Светлячки в ладошках

Мешок

Жил-был мешок.

Кто только ни складывал в него свое барахло, чего только в нем ни накопилось за годы жизни…

Мешок чувствовал себя раздутым, обрюзгшим. То тут, то там из него выпирали какие-то неведомые штуки. Давили, жали. Мешали неимоверно. Но он настолько уже запутался во всем, что в него сложили, что просто опустил руки, развалился своим раздутыми боками и ничего не делал.

Он не мог отказываться – ему неведом был закон выбора.

Он не мог избавляться от лишнего – ему неведом был закон очищения.

Он не мог наполнить себя тем, о чем мечтал – в нем просто не было места для этого.

И права наполниться чем-то ценным у него тоже не было – ему неведом был закон свободы.

А в него всё пихали.

Всё накладывали.

В какой-то момент мешок уже и шевелиться не мог. Его ветхая ткань трещала по швам, он едва успевал накладывать новые и новые латки.

А потом и вовсе руки опустил.

Лежал и ждал.

Когда всё закончится.

Звал это время и боялся его.

Потому что где-то в его глубинах еще хранились маленькие драгоценности – простые неказистые детские игрушки.

Память из прошлого.

О мечтах, о желаниях, о вере в чудо.

Да, это просто забытые игрушки. Но почему-то именно в них видел он смысл. И этот смысл держал мешок на плаву.

Но игрушкам в мешке тоже было непросто.

Они задыхались, сдавленные со всех сторон чужим хламом.

Мешок чувствовал это и страдал, но ничего поделать не мог – он не знал закона ответственности.

Когда приходила ночь, и вся жизнь затихала, мешок шептал игрушкам ласковые слова и обещал что-то изменить. Обязательно. И они верили. И терпели.

А однажды ночью к мешку пришел Дед Мороз. Ему нужны были игрушки. Те самые. Кто-то из детей в этом мире нарисовал письмо именно с такими игрушками. И Дед Мороз отыскал, где их найти.

Мешок удивился, но понял Деда Мороза.

Он начал искать в себе игрушки, но это было сложно. Хлам скрыл их, задавил, спрятал в самые глубины.

«Давай помогу», – предложил Дед Мороз. И начал вынимать из мешка то, что было в нем собрано.

Мешок замер от непривычных ощущений.

Ему становилось легче.

Еще легче.

И еще…

С замиранием сердца он отпускал из себя то, что давило, рвало на куски, пытало его годами.

Неужели так можно было?

Неужели он отдаст всё это и останется… живым?

Но вот на самом дне Дед Мороз обнаружил те самые игрушки.

– Ух, потрудился я с тобой, мешочек! – заулыбался Дед Мороз. – Ну что, понесем игрушки деткам?

– А можно? – робко взглянул мешок.

– Так ты же мешок! Ты предназначен для дела. И я приглашаю тебя на работу. Потрудимся?

Дед Мороз огладил замерший мешок бархатной варежкой, и тот стал вдруг таким же – лоснящимся, красивым, бархатным. На нем даже опушка белая появилась! Невероятно нежная, ласковая.

– Ну что? Не передумаешь? – улыбнулся Дед Мороз.

– Я готов! – решительно сказал мешок, и с этим ответом почувствовал, что оживает. Внутри заиграло пространство, готовое принять в себя подарки, игрушки, сладости. Чтобы нести их детям! Чтобы быть сопричастным к волшебству, к большому ежегодному чуду.

Дед Мороз одобрительно кивнул.

– Ну, тогда пошли.

И тут мешок оглянулся на кучу хлама, которая лежала тусклым мертвым грузом. «Как с ней быть? Что делать?»

Дед Мороз будто прочел мысли:

– Так у всего этого хозяева есть. Пусть и разбираются, – стукнул своим посохом, и хлам вдруг поднялся в воздух, рассортировался, разделился и… рванул в разные стороны.

