Царевна-лягушка

Послушать сказку добрую

Про чудеса и странствия,

Про смерть, любовь и подвиги

Все любят: стар и млад.

Там звери говорящие,

А девицы красивые!

И молодцы все добрые

Недобрых победят.

А эта сказка, солнышко,

О детях и родителях:

Как из непонимания

Рождается вражда,

И нет её безжалостней,

Когда они волшебники.

Рубцы, что в ней получены,

На сердце навсегда.

Часть первая. Царь

Давным-давно на западе,

А, может быть, на севере,

На юге вряд ли – кажется,

На средней широте

Лежало царство скромное:

Не малое, не крупное,

Не пышное, не нищее.

Там правил без затей,

Пусть без деяний доблестных,

Но без особых гадостей

Царь Емельян по прозвищу

Емеля-дурачок.

Царём-то стал нечаянно –

По щучьему велению!

А был он по рождению

Обычный мужичок.

С соседями не ссорился,

Но и не хороводился,

Лень-матушку лишь жаловал –

С печи так и не слез.

Его жена-красавица

Давно пропала без вести,

И жил он в одиночестве –

Трёх сыновей отец.

Сначала он горюнился

И рвал в печали волосы,

Но нянька Пантелеевна

Сказала: «Нарастут.

Все раны зарубцуются.

На свете нет случайностей:

Кто нужен нам, останется,

Ненужные уйдут».

Ни подвигами ратными,

Ни гульбищами-стрельбищами,

Ни царскими забавами

С мечом или мячом,

Ни скачками на лошади,

Ни играми-театрами,

Охотой иль рыбалкою

Царь не был увлечён.

Но скучно ему не было:

С утра молился, завтракал,

Потом бранился с челядью,

На печке отдыхал,

Бренчал на балалаечке,

Обедал с приближёнными

И слушал донесения,

А, пообедав, спал.

Проснувшись, он чаёвничал

Со странниками разными.

Любил былины, сказочки

И песни гусляров.

Калики перехожие,

Скитальцы, богомолицы –

Все знали: у Емелюшки

Найдут и стол, и кров.

Послушав байки, новости,

Вопрос один-единственный

Всегда в конце царь-батюшка

Каликам задавал –

Ведь слухами да сплетнями,

Земля, известно, полнится –

Быть может, о жене его

Хоть кто-то да слыхал?

Рассказывали разное:

Царицу, мол, похитили

Разбойники, кочевники,

Кащей, Горыныч Змей…

Всяк раз царь шёл на выручку,

Но только до околицы:

Ну, как ему сиротами

Оставить сыновей?

Шли годы. Дети выросли,

Красивые и статные,

Обучены военному

Искусству и письму.

Пора жениться. Горестно

Царь перерыл сокровища,

И, отобрав безделицы

В парчовую суму,

Он отрядил посвататься

К соседним королевичнам

Послов весьма осанистых

В ремнях через плечо,

В наградах с самоцветами.

Проездив долго-коротко ль,

Послы вернулись кислыми

И выдали отчёт.

Царь-батюшка, их слушая,

Краснел, сопел и сплёвывал,

Сучил ногами. К вечеру

Детей позвать решил.

Сменив рубаху грязную

На праздничную красную

И лихо шапку царскую

На ухо заломив,

С такою речью выступил:

«Сынки мои любимые!

У нас, царей, так принято:

Жениться по любви,

Но соблюсти традиции.

Я долг отцовский выполнил:

Невест по чину выискал,

А вышло… се ля ви:

Царевна та, что с севера,

Сидит в высоком тереме.

Уже лет пять геройского

Ждёт принца на коне,

Который сможет выхватить

Платок у ней. Скаженного

Народу покалечилось –

Почти как на войне.

Крик, гам, столпотворение,

Ни деревца, ни кустика,

Ни травки. С утра до ночи –

Пылища, и к тому ж

Разорены селения.

А ей плевать – упёртая!

Такое впечатление,

Ей нужен конь, не муж.

Другую, видно, сглазили:

Всё время плачет бедная.

