Дело о чудовище с четвёртого этажа

Глава 3. Бараньи бега

22 августа 2012 г. Среда, вечер, двадцать минут шестого.

К тому моменту, как участковый протиснулся между столиков, слетел с веранды и обогнул ресторан, возле газели разгорелся нешуточный спор. Посетители, забыв про еду, хихикали и снимали разборки на смартфоны.

– Слюшай, дэвушка, вот чеки, вот накладная. Чего тэбе надо, а? Зачэм кричишь?

– Какие чеки, баран краденый! – Василиса отпихнула сунутые под нос бумажки. – Я его узнала, он не ваш!

– Ме-е-е-е-е!

– Ну что за глюпасти нэсёшь? Купленный, как есть говорю! Я своих поставщиков знаю, дэсять лет вмэсте работаем!

– За базаром следи. Больно гнилой, отвечать придётся. – В разговор вмешался набычившийся водитель. Бросил недокуренный бычок, попёр на разгневанную девушку, оттесняя её за автомобиль.

– А ну отошёл! – Егор подоспел вовремя, когда к Василисе уже тянулась лапища с расплывшейся синей наколкой. – Что здесь происходит?

– Товарищ сержант! – Низкорослый толстяк с впечатляющим носом и густой щетиной на подбородке сцепил ладони в умоляющем жесте. – Сумасшедшая какая-то! Мнэ корпоратив обслужить надо, а она прыцепилась как банный лист! Говорыт, барана узнала! Как ты его узнала, а? В лицо, что ли? По родынке над губой?

– Ме-е-е-е-е!

– Вы – Вано Хуцишвили? – предположил Егор, изучая забитый продуктами кузов. Предмет спора приподнял лобастую голову, засучил связанными ногами, колотясь о ящики и коробки. Желтоватая шерсть свалялась и побурела от грязи. Выпученные глаза таращились на участкового. На секунду Егору показалось, что среди отчаянного блеяния промелькнуло: «Ме-е-ерзавцы!». Хотя скорее это шалила фантазия, подстёгнутая событиями последних часов.

Одинцов перевёл на Василису вопросительный взгляд. Та еле заметно кивнула, подтверждая догадку.

– Я Вано, да. В жизни ни рубля нэ украл! Я – честный человек! И мой дэд быль честный человек, и отец быль честный человек. Хоть у кого спроси, всэ знают Вано. Лючший шашлык в городе дэлаю!

Услышав про шашлык, баран завертелся с утроенной силой, пытаясь избавиться от пут. Плотное бочкообразное тело елозило по полу, размазывая пыль. Раскачивались ящики, дребезжали бутылки. Одно копытце сумело-таки растянуть узел, ослабив верёвку. Егор взял накладные и принялся их листать, лихорадочно обдумывая следующий шаг. Что делать? Попробовать надавить с помощью заявления про газовые баллоны? Или припугнуть санитарной инспекцией? Он, конечно, не специалист. Но вряд ли свежие овощи и живой скот дозволялось возить вот так, в одной машине.

Прежде, чем Одинцов выложил первый козырь, внимание его привлёк отошедший в сторону водитель, тусклые глаза которого беспокойно перебегали с хозяина ресторана на дверцу кабины. Он словно прикидывал, дать дёру сейчас или продолжить возмущаться бесчестным поклёпом. В мозгу участкового забрезжила догадка.

– Десять лет, говорите… А наберите-ка поставщика. Поинтересуйтесь, как прошла сегодняшняя погрузка.

Водителя перекосило. Видя такое дело, Вано полез за телефоном. Но тут барану надоело дожидаться помощи. Издав отчаянный, почти человеческий вопль, он замотал конечностями и сбросил растянутую верёвку с измочаленными концами. После чего перевернулся, вскочил на ноги и выставил для удара круглую, покрытую кудряшками черепушку. Водитель и Вано прыснули по сторонам. А Егор недогадливо растопырил руки, преграждая барану путь.

– Держи его! У него стресс! – заорала Василиса.

«Это у меня стресс!» – успел подумать Егор, прежде чем рухнуть на асфальт, корчась от боли и ловя воздух разинутым ртом. Рядом упала слетевшая с головы фуражка, которую тут же расплющило в блин раздвоенное копыто. В поле зрения появились остальные конечности, затем разом исчезли, взметнувшись вверх. Зеваки довольно заулюлюкали. Егор с усилием повернул голову и увидел, как обезумевший баран скачет по припаркованным автомобилям. Потоптавшись на чьей-то Ладе, животное одним махом перебралось на соседнюю Хонду, а оттуда – на серебристый Лексус. С жалобным гудением промялся капот, покрылось трещинами лобовое стекло. Ещё прыжок – теперь досталось и крыше.

