- -
- 100%
- +
– Ладно, – он встряхивает головой и поднимает глаза. – Какие наши дальнейшие действия?
Полчаса мы обсуждаем план на открытие ресторана. Следователи пока не сказали когда мы можем открыть свои двери для посетителей, но мы должны подготовиться заранее. Неясно чего ждать – наплыва гостей, привлеченных трагедией или пустые столы по той же причине. Поэтому мы решаем, делать заготовки в привычном объеме. Излишек, в конце концов, можно будет заморозить. А в случае нехватки – вывести дополнительно персонал. В ресурсах у нас проблем пока нет. Когда я снова захожу в кабинет Марка, натыкаюсь там на полицейских в форме.
– Я не вовремя? Прошу меня извинить.
– А вы кто?
Я не успеваю ответить, потому что Марк меня опережает.
– Агата Александровна Лушкевич – шеф-повар ресторана. Агата, это капитан Соловьев и лейтенант Куцилин.
– Господа, – я киваю обоим и прохожу в кабинет. Сесть мне никто не предлагает. Марк поднимается со стула и жестом указывает мне на него. Я отрицательно мотаю головой и выжидающе смотрю на полицейских.
– Так-так-так, – лейтенант окидывает меня оценивающим взглядом и довольно хмыкает. – А где же вы гражданочка шеф-повар были, пока ваши повара людей травили?
– Во-первых, мои повара людей не травят, товарищ лейтенант. А во-вторых, я была и сейчас нахожусь на больничном.
– Что-то вы не выглядите больной. Что за хворь у вас, если не секрет?
– Мои проблемы со здоровьем к ситуации не имеют никакого отношения. Но если вам так угодно – у меня сотрясение мозга после аварии.
Я скрещиваю руки на груди и выразительно смотрю на полицейский сверху вниз. Мне совершенно не нравится их тон. сразу понятно, что они предвзяты. И судя по всему, разбираться в произошедшем они не намерены. Для них все предельно ясно.
– Господа, Агата Александровна вряд ли что-то добавит в нашему разговору, потому что обладает еще меньшей информацией, чем вы. Если это все, что вы хотели уточнить, то я попрошу позволения откланяться. У меня еще очень много дел.
– Да, конечно, – нехотя мужчины встают. – Если что-то узнаете, незамедлительно сообщите.
– Разумеется, – Марк протягиваем им руку.
Ответив на рукопожатие, полицейские протискиваются мимо меня к выходу.
– Шеф, – лейтенант берет под козырек и подмигивает мне.
– Лейтенант, – смутить ему меня не удается.
Когда дверь за ними закрывается, я сажусь в освободившееся кресло напротив Марка.
– Что они хотели?
– В сотый раз задать одни и те же вопросы. И так по кругу со вчерашнего вечера.
– На них давят?
– Скорее всего, – Марк трет ладонью лицо. – Семенов пообещал меня уничтожить.
– Ох, Марк.
Он поднимает руку, призывая меня молчать.
– Я понимаю его, он объят горем и жаждой мести. Но когда он успокоится, я думаю мы будем способны спокойно все обсудить.
Я закрываю глаза, не зная что сказать Марку в ответ. Его уверенность я не разделяю. Боюсь, что все самое страшное у нас еще впереди. Все, что я сейчас могу – быть для него поддержкой.
– Марк, поехали домой?
В тишине пустой квартиры трель телефонного звонка Марка кажется оглушающей. Я вздрагиваю от неожиданности и резко сажусь на диване. Марк, прижавшись ко мне всем телом, безмятежно продолжает спать. Убрав с глаз растрепавшиеся волосы, я трогаю его за плечо.
– Марк, тебе звонят.
Мужчина ворочается, но не просыпается.
– Марк, – приходится несильно его потрясти. – Телефон разрывается.
Михельсон открывает глаза и мутным взглядом смотрит сквозь меня. Я улыбаюсь ему и сую телефон под нос. Пару раз моргнув, Марк все-таки берет смартфон, смотрит на экран и встает с дивана.
