Глава 1. Марина
– Марина Юрьевна, генеральный просит вас зайти, – ко мне в кабинет заглядывает взъерошенная Мила. Не ней нет лица, тревога в глазах, нервозность проскальзывает в каждом движении.
Так и хочется спросить: что случилось, но вовремя прикусываю язык. Нужно соблюдать дистанцию, я ведь однажды уже поплатилась за чрезмерное сердоболие.
– Пожалуйста, быстрее, – просит, переминаясь с ноги на ногу.
Странно. Обычно Федор Иванович сам звонит, а не присылает своего секретаря. Видимо, сейчас какой-то особый случай, раз он за мной отправил Милу.
– Скажи, что буду через пять минут, – прошу, продолжая анализировать лежащий передо мной договор. Осталось сверить несколько пунктов, и тогда я, наконец, смогу выдохнуть.
Мила тушуется.
– Надо сейчас, – произносит более настойчиво и виновато поджимает губы.
Я буквально почувствовать могу ее волнение.
– Ну надо, так надо, – пожимая плечами, поднимаюсь из-за стола. Я начальник направления, раз уж генеральный требует немедленного присутствия, то нужно все бросить и явиться к нему по первому требованию.
Попив водички и предусмотрительно закрыв все важные документы в сейфе, покидаю кабинет. Следую за секретарем.
Каждый ее шаг слишком резкий и быстрый. Судя по всему, девушка очень торопится.
Когда мы сворачиваем в противоположную от кабинета Ивановича сторону, я начинаю подозревать что-то нехорошее, но расслабляюсь, понимая, куда именно она меня ведет.
Видимо, Федор с самого утра решил поздравить меня с днем рождения.
– Прошу, – Мила показывает на распахнутые двери переговорной.
Ого! Да он выдумщик!
Неужели наш генеральный оценил, какой я ценный сотрудник, и впервые за пятнадцать лет работы решил выделить меня при всем коллективе?
Может грамоту даст. Или премию…
Ох, было бы очень неплохо, ведь ипотека сама себя не погасит.
– Сюда? – уточняю. Очень необычно, если честно.
– Да, – немного тушуясь, кивает.
За стеной переговорной раздаются голоса, заглянув за дверь, вижу количество собравшихся и поражаюсь.
Похоже, ждут только меня одну.
Поправляю юбку, блузку, делаю вдох, нацепляю на лицо улыбку и переступаю порог переговорной. Ловлю на себе обеспокоенные взгляды собравшихся за столом людей.
Замираю.
К своему удивлению, как минимум половину из них я не знаю.
– А вот и Марина Юрьевна. Мы вас уже заждались, – говорит Федор, кивая на меня.
– Наконец-то, – недовольно бурчит кто-то.
Чуть более внимательно присматриваюсь к тому, кто это сказал. Выясняется, что высказал свое недовольство стоящий рядом с Ивановичем высокий широкоплечий мужчина.
Он как бы ненароком проходится по мне внимательным изучающим взглядом, от которого мне моментально становится не по себе. Хочется обхватить себя руками и спрятаться от его цепких глаз. Освободиться от его внимания.
Никогда прежде я не встречалась с такого рода мужчинами. Он серьезен, требователен, суров. Один его взгляд способен прожечь до костей!
Ежусь. Все же обхватываю себя руками.
Дожили. Докатились.
Я давно уже не юная девица, которая теряется при виде статного мужчины, но этот… Он не похож ни на одного их тех, что я встречала ранее.
– Добрый день, – снова ловлю на себе блуждающий мужской взгляд. – Присаживайтесь, – стреляет глазами в стоящее рядом с собой кресло.
Ух, как опасно!
Понятия не имею, кто именно стоит передо мной, ведь я лично знакома со всем руководством, и он явно ни к одному из них не принадлежит. Этого мужчину вижу впервые в жизни.