Не успел участковый осмыслить происходящее, как его спугнул звук мотора. Не раздумывая, на одних инстинктах Егор откатился в сторону. Вовремя – водитель газели на полной скорости сдал назад. Из открытого кузова вылетели незакреплённые ящики и коробки. Покатились мясистые шары помидоров, зазвенело разбитое стекло. Крепко запахло водкой. Где-то неподалёку охнул Вано и разразился громкой руганью на грузинском.

«Вот паскудство… Второй раз да по тому же месту…» – Одинцов поднялся на карачки, прижимая руку к ушибленному боку. Вокруг творился хаос. Газель разворачивалась на узкой площадке, давя колёсами овощи и бутылки. Народ орал, баран скакал, Василиса носилась по пятам, выкрикивая: «Бяша! Бяшенька, успокойся!». Светкин ухажёр нарезал круги у обезображенной машины, хватаясь то за голову, то за смартфон в попытках куда-то дозвониться. Пока его не зацепило распахнутой дверцей газели, сшибив на тротуар. Бывшая пронзительно завизжала, перекрыв прочий ор.

Не выдержав какофонии, баран рванул прочь от парковки. Одинцов мгновенно сориентировался, забыв про боль. Метнулся вперёд, вцепился в жёсткую шерсть, подтянулся, стараясь забраться на животное верхом и подмять под себя. Но только бестолково протащился по дороге метров пять, пока баран диким скачком не стряхнул непрошенный груз. После чего – вот тут Егор точно не ослышался – проблеял матерное и исчез в переулке.

Участковый перевернулся с живота на спину и впервые порадовался, что не успел пообедать: половина лаваша неохотно сыграла отбой и вернулась в желудок. В кобальтово-синей вышине торжественно проплывали облака. Таял пушистый след от самолёта. Хлопая крыльями, в воздух поднялась стая голубей, растянулась неровной цепочкой. Вставать, да и вообще шевелиться, не хотелось.

Но он всё-таки поднялся и похромал к раздавленной фуражке, на ходу стряхивая с брючин куски овощей и клочья волнистой шерсти.

***

На единственного представителя закона, пусть и не при исполнении, обрушился град обвинений. Отдельно расстарался Светкин кавалер, чьего имени Егор так и не узнал. Он угрожал выставить счёт за ремонт автомобиля, за разбитые смарт-часы и даже за дорогой пиджак, угробленный падением на асфальт. Поток претензий истощился только тогда, когда Светка приложила к виску страдальца завёрнутый в салфетку лёд из ресторана.

Разгневанный Вано уже выяснил, что с фермы никакого барана не посылали. Водитель соврал поставщику, что ситуация изменилась, подделал документы и подсунул хозяину ресторана левак, а деньги положил в карман.

Дурдом продолжался, пока не прибыл вызванный Егором наряд. Повезло, что за ужином участковый переложил мобильный из кармана на стол. Иначе не миновать тому участи разодранного и изгвазданного кителя, без разговоров отправленного в помойку. Второго, мать его, кителя. Если дело пойдёт и дальше в том же темпе, к утру он останется без формы.

Егор поручкался со знакомыми операми, рассказал, что произошло, и ткнул в ближайшую камеру наблюдения, нацеленную на парковку. После чего с облегчением покинул ресторан. Василиса семенила следом, со смущённым видом бормоча извинения.

– Прости, пожалуйста. Это Храбрый Баран, он живёт у одного из наших в Знаменке. Но постоянно сбегает. Я обязана была что-то предпринять. Его собирались зарезать!

– Ничего, материализовался бы по новой. Уж в баранов верить никогда не перестанут, – огрызнулся Одинцов, бессознательно ускоряя шаг. Без кителя, в одной рубашке из синтетики было холодновато.

– Не материализовался… Мы сильнее и дольше живём, но нас тоже можно убить.

– И куда вы деваетесь после смерти?

– Как и вы, за Кромку. А дальше не знаю.

