- -
- 100%
- +
Глава 1. Агата
– Я думаю, тебе все же стоит остаться у ребят.
Марк проводит ладонью по моей щеке и не надолго задерживает руку на ней. – Или, если хочешь, Олег приедет и отвезет тебя домой.
Я отрицательно мотаю головой, глядя на мужчину.
– Я думаю, что как шеф-повар ресторана должна находиться сейчас там. Ясно же, что стряслось что-то серьезное.
Мне не хочется отпускать Марка одного, как бы не выглядел для других наш совместный приезд. Там что-то происходит и оставаться в стороне – выше моих сил. Но Михельсон совершенно не намерен брать меня с собой, и вот уже добрых десять минут мы спорим на пороге. Марк кладет руку мне на плечо и заглядывает в глаза.
– Давай так. Если я приеду и пойму, что твое присутствие как шефа требуется, я сразу тебя наберу и пришлю за тобой Олега. Договорились?
– Хорошо, – с тяжелым вздохом, наконец, соглашаюсь я. – Как узнаешь в чем дело, хотя бы напиши мне.
– Есть, шеф.
Марк широко улыбается, но я вижу как в глубине его зеленых глаз плещется тревога и это разбивает мне сердце. В голове проигрываются сценарии произошедшего в «Есенине» один другого страшнее и мне не хочется, чтобы Марк справлялся с этим в одиночку. Но все что я сейчас могу – не мешать ему разбираться с проблемами.
– Не волнуйся. Я уверен, ничего страшного не произошло. Это какое-то недоразумение. Я все быстро улажу и приеду за тобой.
Марк накрывает мои губы легким поцелуем и внутри меня, вопреки ситуации, разливается тепло от вкуса его губ. Я отстраняюсь от мужчины и уверенно киваю.
– Ты прав. Вряд ли там что-то серьёзное. Просто все это не вовремя, – сделав над собой усилие, я смеюсь. – Но на то она и взрослая жизнь.
Марк улыбается и снова целует меня.
– Я позвоню.
Когда габаритные огни его Хаммера растворяются в темноте, я возвращаюсь в дом и устало сажусь на диван в гостиной. Вечер безнадежно испорчен. Верка отправляется укладывать спать детей, а Кирилл остается наводить порядок на кухне.
– Давай я помогу, – запоздало встаю я.
– Сиди уже, я почти все.
Осаженная грозным взглядом Кири обратно на диван, я закусываю губу и лезу в карман джинс за телефоном. Гугл на запрос «Есенин» выдает официальный сайт ресторана и множество ссылок на различные статьи, но ни одной от сегодняшнего числа. Чтобы ни случилось в ресторане, в СМИ об этом пока неизвестно.
– Налить вина?
Кирилл держит в руках бутылку и вопросительно смотрит на меня.
– Давай, – закрываю вкладки на телефоне и кладу его на подлокотник дивана.
Киря наполняет два бокала, подходит ко мне и садится рядом, протягивая один мне.
– Не дрейфь, подруга. Михельсон со всем разберется.
– Я знаю, но… – я зажимаю переносицу двумя пальцами и морщусь. – Что потребовалось полиции в ресторане? А что если кому-то стало плохо? Или, не дай бог, посетитель отравился? Это же такие проблемы. Да еще и перед поверкой инспекторов Мишлен.
– Агата, успокойся, – крепкая рука друга ложится мне на плечо. – Я уверен, что Марк прав и ничего серьезного не стряслось. Ну может подавился какой богатей, поскандалит немного и все разъедутся по домам.
– Надеюсь, ты прав.
Тревога, железной хваткой сдавливающая мне горло, только нарастает. Я совершенно не слушаю разговор между Верой, которая вернулась в гостиную, и Кириллом. В нервном ожидании я гадаю, что могло такого случится, и безостановочно проверяю телефон на наличие сообщений от Марка. Но время идет, а он так и не объявляется. Когда часы показывают почти полночь, я встаю с дивана.
– Так, все. Хватит сидеть в ожидании неизвестно чего. Тем более вы сейчас оба тут и уснете. Расходимся.
Заметно, что Вера хочет начать спорить, но внезапно зевает и машет рукой.
– Я постелила тебе где обычно. Думала, что вы вдвоем останетесь, но что уж…
Снова махнув рукой, подруга, безостановочно зевая, скрывается в их с мужем спальне. Я бросаю взгляд на Кирилла, проверяющего дверь, и отправляюсь на второй этаж , в комнату, которую уже давно мысленно окрестила своей. Верино замечание про «останетесь вдвоем» становится мне понятно, как только я захожу в комнату. На разложенном диване застелено ужасающее постельное белье. Поросячьего розового цвета с крупными вишневыми сердечками проткнутыми золотыми стрелами.