– Алло, – идя в сторону кухни, он отвечает на звонок.
Я снова ложусь на диван и широко зеваю. Кажется, бессмысленный фильм, который мы включили на телевизоре, сморил нас обоих и мы благополучно уснули на диване. Я поднимаю руку с часами и смотрю на время. Ого, мы проспали почти три часа, что немудрено. У нас выдалась бессонная ночь, а затем суматошное утро. Пока я думаю стоит ли встать или проще перебраться в кровать, в комнату возвращается Марк.
– Мне надо будет ненадолго отлучиться.
Я снова принимаю вертикальное положение.
– Зачем?
– Позвонил знакомый, меня могут сегодня принять в префектуре, попробую решить как-то вопрос с Семеновым.
– Ты думаешь, что он выполнит свои угрозы?
– Не знаю, но подстраховаться будет не лишним, – Марк переводит взгляд на телефон. – Я быстро в душ и в префектуру. Надеюсь, что за пару часов управлюсь.
– Хорошо, – я встаю с дивана и пытаюсь пригладить футболку.
– Ты можешь остаться.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Марк делает шаг ко мне и положив руку на талию притягивает к себе.
– Наоборот. Очень хорошая. Останься, закажи поесть. Я скоро вернусь.
Он как кот трется носом об мою щеку, и я смеюсь.
– Марк, у меня даже смены вещей нет, только то, что я брала к Вере.
– Давай ключи, я заеду к тебе, хоть весь шкаф привезу целиком.
– Марк, я…
Я вздыхаю. Идея кажется заманчивой. Мне ужасно не хочется домой, ночевать в пустой квартире. Марсик остался в Новолисино с Верой, поэтому причин возвращаться домой у меня совершенно нет. Я снова вздыхаю и обнимаю Марка за шею.
– Ладно, я останусь. Но на ужин никаких заказных омаров, я что-нибудь сама приготовлю.
– Как скажешь, – мужчина звонко целует меня в щеку и скрывается в ванной комнате.
Я стою посреди навороченной кухни Михельсона и помешиваю соус в сотейнике. По квартире расползаются дурманящий ароматы базилика, тимьяна и красного вина. Из колонок стереосистемы доносятся звуки симфонического оркестра, в духовке томится свинина, а картофель закипает на плите. Я ловлю себя на мысли, что счастлива. Несмотря, на все свалившиеся на нас неприятности, в данный момент времени мне просто хорошо. Готовить для Марка, ждать его дома и, в целом, быть с ним.
Хлопает входная дверь и через мгновение на кухне показывается сам Марк.
– Мммм, я и не знал, что такой голодный, – ведет он носом.
– Еще десять минут. Как раз руки вымоешь и переоденешься.
Марк не отвечает, и я разворачиваюсь проверить, слышит ли он меня. Опершись плечом о дверной проем, он стоит в проходе и задумчиво смотрит на меня.
– Что? – улыбаюсь я.
– Просто ты выглядишь на моей кухни так, как будто всегда здесь была.
– Я шеф-повар. Я так буду выглядеть на любой кухне.
Марк отрицательно качает головой.
– Нет, дело в не в этом.
Но в чем, он решает не уточнять, а молча разворачивается и уходит вглубь квартиры.
Мы ужинаем, обсуждая совершенно посторонние вещи. Такие как планы на выходные, желание выбраться за пределы Питера или ремонт моего Порше, который все еще не закончен. Когда с едой покончено, а посуда загружена в посудомойку, мы забираем со стола бокалы с вином и отправляемся в гостиную.
– Кино? – вопросительно выгибает бровь Марк.
– Лучше расскажи как прошла твоя встреча.
– Если честно, никак, – мужчина разводит руками. – Префект сказал, что поговорит с Семеновым, но скорее всего это гиблое дело. Семенов и так довольно принципиальный мужик, а тут вообще ситуация. И я могу его понять.
