Он не твой. От Ада до Рая

– Мерзавец ты, Раевский! Читай по губам и внимай: НЕНАВИЖУ! Запомнил? А вот теперь исчезни с моего пути и больше никогда не попадайся….

Глава 3

– Хорошо устроился, – Сашка осматривал просторную террасу с видом на море.

– Да не устроился я, Кондра. Сам впервые вижу этот, как выразился Каратицкий, уголок Рая… С самолета прямиком на бал попал, – дом стоял почти на самом обрыве скалы, щедро одаривая ощущением свободного полёта.

Ровный ковёр стриженого газона утекал в бесконечность, бликуя лишь теплыми лучами подсветки, тянущейся по ветвям фруктовых деревьев. Весна уже основательно обжилась на юге, а дома ещё местами лежал снег.

Каратик не соврал. Новый посёлок и правда был вполне интересным. Необычным, что ли… Здесь не было высоких заборов, в душном унынии которых ты вынужден медленно задыхаться.

Тут безграничный, опьяняющий простор…

Хаотично разбросанные участки разделялись густыми зарослями плодовых деревьев, меж которых растворялась сетка номинального ограждения. Домики были одноэтажными, объятыми белоснежной круговой верандой и прижатыми к земле плоской крышей, чтобы никто не смел воровать свободу чистого южного неба.

И даже пришлось констатировать, что мне здесь определённо нравилось. Не потому что красиво, модно и престижно. А потому что дышалось… Кстати, соседних домов тоже не было видно. Они словно растворились в буйной зелени крон, создавая ощущение единения с природой.

Каратицкий редко пользовался служебным положением, но для сына и его друзей расстарался на славу. Город застраивался с такой скоростью, что даже отсюда до центра практически рукой подать, причем не по горному серпантину, а по современной скоростной трассе.

– Только Альке не говори, что удалось вырвать здесь гнёздышко, а то она остатки моей крови высосет, – Саня заглядывал в темные окна дома, пытаясь рассмотреть планировку. – Ну так ты остаешься или как? Рассчитывать на тебя?

– А что? Есть предложение? – я не мог оторвать взгляда от серебристой ряби моря.

– Ты, наверное, не помнишь, но у меня завтра день рождения. Юбилей, Раевский… Сорокет подкрался незаметно, – прохрипел он, махнув своему водителю. – Но ты сильно не скалься, сам там будешь.

– Даже не думал, – скинул пиджак, от которого просто невыносимо сильно пахло её парфюмом.

Этот запах дурманил, пьянил и заставлял вновь и вновь проживать то мгновение. А ведь хорошо было… Поистине хорошо. Как физически, так и эмоционально. Словно в кротовую нору провалился, где все было как раньше. Я, она и крышесносные поцелуи под луной.

– Тогда ты приедешь? Да? – Кондрашов смотрел в глаза с такой надеждой, что смешно стало. Мой друг…

Мой старый добрый Кондра. Я тогда многих оставил… Просто перелистнул страницу своей жизни. Было больно, тоскливо и мучительно. А когда спустя годы я так или иначе сталкивался с друзьями детства, они все пренебрежительно фыркали, демонстрируя жгучую обиду за мой поступок. Но Сашка не стал… Он восторженно и абсолютно искренне радовался нашей встрече и под кожу не лез, потому что знал, что там либо до сих пор гноится боль, либо уже давно поросло мхом.

– Приеду, Сань. Что подарить? Краску для волос или вагон ректальных свечей от геморроя?

– Пожалуй, выберу второе, а то разориться можно, – заржал он и обнял меня. – Хочешь совет?

– А если не хочу?

– Тогда я тем более дам его тебе, – Кондра закурил и сел в ротанговое кресло. – Я не знаю, что у вас произошло, Денис, но прошло слишком много времени, чтобы пытаться реанимировать то, что мертво. Срок исковой давности давно истёк, брат.

– А ты считаешь, что оно мертво? – усмехнулся и допил остатки вискаря прямо из горлышка бутылки, унесенной со светского раута. – Что-то я не заметил.

– Ляшко – это известный трехголовый Горыныч, Рай. Он своей хитростью и мягкой силой умудрился залезть во все сферы бизнеса, поэтому у него слишком много знакомств, слишком много возможностей. Он хитрожопый жук, понимаешь? А ты человек новый, поэтому просто будь осторожен.