– Будут кому-то под елочку подарочки, – усмехнулся Дед Мороз. – Хозяева-то пока от своего избавиться пытались, в тебя прятали, тоже обделенными были. Свое в чужих не спрячешь, от себя не оторвешь…

Мешок с тоской смотрел на разлетающиеся обломки, мятые страшные штуки, всякий хлам. Ему грустно было подумать, что кто-то обнаружит под елкой такое…

– Ладно, – улыбнулся Дед Мороз его мыслям, – сделаем и им подарочек. Дадим шанс. А воспользуются ли, выберут ли перемены к лучшему – это их выбор.

И дед Мороз стукнул посохом еще раз.

И вслед за разлетевшимися вещами рванули маленькие волшебные искорки.

– Что они дадут? – спросил мешок.

– Возможность увидеть хорошее. Ну что, идем?

– Да!

И мешок пошел с Дедом Морозом.

И с этого началась его новая жизнь.

И что самое удивительное, когда он подарил свои игрушки – те самые, ради которых жил, – в нем тут же каким-то чудом возникли новые. И чем больше он дарил счастья и радости, тем больше его прибывало.

Мешок обрел всё, о чем мечтал.

Легкость.

Свободу.

Волшебство.

Новое место в жизни.

Он был красив!

Полон жизни и энергии.

Щедр.

Он теперь впускал в себя только то, что хотел. Ибо знал закон выбора.

Он вовремя освобождался от того, что уже отжило свое время. Ибо он знал закон очищения.

И он всегда следил за тем, чтобы порадовать себя чем-то приятным. Ибо знал теперь закон свободы.

А выбор, очищение, свобода дарили ему возможность делиться счастьем с другими. Ибо это закон ответственности.

Отныне мешок стал официально и навсегда настоящим мешком Деда Мороза. Но не забыл, каким он был. Эта память была самым ценным для него.

Он знал теперь точно: каждый мешок способен стать мешком Деда Мороза! И нес это знание другим мешкам. Это стало его новым смыслом и новой сутью. Ведь из каждого завершившегося периода рождается новый.

07.01.2022

Девочка-светлячок

Жила-была девочка, которая носила с собой темноту. Эта темнота была в ее руках. Когда-то давно она прикоснулась ладонями к чужой тьме и не смогла не взять ее себе.

Так и жила – с ощущением мрака в ладошках.

Но девочка не сдавалась.

Каждую темную ночь она выходила в лес и собирала светлячков. Рассаживала их на ладошках и тихонечко напевала. Смотрела на их нежное волшебное свечение и плакала. А ладошки со светлячками казались совсем светлыми. И на душе становилось чуточку светлей.

Так и ходила она по миру.

Светлячки в ладошках.

Мелодия в душе.

Они уже узнавали ее повсюду и слетались сами – эти нежные блестки ночи, ясные огоньки, стремящиеся согреться на ее ладонях, проникнуться ее чистым звенящим звуком.

Девочка-светлячок – так называли ее все, кто знал. И улыбались при виде ее ясной чистой улыбки.

Она не заметила, как начала светиться.

Вся, не только ладошки.

Светлячки в благодарность за ее музыку поделились с ней своим даром.

Но она продолжала бродить темными лесами и заполнять ладошки светлячками. И отчаянно боялась выходить к людским поселениям – в свете их ярких костров все точно увидят ее ладошки. Увидят темноту! И поймут, что она совсем не девочка-светлячок. Отвергнут ее. Прогонят в лес навсегда.

Лишь иногда девочка-светлячок выходила на залитые лунным светом поляны и дарила свою мелодию людям. Тем душам, которые тоже искали в ночи светлячков, а находили ее. И останавливались отогреться душой в ее звенящем пространстве.

Но в лесах было так холодно. Сыро и одиноко.

Ей так хотелось к свету костров!

Ее душа робко звала туда.

«Иди!» – благословляли ее светлячки.

«Иди!» – говорили ей те, кто слышал ее чудесные мелодии.

«Нет, не могу! – она закрывала ладонями лицо и кожей чувствовала темноту – холодную и колючую. – Как я могу пойти с ней к людям?»

И она продолжала выбранный путь.

Девочка-светлячок, ее мелодия и ясное свечение, отогревающее душу.

Но однажды пришла зима.