Я вспыхиваю.
– Конечно, это трагедии и горе, но при чем тут ты? От того, что он уничтожит твой бизнес, сына Семенов не вернет. Это все не имеет никакого смысла!
– Не заводись, – Марк кладет ладонь мне на руку в успокаивающем жесте. – Я справлюсь со всем. Ты думаешь, это первый депутат, который обещает меня уничтожить? Нет. Но где бы я сейчас был, если бы перед каждым пасовал. Все образуется.
Я сглатываю, ставшей вязкой слюну и смотрю на Марка.
– А что если он не успокоится пока не дойдёт до конца?
– Значит мы так и проведем всю жизнь в борьбе.
– Я волнуюсь, – я кладу ладонь на щеку Марка и смотрю в его зеленые глаза.
– Я знаю. Просто доверься мне.
– Ладно, – я закрываю глаза и пытаюсь сделать вид, что Марку удалось меня убедить. – Я хочу завтра съездить за Марсиком, раз скоро мне выходить на работу. Можно я возьму твой Мерседес?
– Давай лучше Олег отвезет тебя?
– Не стоит, я прекрасно доеду сама.
Я вижу, что Марк колеблется и не могу понять причину. Но в том момент, когда я уже решаю спросить о ней, он кивает.
– Конечно, без проблем.
– Спасибо.
Остаток вечера мы проводим за просмотром очередной несмешной комедии. Медленно напряжение уходит, оставив после себя чувство тревоги и неуверенности. Я смотрю на экран телевизора, совершенно не воспринимая происходящее там. Больше всего мне хочется знать, что принесет нам завтрашний день.
Глава 4. Марк
«Есенин» открылся с горем пополам. Сначала зал и кухню тщательно осмотрели следователи. А когда, наконец, дали отмашку, что можно открываться, персонал приступил к тщательной уборке всех помещений. Все как единое целое бросились устранять последствия ужасного происшествия. Царила дружная атмосфера воодушевления. Позабыв старые обиды и споры, вместе мы открывали этот ресторан как будто заново. Официанты с администраторами и Ильей приводили в порядок зал, а повара под управлением Агаты драили кухню. Миг единения был настолько пронизывающим все окружающее, что я не выдержал и присоединился к ребятам, помогая как в зале, так и на кухне.
Вот в этой атмосфере веселья и дружелюбности, мы открыли ресторан уже через два дня после отъезда полиции. Но это была катастрофа. Обычно заполненный на половину ресторан во время завтрака был практически пуст, лишь пять занятых столиков. В обед, когда регулярно у нас была полная посадка, зал едва был заполнен наполовину. А на ужин к нам не пришел практически никто. Я успокаивал себя эффектом первого дня, но это повторилось и на следующий день, а потом следующий и еще. Трехдневная выручка едва могла покрыть наш обычный дневной оборот в будний день. Близились выходные, и я все еще успокаивал себя тем, что на них все наладится.
– У «Ресторанного ревизора» вышел ролик, где он призывает не ходить к нам, – говорит Илья, задумчиво водя пальцем по экрану смартфона.
Мы сидим у него в кабинете и, несмотря на раннее утро, пьем десятилетний виски. В последние дни это уже стало традицией. Я допиваю второй стакан.
– Это кто? – хмурясь, спрашиваю я, поправляя штанину закинутой правой ноги на левую.
– Это блогер. У него свой канал на ютубе. Странно что ты не знаешь, – хмыкает Илья.
– Я далек от всего этого, – честно признаюсь я. – Не думаю, что блогер так страшен для нас.
– У него три миллиона подписчиков, – резонно замечает Илья. – Каждый выпуск имеет такие же охваты. Поверь, если хоть как-то и можно объяснить наш провал в последние дни, то только этим.
– Наша публика вряд ли сидит на ютубе и смотрит каких-то ревизоров, – скептически произношу я. – В сарафанное радио я еще поверю. В козни Семенова хоть как-то. Хотя надеюсь он все-таки остыл и одумался.
