На семи ветрах. Тень прошлого.

Глава 1

Существует легенда, гуляющая уже очень давно в народе портового города, чьи берега омывает Чёрное море. На возвышающейся над ним горе, есть перевал, где стоит заброшенный ресторан «Семь ветров», стены которого, пропитанные горечью прошлого, покрылись глубокими трещинами, а в выбитых окнах слышны потоки завывающего ветра, напоминая об одиночестве этого места. Когда-то оно процветало и было роскошным. Такой ресторан нужно было ещё поискать. Туда приходили не просто вкусно поесть, но и насладиться атмосферой. Мягкий свет хрустальной люстры освещал помещение, отражаясь в серебряных столовых приборах на столах. Стены, выполненные в светло-голубых тонах, держали на себе зеркала с золотыми резными рамами. Вокруг круглых столов с белоснежными скатертями стояли обитые тёмно-синим бархатом стулья. В шестидесятых годах высшие чины города устраивали там банкеты, справляли дни рождения, Новый год и даже праздновали свадьбы. Но одна из таких свадеб закончилась, не успев начаться.

По словам местных, в тот злосчастный день отмечал свою свадьбу чиновник − мордастый дядька старше пятидесяти, с уже образовавшейся залысиной, обрюзгший от просиживания зада в своём кабинете и с весьма мерзким характером. Двойной подбородок тяжело нависал над воротником белоснежной рубашки, купленной к случаю. В уголках губ, кривившихся в подобие улыбки, затаилась привычная гримаса превосходства и едкого сарказма. Несомненно, он был богат. Об этом говорили его дорогой костюм и золотые запонки, сверкающие на толстых запястьях. Именно из-за его богатства и положения многие старались ему угождать.

А невеста была молода и красива, лет двадцати от роду. Дорогое приталенное платье с тянущимся шлейфом и украшенное кружевами было сделано на заказ в Италии. Белокурые волосы собраны в объёмный низкий пучок, увенчанный гребнем, усеянным блеском натуральных бриллиантов. Лакированные туфли, натиравшие стопу, и букет из белоснежных калл завершали её образ. Кожа её была бледна и похожа на фарфор. Тонкие длинные пальцы так трепетно касались ткани юбки. А утончённость лицу придавали острый подбородок и изящный небольшой нос с еле заметной горбинкой. Звали её Надежда.

По слухам, в тот день, когда гости только расселись по местам за банкетным столом, в зал ворвался мужчина, как оказалось, влюблённый в невесту и не получивший взаимного внимания. Решив, что раз она не желает разделить с ним земную жизнь, то захочет на небесах. Он выстрелил из пистолета, спрятанного за пазухой, оборвав её жизнь, а затем и свою. С тех пор призрак невесты бродит по коридорам и залам ресторана, ища успокоения. Некоторые проезжавшие это место говорили, что видели невесту на обочине дороги. Кто-то замечал в окнах силуэт в белом, а третьи слышали плач, пронизывающий до костей.

Всё это, разумеется, легенда, и подтверждения чему-то мистическому не было до одной летней ночи, когда на Андреевском перевале над ночным городом, усыпанным огнями фонарей, отдыхала компания парней не старше двадцати пяти. Приехав на машинах, они разбили лагерь под звёздным пологом, и басовитое дыхание музыки, вырывавшееся из чрева иномарки, было сродни хвастливому рыку её хозяина, гордившегося новообретённым сабвуфером.

Да, Паша был тем ещё хвастуном. Родился он, как говорится, «с золотой ложкой во рту», но почему-то водился не с такими же богатенькими детишками, а с обычными ребятами. Может, потому что, несмотря на деньги, он душой был таким же, как они, а может, ему льстило ощущать себя этаким белым вороном в их компании.

Его лучший друг Андрей как раз из среднестатистической семьи. И поначалу он действительно думал, что Паша тот ещё говнюк, но, проведя долгое время в одной компании, у них образовалась братская связь. Вторая машина, отечественной марки, была как раз его. Хоть она и досталась от его отца, но была без царапин, вмятин и идеально чистой как внутри, так и снаружи. Он так любил свою «Ласточку», что не разрешал внутри ни курить, ни пить, ни есть.

Там ещё были Миша и Егор, друзья, постоянно порывавшиеся покататься хоть на одной из машин. Их голоса звучали первыми, полные обещаний заплатить за бензин – лишь бы вдохнуть запах свободы и скорости. Но они не так важны для этой истории, не так ли? Так что же произошло в эту тёплую ночь?