– Заботливый какой ты стал. А ещё говорят, что в прокуратуре у нас бездушные сухари батрачат, – я чуть склонился к другу, чтобы в глаза мне посмотрел. Чтобы вспомнил, что осторожность и я – понятия несовместимые, так сказать, конфликтующие. – Но ты меня тоже не знаешь, Кондра! Я плюшевость и мягкость сбросил, как сезонную шерсть, поэтому это ещё кому режим осторожности пора врубить.

– В том-то и дело, Рай. Мне кажется, что ты сам себя плохо знаешь, – Кондрашов встал, поправил пиджак, затянул галстук, явно собираясь с мыслями. – Но ты всё равно мой друг и можешь рассчитывать на меня.

– С прокурорским благословением?

– Можешь гоготать сколько угодно, но мир другой. Рай, ты даже не представляешь, насколько изменился город! Здесь правят бабки и власть. Нет того или другого, считай, что ты ничтожество. А вот если у тебя дубль, то можешь быть смел и спокоен, ты в безопасности.

– Значит, будем обрастать властью. Ну? Поможешь старому другу короноваться?

– Помогу, конечно. Но чем?

– Для начала найди мне хорошее помещение для офиса, – это решение было стихийным, внезапным. Да, я думал об этом, но не сейчас. Я так устал, последний год просто выжал меня до последней капли, и приехал я только для того, чтобы попробовать выдохнуть. И как-то плохо начался мой отдых… Очень плохо. С переезда, мать твою!

– Ты уверен?

– Как никогда. Чуйка у меня сильная, братец, – а вот это было чистой правдой. Интуиция у меня похлеще, чем у любой бабы. И вот сейчас я всем нутром чувствую, что уезжать никак нельзя…

– Чёрт с тобой, Рай… – вновь повторил он шутку нашего детства, наспех обнял и быстрым шагом направился к парковке. – Завтра в восемь часов вечера. Геолокацию я скину. И только попробуй не явиться!

Автомобиль отъехал, унося с собой неон фар, и территория стала ещё прекрасней. Густой солёный воздух затрещал воплями цикад, затягивая меня в уютное прошлое. Но я отчаянно тому сопротивлялся, потому что Кондрашов был прав. Нет смысла возрождать к жизни то, что давно вымерло. Не найду я ту девчонку с перепачканным сладкой краской лицом. Не найду…

Перед глазами вновь вспыхнул её силуэт с соблазнительными формами, лицо, дерзкий колкий взгляд и снисходительная улыбка. Она будто одолжение мне делала! Всем видом показывала, что я – тёмное пятно в её жизни. И дело не в том, что она уже не та… Дело в том, что она МЕНЯ уже давным-давно похоронила.

– Ночка… – выдохнул я, смотря в чёрное звездное небо. – Время покажет, кто мёртв.

Открыл дверь дома, включил свет, рассмеявшись от всей души… Сука, Каратицкий…

Планировка была простой, но максимально продуманной, чтобы не терять ни сантиметра полезной площади. Просторная гостиная, совмещенная со светлой кухней, длинный коридор, делящий дом на два крыла: гостевое и хозяйское. Костя так рьяно пытался уговорить меня остаться здесь, что даже позаботился о мебели. Скромно, но самые основные потребности он закрыл, падла хитрая. Толкнул первую дверь по коридору и присвистнул. В центре комнаты стояла кровать, обращенная мягким изголовьем к панорамному окну, в котором скоро разольётся рассвет.

Я быстро разделся, рухнул в кровать, укрылся пледом, решив не возиться с поиском постельного белья. Был уверен, что не засну, готовился морально к бесконечной ночи, наполненной воспоминаниями этого странного вечера. Но даже не заметил, как вырубился, позабыв и про телефон, и про ноутбук с извечной тупой перепиской.

Ночка…

Глава 4

Я подарю тебе, Ночка, все рассветы этого мира…

 Новый день пошёл сразу не по плану. Никакого тебе ленивого утра с видом на рассвет за чашечкой кофе, ни философских мыслей, и уж тем более тишины.

Проснулся я от громкого топота, вскочил и, открыв дверь, мгновенно впечатался в Костю. Этот лощеный ловелас сжимал в руке бумажный пакет с фастфудом и подставку с картонными стаканчиками кофе.