– О, брат! – протягивает Илья. – Боюсь, что это все совокупность факторов. И то, и другое, и третье сделали свое дело. И как результат – пустой зал «Есенина». Что будем делать?
– Не знаю, – качаю головой я. – Худшее что нам грозит это ребрендинг. Но это уйма денег. Нужно привлекать еще инвесторов, составлять дизайн-проект, новая мебель, новое меню, маркетинг. Это будет армагеддон.
– Я могу вложиться, если что, – осторожно говорит Илья.
– Ты? – прищуриваюсь я. – Когда ты успел разбогатеть?
Илья бросает смартфон на стол, отъезжает в кресле, кладет ногу на ногу и скрещивает пальцы обеих ладоней на животе. Поза закрытая, да он похоже хочет завести серьезный разговор, который ему не особо по душе.
– Ну ты мне не три копейки платишь. Я скопил. Сумма небольшая, но пополам мы потянем, – пожимает плечами управляющий. – Честно говоря, я давно хотел предложить тебе что-то подобное. Вложиться в какой-нибудь проект. В этот или какой-нибудь новый. Мне пора двигаться дальше, засиделся в управляющих.
Я хмыкаю. Эта идея не особо мне нравится. Илья и так последнее время ведет себя как последний мудак. И только на подготовке «Есенина» к открытию он немного остыл, и я стал узнавать своего прежнего друга. А если он будет моим партнером, боюсь на голове у него вырастет корона такой величины, что будет чиркать потолок над его рабочим местом. Впрочем, если все будет совсем плохо, его предложение можно оставить как запасной вариант.
– Что? – спрашивает Илья. – Тебе не нравится эта идея?
– Я этого не говорил, – поднимаю бровь я.
– Но и восторга не показываешь, – криво ухмыляется Илья.
– Это слишком неожиданная новость, чтобы быть в восторге.
– Ясно, – кивает Илья. – Ты не веришь в меня. Всегда меня недооценивал.
– Я лишь пытаюсь понять, как все это будет выглядеть. Ты меня удивил. Я не ожидал таких заявлений от тебя. Что ты хочешь? Чтобы я прыгал от восторга? Ну мы, по-моему, не в том возрасте. Тем более в такое время, когда поезд практически сошел с рельс…
– Вот именно, Марк! – Илья вскакивает и начинает ходить по кабинету. Он активно жестикулирует и явно раздосадован. – Поезд УЖЕ сошел с рельс и едет вниз к обрыву. Я предлагаю тебе помощь, а ты презрительно хмыкаешь мне в ответ!
– Презрительности я не выказывал, – едва разомкнув губы, говорю я. Откидываюсь на спинку кресла и занимаю наиболее непринужденную позу.
– А выглядело все именно так! – он останавливается и пристально смотрит на меня. – Мы в одной обойме уже сколько? Пять лет? Семь? Я тебя хоть раз подводил?
– Нет, – отрицательно мотаю я головой. – Но последнее время я тебя не узнаю. Твои выходки порой меня сильно удивляют. И это еще мягко сказано.
– Да уж кто бы говорил, – язвительно замечает Илья. – Я знал, что так будет. С самого начала знал. Дело ведь в ней, так?
– В ком?
– Не придуривайся. Ты прекрасно знаешь о ком я говорю, – Илья сжимает кулаки, а желваки на его шее выпирают. – О нашем шеф-поваре. Я сразу все понял, как только увидел, как ты на нее смотришь.
– Как я на нее смотрю? – вспыхиваю я.
– Как кот на валерьянку, как коала на лист эвкалипта. Ты же спишь с ней! Так?
– Тебя это не должно касаться, – тут же вскакиваю.
Мы смотрим друг другу в глаза. Воздух в комнате так напряжен, что кажется будто вот-вот засверкают молнии.
– Нет, это касается меня, Марк, – презрительно говорит Илья. – Еще как касается! Это из-за нее тебя почти месяц не было в ресторане, где мне одному приходилось разгребать все это дерьмо.