Выпив пару бутылок пива, Паша почувствовал, как его мочевой пузырь уже был готов выпустить всё, что смог в себе накопить, и, решив отойти подальше от друзей, пошёл к заброшенному зданию. Знал он о нём немало, но в мистику никогда не верил и даже в детстве не боялся ничего такого, но чем ближе подходил, тем тревожнее становилось. Подняв голову, он приметил, что в ночи оно выглядело зловеще. Чёрные окна завораживали, так что Паша, остановившись, пытался увидеть в них хоть что-то, будто делая вызов самому себе, проверяя, испугается ли, если увидит какую-то аномалию.

Не замечая протекающего времени, он всё стоял на месте, забыв о нужде, пока резкий гудок автомобиля не вернул его в реальность, словно ледяной душ. Смех друзей вытеснил тревогу, и потребность мочевого пузыря вернулась. Встав у самого входа, Паша обмочил стену, застегнул ширинку и уже развернулся, чтобы вернуться к друзьям, но что-то заставило его посмотреть назад. Он замер, прислушиваясь, и тут сквозь тишину пробилось мычание. Сначала неясное, но, становясь громче, оно приобретало форму мелодии. Нежный женский голос убаюкивал, и Паша уже напрочь забыл о зловещей атмосфере этого места. Он не слышал более сладостного звука для ушей. Но мелодия прекратилась, а он всё пытался понять, кто это был, и тут же из глубины ресторана с ним заговорили.

– Привет, ты не поможешь мне? – говорил женский голос из тёмного коридора, он отбивался от стен лёгким таинственным эхом. – Я не могу найти выход, тут так много поворотов. Если бы ты только взял меня за руку…

Паша повернулся к парням и, поняв, что они заняты своим делом, вошёл в здание. Под ногами хрустели стёкла разбитых бутылок, а вокруг летала едкая пыль, так что не возможно было нормально вздохнуть. Освещая путь фонариком смартфона, выхватывая лишь малую часть пути, он продвигался дальше в давящем на разум мраке. Его тянуло в это место словно невидимыми нитями. Даже самому себе он не мог объяснить, зачем стремится помочь, и кто эта таинственная девушка, которая уже давно она не издавала звуков.

– Ты здесь? – сказал он, пытаясь расслышать хоть мелкий шорох.

– Иди на голос. Пожалуйста, быстрее, я тут совсем одна, – манящий голос словно двоился. – Мне так страшно.

– Я сейчас подойду, оставайся на месте.

В конце коридора из-за угла появилось лёгкое голубоватое свечение. Паша подумал, что она пытается показать путь своим смартфоном, но почему не включила фонарик или вообще не позвонила кому-нибудь? Недоумение росло, и стоило ему подойти ближе, как свечение померкло. А войдя в большой банкетный зал, его встретила лишь пустота помещения. Пол усыпан мусором, частями обвалившегося потолка и разбитыми бутылками. Стены, израненные глубокими трещинами, несли на себе пёстрые знаки уличной культуры – дикое граффити, перемежающееся грубыми матерными словечками. А у одного из окон кто-то выложил из кирпичей импровизированное место для костра.

– Где ты? – громко сказал Паша.

И тут же по затылку прошла дрожь. Несмотря на то что ничего не происходило, его внезапно окатила волна паники, словно он знал, что за ним охотится хищник, и как жертва замер, не имея сил сдвинуться. В голове только стучал пульс, отбивая лихорадочно мысль: "Что происходит?". Дыхание комом встало посреди груди, а колени и руки тряслись, будто он вот-вот упадёт.

– Я здесь, – прозвучал тот голос, шепча в нескольких сантиметрах от его уха.

В этот же миг он резко обернулся, но тут же за горло из клубящейся темноты, как из могилы, его схватила серая ледяная рука мёртвой хваткой. Смартфон выпал из ослабевших пальцев, а крик застрял в пережатой гортани. Он мог только схватиться за костлявую кисть и взглядом пытаться рассмотреть нападавшего во тьме. Рывок, и вот он уже беспомощно болтается в метре над полом, уносимый безжалостной силой в чернь коридоров. Посреди зала, окружённый зияющей пустотой, одиноко остался лежать телефон с включённым фонариком в пол.