– Тройной американо! – рассмеялся он, пытаясь увернуться от оплеухи. – Как спалось? Скажи, воздух здесь абсолютно волшебный! Приснилась невеста жениху?

– Отвали, Рай! Какого хера тогда тебе не спится в этом волшебном воздухе?

Каратик осмотрел спальню, поочередно толкнул двери, оценивая и гардеробную, и стильную ванную комнату.

– Дом хоть и мебелирован, но кофемашины здесь точно нет, – Костя присвистнул, махнув вглубь дома. – Я тут привёл кое-кого.

– Кого? – скинул боксеры и встал под душ, наслаждаясь прохладой воды.

– Раюша… – сладко протянула Верка Вьюник, так игриво заглядывающая в ванную. – Здравствуй, дорогой мой.

– О! Тяжелая артиллерия подоспела, – отвернулся на всякий случай, с ВДВшниками мне точно сейчас разборку не потянуть.

Верка была младшей сестрой Вадика, максимально любимой, долгожданной, а поэтому и крайне своенравной, даже взбалмошной. Нет, она не безголовая шелупонь с доступом к папочкиному счету. И даже не нимфоманка под кислотой, что все чаще встречалось у современной молодежи. Она просто отчаянно пыталась найти свое дело, чтобы жить не по указке и чужим правилам, а по велению души. И порой сильно перебарщивала с напором. Но это было простительно. Молодость… Это мы уже в сухарей прожжённых превратились, гребём по кровью добытой дорожке, не замечаем мира вокруг. А она другая.

– Мне прям сейчас Вадику набрать и сказать, что ты пялишься на голых мужиков? Или после завтрака?

– Да что я там увидеть-то успела? Костя, ну скажи ему… Только попку красивую рассмотрела, и всего-то!

– Не плачь, Верка, – Каратик обнял её и утянул из спальни от греха подальше. – Мы ждем тебя на кухне.

– Ябеда!

– Наконец-то…

Когда с утренними процедурами было покончено, я оперся о каменную столешницу раковины и уставился на собственное отражение в зеркале. Что видел?

Азарт…

В глазах было столько азарта, что становилось страшно.

Видел ли я раньше подобное?

Нет.

Не штырило меня так ни когда я ловко выкурил всех конкурентов из города, ни когда выиграл первое громкое дело, и уже тем более когда женился. Но и это все благодаря ЕЙ!

Я после немого, беспричинного расставания, а вернее, её побега, был зол настолько, что на этом напряжении долетел и до пятого курса, и до практики у самого Тухманова! Моя внутренняя пружина ярости, обиды и невзаимной любви толкала меня вперёд, к новым победам, лишь бы просто доказать, что чего-то стою. Что я не просто сын того самого Раевского, а он – отец того самого Раевского. Получилось или нет – время покажет, конечно. Но я уж точно не один из. Но все получилось только потому, что тем августовским днём моя Ночка растворилась из моей жизни, не оставив ничего кроме старого фото, на котором мы были счастливы.

Да, не штырило. Да, не коротило меня после неё так ни разу! А вот сейчас чувствовал дикое возбуждение. Казалось, если просто поднести спичку – вспыхну, к чертям собачьим. Вот только одному не хотелось… Нееет, Ночка. Вместе сгорим.

Хоть совет Кондра был и непрошенным, но здравый смысл в нём был. Для чего мне это?

Чтобы было, блядь!

Я закутался в халат и вышел, наткнувшись на свою дорожную сумку, которую вчера после самолёта оставил в машине у Каратицкого. Прекрасно… Надел футболку, джинсы и распахнул двери на террасу.

В прохладу комнатного воздуха ворвалось сухое пекло с запахом моря. Расправил легкие, вдохнул и осмотрел шикарный вид, открывающийся из окна спальни. И правда хорошо здесь. Тихо и спокойно. Не обуваясь, обошел веранду вокруг.

– Мы тут, Раюша! – Верка с Костей сидели прямо на ступенях и пили кофе, лопая бургеры. – Ты ещё зол?

– Есть немного. Вадик знает, что ты здесь?

– Неа, – упрямо махнула головой Вера. – Я ушла из дома.

– Здрасьте-Настя, – захрипел Каратик. – Ты сказала, что всё согласовано! Под плаху решила меня загнать? Знаешь, что со мной сделают твои братья?