Ни лекари, ни знахари,

Ни поп не исцелил.

Её отец с отчаянья

Отдаст любому встречному,

Хоть голодранцу вшивому,

Но чтоб развеселил.

Там женихов тьма тьмущая –

Все скоморохи, ёрники –

Кто с куклами, кто с бубнами

Ей делают смешно.

Зазря! Сидит, как мумия!

Была б моею дочкою,

Я б выдрал хорошенечко,

Уверен – все б прошло!

На западе красавица

Вдобавок ещё умная:

На три вопроса каверзных

Ей надобен ответ.

Мол, с дураками скучно ей.

Вот так и развлекается:

Кто не ответил – голову

Долой. Ученье – свет,

А дур учёных – тьма уже!

Нет хуже стервы, верящей,

Что казнь не экзекуция –

Естественный отбор.

И пусть мужик я лапотник,

Но за свободу выбора!

Вы что предпочитаете:

Топор или позор?

Молчите? Ну и правильно.

На перепутье выйдете,

Калёны стрелы пустите,

И там, где упадут,

Найдёте ваших суженых.

На свете нет случайностей:

Кто нужен нам, останется,

Ненужные уйдут».

Честь вторая. Царевна

Так сыновья и сделали:

Пошли и стрелы звонкие

Во все три направления

Пустили на авось.

Влетела стрелка старшего

Во двор боярской дочери,

Второго – в дом купеческий.

Искать их не пришлось.

Молва распространяется

Быстрей бурана снежного:

Нежданно и негаданно

Царевич в женихах!

Встречали с распростертыми,

С поклоном, с придыханием,

И стрелы красны девицы

Несли на рушниках.

У младшего царевича

По имени Иванушка

Не всё так просто ладилось.

Что, впрочем, как всегда.

Три дня стрелу разыскивал.

Когда нашёл, как вкопанный

Стал, думая, провалится

Сквозь землю от стыда.

У озера, заросшего

Осокой и кувшинками,

На дереве поваленном

Сидела у стрелы

Не навка, не русалочка

И даже не кикимора –

Лягушка, жаба мерзкая,

А глазки веселы!

И голосом насмешливым

Сказала: «Здравствуй, молодец!

Вот ты какой, назначенный

Лягушке в женихи!

Хорош, придраться не к чему!

Ну что ж, стрелу вытаскивай,

Бери меня за пазуху

И к батюшке неси».

Иван в ответ: «Ну, помнится

Семейное предание

Про щуку говорящую

И разны чудеса,

Но чтоб жениться! К осени

Родятся головастики?

Да засмеют, затюкают

И царство, и отца!»

«Судьба такая! – молвила

Лягушка нежным голосом, –

Но если не откажешься,

Всё будет хорошо».

Поверил ей Иванушка,

Имел он сердце мягкое,

И вскоре вместе с суженой

Он во дворец пришёл.

«Ну, наконец-то!» – радостно

Все кинулись в объятия.

Потом смеялись, плакали

И пили до утра.

В сердцах хотел царь-батюшка

В окно лягушку выкинуть.

Кричал, что не считается,

Что это не игра,

Что свадьбы он не вынесет,

Лишит наследства царского,

Не даст благословения,

Что только через труп.

А сын твердил настойчиво:

«На свете нет случайностей:

Кто нужен нам, останется,

Ненужные уйдут».

Нахмурившись, царь выдавил:

«Тогда даю задание!

Не выполнит – лягушечий

Супец сварить велю.

Пускай невесты к завтраму

Хлеб испекут-состряпают,

И кто хозяйка лучшая,

Я поутру сравню».

Иван-царевич выскочил

С лягушкой, как ошпаренный,

Пришёл домой и голову

На руки уронил.

«Ну, не грусти, Иванушка, –

Она сказала ласково, –

Всё утром образуется,

Иди ложись, усни».

Иван её послушался,

Лёг спать. А в полночь лунную

Лягушка оземь хлопнулась,

Проговорив: «Оп-ля!»