Подорвавшись с подушки и жадно глотая кислород, Варя не могла прийти в себя после очередного кошмара. Она отрывками помнила большое здание в ночи, незнакомого парня, ходящего там, его глаза, наполненные страхом, и то, как его схватило нечто, таящееся в тех стенах. Чувство, которое передалось от него, осталось внутри, будто всё это только что произошло с ней самой. Несмотря на прохладу в комнате, домашняя футболка была насквозь мокрая от пота, словно всю ночь лихорадило. Внутренним голосом она пыталась успокоить себя, перечисляя то, что видит вокруг: «Стол, стул, на нём скомканная одежда, одеяло розового цвета, на столе принтер с кипой бумаги, ноутбук и искусственное растение». Тревога сна хоть и не полностью, но отступила. Протерев веки, Варя глянула на часы, стоящие на тумбе. Оставшиеся три минуты до подъёма дали понять, что пора вставать.

Она подошла к окну, отдёрнула шторы, и сквозь оконное стекло ворвался утренний свет, освещая небольшую комнатушку. В силу своего размера она не могла поместить в себя больше, чем односпальную кровать, комод рядом с ней и рабочий стол с офисным креслом. В общем-то, квартира сама была крохотной. Помимо комнаты располагался коридорчик, туалет, смежный с душем, и кухонька, но Варе этого вполне хватало, да и за съём платить приходилось намного меньше, чем за простую однушку.

Варя также, как и её жильё, не отличалась броской внешностью. Как она сама о себе говорила: «Средняя», и не задумывалась, хорошо ли это. Она любила ухаживать за своими волнистыми от природы волосами и всегда стригла их чуть выше плеч. Уход за собой для неё был целым ритуалом, начиная от смывания грязи и пота с тела, продолжая смешиванием масок, кремов и сывороток, и заканчивая простым расчёсыванием прядей. В основном всё досталось ей от матери: круглое лицо, прямой нос, обычного размера губы и густые брови, что нравились ей больше всего. Они не требовали выщипывания и хорошо выглядели в своем естественном виде. От отца ей достался только тёмно-каштановый цвет волос и зелёные глаза с небольшим разрезом.

Она уже давно жила одна. Буквально, как только исполнилось восемнадцать, переехала от родителей в другой город. Заочное обучение в университете и работа бухгалтером на дому, казалось, исключали потребность в общении. Но вопреки всему, она никогда не была по-настоящему одна.

Зайдя на кухню, Варя включила чайник, который тут же утробно заворчал, заполняя пространство тихим гулом, и принялась искать ингредиенты для завтрака в холодильнике. За обеденным столом сидела женщина преклонных лет. Как и большинство бабушек, она была одета в домашний халат с причудливым узором в голубых и зелёных оттенках и тапочки в цветочек. Седые волосы завязаны в гульку, а сверху чёрный ободок держал передние непослушные пряди. Взгляд этой женщины неотрывно сверлил Варю, пока она хлопотала у плиты.

– Молодёжь совершенно разучилась желать доброго утра, – недовольно проворчала она. – Хоть бы раз сказала мне что-нибудь хорошее. Стыдно должно быть.

Но Варя, будто не слышала её, спокойно налила воду в кружку, поставила всё на обеденный стол, включила маленький телевизор над холодильником и приступила к завтраку.

– Мне вот интересно, долго ты будешь меня игнорировать? Уже сколько времени здесь живешь и ни слова, – не унималась женщина. – А я ведь видела твой взгляд, когда ты впервые здесь появилась, и сразу всё поняла.

– Надоело, – сказала Варя и, взяв пульт, переключила канал.

– Хамка. Я в своё время намного уважительнее относилась к пожилым, – обиженно сказала женщина.

– Знаешь, всё-таки хорошая ты девчонка. Прости за мою ворчливость. Ты хотя бы как-то скрашиваешь моё нахождение здесь, даже если молчишь, – тон её стал мягче. – У меня одна просьба к тебе. Попроси моего внучка, непутёвого, навестить меня и цветов принести, а то те за год совсем иссохли.Спустя минут десять благодатного для Вари молчания она положила грязную посуду в раковину и уже отправилась в комнату, как вдруг её остановил голос той женщины.

Варя обернулась, будто хотела что-то ответить, но за столом уже никого не было. Вздохнув, она побрела в свою комнату и, сев за рабочий стол, открыла ноутбук и занялась своей бухгалтерской работой. Счета и составления таблиц загружали мышление, и она могла не беспокоиться за свои кишащие в голове мысли. Работа была для неё отдыхом, а отдых, к которому все привыкли, становился невыносимым испытанием, особенно вне дома. Поэтому она старалась не брать выходные и отпуска, но после сообщения от её бывшей подруги пришлось попроситься в досрочный отпуск.