Не желая приближаться к малоприятному и явно опасному незнакомцу, опускаюсь на ближайший свободный ко мне стул и поворачиваюсь к генеральному.
Краем глаза успеваю заметить, как незнакомец ухмыляется одними уголками губ.
– Прошу тишины, – Федор выходит из-за стола и направляется к висящей на стене доске. Разговоры в переговорной мигом смолкают.
Генеральный серьезен как никогда. Даже больше, он как никогда хмур, а это уже мне не нравится.
Напрягаюсь.
Федор подходит к неприятному незнакомцу, встает неподалеку от него. А тот по-прежнему не сводит с меня изучающего взгляда.
– Прошу любить и жаловать, ваш новый управляющий, – жестом показывает на стоящего рядом с собой. – Глеб Александрович Аверченко.
– Как новый управляющий?
– А что с вами?
– Вы куда?
Пространство вокруг наполняется сотней вопросов.
– Тишина! – негромко, но властно произносит Глеб, и коллеги моментально закрывают свои рты.
Смотрят на него волком.
– Я по-прежнему остаюсь генеральным директором, – Федор спешит успокоить своих подчиненных. – Но в связи с производственной необходимостью было решено провести небольшую, кхм, – стреляет на стоящего рядом с собой управляющего. – Оптимизацию производства.
Вокруг меня ахают.
Я же сижу и внимательно смотрю на незнакомца, он слишком суров. Такие люди обычно появляются перед самым крахом компании.
– Предоставляю слово Глебу Александровичу, – говорит Федор Иванович и поспешно возвращается к столу. Садится с нами всеми рядом.
Новоиспеченный управляющий окидывает присутствующих беспристрастным холодным взглядом, разворачивается к доске и начинает писать.
– С сегодняшнего дня в головном офисе остаются работать лишь те, без кого компания не сможет существовать, – заявляет без тени сочувствия в голосе. – Многодетные, родители несовершеннолетних, инвалиды и остальные особые категории граждан перенимают на себя основные обязанности.
Оборачивается. Окидывает собравшихся нечитабельным взглядом.
– Эти категории, – показывает на доску, где написаны те, кого нельзя без особых причин уволить по законодательству. – Остаются трудоустроены. Все остальные могут обновлять свое резюме. В ваших услугах наша компания больше не нуждается.
Вокруг нас стоит зловещая тишина. Секунда. Вторая. А потом…
Начинается полный гвалт. Коллеги вскакивают со своих мест, кричат, возмущаются. Переговорная наполняется страхом, недовольством, претензиями, аж уши болят. Здесь невозможно находиться.
Закрывая свой ежедневник, поднимаюсь из-за стола, направляюсь к двери. Мне здесь нечего делать.
Ощущая пристальный взгляд прямо в спину, вздергиваю подбородок вверх и продолжаю идти. На негнущихся ногах дохожу до своего кабинета и падаю в кресло.
Вот так.
Сегодня мне сорок лет. Пятый десяток пошел!
Ни детей, ни мужа, ни мужчины, ни семьи. Я одна.
А на работе, на которую я потратила пятнадцать лет своей жизни, вместо поздравления – увольнение.
Глава 2. Марина
– Марин, ну чего ты расстраиваешься? Подумаешь, сорок исполнилось. Жизнь на этом не заканчивается, – успокаивает подруга, лениво потягивая коктейль.
Ей легко говорить, ее дома ждет муж, а не пустая постель. Трое детей, дом-полная чаша. И любимая работа, с которой не уволили в день рождения.
– После сорока жизнь только начинается! – подбадривает вторая. Лариса говорит с такой уверенностью, что невозможно не поверить в ее слова.
Уж кто-кто, а она точно знает толк в этом.
– Еще скажи, в сорок пять баба ягодка опять, – смеюсь, отмахиваясь от ее слов.
– А вот через пять лет и проверим! – твердо заявляет Лариска.