– Ну, Вера… – я качаю головой и не сдерживаю улыбки.
Марк бы оценил Веркину шутку. Он вообще оказался очень легким и веселым. В Михельсоне нет ни грамма снобизма, а только искренняя жажда жизни. При мыслях о Марке сердце снова тревожно сжимается. Я знаю как для него важен этот ресторан и весь бизнес в целом, поэтому не могу найти себе место. Но экран телефона ожидаемо оказывается пуст и мне ничего не остается как начать готовиться ко сну.
Телефон безжалостно вибрирует у меня под подушкой. Я нажимаю на кнопку громкости и надоедливое жужжание прекращается. Отлично, можно спать дальше. Но через мгновение телефон вибрирует снова, и я с трудом открываю глаза. Вытащив смартфон из-под подушки резко сажусь на неудобном диване и нажимаю на экран.
– Да, – я прокашливаюсь. – Алло.
– Я тебя разбудил, – голос Марка звучит устало, как будто он еще не ложился.
– Ничего. Все в порядке?
– Хм… Нет, не в порядке, – повисает пауза. – Олег сейчас приедет за тобой и отвезет в «Есенин», твое присутствие все-таки потребуется.
– Конечно, я сейчас соберусь. Но, Марк, все и правда настолько серьезно?
– Хуже, чем могло быть.
Я слышу обреченность в его голосе и сердце опускается куда-то в район желудка. Тугой ком в горле мешает мне сделать вдох, и я озираюсь по сторонам в поисках бутылки с водой. Марк все еще молчит отчего мои ладони покрываются липким потом. Но когда он продолжает, я понимаю, что ожидала чего угодно, кроме этого.
– Посетитель умер от анафилактического шока прошлым вечером. Обстоятельства выясняются, но пока все указывает на ошибку кухни в отдаче заказа. В общем, будет расследование.
– Ох, черт, – я теряю дар речи от неожиданности.
– В общем, я жду тебя тут.
– Я поняла.
В спешке собирая вещи и приводя себя в порядок, я пытаюсь унять панику и включить холодной разум. Посетителя, к сожалению, не вернешь и ситуацию обратно не отыграешь. Сейчас все силы надо бросить на разбирательство и спасение репутации заведения. Благодаря нашей электронной системе все заказы фиксируются. Поэтому понять на каком этапе произошла утеря важной информации по поводу аллергена, если она там была, выяснить не составит труда.
Пока я размышляю, успевает приехать Олег.
– Агата Александровна, – водитель кивает и открывает передо мной заднюю дверь Майбаха.
– Спасибо, Олег, – бормочу я и сажусь в машину.
– Марк Давидович просил отвезти вас сразу в ресторан.
– Да, я в курсе. Заезжать никуда не надо.
Остаток пути мы проводим в тишине. Олег предлагает включить музыку, но я отказываюсь, из желания обдумать всю ситуацию. Только пока у меня нет всех фактов, это оказывается довольно проблематично.
Через полтора часа мы подъезжаем к «Есенину». Ничего перед рестораном не указывает на случившуюся здесь минувшим вечером трагедию. Питер медленно просыпается от ночных гуляний и самые ранние туристы отправляются на утренние экскурсии.
Олег открывает передо мной дверь машины, и я выбираюсь на улицу. Оглянувшись по сторонам, стремительно захожу внутрь ресторана. Мне кажется неуместной моя одежда, но тратить время, на то, чтобы переодеться, было совершенно неразумным.
Внутри оглушающе тихо и до меня не сразу доходит почему. Вместо привычной утренней суеты завтраков в ресторане царит атмосфера уныния. Часть столов не сервированы и стоят абсолютно пустые, на части, наоборот сохранились следы чьих-то трапез. Посетителей нет, хостес не встречает меня у входа.
С тревогой окинув взглядом зал, я направляюсь в кабинет Марка. Ресторан словно вымер. Никто из сотрудников не попадается мне на глаза, пока я иду. Только в коридоре служебного помещения я натыкаюсь на Лизу и морщусь под ее пронизывающим взглядом. Кажется, последний раз я видела ее на дне рождения Андрея, рядом с Артемом…
Додумать эту мысль до конца я не успеваю, потому что дверь в кабинет Марка резко распахивается и оттуда, практически, вылетает взбешенный Илья. Совершенно ничего не замечая вокруг, он едва не сбивает меня с ног.