Пока она занималась пересчётом, пришло уведомление через соцсети. Варя очень удивилась, увидев, что ей написала подруга из школы, Марго. Но там был не просто интерес о жизни или планировании встречи, а мольба о помощи:

«Привет, давно не общались с тобой. Но, к сожалению, у меня нет времени обсуждать жизнь. Я очень прошу тебя приехать обратно в город. Ты нужна мне. Мой жених пропал, и я уверена, что в этом замешано что-то потустороннее. Я знаю, что относилась к тебе скептически, но, столкнувшись с этим сама, всё поняла. Прости меня. Мне никто не верит, и только ты сможешь мне помочь. Прошу тебя, вернись».

Прочитав сообщение, в грудь словно ударили колом, а воспоминания свалились оползнем. Очень давно, во время её выпускного в ресторане, когда все радостно праздновали окончание школы, Варя подошла к компании одноклассников.

– Всем привет, наконец-то школа закончилась, – сказала она.

– Да, и не говори, – ответил её одноклассник.

Варя увидела, как рядом с одноклассницей стоит её мама и мило улыбается. Она долгое время лежала в больнице из-за тяжёлой болезни, но, похоже, теперь ей было лучше.

– Ой, Настя, ты тут с мамой, как вы себя чувствуете? Вы так замечательно выглядите, – добродушно обращалась Варя к маме Насти, желая излить своё восхищение, что та нашла в себе силы прийти.

Вся компания замолчала и посмотрела на неё, а парочка подружек стали перешёптываться.

– Снова шизу поймала, – хихикнула одна из них.

И даже близкая ей на тот момент Марго не смогла сдержать циничный взгляд, смешанный с жалостью. Настя побледнела, пристально смотрела на Варю, в надежде, что та пошутила, а после помчалась к своему телефону. Пока все продолжали посмеиваться над Варей, Настя судорожно пыталась дозвониться до кого-то. И спустя несколько секунд, как на той стороне взяли трубку, она упала на стул, выронила телефон из руки и, корчась от внутренней боли, заплакала. Оказалось, что тогда Варя увидела не просто маму Насти, а её дух, решивший попрощаться с дочерью и посмотреть на неё в этот особенный день.

Варя ушла с еще не начавшегося выпускного домой, закрылась в комнате и легла под одеяло, не раздеваясь. Даже с закрытыми глазами она видела, побледневшую Настю и как её мама подошла к ней в момент плача и, немного наклонившись, обняла, поглаживая дочь по голове, а через пару секунд исчезла.

После этого Варя не общалась ни с кем из школы, переехала в другой город и начала жить затворнической жизнью. Даже спустя несколько лет она не могла выкинуть из головы те года, а это сообщение погрузило её в состояние душевной паники: Вернуться? А что если это злая шутка? Ну, точно, если она приедет, они запрут её в каком-нибудь заброшенном помещении и будут смеяться, но это не самое страшное. Хуже всего, что там она будет не одна. По-любому там будет дух, а плохой он или добрый не имеет смысла. Все они доставляли Варе неимоверный дискомфорт. Она не боялась их, просто они питались человеческой энергией. Существуют слабые и сильные духи, но есть единицы, которые могут не просто высасывать энергию, а буквально вынуть жизнь из тела. Но если это всё правда, и она откажется помогать, то, возможно, умрет человек. Тогда она будет всю жизнь винить себя.

Варя не могла заставить себя ответить на сообщение, оно так её выбило из рассудка, что настроиться на работу не получалось. До самого отхода ко сну она не могла успокоиться, всё терзалась сомнениями. И даже лёжа под одеялом, сон не приходил. Её так начало это раздражать, что чтобы в конец избавится от этой головной боли, она подорвалась с кровати к ноутбуку, открыла его и написала ответ:

«Я приеду».

Глава 2

Вокруг витал запах машинного масла, въевшийся в старые стены железнодорожного вокзала, а под сводами из рупоров гремели невнятные объявления, смешиваясь с общим гулом толпы. Среди кишащей рати людей, слоняющихся по перрону у вот-вот отходящего поезда, Варя прощалась со своим другом Сашей, который по совместительству был её арендодателем. Плечистый парень около тридцати, с ростом, привлекательным для дам, благородно вызвался отвезти Варю на железнодорожный вокзал, когда она сообщила ему о срочном отъезде.