– Тебя для этого и наняли! – выплевываю ему прямо в лицо. Еще одно слово и его зубы полетят на этот дубовый пол.
– Вот и проявляется твоя сущность. Говорили мне…
Он не успевает договорить, как раздается трель смартфона. Если бы не этот звонок, кто знает к чему бы привел наш разговор.
– Да? – говорит в трубку управляющий, подойдя к столу. – Когда? … Где это? … Ясно. – он нажимает отбой и хмуро смотрит на меня. – Пойдем. Ты охренеешь, когда увидишь!
Мы продираемся сквозь толпу официантов и поваров, которая столпилась у дверей ресторана. Персонал завороженно смотрит в одну сторону. Я выскакиваю на улицу и смотрю по направлению их взглядов. Прямо через дорогу стоит небольшой старенький минивен непонятной марки с открытым багажником. Около него возвышается приличных размеров лестница, опертая на громадный билборд. Двое мужичков на самом верху заканчивают свою работу – довешивают правый угол красно-черного плаката. На нем изображено испуганное лицо девушки, которая прижала обе руки к щекам и открыла рот. А сверху крупными буквами:
«ЖИЗНЬ – САМОЕ ДОРОГОЕ, ЧТО У НАС ЕСТЬ! БЕРЕГИТЕ ЕЕ! ЕШЬТЕ У НАС!»
И подпись ниже:
«ТРИ КИТА»
– Да бля-я-я-ядь! – ору я на всю улицу, сжимая кулаки.
Злость застилает мне глаза, я мчусь через дорогу к билборду. Отпрыгиваю в сторону от проносящейся мимо машины, которая истошно сигналит. Но бегу дальше, только отмахнувшись. Во мне два стакана виски и инстинкт самосохранения забился где-то далеко внутри.
– Эй вы! – ору я мужикам наверх, задрав голову. – А ну снимайте это говно нахер отсюда!
– Ты кто такой? – хмыкает один из рабочих. Он крупнее и на голову выше своего напарника. Светлые волосы на яйцеобразной голове подстрижены в короткий ежик.
– Хозяин этого ресторана! – указываю рукой на «Есенин».
Яйцеголовый опирается на поручни билборда, смотрит на меня сверху вниз и сплевывает вниз
– И? – коротко спрашивает он.
– Хули «и»? Я тебе сказал – снимай это говно!
– Ты хозяин билборда?
– Меня не ебет кто хозяин. Я сказал тебе снимать!
– Ну, раз ты не хозяин, меня не ебет, что ты сказал, – пожимает плечами яйцеголовый.
Ко мне сзади подлетает Илья и хватает за плечо.
– Пойдем, Марк. Они тут не причем, – говорит он.
– Ах, тебя не ебет, – ору я яйцеголовому. – Давай спускайся! Тебя это сейчас очень заебет.
– Да без проблем, – пожимает плечами мужчина.
– Марк, пойдем, – тянет меня за руку Илья. Я вырываю плечо из его хватки.
– Давай-давай. Сейчас ты быстро снимешь, все что повесил. И у хозяина разрешения не спросишь, – ору я.
– Марк! – уже кричит Илья, выскакивая передо мной. Он пытается посмотреть мне в глаза, схватив за плечи, но я все время выглядываю из-за его головы.
– Да я уже иду, – спокойно отвечает яйцеголовый, спускаясь по лестнице.
– Быстрее давай, – я пинаю лестницу, которая угрожающе покачивается.
– Э, бля! – срывается на крик, испугавшийся яйцеголовой. – Ты что долбанутый?
– Спускайся, не останавливайся.
Ко мне подбегает су-шеф Андрей и еще двое здоровых поваров из ресторана – один горячего цеха, а второй, как ни странно, кондитер.
– Марк Давидович, вам нужно успокоиться, – испуганно произносит Андрей, возникая передо мной.
– Давай-давай, шевели ногами, – продолжаю я орать наверх.