– О, привет, – усилием воли управляющий берет себя в руки. – Здесь творится полнейший пиздец.
Он взмахивает руками, но больше никак не комментирует происходящее и, громко хлопнув дверью, скрывается в недрах своего кабинета. Я удивленно смотрю вслед Илье и стучусь в дверь кабинета Михельсона. Через мгновение раздается низкий голос Марка.
– Входите.
Я толкаю дверь и захожу внутрь. Марк сидит в кабинете один, обхватив голову обеими руками. Перед ним на столе стоит графин с виски и наполовину пустой стакан.
– Что с Ильей?
Марк поднимает на меня взгляд и в его глазах на секунду мелькает радость.
– Он не готов слышать неудобные для него вещи, не более того.
Марк морщится, делает глоток из стакана и откидывается в кресле. На мгновение мне кажется, что за окном снова апрель, я пришла на собеседование и вижу Михельсона в первый раз спустя четырнадцать лет. Я смотрю в его зеленые глаза с легкой паутинкой морщин вокруг них и думаю, о том как бы сложилась моя жизнь, если бы тогда я струсила.
– Так что произошло? – я сажусь на стул напротив него.
Марк тяжело вздыхает и делает очередной глоток из бокала.
– Сын одного богатого и известного депутата решил поужинать со своей невестой у нас в ресторане. Все было хорошо, пока молодые люди не решили заказать крокембуш. Со слов невесты погибшего парня, он несколько раз сообщил про свою аллергию официанту, на что его уверили, что подадут парню десерт без орехов.
– По всей видимости это оказалось не так.
– К сожалению, да. Проблема в том, что совершенно не ясно как орехи оказались у него в пирожном. На кухне клянутся, что отдавали заказ в соответствии с чеком, где четко было указано, что у посетителя аллергия. При этом официанты твердят, что отдали парню пирожное, которое ему и предназначалось. В пирожном его невесты тоже есть орехи, – Марк разводит руками. – Не было бы, можно было подумать что официанты перепутали два десерта, а так…
Марк замолкает и проводит рукой по подбородку. Он выглядит устало, и я понимаю, что этой ночью ему совсем не удалось сомкнуть глаз.
– Кто был на кондитерке?
– Анжелика.
Я слышу имя повара и чувствую укол вины. Мы так и не успели с Андреем ничего предпринять по поводу нее. Сначала су-шеф вызвался сам понаблюдать, а когда пришло время обсуждать увиденное им, случилась авария и все это отошло на второй план. А теперь это стоило жизни человека. В кабинете повисает напряженная тишина.
– У нас большие проблемы, – нарушает ее Марк.
Я вздыхаю и задаю вопрос, тревожащий меня всю дорогу до ресторана:
– Чем нам это грозит?
Глава 2. Марк
Я встаю из-за стола и поворачиваюсь к окну. Я сильно устал за прошедшую ночь. Суета, шум, постоянные допросы. Нервы на пределе. В этой ситуации больше всего пугает неизвестность и беспомощность перед ней. Я рад, что Агата со мной. Без ее поддержки было бы в разы сложнее. Но на работе мы вынуждены держать дистанцию, чтобы избежать пересудов. А так хочется подойти и обнять ее. Просто прижаться к ней всем телом и вдохнуть запах жасмина и сандала от ее волос.
– Как минимум штраф, – я скрещиваю руки за спиной. – Как максимум – все, что угодно. Репутация ресторана испорчена, еще СМИ сейчас точно подольют масла в огонь. Естественно, будет расследование, естественно, разбирательство по чьей вине аллерген попал в десерт. Но это все может сильно затянуться, а нам нужно как-то открыться и работать дальше. Еще непонятно, что с этим депутатом… Как он на все отреагирует.
– Ты его знаешь? – спрашивает Агата.
– К сожалению, нет. Но он очень влиятельный. Семенов Виталий Степанович. Может быть, слышала о таком? – я оборачиваюсь на Агату. Та пожимает плечами. Видимо, политическая жизнь родного города ее особо не интересует. Это не страшно. – Он баллотировался в мэры два года назад, и даже, вроде бы, прошел во второй тур, но его слил федеральный кандидат.
– Правящая партия решает, – говорит Агата. Возможно, она и не так далека от политики, как мне показалось сначала.