И превратилась в девицу

Красы неописуемой,

В перстнях, монистах, кружеве,

Шелках и соболях.

Царевна! Без сомнения!

Раскрыв окно и выглянув,

Она в ладоши хлопнула.

И звёздной пыли горсть

Поймавши, в миску кинула.

Сваляла тесто, шлёпнула

И у печи поставила.

Когда же поднялось,

Ещё туда и плюнула!

Потом она добавила

Чешуйки с крыльев бабочки,

С улитки перламутр.

Взяла у мышки семечки,

Орешки дали белочки,

И напоследок клюковку

Принёс ей майский жук.

Наутро диво-дивное

Проснувшийся от запаха

Чудесного Иванушка

Увидел на шестке.

Покрытый весь узорами

И хитростями разными,

Украшенный присыпками,

Лежал на рушнике

Хлеб красоты невиданной.

«Ай да лягушка, умница!»

Иван-царевич радостный

Примчался во дворец.

Там ждали с нетерпением,

Чтобы начать трапезничать.

Нахмурившись, царь вымолвил:

«Явился наконец!

Судить хочу по-честному:

Хлеб подадут инкогнито.

Иди, свою лепёшечку

На кухню отнеси.

Сварганил сам, наверное?

Или купил у пекаря?»

Все прыснули и замерли:

На блюдах хлеб внесли.

С лицом серьёзным батюшка

От всех хлебов попробовал

И повара французского

Хотел казнить сперва.

«Вот как месье продажное

Умеет печь фактически!

А у меня на завтраки

Такая вот ботва!

На псарню! Нет! Вот эти два

Скормить тотчас предателю».

Тут старший сын как вскинется:

«Так он его и пёк»!

И средний сын покаялся:

«Прощенья просим, батюшка!

Мне тоже для надёжности

Хлеб продал ваш Жакоб».

«Так значит третий хлебушек,

Что жаль крушить, разламывать,

Что кушать лишь по праздникам,

Лягушка испекла?

А я решил – французишка:

Так вкусно и изысканно

У нас никто не сделает!

Иван, твоя взяла!

И всё ж для закрепления

Второе дам задание:

Пусть ваши рукодельницы

Рубашки мне сошьют.

С утра добро пожаловать!

А чтоб по справедливости,

Солдат приставить с ружьями.

Пусть караул несут!»

Иван-царевич сумрачный

Пришёл домой. Кручинится.

Ему лягушка: «Ванюшка!

Неужто хлеб был плох?»

«Хороший! Восхитительный!

Но повелел царь-батюшка

Рубашку сшить нарядную

И, чтоб застать врасплох,

Прислал вот соглядатаев».

«Ну, не тужи, не мучайся,

С солдатами мы справимся.

Ложись же почивать.

К утру всё будет сделано».

Спать не хотел Иванушка,

Хотел он за лягушкою

Тихонько наблюдать.

Когда в окошко горницы

Луна взглянула ясная,

Лягушка наземь шлёпнулась,

Проговорив: «Оп-ля!»

Оборотившись девицей,

Она в ладоши хлопнула,

И снился сон солдатушкам,

Что нет, они не спят.

Ивану – то же самое.

Красавица тем временем

Через ушко игольное

Поймала луч луны.

Внизу две мышки шустрые

Тянули нитку лунную

К веретенам. Те начали

Вертеться, как вьюны,

Накручивать, наматывать.

Семь паучих усидчивых

Соткали ткань воздушную.

Потом явился рак

И покроил уверенно.

Царевна снова хлопнула

В ладоши – и за вышивку.

А делала вот так –

Неслыханно, невиданно:

Она в ушко игольное

Лучи ловила звёздные

Каких ни есть цветов.

Игла, как рыбка, прыгала:

Кольнёт разок – и веточка,

Кольнёт другой – соцветие,

И всё – узор готов!

Светало. Стайка ткачиков

Впорхнула и волокнами

Льняными, очень прочными

Рубашку сшила вмиг.

Затем царевна дунула

На шкурку изумрудную,

В лягушку перекинулась

И на окошко прыг!