– Уводите его, – бросает Андрею Илья.
Мужчины буквально хватают меня под руки и несут обратно в ресторан. Я пытаюсь вырваться, но тщетно. По пути еще выкрикиваю ругательства. Илья остается у билборда и о чем-то говорит с яйцеголовым. Видимо, успокаивает и приносит глубочайшие извинения. Плевать.
Когда меня подволакивают ко входу в ресторан из дверей выбегает испуганная Агата, в чепчике и фартуке.
– Что здесь происходит? – возмущенно восклицает она. И тут же замирает в ужасе, глядя на билборд на другой стороне дороге. Ее глаза округляются, а рот непроизвольно открывается. – Охереть! – только и удается произнести ей.
– Боровиков, сука! – гневно произношу я, измеряя шагами свой кабинет.
Илья сидит в моем кресле за столом, а Агата аккуратно присела на краешек дивана.
– Ну, а что ты хотел? – спрашивает Илья. – Это черный пиар. Он использует ситуацию на полную.
– Я покажу ему ситуацию. Я ему такую ситуацию устрою, – продолжаю тираду я. – Нет, ну каков наглец! Еще и мою идею украл! Это же я пошутил тогда на приеме, что повешу билборд напротив его ресторана, а он…
– А он взял и воплотил в жизнь, – продолжает за меня Илья.
– Это же просто конец, – останавливаюсь я, кладу руки на пояс и запрокидываю голову. На потолке сидит муха и довольно потирает лапками, как будто злорадствует. Кажется, весь мир сговорился против меня. – До этого-то был конец, а этот жирный пидор вбил последний гвоздь в крышку нашего гроба!
– Может как-то связаться с хозяевами билборда? – осторожно спрашивает Агата. – Попросить снять плакат? Может заплатить двойную цену?
– Как ты себе это представляешь? – не отрывая взгляда от мухи, спрашиваю я. – Позвонить – «Здрасьте. Нам тут этот плакат не нравится. Можете его снять? Вот вам куча денег». Так?
– Я всего лишь пытаюсь найти выход, – пожимает плечами Агата. – Накидываю идеи. Пускай даже безумные.
– Отличная идея – выдавать безумные идеи, – закатываю глаза я и смотрю на нее. Девушка хмурится. – Только этого нам сейчас и не хватает – безумства!
Илья притих и пристально наблюдает за нашей перепалкой. Кажется, он получает удовольствие от этого.
– Нет, лучше стоять, пялиться в потолок и причитать, что все пропало, – зло говорит Агата.
– Ну давай, все бросим, и побежим сами снимать все, что они там навешали, – язвительно произношу я. – А что? Отличная идея! Это же лучше, чем стоять и причитать. Отберем лестницу у тех мужиков. Андрей и ребята их скрутят. Ты подержишь лестницу, а я с твоим шефским ножом полезу наверх. Этого ты хочешь?! – срываюсь на крик я.
– Не кричи на меня! – повышает голос Агата. – Я только пытаюсь помочь!
– Спасибо, помогла!
Глава 5. Агата
Я иду по коридору в сторону кухни и пытаюсь унять трясущиеся от злости руки. Конечно, вся ситуация – огромный стресс для Марка, но все же это не повод повышать на меня голос. Противный голос в моей голове зудит о том, что этого следовало ожидать заводя отношения со своим начальником. Только вот мне от этого не легче.
Я врываюсь на кухню и замираю. Всегда оживленная, гудящая сейчас она выглядит пугающе тихо. Повара спокойно переговариваются между собой, не слышно несмолкаемого стука ножей по доскам. И это разбивает мне сердце. Я думаю о Марке и осознаю, что ему гораздо тяжелее, чем всем нам вместе взятым. На его глазах рушится дело всей его жизни.
– Марк Давидович в ярости? – передо мной возникает Андрей.
– Не то слово, – качаю я головой.
– Не представляю какого ему сейчас, – вздыхает Андрей и проходит мимо меня дальше в кухню.