Аня хохочет, качает головой и делает взмах рукой, прося бармена повторить заказ. Не проходит и минуты, как перед нами стоят новые вкусные коктейли.
– Поверь, если не как у Аньки, – Лара кивает на Куравлеву. – То лучше вообще не связываться ни с кем из мужчин. Попадется скот, потом не расхлебаешь, – говорит со знанием дела. Вздыхает.
У Ларисы за плечами очень тяжелый и долгий развод, ее муж оказался редкостным негодяем. Если честно, то я восхищена ее стойкостью и храбростью.
– Ох, девочки, – улыбаясь, качаю головой. Гоню прочь печальные мысли, но они не желают уходить. Зудят роем, не поддаются. – Мне пятый десяток пошёл! Ни детей, ни мужа, ни семьи, – изо всех сил стараюсь не вздохнуть обреченно.
Цепляет.
Вдруг между лопаток чувствую знакомый колючий взгляд, и сердце моментально устремляется в пятки.
В этом городе есть только один человек, кто так смотрит. И с ним мы встретились сегодня утром.
Оборачиваюсь.
Ищу в толпе ублюдка, который своим решением оставил меня без всего, но не нахожу. Жаль, а то высказала ему в лицо все, что думаю.
Не желая возвращаться к неприятным изматывающим мыслям, поворачиваюсь к подругам, сую светящуюся трубочку в рот и сосредотачиваю все свое внимание на сладком коктейле.
Вкусно!
– Ну какой пятый десяток, – подбадривает Лариса. – Ты посмотри на себя! Красотка! Тебе больше тридцати пяти не дашь! – говорит с жаром.
В словах подруги столько искренности и прямоты, что невозможно не поверить. Она действительно считает меня такой, поэтому я посылаю ей теплую улыбку.
– Спасибо, дорогая, – благодарю от души.
Но на сердце все равно печально.
– За нас! – Аня поднимает бокал. – Красивых и счастливых! – громко и четко произносит тост. Улыбается своей очаровательной обескураживающей улыбкой.
– Пусть в этом году ты обретёшь своё счастье! – торжественно добавляет Лариса и поднимает выше бокал.
С трудом заставляю себя не рассмеяться. Где я и где это самое женское счастье. На разных полюсах, как минимум! Если не дальше.
– Ура! С днем рождения! – задорно кричат девчонки.
Чокаемся, опустошаем наши бокалы до дна и идём танцевать, поем песни во весь голос, едва ли не перекрикивая звук из колонок.
– Пойдем в караоке! – предлагает Лара, спустя несколько коктейлей и бесконечное количество хитов, под которые мы зажгли на танцполе.
– Я жуть как хочу петь, – слишком широко улыбаясь, признается Анюта. Ее ведет, но она стойко держится, не позволяя себе сдаться.
– А давай! – соглашаюсь, решая сегодня ни в чем себе не отказывать. День рождения же, сегодня все можно.
Хоть избавлюсь от стойкого чувства, будто за мной кто-то следит.
Жутко неприятное ощущение, если честно.
Расплатившись за коктейли, перемещаемся в находящийся в соседнем здании караоке-бар, где продолжаем наше веселье.
– Марина, – икая, ко мне подходит пошатывающаяся на высоченных шпильках Аня. Обнимает за шею, – Ты такая классная, – говорит заплетающимся языком. – У тебя всё обязательно будет хорошо! – заверяет с жаром.
Ах, милая, как мне хочется верить твоим словам. Но я реалистка и прекрасно понимаю, какое ждет будущее одинокую сорокалетнюю женщину.
– Вот увидишь! – поднимает палец вверх. – Вангую! – хихикает.
Подруга падает на диван и, откидывая голову назад, закрывает глаза. Что-то бормочет, но она далеко от меня, и за стоящим вокруг нас гомоном ее слов толком не слышу.
– Этому столику больше не наливать, – смеётся Лариса, опускаясь рядом с Аней. Берет со стола бокал, поднимает. – Давай выпьем! – предлагает.