– Спасибо тебе еще раз, что освободил меня от болтовни таксистов, – сказала Варя, нервно крутя билет в руках.

– Не за что, – Саша прищурился, словно чувствовал неладное. – Ты так и не сказала, что за срочность.

– Ничего особенного, просто нужно помочь старой подруге, – быстро ответила Варя с натянутой лёгкой улыбкой, пытаясь казаться непринужденной.

Варя старалась смотреть себе под ноги, избегая случайных взглядов прохожих. В этом месте чувствовалось напряжение. Кто-то из них вполне мог оказаться призраком. Увидит её, поймет, что она – видящая, и тогда – прощай, энергия. Ведь для таких, как они, ясновидящие – настоящий деликатес. Высосут всё до капли.

Да и со стороны людей Варя чувствовала себя сдавленной. Будто на неё устремлены сотни глаз, шепчущих издевательства, тычущих пальцем. Даже случайный взгляд прохожего обжигал кожу, а тревожные мысли о том, что этот человек считает её странной, мгновенно заполняли голову. В висках стучал пульс. Сразу всплывали образы: вот он сидит на своей кухне, обедает с семьёй и рассказывает, какую странную девушку сегодня видел. А они в ответ только с удивлением слушают его, переглядываясь.

– Всё нормально? – почувствовав её напряжение, спросил Саша.

– Да, просто немного не комфортно. Ну, ты же знаешь, я не любитель большого скопления людей.

– Понимаю. Давай так, если будут какие-то проблемы, набери мне. Хорошо?

– Ладно, – робко улыбнулась в ответ Варя.

Несмотря на отстраненность Вари от социума, Саша всегда производил ощущение облегчения и защиты. Он ей нравился, и даже слишком. Но стоило представить их вместе, как в голове всплывали картины: он, разочарованный и уставший от её постоянных "видений", она – одинокая и непонятая, как всегда. Варя откидывала любые мысли об этом, боясь причинить ему вред… или себе. Похоже, она тоже была ему не безразлична, ну, или это просто жалость в его глазах.

Прозвучавший гудок поезда, пронзительный и требовательный, дал понять, что если сейчас Варя не зайдёт, то вагон уедет без неё. Разум кричал: "Остановись! Это не твоё дело. Он тебе никто!" А может, оно и к лучшему? Это же не её родственник или близкий человек, чтобы рисковать. Зачем ей лезть в чужие проблемы? Но, чтобы она ни думала, её тянуло туда необъяснимое чувство долга, сквозь страх, как магнитом.

– Я пойду, а то без меня уедет, – сказала Варя.

– Давай, – Саша улыбнулся, подавая ей руку, чтобы помочь взобраться на ступеньку.

– Еще кое-что, – обернувшись, спокойно сказала Варя. – Принеси своей бабушке свежих цветов на могилку, и не забывай её.

Она спеша скрылась за углом, чтобы он не начал задавать вопросы. А сам Саша впал в ступор. Его бабушка умерла от инсульта пять лет назад. Он никогда не говорил об этом Варе. И, тем более, о том, что она живёт в её квартире.

Варя зашла в своё купе, где сидел парень лет девятнадцати. Он был без вещей, просто смотрел в окно, не замечая ничего вокруг. Одетый в тёплую худи, джинсы и лёгкие ботинки. Кожа была бледно-серой, а глаза потухшие без малейшего намёка на жизнь. Сразу можно было понять, что это не человек. В груди образовался ком льда. На пару секунд Варя застыла. «Может сменить купе? Но по какой причине? Из-за призрака? Бред» – пробежало в мыслях. Она перевела взгляд на параллельное место, настраивая себя морально: «Хватит бояться, всё будет нормально. Давай, ты сможешь». Сев, она трясущимися руками достала из рюкзака ноутбук и начала заниматься отчётом, который не доделала вчера. Сконцентрировавшись на таблицах и цифрах, Варя немного пришла в себя, но лёгкий холодок, периодически проносящийся по плечам, напоминал, о пассажире, сидящем напротив. Впереди лежала долгая дорога в пятнадцать часов, и надежда была только на углубление в работу.

– От тебя воняет, – брезгливо сказал, тот парень.