Светлячки уснули, ей было холодно и одиноко.

Будь что будет! – решилась девочка и пошла в ближайшее селение. Оно было прекрасно! Улыбчивые люди, светлые души, теплые сердца. На ее ладони никто не взглянул! Ее приняли без вопросов, усадили в почетном месте, просто зная, что так надо.

Ей очень сильно захотелось подарить им свою мелодию.

Но как без светлячков? А может, в темную ночь никто не заметит?

Было страшно, но росточки надежды щекотали где-то внизу живота – и она решилась. Минуты волнения и… в прекрасном зале зазвучала ее прекрасная мелодия. Та, которую она взращивала годами – из самых светлых, самых нежных росточков своей души.

Мелодия звучала, и слушатели замерли в восхищении.

В какой-то момент девочка-светлячок решилась приоткрыть глаза. Она увидела, как ясные огоньки благословений слетают с уст счастливых людей и летят к ней. Свет этих огоньков впитывался в ее ладошки и они… становились светлее!

Девочка-светлячок притягивала свет везде!

В лесу она манила светлячков.

Среди людей – свет добрых и теплых сердец.

А отвечала на этот свет она мелодией своего сердца – исцеляющей и неповторимой.

Девочка поняла: они нужны друг другу!

И решилась снова прийти к людям со своей мелодией.

И снова.

И снова.

Очень быстро весть о девочке-светлячке и ее волшебной мелодии разлетелась по всей окрестности.

Ее звали.

Ее ждали.

Ее любили.

Мелодию девочки-светлячка люди слушали душой – закрыв глаза и только нежно улыбаясь чему-то сокровенному.

И после каждого звучания девочка-светлячок с удивлением смотрела на свои ладошки: они становились как у всех! Темноты больше не было. И она не возвращалась.

Я исцелилась! – радовалась она и благодарила людей за их благословение.

«О, а мы и не видели твои ладошки! – удивлялись люди. – Мы шли на твое сияющее, словно солнышко, сердце. И на мелодию твоей души. А руки… ну, они всегда пачкаются. Их можно просто помыть».

Невероятное очищение случилось с девочкой!

Теперь она могла дарить свою мелодию, не таясь.

И она дарила!

Сотни людей приходили слушать ее.

И согреваться в свете ее ясного сердца, который лучился теперь через ладошки. Да-да! Те самые ладошки, из-за которых она так долго скиталась по лесам, собирая в сердце свет и создавая свою дивную мелодию.

То, что ей казалось когда-то непоправимой бедой, оказалось частью Пути. И этот Путь только начинался!

Полная света, звучащая, звонкая, она шла вперед, и вокруг нее разливались целительное сияние и нежная дивная мелодия, соприкасаясь с которой, каждый человек открывал своих внутренних светлячков.

И света становилось все больше!

А темнота отступала.

Через силу звука.

Через чистую мелодию души.

Через магию, рождающуюся в сердце девочки-светлячка.

07.01.2022

Синие крылья

Одним темным зимним днем девочка отправилась в лес за хворостом. Нет, ее не послала злая мачеха, но ее саму что-то давным-давно влекло в этот лес.

И вот, несмотря на стужу и сгущающийся мрак, девочка шла по заснеженным тропкам и вглядывалась в гущу мохнатых елей.

Ничего.

Мрак да мрак.

Но сердцем она чувствовала: надо идти! Нужно искать дальше.

И она шла.

Всматривалась.

Оглядывалась по сторонам.

Было ли ей страшно? Конечно, было! Она одновременно и жаждала отыскать то неизведанное, за чем пришла, и больше всего на свете боялась этого.

Поэтому долго она шла впустую.

Страх морочил голову и застилал глаза.

Страх говорил: идем домой, там тепло, там всё, к чему ты привыкла…

Но девочка упрямо хмурилась и шла дальше.

Ведь сколько раз она уже сворачивала домой!

А дома оглядывалась по сторонам и понимала свою слабость.

Снова она сдалась.

Снова осталась ни с чем.

И даже не осознавая толком, что же она ищет, шла снова в лес. В этот раз она обязательно найдет то, за чем пришла! Обязательно!