– Именно, – киваю я. – Как бы то ни было, денег у него просто жопой жуй. Он из тех, кто поднялся в лихие девяностые, сделал себе состояние, когда разворовывали страну. Сейчас у его жены, – я рисую кавычки в воздухе двумя пальцами обеих рук, – есть бизнес на любой вкус. От привокзальных кафешек до нефтяных вышек на Сахалине. Семенов – очень серьезная фигура. И как он отреагирует на смерть своего сына по вине нашего ресторана – одному богу известно.
– Странно, что такой богатый и влиятельный человек ни разу не был в «Есенине», – задумчиво произносит Агата.
Я разворачиваюсь, обхожу стол и сажусь в кресло напротив нее. Она выглядит уставшей и не выспавшейся. Бедная, натерпелась этой ночью. Так странно что, как только мы снова сошлись, тут же посыпались испытания. Испытания, которые нам еще предстоит преодолеть. Но на этот раз мы пройдем через это все вместе. Я же говорил, что теперь мы будем хлебать дерьмо вдвоем. Похоже, что накаркал.
– Он заходил несколько раз на ужин. Был на многих банкетах и торжествах. Но, как я и сказал, мы достаточно далеки друг от друга. Только поверхностное знакомство на уровне представления друг другу. Так что снисходительности я от него не жду. Только надеюсь на здравый смысл.
– А что говорит полиция? – нахмурившись, спрашивает Агата.
– Ничего, – пожимаю плечами я и откидываюсь на спинку кресла. – Забрали записи с камер видеонаблюдения, опросили всех, кто работал в эту смену, несколько посетителей, невесту и меня еще зацепили допросом. Но так как меня здесь не было, то и сказать я особо ничего не мог. Только обещал всячески содействовать. Вроде как обещали прислать следователей с утра.
– Понятно, что ничего не понятно, – констатирует Агата. – А ты сам, что думаешь?
– Я не знаю, – закрываю руками лицо. – Илья говорит, что десерт готовила Анжелика. На камерах это вроде бы видно. Но она в состоянии шока сейчас. Говорит, что крокембушей в этот вечер делала не один десяток, но точно помнит несколько заказов без орехов. И, разумеется, клянется, что не добавляла их.
– Может пыль или какие-то остатки попали? – с надеждой спрашивает Агата.
– Все возможно. Оперативники, кстати, не исключали версию о несчастном случае. Скажи мне, это правда, что ты хотела заменить Анжелику?
– Не заменить, а присмотреться к ней, – хмуро отвечает Агата. – Это несколько разные вещи. Она плохо справлялась на кондитерке, и я подумывала перевести ее в холодный цех. Если я правильно помню, Андрей даже с ней беседу проводил. Она обещала исправиться. Она – хороший кондитер, но с нашим потоком справляется плохо. Ну а менять сладкое королевство на салаты… Сам понимаешь, – Агата разводит руками в знак того, что это так себе идея. – А почему ты спрашиваешь? И откуда ты знаешь вообще? Я разговаривала об этом только с Андреем, – хмурится она.
– Только с Андреем? И больше ни с кем? – хмурюсь и я.
– Да. Я не привыкла обсуждать кадровые вопросы с кем попало.
– Даже с руководством? – поднимаю бровь я.
– Ты меня извини, конечно, но мне точно виднее с кем работать на кухне, а с кем нет. В конце концов, я за нее отвечаю и спрос в конечном счете с меня. Даже будь Анжелика самый худший кондитер в мире, она – мой кондитер. В первую очередь мой! Я решаю, что с ней делать – уволить, перевести, обучить. Твоя задача – функционирующий ресторан и довольные клиенты. Моя задача – отдать вкусное блюдо вовремя.
– Ты права. Права, – горячо заверяю ее я. – Интересно тогда откуда об этом знает Илья?
– Ах, вон откуда ноги растут, – щурится Агата и скрещивает руки на груди. – Тогда тут как раз все понятно. Андрей поговорил с Анжеликой. Та в расстройствах поведала все нашей главной змее Лизоньке. По-моему очевидно как эта информация оказалась у Ильи.
– Да, твоя версия весьма правдоподобна, – киваю я.
– И что наговорил про меня наш дорогой управляющий? – язвительно спрашивает Агата. – Как обычно, что я никчемный шеф и мне не место здесь?
– Про никчемного речь не шла, но да, про место, он заикался не раз, – отвечаю я. – Он невзлюбил тебя с самого начала и причина его ненависти мне не ясна. Мы сильно поругались из-за этого.
– Поэтому он выбежал от тебя, как ошпаренный? – догадывается Агата.
