В школу. Опять
– Я сказала, что не пойду в школу!
Отшвырнув форму, Женя отвернулась от матери.
– Это выпускной год, ты обя…
– А какой смысл, мам? Мы все равно уедем отсюда через пару месяцев. Опять!
– Женечка, ты ведь уже взрослая. Ты должна понимать, что твой папа… – мама протянула к ней руки, но та отпрыгнула от нее и закричала, выкрутив громкость на максимум:
– Да я ни черта не понимаю! Мы следуем за ним как содержанки, при этом практически не видя его! Зачем он… Нет, зачем ты таскаешься за ним?! А я на кой вам нужна?
– Солнышко…– выдохнула мать и бессильно опустила руки.
– Ты вообще уверена, – в голосе Жени уже не было истерики. Вместо нее слышались холод и сталь, намеревающиеся нанести тяжелые увечья оппоненту, – что он сейчас на работе, а не в кровати с какой-нибудь прошмандо…
Но Женя не договорила. Оглушенная, она осела, держась за щеку, и в немом изумлении смотрела на мать. Смотрела на то, как та изучала покрасневшую ладонь, словно не узнавая ее. Будто бы не ожидая, что отвесит дочери звонкую пощечину. Такую звонкую, что еще несколько минут после того, как Женя выскочила из дома, она не слышала ничего кроме набата, оповещающего о том, что жизнь совершает крутое пике, а все приборы вышли из строя.
Моросил дождь. Мелкий, словно шкодливыйнегодник, проникал под одежду, добираясь до тела, забираясь дальше под кожу, замораживая кровь и мысли.
Что это было? Мать и вправду ударила ее?
Женя дотронулась до щеки, и тут же дрожь то ли от холода, то ли от боли пробежала сверху вниз, словно электрический разряд.
Как она посмела? И из-за чего? Из-за папашки, который только и делает, что откупается от них деньгами? Женя не могла этому поверить.
Она идет вперел наугад, пригнувшись к земле, сопротивляясь дождю и ветру. Редко какая природная напасть обходится без этих двоих. Ветер дергает ее за волосы словно злобный младшеклассник, что крутится рядом, пока его равнодушный приятель истязает Женю осколками капель, усиливая жар и без того саднящей щеки.
И что дальше?
Ветер усиливался. Ледяные капли смешивались с горечью обиды и сбегающими без ее ведома слезами. Она прятала руки в карманах, но чувствовала онемение пальцев, рук, сердца. Она втягивала голову в толстовку, но дождь проникал за шиворот, не оставляя надежды на лучшее. Женя вздохнула. Сейчас школа была последним местом, куда бы она хотела пойти. Но погода не оставляла ей выбора.
***
Опять новая школа с облупившимся фасадом и узкими коридорами. Опять новые люди, спешащие непонятно куда непонятно зачем. Опять она – извечный новичок. Опять ощущение дежавю – те же уставшие от жизни учителя, те же скучающие школьники за теми же исписанными партами, те же гопники, задирающие ботаников.
Не успела она сесть на свободное место, как, словно в подтверждение ее мыслей, кто-то упал рядом с ней. Точнее к ее ногам, постаравшись при этом замедлиться о ее спину. Острым локтем. О больную спину. Чтоб его!
Женя оглянулась. Несколько парней гоготали над тем, как щуплый мальчишка растянулся перед ними, не осмеливаясь поднять глаза выше уровня их ботинок. Как банально.
– Че палишь? Хошь че та вякнуть?
Один из них задрал подборок, нахохлился, словно петух перед нападением, и под очередной взрыв смеха товарищей наклонился в сторону Жени.
– Нет, – она тут же отвернулась, – иметь дело с шакалами себе дороже.
– Не понел, – опешил вожак, – эт че значт?
Неожиданно Женю развернули на девяносто градусов, и она оказалась нос к носу с тем самым борзым парнем. С его темными, почти черными глазами, вперившемися в нее с явным намерением запугать выскочку. Пф! Смешно.
В наступившей тишине они оказались в центре внимания. Не отрывая от него взгляда, она достала из кармана смартфон и сказала:
– Окей, гугл, расскажи про обыкновенного шакала.
Тут же телефон ожил, и роботизированный голос ответил:
– Википедия сообщает, что обыкновенный шакал – млекопитающее из вида псовых. Является падальщиком. Предпочитает охотиться стаей из трех-пяти особей, в основном на мелких…
– И слабых тварей. – закончила за ассистента Женя.
Интересно, что же дальше? Он будет тупо смотреть на нее, не понимая ни слова из сказанного? Или озвереет и набросится на …? Что? Ухмылка? И глаза прищурил, будто бы в смехе? Какого…?
– Что за шум?
В класс вошел среднестатистический мужчина с журналом в руках и оглядел притихнувший класс.
– Ты. Новенькая! Как тебя? Селянова? – он сверкнул очками.
– Селянцева, – поправила Женя и хотела обернуться, но ей не позволили этого сделать. Парень лишь сильнее вцепился в края парт.