Некоторое время шли молча. Егор сердито пыхтел, Василиса бросала виноватые взгляды. Добравшись до Ленинградского проспекта, участковый остановился и призадумался. Хорошо бы зайти домой, принять душ и переодеться. К неистребимому запаху мёртвого Хоси прибавилась вонь бараньей шерсти и водки из разбитых бутылок. Но его холостяцкая берлога находилась в противоположной от нужного адреса стороне. Пока они дойдут, пока то да сё… На Молодёжную попадут не раньше восьми, когда начнёт темнеть. А он надеялся осмотреть не только квартиру, в которой свет, кстати, лучше не зажигать, чтобы не привлекать внимания, но и территорию у подъезда. Вздохнув, Егор свернул направо, к месту преступления.

– А ты говорила, вы все выглядите как люди.

– Это касается антропоморфных существ, – охотно откликнулась Василиса, приняв возобновившийся разговор в качестве знака примирения. – Существует огромное количество сказок про животных. Им сложно поддерживать человеческую оболочку. Как бежать в полную силу, понимаешь? Вид зверей для них удобен и органичен, к тому же не вызывает подозрений. Хотя есть исключения. Например, Старому Филину ведьмы в складчину варят специальное зелье, чтобы он работал с документами. А Серый Волк изначально дуальная сущность и свободно перекидывается туда-сюда. Но когда устаёт, ему проще восстановить силы в обличии зверя.

– Понял, проехали. – Одинцову захотелось сменить тему. – Почему ты осталась в Верхне-Волчанске, а не уехала покорять столицу?

После шести заметно похолодало. Девушка нахохлилась от ветра и натянула манжеты свитера на кисти рук. Пожала плечами.

– Я жила в Москве не один десяток лет, и в Петербурге, и за границей. Но когда живешь очень долго, блеск и суета надоедают. Многие наши когда-то разъехались по миру, а потом вернулись. Тот же Тугарин Змей или Марья Моревна. С возрастом всё больше тянет к своим, к своей земле. Хочется не роскоши, не праздника каждый день, а покоя. Быть рядом с теми, кто тебя понимает. Найти дело для души, а не для заработка. Как-то так.

Василиса застенчиво хмыкнула, словно извиняясь за излишнюю сентиментальность. Егор улыбнулся в ответ и расправил спину, хотя больше всего ему хотелось ссутулиться, обхватить себя за плечи и как следует растереть озябшую кожу. Справа показалась детская площадка, настоящий резной городок из деревянных горок и каруселей. От него начиналась дорожка через дворы, позволявшая сократить путь до Молодёжной. Солнце скрылось за облаками, малышню разобрали по домам. Только на качелях болтали двое подростков с банками энергетиков, да скучливо ковырялся лопаткой в песке мальчишка не старше шести. Неподалёку разговаривал по телефону мужчина в свитере под горло, с чехлом для ноутбука, болтавшимся на длинном ремне. Должно быть, его отец. При виде Егора мальчишка разинул рот, выронил лопатку и бросился навстречу с криком: «Дядя полицейский!».

– Чего тебе, боец? – Егор присел на корточки, чтобы не возвышаться над ребёнком пугающей глыбой.

– Я его видел! Я правда его видел!

Мужчина с ноутбуком бегство сынишки не отследил. Судя по жестикуляции, его поглотил телефонный спор.

– Давай по порядку. Меня зовут Егор. А как твоё имя?

– Артёмка, – ответил мальчишка, заворожённо разглядывая орла на перекошенной фуражке.

Одинцов намеревался спросить про возраст и садик, а затем ненавязчиво сплавить пацана обратно папаше, но Артёмка, словно подслушав мысли, затараторил:

– К Ксюше по ночам приходило чудовище, но Ксюша считала его другом. Оно ничего не делало, только пряталось под кроватью и просило рассказать сказку!

– Какую сказку? – насторожился Егор. Убитую девочку звали Ксюша Пилипчук, а на слово «сказка» у него успела выработаться аллергия.

– Она говорила! Не помню! М-м-м… Мята… – Мальчишка по-взрослому наморщил лоб. – Сказки рассказывала бабушка, оно слушало, а потом просило ещё. Потом оно стало злым, Ксюша боялась. Ночью я видел, как чудовище вылезло из окна. Чёрное и страшное, спрыгнуло на машину и убежало!

– Как оно выглядело?

– Страшно! – На глазах мальчика навернулись слёзы, крошечные ладони сжались в кулачки.