– Ау! Ау! – отчаянно закричала девочка в темное и пустое лесное царство.

– Ау! – тихо-тихо прозвучал отголосок откуда-то сбоку.

Девочка рванула сквозь сугробы.

– Ау! Ау! Ау-у-у-у!

– Ау… – уже совсем-совсем близко.

И вот за одной пушистой елкой девочка увидела едва заметное сияние. Синее-синее, с золотистыми искрами.

– Кто ты? Или что ты? – осторожно спросила девочка.

– Я не знаю, – тихий голосок прозвучал совсем растерянно. – Я всегда была… никем.

Девочка осторожно подошла ближе. И увидела перед собой на корточках маленького светящегося духа – тоже девочку, но в разы меньше. И совсем-совсем бестелесную.

– Тебе не холодно? Ты вся сжалась…

– Я не знаю, холодно ли мне.

– А почему ты дрожишь?

– Мне страшно.

– Чего ты боишься?

– Я боюсь себя! – ответила девочка-дух с отчаянием, и большие светящиеся янтарные слезинки покатились по ее щекам.

Девочка в растерянности посмотрела на духа:

– А чем же ты так страшна?

– Я могу всё уничтожить…

– Что всё? – тихо спросила девочка, ей самой вдруг стало страшновато.

– Всё, что со мной связано!

– А ты когда-нибудь уже уничтожала всё?

Девочка-дух задумчиво подняла глаза к небу:

– Нет. Ничего никогда не уничтожала…

– Совсем ничего?

– Совсем…

Девочка улыбнулась:

– Так а с чего ты взяла, что можешь всё уничтожить? Кто тебе такое сказал?

Девочка-дух взглянула в самую душу девочки и с отчаянием ответила:

– Ты.

– Я?

– Да, это ты мне сказала. Ты испугалась меня, моей силы. И я испугалась тоже. И убежала сюда, чтобы ты меня никогда-никогда не нашла…

Девочка затаила дыхание, она не могла сказать ни слова. Лишь протянула руку к девочке-духу и… яркая вспышка воспоминаний рассыпала перед ее внутренним взором множество кадров.

Как она, совсем маленькая, с упоением занята игрой. «Осторожно, не сломай», – тревожно говорит мама. А где-то внутри сжимается маленькая прозрачная девочка-дух, прячется, старается быть совсем-совсем незаметной…

И множество, множество вспышек-воспоминаний.

«Не разбей!»

«Что ж ты роняешь?»

«Ты так всё испортишь!»

И самое последнее воспоминание. Как она летит на огромных синих крыльях в синем-синем небе – так близко к звездам, что до них можно дотянуться ладошками и погреться в их мерцающем прохладном свете. Ей хочется летать так всегда, это совсем иная жизнь – стремительная, интересная, необычная.

Необузданная.

Первозданная.

Дикая!

И вдруг внутри просыпается страх: моя жизнь не такая! Полет всё разрушит!

И крылья схлопываются, она летит вниз – к своей привычной, тихой и удобной для всех жизни… А из спины тихо и незаметно выскальзывает синяя тень. И скрывается где-то в лесах.

У девочки расширились зрачки:

– Я не знала! Не помнила! Прости меня…

Она порывисто обняла синюю девочку-духа и заплакала горячими, солеными-солеными слезами.

– Ты ничего не разрушишь! – шептала она ей. – Ты создана для созидания, для полета, для свободы… Ты показала мне мир с высоты моей мечты… Ты показала мне мою силу. Ты – моя сила! Ты хорошая! Прости меня… Вернись ко мне, пожалуйста. Ты мне очень, очень нужна.

Девочка-дух с надеждой взглянула в глаза девочке:

– Я точно тебе не наврежу?

– Точно! – улыбнулась девочка. – Давай мы вместе будем учиться применять твою силу во благо? Я обещаю тебе слышать тебя всегда. Я обещаю поддерживать твои желания и стремления. Я очень-очень хочу научиться твоей легкости и умению летать…

Девочка-дух улыбнулась:

– О, это просто!