– Да. Он уверен, что во всех наших бедах виновата ты. Бред, – отмахиваюсь я. – Я его не узнаю последнее время. Ведет себя просто отвратительно. Ну что ты напряглась?
Агата натянулась как струна в кресле и пристально смотрит мимо меня. Поза закрытая, руки и ноги скрещены. Этот разговор ей явно неприятен.
– Какая разница, что думает Илья? – я наклоняюсь вперед и протягиваю руку. – Главное, что думаю я. Наши с ним мнения диаметрально расходятся. И свое я донес ему предельно тщательно и громко. Поверь! Дай руку.
Я трясу открытой ладонью в воздухе и пытаюсь улыбнуться. Агата нехотя расслабляется, нагибается ко мне и кладет свою ладонь на мою. Я тут же хватаю ее второй рукой и крепко сжимаю обеими.
– Обвинять меня в случившемся – просто вершина хамства, – зло цедит Агата. – Меня даже близко в ресторане не было. И да, я сомневалась в Анжелике. Но не потому, что она плохой кондитер. Она профессионал высокого класса.
– Именно это я ему и сказал. Мне нечего от тебя скрывать, я говорю тебе чистую правду. Вот как есть, так и говорю. Даже самую горькую, которую тебе неприятно слышать. Не хочу чтобы между нами были недомолвки, – улыбаюсь я девушке. Та вроде бы смягчается. – Я в принципе, не думаю, что хоть кто-то виноват в случившемся. По крайней мере умышленно. Произошла роковая случайность! Да, трагическая. Но время вспять уже не вернуть, нам остается только двигаться дальше и как-то выбираться из всего этого. И я рад, что ты сейчас со мной. Твоя поддержка очень важна для меня. Один я бы не справился.
Агата, наконец, улыбается и опускает плечи.
– Ты же со мной? – спрашиваю я.
– Конечно, с тобой, дурачок! – смеется она.
Я тянусь к ней с поцелуем. Девушка хмурится, а я делаю самое жалостливое лицо на какое только способен. Поддавшись искушению, девушка движется навстречу.
В тот же момент кто-то отчаянно стучит в дверь. Мы едва успеваем отпрянуть друг от друга и принять максимально расслабленные позы, как в проеме показывается взъерошенная голова администратора Лизы. Удивительная способность появляться в ненужном месте в ненужное время.
– Марк Давидович! Ах, простите, – испуганно тараторит она. – Там посетитель…
– Мы закрыты, – строго говорю я.
– Да, но это… – она сглатывает.
Я хмуро смотрю на нее и, кажется, догадываюсь.
– Это Семенов, – шепчет она.
Я тут же вскакиваю и поправляю пиджак.
– Он что-нибудь говорил?
– Нет, сидит на месте своего сына.
Мои глаза округляются в ужасе. Я медленно поворачиваю голову и смотрю на Агату. Та тоже замерла. Это новость повергла ее в шок.
– Если хочешь, я пойду с тобой, – осторожно говорит девушка.
– Нет, – твердо отвечаю я, собравшись с духом. – Я пойду сам. Проверь пожалуйста кухню, вдруг ты найдешь там что-то… Что-то что покажется тебе странным.
– Хорошо, – кивает Агата.
Я выпрямляюсь, выдыхаю и твердым шагом устремляюсь на выход из кабинета.
Посреди пустого зала, за столиком для двоих, сидит Виталий Степанович Семенов. На том же самом месте, где двенадцать часов назад ужинал его сын. Грузный мужчина с огромными щеками, свисающими вниз. На голове почти не осталось волос, а те, что есть уже давно покрыты сединой. Ему далеко за пятьдесят. Дорогой пиджак от Ermenegildo Zegna едва застегнут единственной пуговицей, которая держится из последних сил на его огромном пузе и рискует вот-вот выстрелить со скоростью пули.
Мимо меня проносится Илья с тарелкой в одной руке. На ней возвышается крокембуш.
– Как вы просили, Виталий Степанович, – произносит Илья, ставя десерт на стол перед депутатом.
Он стоит несколько секунд в ожидании, но комментариев не поступает. И Илье приходится удалиться.
Семенов смотрит в одну точку – на десерт, который так и не доел его сын. Правая рука берет вилку.
– Виталий Степанович, – учтиво произношу я, подойдя к столику. – Примите мои искренние соболезнования.
Семенов не двигается. Кажется, он ничего не слышит вокруг. Я замираю в ожидании.