– Артём, ты опять? Мы же договорились. Простите, он сегодня весь день бегает за полицейскими. – К участковому быстрым шагом приближался папаша. Дружелюбное выражение его лица сменилось опасливым. Наверное, разглядел заляпанную рубашку без верхней пуговицы и почуял свино-водочный запах. – У нас во дворе трагедия произошла. Да вы, наверное, в курсе. Пойдём домой, мама беспокоится.

Мужчина бережно приобнял сына за плечо.

– Оно было во что-то одето? Что именно ты разглядел? Простите, но это важно! – вмешалась Василиса.

– Нет ничего важнее здоровья моего ребёнка, – отчеканил папаша, загораживая сына. – Не говорите ерунды, никого он не видел. Ксюша жила на четвёртом этаже. После такого прыжка любой преступник бы ноги переломал. Ему приснился кошмар, а утром он случайно услышал… о произошедшем… Вот и наложилось одно на другое.

– А если оно придёт за мной? – Артёмка не выдержал и заплакал, шмыгая носом.

– Вот видите, чего вы добились. – Отец бросил на участкового укоризненный взгляд. – Больше никаких вопросов! Всего доброго!

– Не придёт! Я его найду и арестую! – крикнул на прощанье Егор, глядя на удаляющиеся фигуры, маленькую и большую. Неожиданно маленькая обернулась.

– Ксюша его нарисовала! Она мне показывала!

Василиса хотела броситься следом, но Егор её удержал. Не стоило досаждать рассерженному отцу. А то накатает жалобу, та попадёт на стол Морозу, и вскроется вся история с фальшивыми курсами. Одно дело – по-тихому осмотреть квартиру с наскоро починенным после вскрытия замком и аккуратно вернуть на место бумажку с печатью. И совсем другое – опрашивать свидетелей, вести расследование, совать нос, куда не просили. Подобных прерогатив у простого участкового не имелось.

– Что скажешь о подкроватном друге? Ваши на такое способны?

Егор двинулся дальше. Табличка на ближайшей хрущёвке возвестила о скором окончании маршрута. Следующий дом – двенадцатый, за ним – четырнадцатый.

– Вполне. У некоторых фольков есть врождённые способности к телепортации. Но я склоняюсь к тому, что это был одноразовый амулет. Ведь убийца не исчез из квартиры, а сбежал через окно. Вспомни сказки и былины, их герои часто крепче обычных людей. Прыжок с четвёртого этажа по силам многим из фольков. Предугадывая следующий вопрос, отвечу: амулет можно изготовить самому, если есть навык и набор очень редких ингредиентов, а можно купить. Продаются они в разных местах, не только в нашей общине. Но удовольствие дорогое, как из Москвы на Чукотку бизнес-классом слетать.

Егор недовольно присвистнул.

– Вы и такое умеете… А мята?

– Входит в состав некоторых зелий, не самый сильный ингредиент. Мята сама по себе никакими волшебными свойствами не обладает. Чёрт его знает, что это значит. – Василиса поддела ногой пустую алюминиевую банку из-под Фанты. Та с дребезжанием покатилась по тротуару.

– А слова «чёрный и страшный» ни на кого не наводят? – предпринял последнюю попытку Одинцов.

– Ты читал настоящие сказки? Не книжки издательства «Малышок», а их неотредактированные версии? Там насилия и ужасов хоть лопатой греби. Половина фольков в истинной ипостаси напугают даже взрослых.

Егор покосился на идущую рядом девушку. Интересно, как она выглядела на самом деле? Вдруг еле заметные крапинки веснушек и ямочки на щеках служили маскировкой? И в той, чужой реальности Василиса щерилась двумя рядами жутких кривых зубов? Или обрастала шипами и чешуёй?

Они свернули с тротуара на тропу, ведущую через футбольное поле в симпатичный зелёный дворик, образованный тремя кирпичными домами, поставленными буквой «П». Возле подъездов цвели астры и хризантемы, жмурился на чужаков бродячий кот. О ночной трагедии напоминала только старая Тойота с помятой крышей и длинным сколом на заднем стекле.

– Надеюсь, хоть тут обойдётся без приключений, – пробормотал Егор, бросив по сторонам подозрительный взгляд.