– Кокосики открутят, и все, – Вера хохотала, даже не думая играть в сожаление. Пофиг ей было… Зараза!

– Костя, блядь, ты же давно её знаешь, пора бы уже привыкнуть, что её словам, конечно, верить можно, но делить на сто! Ну всё… Вадик нас убьет!

– Некогда вашему Вадику. У него головушка своими проблемами забита, – хохотала Вера. – А меня мамочка отпустила, кстати, под вашу ответственность. Вы же мне как братья, мальчики. Моя наивная и добренькая мамочка до сих пор надеется, что раз я закрыла сессию, то останусь учиться в медицинском, поэтому и позволила мне отдохнуть летом.

– Ну, а у тебя на этот счёт другое мнение, естественно?

– Конечно, – девчонка рухнула спиной на дерево веранды и подставила солнцу свою хитрую мордочку. – Костя, ну расскажи ему!

– Короче, это всё Верка. – Костя махнул в сторону открытой двери в гостиную. – Я ей разрешил сделать дизайн-проект наших домов. Потренировалась на этом объекте, теперь вот мучает мой.

– Ну, неплохо, – я обернулся, осматривая современное помещение, в котором не было ничего лишнего. Все по делу, без ненужной помпезности, но и флёра стерильной гостиницы тоже не было. Гармония уюта, мужского помещения и современной сдержанности.

– И если ты решил остаться, то Вера поможет тебе обжиться. Поверь, мужчинам это совершенно не под силу.

– Ладно, Вер, – я махнул рукой, понимая, что эти двое уже не отцепятся. – Только кофемашину купить не забудь. Сегодня!

– Любой каприз за ваши деньги, – прошептала Вьюник, захлопала длинными ресницами и так нагло сунула свою ладонь мне под нос.

– Всем нужны только деньги…

– Кстати! – подорвался Костя. – Ты в офис не забудь заехать, там тоже надо денежку занести за дом. Так и быть, со скидкой.

– Ну и меркантильный же ты. Мне нужна тачка, Кость. Есть свободные колёса?

– Дай пять! – рассмеялась Верка, протягивая руку Косте. – Ты оказался прав.

– И в чём же?

– Каратик сказал, что если Рай попросит колёса, то можно выходить на сделку. Остаёмся! Ура!

Эта зараза не отпустила меня, пока мы не прошлись по всему дому. Она скрупулёзно записывала мои замечания и пожелания, потом с придыханием забрала мою банковскую карту с ПИН-кодом, впрыгнула в арендованный «жучок» и умчалась сорить баблом, но перед этим послушно написала сообщения брату и отцу, чтобы знали, что их безрассудная сестра и дочь жива и здорова. Ой… Аукнется мне моя слабость. Точно аукнется…

Вадик, как только прочитал сообщение, мгновенно набрал меня, сначала проорался, потом выдохнул, успокоился.

– Где живёт-то? – выдавил он, понимая, что если уж семья не может справиться с этой девчонкой, то нам и подавно нечего ловить. Костя, когда понял, что буря стихла, перехватил телефон и поставил на громкую связь.

– Как где? В твоём доме, ну не с Раевским же. Вадь, ну приезжай! Отец сказал, если мы за неделю не решим эти вопросы, то он даст отмашку выставлять на продажу, – Костя курил, пуская кольца дыма в небо. – Либо просто дай денег, а то твоя сестра растрясла меня, как липку, а теперь и за Раевского взялась.

– Ой, не прибедняйся, самый нищий владелец ресторанов, – рявкнул Вадик. – Ладно, в пятницу буду.

– Так, мне тоже пора, – я посмотрел на часы, замершие на полудне. – Есть варианты насчет офиса?

– Там Кондрашов суетится вовсю. Уже с утра мне писал. Связи поднимает, сам же знаешь, что здесь без этого никак. Все квадратные метры уже кому-то да обещаны, – Костя порылся в карманах драных джинсов, а потом швырнул в меня брелком от тачки. – Белая – твоя.

– Чёрт! Номер его забыл взять… – но не успел я договорить, как телефон ожил, радуя номером местного оператора. – Сам нашёлся, прокурорчик…

Я прыгнул в тачку и покатил вдоль берега моря, сам того не понимая, почему радуюсь пеклу, будто оно могло стереть аромат и сладость её губ.

– Адель… Адель… Кто же ты? Где была? Мой персональный АД…