Варя не отводила глаз от экрана, стараясь не подавать виду. Сердце бешено колотилось. Носом она пыталась уловить хоть какой-то душок, но всё было в порядке. Одежда пропиталась запахом ягодного миста для тела, которым она пользовалась уже так много лет, что он стал её родным.

– Терпеть не могу ясновидящих. Не понимаю, что в вас нашли тёмные, – не отрываясь от окна, продолжал он.

Игнорируя, Варя продолжала работу, или пыталась делать вид, что работает.

– Ты странная. Это какой-то новый метод изгнания? – Он смотрел прямо на неё, не мигая. – Почему ты не контактируешь со мной? Я не мог ошибиться. Ты точно меня видишь.

Варя посмотрела на дверь купе, прислушиваясь, не идет ли кто в их сторону. Страх одолевал, но понимая, что её молчание только подстёгивает его на разговор, она решила собраться и ответить.

– Да вижу, но искренне не хочу, – выпалила она трясущимися губами.

Несколько минут они сидели в тишине, нарушаемой стуком колес по рельсам.

– Скажи, тебе, правда, не интересно узнать что-нибудь про меня? – сказал парень.

– Нет, – отрезала она, успокаивая тремор в коленях.

– Ого.

– Что тебя так удивляет?

– Да, ничего. Просто медиумы, увидев меня, пытаются совершить обряды изгнания или отпущения, а ты… другая.

– Пойми, эта способность испортила всё хорошее, что было в моей жизни. И делать из себя медиума, который общается и отпускает души, я не собираюсь.

– Ладно, прости, что достал тебя. Просто так одиноко, быть прикованным к одному месту или предмету. А таких, как ты я еще не встречал. Меня кстати Костя зовут.

Удивительно, но этот короткий разговор, словно волна тепла, смыл ледяной страх, сковавший ее изнутри. Стыдливо опустив глаза она сравнила его чувства со своими, как когда, пытаясь влиться в коллектив, она натыкалась на смешки или презрительное молчание. Как одиноко было возвращаться домой в пятницу вечером, зная, что весь класс сейчас отрывается на дискотеке.

Варя смотрела на него, коря себя за пробуждаемый интерес. Ей хотелось узнать, что же случилось, но вспоминая прошлые попытки общения с потусторонним миром, останавливала себя. И тут же задумалась: «А зачем я тогда еду спасать незнакомца от призрака? Что я вообще могу?». Знания о своих способностях обрывались на том, что она просто видит духов. А дальше что? Она не целитель, не экзорцист, просто свидетель. Но в памяти застрял один обрывок. Всю жизнь он помнился, как сон, а сейчас, углубляясь в размышления, Варя поняла, что возможно это было явью.

В её восьмое лето, когда призрение ребят во дворе, казалось лишь детской издёвкой, она встретила незнакомую девочку на пару лет младше. Сидя на качели, девочка по имени Ульяна болтала своими ногами, на которых красовались черные лаковые туфельки с белоснежными гольфами украшенными маленькими бантиками по бокам. Ветерок колыхал юбку ярко красного сарафана в белый горох, а русые волосы были собраны в конский хвост. Этой девочки никогда не было во дворе их девятиэтажного дома, поэтому для Вари открылся шанс подружиться с новым человеком.

Познакомившись, Варя хотела с ней погулять по двору, но Ульяна наотрез отказывалась вставать с качели, объясняясь тем, что её родители сказали ждать здесь. Так они провели вместе весь день, а когда солнце зашло, из окна дома материнский голос позвал Варю домой. Но она забеспокоилась, что Ульяна останется одна в темноте, где её может кто-то украсть и решила позвать к себе, оставив записку на качели для её родителей. Ульяна твердо говорила: «Нет».

Не вытерпев упрямство новой подруги, Варя подошла к ней, хотела схватить за руку и потащить домой, но, только коснувшись её кожи, словно впала в сон. В нём она будто видела глазами Ульяны, какие-то невнятные кусочки памяти. Вот она обнимает бабушку, спускается с лестницы в подъезде, открывает тяжёлую дверь и щурится от яркого света, соскакивает с двух ступенек подъездного крыльца. Мгновенье, оглушающий звук сигнала машины. Поворот головы, а затем серебряный бампер с ослепляющими отблесками лучей солнца. И тут Варя очнулась, чуть не упав на бетон, как от сильного удара по голове. Испугавшись, она, молча, развернулась и пошла домой.