Над головой громыхнуло. Из крайнего справа окна вырвался сгусток огня, на долю секунды затопив улицу ослепительным светом. Егор схватил Василису и крутанулся на месте, поворачиваясь к подъезду спиной. С неба посыпался град из обломков, щепы и осколков стекла. Вразнобой заорала сигнализация на машинах. По хребту больно вдарило чем-то твёрдым, хлестнуло по макушке. Егор стиснул зубы и крепче прижал дрожащую Василису к груди. Девушка испуганно дышала, вжимаясь в рубашку лицом. Рядом взвизгнула женщина, бросилась бежать, закрываясь сумкой. По её ногам стекала кровь.

Когда последний камень стукнулся о землю, Одинцов разжал объятия и оглянулся. На четвёртом этаже не только выбило окна вместе с рамами, но и вывернуло часть рыже-коричневой кладки. Остатки стены покрывала копоть, внутри бушевало пламя.

Глава 4. Очень полезное хобби

22 августа 2012 г. Среда, вечер, без двадцати семь.

Василиса, прикусив бледно-розовую губу, щурилась на рвущиеся из разлома языки огня. В воздухе разносился запах гари. Двор усеивали битые кирпичи, куски пластиковых откосов и сломанные ветки. Из-под днища Тойоты пугливо выглядывал кот. Стёкла выбило по всему подъезду, и в квартирах, и на лестничных клетках. Кое-где соседи в ужасе таращились из опустевших рам, недоверчиво ощупывая прозрачные зубцы. Железная дверь с магнитным замком тоже стояла распахнутой, с покосившейся створкой.

– Батюшки-светы! – Из-за угла вырулила старушка, от неожиданности уронила мусорный пакет.

Начал подтягиваться народ. Женщину с окровавленными ногами усадили на лавку. Она кашляла, прижимая к губам носовой платок – после взрыва при каждым вдохе горло саднило от пыли. Кто-то звонил в скорую, кто-то – пожарным. Зашептались про теракт, но экзотическую для провинции версию быстро вытеснил бытовой газ.

– Твою мать! – Егор досадливо пнул секцию батареи, выпавшую из квартиры вместе с частью стены. Значит, не он один такой умный оказался. Либо неизвестный фольк тоже забеспокоился по поводу детских рисунков, либо припомнил другие улики, пропущенные несведущей в волшебных делах полицией. Что хуже, взрыв произошёл перед их приходом. Ночью и днём в квартире толпились криминалисты. Возможно, раньше убийце было просто не подобраться. Но существовал и другой вариант…

Вдали по нарастающей завыли сирены. Через минуту на тесную улочку въехала скорая, за ней – два ярко-красных Камаза с лестницами на крышах.

– Поднимемся, посмотрим, что осталось от квартиры? – Василиса осторожно потянула участкового за рукав, привлекая внимание. – Я смогу ненадолго отвести пожарным глаза.

– Ни в коем случае, не вздумай мешать. Им надо срочно ликвидировать возгорание, здесь весь район на газу.

– Я не подумала. – Василиса опустила глаза.

– Ты вообще маловато думаешь для Премудрой, – в сердцах ляпнул Одинцов. Но заметив её расстроенный вид, извинился. – Прости. Я просто не знаю, как теперь быть.

Из подъезда начали выбегать наспех одетые, перепуганные люди с сумками и кульками в руках. Заголосила баба в махровом халате и с кошачьей переноской, вой подхватила соседка. Вокруг машин заметались пожарные в чёрно-жёлтых спецовках с баллонами на спине. Двое разматывали длинную брезентовую кишку, третий вертел в руках что-то вроде разветвителя с круглыми раструбами. Остальные натянули маски и бросились в подъезд, на ходу разгоняя жильцов и зевак.

Прохожие отошли подальше и столпились на тротуаре, задрав головы и уставясь на плотные клубы чёрного дыма. С волнами жара на улицу вылетали искры и догоравшие на лету обрывки то ли ткани, то ли бумаги.

– Дождались, мля. Здание сорок лет без ремонта, проводку при Андропове в последний раз проверяли. Мне, мля, с работающим телеком засыпать страшно.

К Василисе приблизился затрапезного вида мужик в трениках, тапках и крупноячеистом вязаном свитере, сквозь который просвечивала майка-алкоголичка. Его седеющие лохмы были забраны в хвост, на лице болтались очки со сломанной дужкой, подклеенной скотчем. Присмотревшись, Егор с удивлением понял, что мужик был ещё и мокрым с головы до ног, а кожа его отдавала нездоровой, как у покойников в морге, синевой.