Прислушиваюсь к своему телу и понимаю, что больше нельзя. Завтра у меня собеседование, я должна выглядеть более чем прилично.
Да и вообще, мне сегодня пятый десяток пошел. Нужно более щепетильно относиться к своему организму.
– Ой, нет, – выставляю вперед руки. – Мне на сегодня хватит.
Лариса только открывает рот, чтобы сказать какая я растакая, но вдруг над нами повисает мужская тень. Вскидываю голову вверх и встречаюсь с обеспокоенным взглядом Куравлева.
– Вова! Вовочка!! – радостно бормочет Аня.
– С ней все в порядке, – спешу заверить его. – Она просто прилегла отдохнуть.
– Аня устала, – подтверждает Лариса. – Твоя супруга не спит.
– Вижу, – качая головой, ухмыляется Вова. К моему великому удивлению, он не злится.
Куравлев искренне беспокоится за свою жену и говорит без толики осуждения. В очередной раз поражаюсь мужчине.
– Чувствую, кому-то утром будет очень плохо, – произносит, слегка качая головой.
– Так же, как сегодняшним вечером было хорошо, – хохмит Лариса.
Я закатываю глаза. Когда-нибудь она точно получит из-за своего длинного языка, ну честное слово.
– Чуть не забыл! Это тебе, – Вова вручает мне небольшой букет и отвешивает стандартное поздравление.
Я принимаю цветы, нюхаю их и к великому ужасу понимаю, что это единственный букет за сегодня.
Но не успеваю опомниться, как Вова, огибая столик, подходит к жене, несколько секунд смотрит на свою спящую Аню и печально вздыхает.
– Ну, девочка моя, ты, конечно, дала жару, – говорит, наклонившись над ней. – Буду лечить тебя завтра, – обещает.
– Вовочка, – Аня открывает глаза и улыбается мужу. В глазах подруги искренняя, непомерная любовь. – Ты приехал за мной.
– Куда ж я тебя такую одну отпущу, – произносит с усмешкой. Поправляет выбившуюся прядку, убирает волосы в глаз жены. – Иди ко мне, – протягивает вперед руки и помогает подняться Ане.
Смотрю на них, а у самой на душе кошки скребут. Ребята счастливы, влюблены, а у меня…
У меня вряд ли когда-то это все будет.
– Поехали домой, – предлагаю Ларисе, как только Куравлевы нас покидают. Настроения праздновать больше нет.
– Езжай, – без лишних слов меня отправляет. – Я задержусь. Никакого желания ехать домой нет. Там скучно.
Как я тебя понимаю…
Но вместо этого поднимаюсь из-за столика, забираю свои вещи и, пожелав подруге хорошего продолжения вечера, оставляю ее одну. Накинув на плечи пальто, выхожу на улицу.
Делаю глубокий вдох прохладного свежего воздуха, разум чуть ведет. Все-таки последний коктейль оказался лишним.
Ничего, справимся.
Достав из сумочки телефон, вызываю такси, но, к моему великому огорчению, ни одна машина не подтверждается.
– Да чтоб тебя! – произношу в сердцах. В пятый раз запускаю поиск.
Если сейчас тоже никого не найду, то буду вынуждена вернуться к Ларисе обратно. Бедный мой котик, он отощает за сегодняшний вечер.
Вновь чувствую на себе тот самый леденящий душу суровый взгляд серых глаз. Веду плечом, желая скинуть его.
Пиликает приложение.
Опускаю глаза вниз, желая посмотреть, через сколько приедет такси, как вижу рядом с собой идеально начищенные черные мужские туфли.
Мне даже думать не нужно, я знаю кому они принадлежат.
Поднимаю голову вверх, с трудом проглатывая ком в горле.
– Садись, – Аверченко распахивает передо мной пассажирскую дверь. – Подвезу.