И она протянула девочке огромные синие крылья.

Через минуту они уже парили высоко над лесом. Смеялись во весь голос. Кувыркались, ныряли вниз, взмывали вверх…

– Потрясающе! – едва успевая отдышаться, восторгалась девочка.

– Это еще не всё, – подмигнула девочка-дух. – Смотри, как еще можно.

И пораженная девочка увидела и почувствовала, как ее крылья растут. Сначала они накрыли весь лес. Потом раскинулись над степями и долинами. А потом дотянулись до горизонта.

Это было удивительно!

Она взмахнула обновленными крыльями и увидела, как дождь золотистых искр посыпался вниз. И там, где они соприкасались с землей, расцветали нежные янтарные цветы.

– Это навсегда? – шепотом спросила девочка.

– Это будет. Скоро. Я просто показала твои возможности – их маленький кусочек. А сейчас давай просто полетаем…

И с веселым смехом они понеслись навстречу ветру и восходящему солнцу. В его лучах синие крылья выглядели ярко, сочно, просто потрясающе.

– А как будешь дома? Спрячешь крылышки? – спросила девочка-дух.

– Зачем? – улыбнулась девочка. – Я покажу их всем, пусть привыкают.

Друзья приняли обновку с восторгом.

Да и все, кто встречал отныне девочку, в первую очередь улыбались ее потрясающим крыльям. Многие спрашивали, где можно раздобыть такие же. Девочка серьезно заглядывала вопрошающим в глаза и указывала в направлении темного леса.

И с тех пор началась у девочки новая жизнь.

Полет стал основой ее жизни. А вместе с полетом, вместе с разрешением себе летать на нее посыпались чудеса – одно за другим.

Она освободилась от всего, что ее тяготило и привязывало к земле. Это произошло естественно, просто по ее желанию и решению. Осталось всё только важное, ценное, желанное – и такого оказалось в жизни девочки очень много.

Она нашла свое призвание – дарить миру прелестные янтарные цветы. И ее крылья росли с каждым полетом – как никогда она чувствовала себя на своем месте.

С крыльями она раскрылась, расцвела, почувствовала себя женственной и красивой. Ее природе не хватало этой воздушной стихии – игривой, легкой, веселой. И теперь она обрела ее, раскрыла для себя, прочувствовала каждой клеточкой. Пузырьки воздуха, будто в шампанском, играли в ней во время полета. И однажды… на ее крылья упала какая-то тень.

Она подняла глаза и увидела два потрясающе мощных, сильных фиолетовых крыла. Он подлетел к ней, заглянул в бездну смеющихся глаз и улыбнулся.

С тех пор ее полеты стали еще интереснее, это были свидания в небе, переросшие постепенно в крепкие, полные любви и внимания отношения.

Но она не перестала летать одна! Жизнь не столь бедна, чтобы от чего-то отказываться. Отныне и навсегда девочка оставалась цельной и верной себе. В отношениях и в уединении. В деятельности для людей и для себя.

Она была собой со своими крыльями.

И с девочкой-духом в сердце.

Каждый вечер перед сном она шептала: ты – важная часть меня! Я буду любить тебя всегда. И никогда не откажусь от тебя. Спасибо тебе за то, что я поняла, кто ты для меня!

Я тебя люблю.

09.01.2022

Дети, которых никто не видел

Время от времени они подходили к прохожим и обнимали их за ноги. Люди вздрагивали. Тоненькая струйка тока пробегала по позвоночнику, в голове возникало ощущение «вот-вот вспомню»… Но нет. Ничего не вспоминалось, и только тоска одиночества накатывала, скручивала в узел плечи и гнала дальше по срочным делам.

Она приехала в город недавно. И она их видела. А другие почему-то нет…

Маленьких детей.

Они везде – на лавочках в скверах, на входах в магазины, в самых темных углах кинотеатров, на детских площадках… Смотрят круглыми глазами, а в них что-то застыло – одна-единственная нота. Будто готова была прозвучать, вырваться на свободу, но в последний момент что-то пошло не так, и она осталась. Не ожила.