– Проводка не при чём. – Василиса обернулась к мужику и нахмурила брови. – Ты не видел, что произошло?

– Да я только вылез. Разорались, мля… Дай, думаю, гляну… А вы чего?

– Мы по делу. Познакомься, это Егор Одинцов, он из полиции, помогает общине с расследованием. А это Водяной, он работает сантехником в местном ТСЖ.

Водяной растянул рот в неприятной улыбке и сплюнул на асфальт сгусток слюны с вкраплением рыбьей чешуи.

– Помогает, так молодец. Моя милиция меня бережёт, мля.

Егор пожал вялую руку, будто за чищенного карася подержался, после чего незаметно вытер ладонь о штаны.

Водитель, оставшийся возле Камаза, залез на подножку и провернул кверху какой-то рубильник. Плоская кишка пожарного рукава, утянутая в подъезд, упруго встопорщилась и надулась. Клубы дыма на четвёртом этаже поредели, вместо них на асфальт полилась вода с ошмётками грязной пены.

– А вы чего хотели? – спросил Водяной, глядя на помрачневшие лица собеседников. – Может, я чем помогу?

– Вряд ли. – Покачала головой Василиса. – Мы искали рисунки девочки, что жила в этой квартире.

– Ксюши-то? Тогда вам повезло. Майя Георгиевна, земля ей пухом, на выходных три пакета этих самых рисунков на помойку оттащила. Сказала, в квартире места уже не осталось. А я забрал, бумагой стёкла хорошо протирать. Хобби у меня имеется. Скалярий развожу.

Девушка радостно пискнула и обхватила рыбьего мужика за шею, чмокнув лоснящуюся синюшную щёку. Егор поморщился. Во-первых, Василиса выболтала план непонятно кому, не подумав о риске. А во-вторых, от Водяного пахло болотом, а в нечёсаных лохмах застряло что-то длинное и осклизлое, похожее на подгнившую водоросль.

– Пошли, я тут недалеко.

Халупа Водяного располагалась в полуподвальном закутке цокольного этажа. Из-под металлической двери, выкрашенной тускло-зелёной краской, тянуло сыростью и рыбьими потрохами. Внутри царил полумрак – единственное окно хозяин заклеил газетными листами. Под потолком мерцала слабая лампочка без абажура, вокруг неё роилась мошкара. Пол жилой комнаты был выложен кафельной плиткой, чьи стыки забились грязью и заросли плесенью. Дальнюю стену загораживала открытая цистерна с водой, от которой по комнате расплывалась особенно гнусная вонь. А ещё здесь были аквариумы, десятки аквариумов: круглых, плоских, прямоугольных, с мелкой галькой на дне, с пышными зарослями растений, кишащих рыбой и пустых. У входа стояло жестяное ведро с наполовину сдвинутой крышкой. Егор по неосторожности в него заглянул и сразу отпрянул: внутри копошились черви. Должно быть, корм для рыб. Или для хозяина.

Водяной отправился на кухню, где принялся стучать дверцами и шуршать полиэтиленом. Вернулся, волоча по полу три объёмистых мешка.

– Нате. Хотите, можете тут посмотреть.

– Не, мы пойдём. Темновато у тебя, – выкрутилась Василиса, принимая первый мешок и без усилий закидывая его за спину.

– Ну как знаете… А то я ушицы наварил.

– Спасибо, я не голодный, – соврал Одинцов и подхватил оставшиеся мешки, большие, но не слишком тяжёлые.

Выйдя на улицу, он притормозил, опустил поклажу на асфальт, показавшийся после берлоги Водяного таким чистым, что хоть кушай с него, и с удовольствием втянул свежий воздух. Не сдержавшись, буркнул:

– От меня теперь рыбой за километр несёт!

– Да от тебя чем только не несёт! – обиделась за приятеля Василиса. – Ты как ходячая животноводческая ферма, где все рабочие ушли в запой!

Это было правдой, но Егор всё равно почувствовал себя задетым.

– Пошли ко мне, я живу в двух остановках. – Василиса перехватила мешок поудобнее и устремилась в проход между домов. Поколебавшись, Егор последовал за ней, кривя губы и шевеля желваками. Ферма, значит… Животноводческая. Он вывернул шею, понюхал рубашку и окончательно расстроился.