В его словах нет ни намека на вопрос, лишь констатация факта. – А если нет? – изо всех сил держусь. Не поддаюсь рвущейся из груди паники.
Меня этот мужчина пугает до мурашек. Его аура уничтожает весь свет.
Я ни за что не готова остаться с ним наедине, нутром чувствую, какой он опасный и жестокий.
– До дома пойдешь пешком? – провокационно выгибает бровь. И продолжает сверлить меня нечитабельным взглядом.
Вдруг замечаю, что рядом со стоящей с нами женщиной останавливается такси, она садится в машину и уезжает. К вышедшей из караоке парочке подъезжает еще одно.
Приложение же у меня в телефоне по-прежнему не находит ни одного свободного автомобиля. Совпадение?
Смотрю на стоящего перед собой мужчину, как вдруг понимаю, что никаких совпадений нет и в помине.
– Пешком дойду так же, как смогу вызвать такси? – спрашиваю, чуть вздернув подбородок.
Лицо мужчины озаряет лукавая и вместе с тем хищная улыбка.
– Именно так, – кивает, продолжая пожирать меня взглядом.
Глава 3. Марина
– Маришка! Ты не уехала? – из караоке выходит Лара и быстрым шагом направляется ко мне.
– Как видишь, – чуть более резко, чем следует, разворачиваюсь к подруге. Пытаюсь сбросить с себя пристальный взгляд внимательных серых глаз.
Их обладатель уж слишком опасен, и я, как никогда точно понимаю: общение с такого рода мужчиной до добра не доведет.
– О! Смотрю, ты уже определилась с машиной, – как ни в чем ни бывало продолжает подруга. Присвистывает. – Вот это ты раскошелилась, – восторженно качает головой.
Не успеваю и рта раскрыть, как Лариса просачивается мимо стоящего у открытой двери Глеба и залезает в автомобильный салон.
– Долго там будешь стоять? Сейчас уже платное ожидание начнется, – говорит мне чуть нагнувшись к выходу. – Или у тебя вдруг стало слишком много денег? Успела забыть, что тебя сегодня уволил какой-то говнюк?
– Говнюк значит, – в глазах сидящего напротив мужчины появляется опасный блеск.
Вместо ответа пожимаю плечами и с тяжелым сердцем залезаю в автомобильный салон. Хлопает пассажирская дверь.
В груди бушует самая настоящая буря, а здравый смысл велит немедленно заткнуть Ларке рот.
Кажется, я еще никогда не была так зла на нее, как сегодня! Это ж надо так подставить меня.
– Куда едем? – деловым тоном Глеб уточняет у нас.
Бросаю на мужчину суровый взгляд, но он в ответ лишь усмехается. За рулем сидит кот, а я чувствую себя мышкой, с которой ему вдруг вздумалось поиграть.
Открываю рот, чтобы назвать адрес Ларисы, но подруга и здесь опережает меня.
– Сначала завезем Маришу, – говорит, показывая прямо. Называет адрес. – А потом уже поедем ко мне.
– Лариса! – шиплю, активно стреляя в Глеба глазами.
Неужели подруга настолько под шафе, что не в состоянии отличить таксиста от не таксиста?! Не понимаю.
У Аверченко на лбу написано: “Не подходить! Высокое напряжение! Убиваю мгновенно”. Но нет же! Лариса надумала с ним шутить.
Это хуже, чем дергать тигра за усы или купаться в кишащем акулами море в критические дни.
Невероятная тупость и глупость. В голове не укладывается совершенно.
– Отвезите нас по второму адресу, – произношу, стараясь оставаться хотя бы внешне спокойной.
Внутри… Ох, чего там только нет! Одна эмоция хлеще другой.
Бросив на меня нечитабельный взгляд в зеркало заднего вида, Глеб выводит машину на трассу и встраивается в дорожный поток, который, к слову, достаточно плотный для столь позднего часа.