– Я тоже, – шепчу ему вслед. – Я тоже.
Яркий солнечный свет выглядит как издевательство. Я щурюсь от солнца и лезу в сумку за очками. Спрятав глаза за темными линзами, достаю телефон и захожу в приложение для аренды автомобилей. Пока Порш в ремонте приходится использовать каршеринг. Марк предлагал мне взять Мерседес на все время, но уверена, что сотрудники ресторана не раз видели его за рулем этой машины и поэтому решила отказаться. Пока я ищу ближайшую свободную машину всплывет окно с смс-кой от Марка.
“Нам надо поговорить.”
Я все еще сержусь на него, поэтому смахиваю диалоговое окно и нажимаю, чтобы забронировать выбранную машину, стоящую за углом. Повернувшись, я натыкаюсь глазами на билборд и новая волна гнева поднимается внутри. Как это подло и низко даже для Боровикова. И ведь это сделано не с целью рекламы, а для того чтобы задеть и унизить Марка. Надеюсь никому не хватило ума снять на видео утреннее шоу и выложить в интернет. От этой догадки все внутри холодеет, и я снова лезу в карман брюк за телефоном.
– О, нет.
Первый же ролик в поисковике во всей красе демонстрирует как Марк, с трудом избегая столкновения с машинами, несется к рабочим, устанавливающим билборд. Вот к нему присоединяется Илья, а потом Андрей с двумя поварами. Марк кричит и размахивает руками. Я закрываю глаза. Это точно никак не поспособствует возрождению имиджа ресторана и Марка. А самое противное, что судя по ракурсу, снимали со стороны “Есенина”.
Сев в арендованный Кашкай, я открываю список контактов в смартфоне и долго смотрю на телефонный номер, по которому собираюсь звонить. Не знаю, что мне это даст, но попытаться стоит. Глубоко вздохнув, я подключаю телефон к автомобилю, набираю номер и, слушая длинные гудки, выезжаю с парковки.
– Агата, милая, не ожидал, что ты позвонишь, – я стискиваю руль и пытаюсь унять бушующую во мне злость.
– Лев, здравствуй.
– Дай угадаю, ты поняла, что крейсер по имени “Есенин” скоро пойдет ко дну и решила вернуться в родные пенаты? Прости, не хочу тебя разочаровывать, но я смогу тебе предложить только место су-шефа. Ой, что? А нет, Петрус говорит, что только что нанял кого-то, поэтому все что мы можем предложить тебе – повар холодного цеха. Ну что, ты согласна?
От его гадких слов внутри разливается горечь. Мне стоит больших усилий продолжить этот разговор в спокойном тоне.
– Нет. Я звоню не ради работы
– Однажды твоя гордость будет стоить тебе карьеры. И знаешь, я с удовольствием на это посмотрю
– Зачем, Лев?
– Что зачем?
– Зачем тебе был нужен этот гнусный билборд напротив “Есенина”?
– А что, обидно за Марка? Но кто-то же должен был осадить этого самовлюбленного и наглого выскочку. Почему не я?
– Но… – он не дает мне продолжить.
– Ты знаешь его сколько? Месяц, два? А я знаю несколько лет, с тех пор как он пришел в этот бизнес и решил, что может подмять под себя всех, благодаря своим деньгам, связям и имени своего отца. Марк без всего этого – пшик, пустой звук. Обычный среднестатистический мужик в дорогом костюме. И всем скоро предстоит это увидеть. А если ты достаточно умная, то успеешь свалить из “Есенина”, пока лавина рушащейся карьеры Михельсона не зацепила и тебя. А теперь, прошу меня извинить, но у меня еще много дел. Приятно было поболтать, Агата.
Он отключается. Я проглатываю ругательства рвущиеся наружу и пытаюсь сосредоточиться на дороге. Но мысли каждый раз возвращаются в ресторан и к попыткам придумать хоть какой-то выход их этой патовой ситуации.