Проснулись все и ахнули:

Вот это рукоделие!

И во дворец сконфужены

Отправились на суд.

Царь караул поспрашивал,

Помог ли кто невестушкам,

Услышав «нет», скомандовал:

«Рубашки пусть внесут»!

Взяв первую, нахмурился:

«В ней только в бане париться!»

Вторую взял презрительно:

«Ну, этой мыть полы!»

А развернув лягушкину,

Окаменел, зажмурился.

«В такой рубашке разве что

На свадьбы и пиры!

Нет, в ней меня схороните,

Боюсь испачкать пятнами.

О свадьбе, кстати. Вечером

С невестами вас жду.

Закатим пир по случаю

Знакомства и братания.

Скажите: будем свататься,

Пусть семьями идут».

Пришёл домой Иванушка

Смурной, повесив голову.

Его лягушка встретила:

«Что, снова свет не мил?

Рубашка не понравилась»?

«Напротив, лучшей признана,

Но царь не унимается:

Тебя зовёт на пир.

И взять сказал родителей,

Чтоб сделать предложение

По форме, как положено».

«Ты без меня езжай. –

Лягушка бодро молвила, –

Как стук да гром услышите,

Пусть гости не пугаются,

А сам беги встречай».

Ну что же, делать нечего,

Иван один отправился

И колкостей наслушался

От братьев и отца:

«А что же ты без суженой?

Раздумал к жабе свататься?

Тогда где суп лягушечий»?

«Ты думал, без конца

Нас будешь околпачивать?

Лапшу нам вешать на уши?

Хотел, чтоб на посмешище

Честным гостям, мы тут

Для земноводных родичей

Корыто приготовили,

Мух, комаров нахлопали»?

«Пословицы не врут:

Доколь ни вей верёвочку,

Конец найдётся! Видимо,

Она совьётся в петельку.

Придётся за платком

Сигать до посинения»!

Вдруг молния за окнами

Сверкнула, пыль завьюжила,

Раздался стук да гром,

Посуда, звякнув, дрогнула.

А на небе ни облачка!

У многих сердце ёкнуло:

Ох, не было б войны!

Кто поперхнулся, дёрнувшись,

Кто побледнел, кто съёжился,

А кто под лавку спрятался,

Кто обмочил штаны.

«Не надо беспокоиться! –

И сам слегка опешивший

Заголосил Иванушка, –

Не бойтесь! То моя

Невеста непутёвая –

Лягушка – к нам приехала

В корыте оцинкованном,

Видать. И вся семья».

Пирующие охнули,

Все загалдели, бросились

Смотреть, как устремляется

Иван к своей жене,

У окон плотно скучились.

Когда же прах рассеялся,

Что лошади оставили

На гаснущей заре,

Карета в виде устрицы,

Коней шестёрка в яблоках,

Да кучер, да форейторы –

Картина ещё та!

Вот появилась девица:

Коса до пят – жемчужная,

А очи – изумрудные,

И, как коралл, уста.

Взглянула – звёзды вспыхнули,

Цветы склонили венчики,

Утихли псы, что лаяли,

Иван прирос к крыльцу.

Те в окнах тоже обмерли.

«Ну, здравствуй, – дева молвила, –

Иван свет Емельянович,

Веди меня к отцу.

Я – Василиса». Медленно

Иван её взял за руку,

Повёл, и пир продолжился,

Как сваб, ходил черпак.

Невеста брата старшего,

Как смерть, сидела бледная,

А среднего – вся красная,

Как кипячёный рак.

«Гляди, что жаба чёртова

С костями гуся делает, –

Сноха шепнула старшая, –

В рукав суёт. В другой

Напитки недопитые

Сливает потихонечку».

Тут заиграла музыка.

Притопнув вдруг ногой,

В круг вышла Василисушка,

Рукой взмахнула – озеро,

Другой – и гуси-лебеди

Поплыли по воде.

Вскочили гости сытые,

Пустились в пляс, как будто бы

Их ноги сами вынесли,