– Какую музыку предпочитаете? – спрашивает, продолжая идеально отыгрывать свою роль.
Лариса ведется.
Подруга называет свою любимую радиостанцию, Глеб ее тут же находит и пространство вокруг наполняется ритмичными танцевальными треками, от которых лично у меня уже болит голова. Но Лариса остается непреклонной в своих желаниях и стремлениях.
– Какие отличные у вас динамики, – отвешивает Глебу сомнительный комплимент. Он что-то отвечает ей, она продолжает заигрывать.
Лариска хорошая, но “этому столику больше не наливать”. Отсутствие стоп-крана в отношениях с алкоголем когда-нибудь сыграет с ней жестокую шутку.
Главное, чтобы она ее пережила.
– Марина, а вы какую музыку предпочитаете? – Глеб впервые обращается ко мне по имени, и не могу отрицать, что его обращение пришлось мне не по душе. Из его уст мое имя звучит слишком… особенным.
– Я люблю тишину, – недовольно бурчу и, прикрыв глаза, отворачиваюсь к окну.
В висках стучит, к горлу подкатывает ком. Все-таки последний коктейль был на сегодня лишним.
С трудом дожидаюсь, когда машина остановится на светофоре, выскакиваю из авто и меня выворачивает прямо на колеса идеально отполированной и вылизанной машины.
Хлопает водительская дверь.
Ой.
Но мне плохо… Как же плохо…
– Держи, – Глеб протягивает мне бутылку с водой.
Трясущимися руками беру у него воду, полощу рот, умываюсь и немного прихожу в себя.
С удивлением понимаю, что мы находимся возле моего дома.
– А где Лариса? – хлопая ресницами, недоумеваю.
– Дома, – твердо произносит мужчина.
Его взгляд скользит по моему телу, все желания и потребности написаны у стоящего передо мной мужчины на лице. Я инстинктивно делаю шаг назад и сжимаю блузку, прикрывая область декольте.
Уж слишком откровенно он туда пялится.
– Благодарю, – возвращаю бутылку с водой ему обратно.
– Всегда пожалуйста, – все тем же властным и уверенным тоном отвечает, а у меня в животе бабочки принимаются порхать от его уж слишком многообещающих взглядом.
Чтобы избавиться от дурного наваждения, мне приходится несколько раз встряхнуть головой, только после этого могу снова посмотреть на Глеба.
А он, зараза такой, стоит и в открытую пялится на меня.
Машины рядом с нами сигналят.
– Тебе лучше? Тошнота прошла? – с легким беспокойством в голосе уточняет.
Решив, что с меня сегодня достаточно, я точно знаю, как должна поступить. Наклонившись, заглядываю в салон, забираю свою сумочку и выпрямляюсь.
– Эй, вы! Здесь не парковка! – кричит особо недовольный водитель.
– Убери тачку, придурок! – подключается второй.
Но Глеба летящие в его адрес слова и гневные фразочки не беспокоят от слова совсем. Он продолжает изучать меня, препарирует взглядом.
Он мне сейчас напоминает ленивого, довольного и обожравшегося кота, который от скуки вышел на охоту.
Есть у меня такой экземпляр, в квартире живет и ждет, когда его хозяйка соизволит вернуться. Мысль о пушистом друге немного приободряет, меняет фокус и позволяет более трезво посмотреть на сложившуюся ситуацию.
Как никогда точно понимаю, мне пора убираться.
Одной рукой перехватываю чуть крепче сумочку, вторую засовываю в карман и сжимаю перцовый баллончик. Почувствовав в руках холод металла успокаиваюсь.
– Садись, – словно прочитав мои мысли, говорит Глеб.
– Благодарю, но я, пожалуй, дальше сама, – киваю в сторону дома. – Ножками.
Разворачиваюсь. Ухожу.
За моей спиной хлопает дверь и машина с громким визгом от шин срывается с места.