– Без разницы. Почему без формы? Чтобы завтра все было. – Сказал он вскользь и, не дождавшись ответа, продолжил: – Бояров, если ты закончил брачные игры, займи, пожалуйста, свое место.
– Это не брачные игры, Сергей Сергеич, а всего лишь гостеприимное радушие.
– Сомнительно, – ответил учитель.
– Что тебе знакомы такие понятия, – хмыкнула Женя вдобавок.
Он наклонился к ней и прошептал:
– Я тебя еще удивлю.
– Игорь, сядь уже на место, не срывайте вместе с новенькой урок.
– Канеш, Сергей Сергеич.
Затем подмигнул Жене и прошел назад, оставив за собой шлейф из запаха сигарет и легкого перегара. На место, которое, к сожалению, оказалось по диагонали от ее парты. И ни музыка в одном ухе, ни рисование комикса под монотонное жужжание преподавателя истории не спасало от его скребущего взгляд.
***
– Эй, подожди!
Рюкзак довольно болезненно приземлился на поясницу Жени. Старая травма дала вновь о себе знать ровно в тот момент, когда кто-то из стада альф ее нового класса, проходя мимо после звонка, налетел на нее. Она не поняла как, но пульсирующая боль, начавшаяся между лопаток, разливалась вдоль позвоночника неприятным онемением, которое точно ничего хорошего ей не принесет. Уж она-то была в этом уверена.
Именно эта боль и не позволила ускорить ей шаг, чтобы скрыться от того, кто вероятно, обращался к ней. И следующие слова подтвердили ее догадку:
– Эй, новенькая! – Это был тот самый ботаник, что припал к ее ногам в самые первые минуты ее появления в классе. Только его не хватало.
Женя посмотрела на него вскользь в надежде, что он догадается, насколько неинтересна ей его компания. Но не судьба.
– Ты ведь Женя? Селянцева? Меня зовут Никита. Мы с тобой в одном…
– Я знаю. – Прервала его Женя.
– Да, точно. – Он как-то нервно хихикнул. На какое-то время повисла неловкая пауза. Казалось, что парню стоило определенных усилий озвучить настоящую цель его оклика. – Слушай, – в конце концов решился он, – то, как ты разговаривала с Гариком..
– С кем? – не поняла Женя.
– С Игорем. – пояснил парнишка.– Все зовут его Гариком.
Женя лишь пожала плечами в ответ. Не сильно ей и хотелось втягиваться в этот омут, благо она здесь ненадолго.
– Как?– Я хотел лишь предупредить, что не стоит так с ним разговаривать.
– Нууу… – замялся Никита, – так смело. И нагло.
Женя резко остановилась и поморщилась от стрельнувшей боли. Когда-нибудь она привыкнет к ней. Опять.
– И как мне с ним разговаривать? Поведай мне. Как посмотрю, у тебя много в этом опыта. – И тут же осеклась. Парнишка явно не заслужил той просыпающейся болезненной злобы, о которой она успела уже позабыть. – Я не хотела грубить. Но мне не нужны ни советчики, ни тем более друзья. Как-нибудь сама разберусь. Ок? – И не дождавшись ответа развернулась, чтобы услышать тихое "сука" и тут же встретиться взглядом с Игорем или Гариком, или как его там, который стоял в конце коридора. Не один. Ну конечно же.
Задержавшись на лице хулигана на мгновение дольше необходимого, она лишь закатила глаза. Слишком много внимания в первый день для человека, который не намеревался ни с кем общаться и тем более сближаться. Вероятно, стоит прислушаться к этому Никите и не вести себя с этим альфой так нагло.
***
Несмотря на то, что прозвенел звонок с последнего урока, Женя не торопилась. И на это у нее было несколько причин, одна из которых заключалась в том, что спуск с четвертого этажа мог лишь усилить боль в спине, а второй не менее важной было то, что после утреннего инцидента с матерью ей вовсе не хотелось возвращаться домой. Поэтому она медленно брела по опустевшим коридорам, наблюдая в окно, как толпа школьников, вываливающая из школы, редела, пока не остались единицы. Тогда настала и ее очередь выйти на еще теплое осеннее солнышко. Она замерла на крыльце, наслаждаясь теплом и удивляясь контрасту между темными пошарпанными коридорами школы, явно нуждавшейся в капитальном ремонте, и окружающей природе с ее пышными зелеными деревьями, кроны которых виднелись над школой, пышными клумбами, распространяющими аромат в бетонированной коробке школьного двора и воркованием голубей, с комфортом устроившихся под крышей. Женя достала скетчбук, чтобы набросать очертания пейзажа для своего комикса про школьную жизнь. Как многие говорят, рассказывай про то, что знаешь. А уж про что, а про школьные будничные бредни она могла рассказать многое. Не зря ведь это ее девятая по счету школа.
