы имели при себе смертельное оружие.

– Уверяю, это скорее исключение, чем правило. Не забывайте, если бы не бдительность Искателей, оружие, к которому вы питаете такое отвращение, было бы обращено против нашей расы. Люди без колебаний убивали Душ при первой возможности. Те, кто испытал на себе их враждебность, считают нас героями.

– Вы говорите так, словно вокруг бушует война.

– Для остатков человеческой расы так и есть.

Эти слова оказали на мое тело неожиданно сильное воздействие. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Аппарат, стоящий рядом с койкой, отреагировал на изменения приглушенным писком. Целитель и Искательница, слишком увлеченные разговором, не обратили на него внимания.

– Даже они должны понимать: война окончена. Какое у нас численное преимущество? Миллион к одному? Вам наверняка известны точные цифры.

– По нашим оценкам, соотношение намного выше, – неохотно признала женщина.

Целитель, похоже, удовлетворился таким ответом и решил не продолжать спор. На некоторое время стало тихо.

Я решила воспользоваться свободным временем, чтобы оценить ситуацию. Многое очевидно. Я в Лечебнице, восстанавливаюсь после неожиданно сложного внедрения. Разумеется, предоставленное мне тело полностью исцелено. От поврежденных тел полагается избавляться.

Я поразмыслила над противоборствующими мнениями Целителя и Искательницы. Согласно информации, полученной перед отлетом, Целитель прав. Стычки с оставшимися немногочисленными группами людей почти сошли на нет. Планета под названием Земля стала столь же мирной и спокойной, как выглядела из космоса: притягательно зеленая и синяя, окутанная безмятежно-белыми облаками. Теперь ее населяли Души, а значит, воцарилась гармония.

Словесная перепалка между Целителем и Искательницей была необычным явлением; представителям нашей расы чужд любой род агрессии. «Интересно, – подумала я, – а вдруг правдивы слухи, волнами разносящиеся сквозь мысли этих… как же их…»

Я отвлеклась, пытаясь вспомнить название своего предыдущего носителя. Увы, утратив связь с телом, я забыла все слова и имена. Наш язык был проще, чем этот; безмолвный язык мыслей, соединявший всех в единый разум, – жизненно важное свойство для тех, кто навеки врос корнями во влажный черный ил.

Я могу описать ту расу на новом – человеческом – языке. Мы жили на дне океана, покрывавшего всю поверхность нашего мира, – у него тоже было название, но и оно забылось. Каждый из нас обладал сотней рук, на каждой располагалась тысяча глаз; поскольку наши мысли объединялись, ни одна капля бескрайних вод не оставалась незамеченной. В звуках мы не нуждались и потому не имели слуха. Вкус воды и зрение давали нам всю необходимую информацию. Высоко над водой висели солнца; мы питались их светом.

Описание далось без труда, а название так и не всплыло в памяти. Я вздохнула, сожалея об утраченном знании, и мысленно вернулась к подслушанному разговору.

Души, как правило, говорят только правду. Естественно, Искателям порой приходится лгать в силу их Призвания, но обманывать друг друга нет никакого смысла. Язык моей предыдущей расы вообще не годился для лжи; даже если захочешь – не соврешь. Зато, прикованные к дну океана, мы развлекали друг друга историями. Талант рассказчика весьма почитался, поскольку служил для всеобщего блага.

Иногда правда настолько смешивалась с выдумкой, что трудно было отделить одно от другого.

Мы думали о новой планете под названием Земля – сухой, разнообразной, населенной дикими туземцами, чью жестокость трудно даже вообразить, – и восторг омрачался ужасом. Вокруг новой волнующей темы быстро распространялись удивительные слухи. Сообщения о войнах – только представьте, войны! нам приходится сражаться! – сперва были точны, затем обрастали новыми подробностями и превращались в миф. Если рассказы противоречили официальной информации, я, естественно, верила первоначальным сводкам.

Но ходили и такие слухи: некоторые люди столь сильны, что Душам приходится покидать тела. Бывают носители, чье сознание полностью не подавить. Говорят, есть Души, воспринявшие личность носителя, а не наоборот. Байки. Ерунда. Безумие.

