Место, которое похоже на меня

Отодвинув стул для меня, Sodjiro предложил мне сесть напротив солнца, по всей видимости, обратив внимания на мою дрожь. Для меня стало закономерным то, что Sodjiro открывает мне дверь, предлагая войти первой, и предоставляет мне лучшее место для сидения. В первое время нашего общения я постоянно извинялась и благодарила его в самом японском стиле, потому что это столь редко встречается в современном японском обществе. Парни всегда идут впереди девушек, молодые не уступают место старшим и это считается нормой. Японцы настолько привыкли к подобному отношению со стороны окружающих, что, когда кто-либо пытается превзойти эту норму, на него сыпется целый ряд извинений и благодарности.

– По дороге до «Скай-ларка» ты не обронила ни слова. Это так на тебя непохоже – заметил Sodjiro, покручивая на столе дорогую зажигалку.

– 

Сон приснился странный, – ответила я, согреваясь солнечными лучами.

– 

Сон? – коротко спросил Sodjiro, но его вопрос подразумевал «рассказывай».

– 

Знаешь такие сны, когда просыпаешься т удивляешься, что все тебе приснилось, – томно сказала я, глядя в окно на небольшое парк через дорогу, – Мне приснилось как

Yoshifumi

признается в любви.

– 

Хороший сон, разве нет?

– 

Что, может быть, хорошего в тех снах, которым не суждено стать реальностью? – нахмурилась я.

– 

Я думал, теперь тебя не заботит

Yoshifumi

.

– 

Вспоминаю его глаза и понимаю, что ничего-то и не изменилось. Он по-прежнему он, а я все та же иностранка с соседней улицы и, между нами, пропасть двух культур.

– 

Некоторые вещи невозможно объяснить, – подвел черту

Sodjiro

.

Не скрывая своего изумления, я взглянула на Sodjuro и таинственно сказала:

– 

Yoshifumi

сказал мне во сне именно это…

Наступило молчание. Действительно ли в нашей жизни есть такие стороны, которые останутся непонятными для нас? Какие вещи заведомо обречены на то, чтобы быть за рамками нашего восприятия. И есть ли шанс прижиться здесь, будучи человеком с «другой планеты». Столько лет здесь уже, а все равно чужая. В памяти то и дело всплывают слова моего преподавателя австралийца «You should know that you will always be “the other” here. Где бы я ни появилась, люди оборачиваются, кто-то ошеломленно всматривается в меня, дети просто кричат «Gaijin». Есть только Sodjiro – японец, который видит во мне человека, который умеет говорить прямо, не прибегая к различным способам японского вранья, которое здесь называют «недосказанностью» – aimai. Конечно же, японцам кажется, что это вежливо, но на мой взгляд это просто разновидность лжи – не уметь говорить вещи так как они существуют на самом деле. Я знаю, что и Sodjiro избегает прямых высказываний, молчит, когда надо и ведет дела на высшем уровне вежливости, но, когда он со мной – мы просто два человека, язык и национальность в данном случае не имеет значения. Именно поэтому я не могу его потерять, боюсь остаться в этой стране без него. Порой кажется, что вещи, к которым я испытываю искреннюю привязанность, обречены, исчезать из моей жизни.

Ночь одиноких мыслей…

Аэропорт Титосэ с непрекращающимся голосом диктора, объявляющего рейсы, группы японских школьников, совершающих свои Gakkou Ryoko (школьные путешесвия с одноклассниками), и поток голосов на всех языках мира.

Девушка на высоких каблуках, с сумочкой Louis Vuitton через плечо, не спеша порхает мимо взъерошенных школьников, волоча за собой небольшой дорожный чемоданчик все того же Louis Vuitton. На минуту, словно задумавшись о чем-то, сбавляет шаг и смотрит указатели рейсов, затем так же изящно продолжает двигаться в нашу сторону.

– Keiko, регистрация уже вот-вот закончится, ты не могла выехать пораньше? – глядя на часы возмутился Sodjiro.

– Прости, батарейка разрядилась, пришлось немного задержаться, не могу же я, в самом деле, без телефона в путь отправиться – ответила девушка с Louis Vuitton на плече.

– Keiko, я совсем не узнала тебя. «Давно не виделись!» —сказала я, не скрывая своего восхищения.

– Давно не виделись, у тебя все хорошо? – ответила она натянуто мило, наверное, была не в духе.

– Да, неплохо вроде. Привыкла к японской жизни.

– Вот это самооое главное – потягивая слова, с той же натянутой улыбкой добавила она.

Keiko – милая японская девушка, как и остальные японки, предпочитает бредовую одежду и аксессуары, желательно последней модели. Sodjiro познакомил нас на фестивале танцев в Саппоро, когда мы случайно встретились на Oodori. С того дня я ни разу не усомнилась, что они самая милая пара из всех, что я знала. Мне не раз приходила в голову мысль, что Keiko может ревновать Sodjiro ко мне, хоть я и пришелец для них, но все-таки девушка, к тому экзотичной внешности. Тем не менее, Sodjiro продолжал со мной видеться и всегда передавал привет от своей девушки, но она, стоит отметить, не появлялась на наших встречах.

– Нам пора идти – сказал Sodjiro взяв за ручку чемоданчик Louis Vuitton.

– 

Хорошо вам время провести и конечно же успешной командировки! – напутствовала я.

– 

Спасибо

, –

ответила

Keiko.

Если вы провожаете своих друзей на самолет, не важно, на сколько дней они улетают, то вероятно вы захотите их обнять. В Японии объятия относятся к интимным отношениям, поэтому я не пытаюсь применить наши традиции в здешнем обществе несмотря на то, что Sodjiro порой позволяет себе это. Но ведь это же местный терминал японского аэропорта, так что мы обошлись рукопожатием.

– Берегите себя! – крикнула я в след.

– Чуть не забыл! – повернулся Sodjiro и подошел ко мне, протягивая руку.

– Мы уже пожали руки друг другу, – смеясь, ответила я.

– Она твоя на время моего отсутствия, – добавил Sodjiro, держа на ладони ключи от Honda, – я позвоню, когда нас встречать.

Я удивленно смотрела им в след, зажимая в руке блестящий брелок с ключами от авто.