Когда же она посмотрела вперед, то увидела толпу одноклассников у ближайшей калитки. И конечно Игоря. Куда же без него. Огляделась. Следующий видимый выход был с другого конца стадиона. И если бы сейчас она резко повернула в ту сторону, то это бы выглядело явным бегством. А показывать страх перед тем, кто только этого и добивается, она не собиралась, так как понимала, что это не принесет ей желанного спокойствия. И она, усердно изображая абсолютное безразличие к происходящему, направилась именно туда с мимолетной надеждой на то, что вдруг пронесет. Но ей преградили путь. Не судьба.
– Вам чего? – Спросила она, оглядываясь, но не задерживая ни на ком внимания, кроме как на Игоре. – Домашку подсказать? – И она сделала вид, что полезла в рюкзак. Но вместо ответа ее толкнули, и рюкзак полетел на землю. Благо только он, в то время как сама Женя каким-то чудом осталась стоять на ногах, несмотря на очередной прострел в пояснице.
Раздался взрыв хохота. Она взглядом пробежалась по лицам окруживших ее подростков. Они смотрели то на нее, то на Игоря. Их глаза горели в предвкушении ее страданий и унижения. Стартом которых должен был стать ее порыв поднять рюкзак с земли.
Как же все это было банально. Она как минимум раза три была свидетелем такого поворота событий. И однажды сама попала в похожую ситуацию, после которой ей пришлось месяц пролежать в больнице с травмой спины. Именно поэтому сейчас, прокручивая в голове события тех лет, она не сдвинулась с места, лишь уставилась на Игоря, мысленно спрашивая, что же он будет делать дальше. Но он не пошевелился. Видимо один из тех немногих, кому нравилось просто наблюдать за мучениями других, но не пачкаться самому.
Не дождавшись никаких действий с ее стороны, три человека видимо возомнили себя футболистами, так как стали перебрасывать друг другу ее рюкзак ногами, словно мяч. Женя покачала головой.
– Ты ведь понимаешь, – она обращалась все также к Игорю, так как с остальными просто не было смысла разговаривать, – что я потребую от вас возмещение ущерба за сломанные вещи?
– Дохуя выебываешься. – Сказал громила на голову выше Игоря, который также до этого стоял неподвижно рядом с ним. Но уже в следующее мгновение он подлетел к ней вместе с последней буквой его фразы и со всей силы толкнул ее.
У Жени потемнело в глазах. Отдаленный смех резко сменился колокольным звоном, который, словно разорвавшаяся бомба, ослепил ее дикой болью в затылке, левом локте и правом боку. И будто только этого и ожидая, боль в пояснице разгорелась адским пламенем. И лишь правая рука, вцепившаяся в прохладную решетку, не позволила ей упасть на землю. Она открыла глаза. Оказалось, что ее голова была опущена. И трава под ногами была красной. Красными были и ее кроссовки, хотя еще утром они были черными. Как и весь мир, который она смогла охватить ограниченным кругозором. Кто-то разговаривал рядом с ней, но она не понимала ни слова, будто кто-то плотно забил ее уши ватой. Вновь зажмурилась. Голоса приблизились. Стали различимы отдельные слова. Как будто обращались к ней.
– … проще, и люди потянутся.
Вновь открыла глаза. Все в поле ее зрения вновь приобрело нормальный цвет. Черный кроссовки. Серый пыльный асфальт. Стоп. Что?
– Уловила?
Звон полностью исчез, оставив после себя только боль во всем теле.
Ей подняли голову. Перед ней стоял тот самый здоровяк. Она дернула головой, чтобы сбросить его руку, и тут же зажмурилась от очередного взрыва боли в затылке. С трудом выпрямилась. Не говоря ни слова толкнувшему ее парню, она, сжимаясь от боли при каждом шаге, прошла мимо него прямиком к Игорю.
– Предлагаю остановиться на этом. – Женя проговорила тихо. Ее пробирал озноб от покрывшей все тело испарины, но она все равно продолжила, не отрывая взгляда от парня.
– А то что? – Игорь усмехнулся.
– Ты проиграешь, Игорь. – Женя пожала плечами. – Я не прогнусь. Но я уеду. А ты останешься. И остальные будут знать, что тебе можно сопротивляться. Как думаешь, что будет потом?
Он не ответил. Лишь усмехнулся. А она наклонилась за рюкзаком, поднялась, не сумев подавить тихий стон. Подростки расступились, и Женя медленно, стараясь не хромать, скрылась от них, завернув за угол рядом стоящего дома.
Болело все. Но больше всего ее беспокоила поясница. Уронив тяжелый рюкзак на ближайшей скамейке, она достала специальный пояс, затянула его и облегченно вздохнула. Он не снял боль, но удерживать вертикальное положение стало чуть легче. Подняла голову, чтобы осмотреться, в какую сторону ей нужно идти, чтобы оказаться дома, и столкнулась глазами с Игорем. Опять. Он стоял, облокотившись на угол дома. И видимо видел все. Женя вскинула голову в ожидании. Что же он будет делать дальше, зная ее слабость? Позовет своих отморозков, чтобы они дальше над ней измывались? Но он не пошевелился, продолжая смотреть на нее. Значит решил отложить до завтра применение полученной о ней новой информации. Ну и хрен с ним!
Она закинула сумку на плечи и побрела домой.