– Удивительное дело, – спустя минуту произносит депутат. Самую долгую минуту в моей жизни. – Как такая вполне обычная вещь может быть смертельно опасной. Орехи! Самое безобидное растение на планете. Ты знаешь ядовитые орехи, Марк?
– Нет, Виталий Степанович.
– Я тоже, – ухмыляется депутат. – А они вот! На тарелке передо мной, – он поднимает свой взгляд на меня и пронизывает меня серыми холодными глазами. – Что будет, если ты их съешь?
– Ничего, – коротко отвечаю я.
– Интересно. А как думаешь, что будет, если их съем я? – наклоняет голову вбок Семенов.
– Рискну предположить, что тоже ничего, – сглатываю я.
– Кто знает? Может для меня они тоже окажутся отравленными, – делает ничего не значащее лицо депутат.
Он крепко сжимает вилку и отламывает ей кусок десерта. Затем медленно несет ее к раскрытому рту. Еще мгновение и ореховый крокембуш скрывается внутри. Депутат сжимает губы, чтобы на вилке не осталось ни грамма крема, и достает ее изо рта. Он замирает ненадолго, а потом начинает медленно и вдумчиво жевать, перекатывая языком десерт. Когда первая порция успешно проглатывается, он тянется за второй и также медленно повторяет всю процедуру. Семенов доедает десерт, медленно смакуя каждый кусочек. Соскребает с тарелки все до последнего мазка крема, так, что она выглядит будто после мойки.
Все это время я стою и боюсь дышать. Не знаю, как вести себя в этой ситуации. Он богатый и влиятельный. Он только что потерял сына в моем ресторане. В МОЕМ, блядь, ресторане! Что я могу ему сказать в этой ситуации?
Семенов со звоном бросает вилку на тарелку и с отвращением выковыривает языком остатки крема из зубов.
– Так себе еда, – констатирует депутат. Он поднимает глаза, смотрит будто сквозь меня. Они полны гнева и отвращения. – Ты лишишься всего, Марк. Я раздавлю тебя.
Глава 3. Агата
На кухне царит идеальный порядок. Сейчас не лучшее время для гордости, но я ощущаю именно ее. Какой бы ни была ситуация, повара остались при холодной голове. Нигде нет брошенных кастрюль, остатков еды или следов готовки. Все чисто, убрано и находится на своих местах. Все, кроме поваров. Ресторан пуст и это угнетает.
Репутации «Есенина» нанесен непоправимый ущерб, но боюсь что невозможность заполучить звезду Мишлен сейчас наименьшая наша проблема.
Я прохожу в кухню, понимая, что ничего здесь не найду. Надо смотреть чеки, а для этого мне нужен компьютер в кабинете Марка. Оставаться на кухне не имеет никакого смысла, но я все же задерживаюсь. Пройдя на шефскую кухню сажусь за барную стойку и обхватываю голову руками. Не знаю как Марк справляется. Вся ситуация похожа на сошедший с рельсов поезд, который несется вперед со скоростью локомотива и безжалостно сносить все препятствия, оказавшиеся на его пути. И конца этой катастрофе не видно. Из размышлений меня вырывает знакомый голос.
– Привет.
Я вскидываю голову и киваю Андрею, стоящему в дверях.
– Как ты себя чувствуешь?
Я улыбаюсь. Все-таки Андрей отличный парень.
– Довольно неплохо, чего не скажешь о сыне депутата.
Мы синхронно морщимся от моих слов и на кухне повисает тишина.
– Как это вышло?
Андрей вздыхает, проходит в кухню и садится на стул, с другой стороны барной стойки.
– Хрен его знает.
Я присматриваюсь к су-шефу и замечаю следы усталости на его лице. Да уж, всех зацепил этот локомотив.
– Лика утверждает, что готовила без орехов, поставила оба десерта рядом, озвучив, что один для гостя с аллергией. Все. Дальше пирожные оказались в зале и что там произошло – загадка, – он разводит руками и опускает взгляд в пол. – Это моя вина.
– В смысле? – непонимающе смотрю на Андрея.
– Если бы я что-то решил с Анжеликой, а не ждал тебя…
Я прерываю его взмахом руки.
– Даже не думай. С таким успехом можно сказать, что это и моя вина тоже. Только это все роковая случайность. Да, парень погиб, но по нелепому недоразумению, не более того. Поэтому не смей себя винить.
Андрей кивает, но в глазах, я замечаю неуверенность в моих словах. Мне знакомо его чувство вины. Сама испытала его нескольким минутами ранее.