Замерла. Заморозилась. В глубоких-глубоких, не по-детски серьезных глазах.

Время от времени дети подходили к прохожим и обнимали их за ноги. Стояли так несколько секунд, всматривались своими глазами-ледышками вверх. Ждали. Потом руки обмякали, отпускали… И с опущенной головой дети отходили в тень.

А прохожие, пронзенные током смутного воспоминания, на секунду замирали, и в их глазах отражалось состояние ищущих глаз-ледышек. Эту эмоцию они несли дальше – в свой день, в бесконечные дела и заботы.

Растерянность. Испуг. Обида. Разочарование. Безнадежность. Вина. Отчаяние.

Кому что досталось. Смотря с какими глазами ребенок подошел.

***

Еще несколько дней назад она собиралась в город, как на праздник. Из своей размеренной, спокойной деревенской жизни.

Она хотела гулять по паркам, пробовать мороженое, улыбаться прохожим, кружиться в своем новом платье в цветочек, широко раскрыв глаза, погружаться в новое, только вышедшее на экраны кино.

У нее был месяц. Для себя. Впервые. И она решила подарить себе город. А встретила их.

Забыв обо всем, она бродила по шумным улицам и вглядывалась в маленькие лица с глазами-ледышками, пытаясь разгадать их секрет. Сначала она пыталась заговорить, расспросить, предложить помощь. Столько детей без присмотра! Заблудились? Потерялись? Почему они не зовут на помощь? Почему бродят по городу, как заблудшие тени?

Но они не замечали ее. Как многочисленные прохожие не замечали их. Не слышали, не видели, не чувствовали прикосновений. Ее не существовало в мире этих детей. А детей не существовало в мире прохожих.

Вот маленькая девочка со сползшими резиночками на хвостиках подходит к полноватой блондинке, бегущей на высоких каблуках. Она то и дело подворачивает ноги, кривится, но не останавливает бег. Небольшая пауза – красный свет. Женщина смотрит на часы, хмурится. Девочка отделяется от черного крашеного столба и тянется ручками к нейлоновым колготкам. Таймер светофора отсчитывает 15, 14, 13, 12… Маленькие пальчики гладят колени женщины, нетерпеливо постукивающей каблуками, глаза-ледышки с застывшей в них тревогой всматриваются в такое далекое взрослое лицо. Вздох… 8, 7, 6… Ручки опускаются, девочка отступает к столбу. А женщина где-то между 2 и 1 ступает на дорогу, резко смотрит по сторонам и бежит подламывая каблуки по белой зебре. На лице – девочкина тревога, точный слепок эмоции.

Маленький мальчик с застывшим плачем в глазах-ледышках. Его место охоты – у кассы метро. Мужчина лет сорока отсчитывает деньги, а его в это время сзади за ноги обнимают маленькие ручки с грязными обгрызанными ноготками. Мужчина вздрагивает, сбивается в счете, начинает сначала. Мальчик стоит и всматривается вверх, прислушивается к чему-то незримому, потом отпускает, уходит в угол. Мужчина оборачивается с картой в руках, а в глазах – детский плач. В потоке толпы опускается в чрево метрополитена, задавливая в себя слезы.

– Да что же с вами происходит? – вопрос остается без ответа. Она на ходу покупает невкусный хот-дог, не доедает, выбрасывает в урну и идет, идет с потоком прохожих, пытаясь понять загадку этого шумного города.

«Может, это только здесь так?» – мысли приводят на забитый народом железнодорожный вокзал. Не раздумывая, она покупает билет до случайного города. «В два конца, да. Пожалуйста». Дожидается нужного времени, отыскивает синий вагон среди десятков синих вагонов, робко улыбается сонной проводнице, отыскивает свое место, но уже знает, что увидит в другом городе.

Маленькие глаза-ледышки смотрят из углов вагона. Маленькие ручки – чистые, грязные, нежные, исцарапанные кошкой, разные – тянутся к ногам пассажиров, застывшим на минуту в проходе. Потом точно так же, как и везде, безвольно опускаются. А пассажиры, впитав новое состояние, вяло опускаются на свои места.