Но ведь Целитель говорил практически про то же самое…

Я отбросила эту мысль прочь. Наверняка его недовольство вызвано естественным отвращением, которое мы испытываем к Призванию Искателей. Кто выберет жизнь, преисполненную погонь и столкновений? Кому понравится выслеживать аборигенов и захватывать их в плен? Кому хватит сил противостоять насилию, характерному для этой расы? Люди враждебны, они убивают легко, без раздумий. Здесь, на этой планете, Искатели стали своего рода… ополчением – мозг легко подобрал слово для неизвестного мне явления. Многие считали, что на стезю Искателей ступают лишь наименее цивилизованные и развитые Души, худшие представители нашего вида.

Тем не менее на Земле Искатели получили новый статус. Никогда ранее вторжение не проходило столь неудачно. Никогда оно не превращалось в яростную и кровавую борьбу. Никогда столько Душ не было принесено в жертву. Искатели стали могучим щитом, и Души, населяющие этот мир, были трижды им обязаны: за безопасность, ограждающую от хаоса, за риск окончательной смерти, которому те добровольно подвергали себя день за днем, и за новые тела, которые продолжали поступать.

Теперь, когда опасность практически миновала, благодарность несколько ослабла. По крайней мере, для этой Искательницы жизнь явно переменилась не к лучшему.

Легко предположить, какие вопросы она мне задаст. Целитель пытается выиграть для меня время, но я приложу все усилия и постараюсь помочь Искательнице. Каждая Душа стремится стать полезным членом общества.

Я глубоко вздохнула и приготовилась. Аппарат зарегистрировал движение. Я тянула время – стыдно признаться, от страха. Чтобы получить необходимую информацию, придется исследовать жуткие воспоминания, вселяющие ужас. Более того, меня пугал голос, столь явственно звучавший в голове. Но сейчас он безмолвствовал. Так и должно быть. Та, что когда-то населяла это тело, превратилась в воспоминание.

Не надо бояться. Не зря меня зовут Странница. Я заслужила это имя.

Я еще раз вздохнула и, стиснув зубы, погрузилась в глубины памяти.

Я проскочила самый конец – второй раз уже не так страшно. В режиме быстрой перемотки я снова бежала во тьме, морщась, стараясь ничего не чувствовать. Все закончилось быстро.

Как только я преодолела этот барьер, стало легче: другие места и вещи не так пугали. Я узнала, как она попала в этот холодный город: приехала ночью на краденой машине, выбранной за неприметный вид. Бродила по темным чикагским улицам, зябко кутаясь в пальто.

Она тоже искала. Здесь были другие, такие же; по крайней мере, она на это надеялась. Какая-то женщина. Подруга… нет, родственница. Сестра… двоюродная.

Слова поступали все медленнее. Сперва я не могла понять почему. Что-то забылось? Потерялось в результате клинической смерти? Может, я еще не отошла от наркоза? Я изо всех сил старалась сохранить ясность мыслей. Странное ощущение. Снотворное продолжает действовать? Вроде бы чувствую себя вполне бодро, однако разум никак не может найти ответы на вопросы.

Попробуем зайти с другой стороны. Какая у нее цель? Найти… Шэрон – я выудила имя, – и потом они…

Я уткнулась в стену.

Пустота, ничто. Я попыталась ее обойти, но не смогла найти краев. Как будто кто-то стер информацию, которую я искала.

Или мозг поврежден.

На меня обрушилась волна гнева, дикая и необузданная. Я ахнула от неожиданности. Мне говорили об эмоциональной нестабильности человеческих тел, но такого я даже предвидеть не могла. За все восемь жизней мне ни разу не доводилось испытывать столь сильных эмоций.

Кровь запульсировала в жилах, застучала в ушах. Пальцы сами собой сжались в кулаки.

Аппарат зафиксировал учащение сердцебиения. Тут же послышался цокот каблуков Искательницы, за ним зашуршали мягкие шаги Целителя.

– Добро пожаловать на Землю, Странница, – раздался женский голос.