Ноги из ушей.
Нестандартный детский детектив для детей от 10 до 110 лет.
Глава 1. О пользе и вреде манной каши
Вчера Игорь всё-таки проговорился. За завтраком. Мама кашу варит, а я, брат и папа сидим как обычно за столом на кухне, пьём чай с бутербродами и смотрим по телеку всякую ерунду: рекламы, клипы разные. И вдруг отец как вскрикнет:
– Вот это ноги!
И показывает большой палец.
А я, как назло, отвлёкся, у меня масло с бутерброда в чай плюхнулось, и я его потихонечку ложкой вылавливал, пока Игорь не заметил. Не хотелось всем с утра настроение портить, а себе тем более.
Но папа вскричал столь экспрессивно, что я моментально про своё масло забыл, тем более, что уже практически всё его словил и незаметно на блюдце вылил. Разумеется, я тут же в телевизор уставился. А там! Ползут по экрану две длиннющие трубы, ну, приблизительно такие, как у нас во дворе недавно в сто лет назад разрытую канаву уложили.
Тянутся они, значит, а по ним ползёт с краю что-то тёмно-коричневое с белыми нашлёпками, медленно-медленно и до того жутко, как в фильме ужасов. Это потом выяснилось, что показывали всего-навсего рекламу каких-то дурацких колготок, а не нового ужастика, а тогда я этого ещё не знал, потому что звук мама как раз перед этим выключила, заявив, что у неё «голова разболелась от дикого шума». А я-то думал другое! Сижу, затаив дыхание, слежу, что с этими трубами дальше будет. А они всё никак не кончаются… и вдруг как переломятся! Я аж вздрогнул. А они дальше потянулись и коричневые пятна с белыми нашлёпками по бокам следом тащатся. Коварно так, зловеще. Ну, мне тогда так казалось. Я даже рот раскрыл от напряжения в ожидании взрыва или чего-нибудь этакого, какой-нибудь неожиданности, как это обычно в кошмарах происходит.
И дождался-таки. Брат пульт схватил и звук включил. На полную громкость.
Нет, только представьте, среди абсолютной тишины вдруг раздаётся дикий рёв!
Я аж подпрыгнул! И задел локтем папину руку. У папы ложка из руки вылетела и бульк в чашку Игоря! Горячий чай из неё выплеснулся брату в нос. Игорь как чихнёт! Прямо в лицо маме, она как раз тарелку с кашей ему подавала. Мама отпрянула и толкнула папу, он вместе со стулом отъехал к плите и рукой врезался в кастрюлю с манной кашей. Кастрюля слетела с конфорки, ударилась о стенку, отскочила от неё, опрокинулась, и каша брызнула папе на голову.
Вот вам и фильм ужасов! Папа, зажмурившись, трясёт головой, словно конь гривой, а жидкая манная каша, вулканической лавой стекает по его длинным тёмным волосам и капает на воротник. Игорь трёт обожжённый нос. Я стою на одной ноге в луже разлитого чая, поджав другую, словно цапля на болоте. Мама, привалившись боком к холодильнику, истерически хохочет, глядя, как папа растерянно подцепляет пальцем кашу с волос и автоматически отправляет в рот.
А телевизор продолжает надрываться:
– Мы подарим вам необычайные ощущения! Только с нами вы почувствуете всю полноту и радость жизни!
Игорь первым пришёл в себя, выключил звук и продекламировал:
– От Парижа до Находки мы растянем вам колготки!
– При чём здесь колготки? – не понял я.
– Эх, ты, – брат снисходительно щёлкнул меня по лбу. – Это же рекламу колготок показывали. Видал, какие ноги?
– Да уж, ноги – класс! – отмер папа. – Где они только такие нашли!
Мама сразу смеяться перестала.
– Да уж отыскали, – язвительно прошипела она. – Специально для тебя не пожалели усилий, дорогой. Чтобы ты в полной мере ощутил всю полноту и радость жизни и испытал не-о-бы-чай-ные ощущения! Ты испытал?
– Испытал, – покорно согласился папа, размазывая по щеке манную кашу.
– Вот видишь, напрасно мы рекламу ругаем, она привносит в нашу жизнь разнообразие, дарит то, чего нам так остро не хватает в нашей серой обыденной жизни. Ну где ещё несчастный горемыка может насладиться видом обалденных женских ножек, как не в рекламе колготок. Не на свою же колченогую жену ему любоваться!
– Так уж и колченогую, – смущённо пробормотал папа и неловко потянулся обнять маму.
Но та его гневно оттолкнула.
– Да не переживай ты, мама, у тебя ноги тоже вполне ничего, – попытался как-то исправить положение Игорь. Мы с братом всегда расстраиваемся, когда родители ругаются.
– А колченогие это колесом, да? Как у младенца соседского? Не, мам, нормальные у тебя ноги, почти даже совсем не кривые, так, самую чуточку, только вот тут у коленок, – внёс и я свою лепту, проинспектировав взглядом мамины нижние конечности.
Уж мы с братом знаем – обижать маму не следует. Себе дороже. И папа в курсе. Но у него в голове словно что-то заклинило, наверное, шок ещё не прошёл, потому что он обиженно проворчал:
– Ноги, ноги… у меня от вашей каши все волосы слиплись.
Но мама после наших с братом заверений, кажется, ещё пуще завелась.
– Давай я тебя подстригу, милый, – ехидно предложила она, прекрасно осознавая, что её слова ввергнут папу в ужас, он, как библейский Самсон, ревниво оберегает свои пышные волнистые локоны до плеч и при одном взгляде на ножницы готов упасть в обморок.
– А ты помой их, – посоветовал я. – С шампунем.
Мне стало жаль папу. В самом деле, женщины иногда бывают просто невыносимы. Попробуй обидь их, даже не нарочно, так они начнут мстить тебе до скончания века. Я раньше этого не замечал, а в последнее время стал обращать внимание. Во-первых, меня Игорь просветил, во-вторых, на себе испытал. Недавно Тане Сорокиной дохлую мышку подложил в портфель для смеха, так что потом было! Мы с другом Денисом (это он её принёс, у него кот её поймал на даче) думали посмеяться, а пришлось поплакать. Да ещё как! Скажете, мальчишки плакать не должны? Только посмотрел бы я на вас после того, как вам сначала вырвут на голове половину волос, а потом треснут по вспухшей лысине злосчастным портфелем так, что из него вывалится эта самая мышь и свесится вам на нос, брр… А потом начнут придираться к вам две недели подряд…
– Что? Мыться?! – папа в панике вскочил и забегал по кухне.
Второе, чего боится папа, это мыть голову. Ему кажется, что от частого мытья она непременно полысеет.
– Можно парик нацепить, у тебя есть парик?
– Не, парик испачкается, – возразил Игорь. – К тому же каша из-под парика всё равно на воротник протечёт. Так что в данном случае альтернативы нет.
– Ничего не поделаешь, пап, придётся тебе душ принять, – заключил я. – А знаете, почему волосы мягкие? Потому что они без костей!
– Это у некоторых язык без костей, – мама всё ещё злилась.
До папы, наконец, дошло, какой он допустил промах, и он попытался его как-то исправить:
– А знаете, у кого самые длинные ноги?
– У жирафа! – у меня не было в этом сомнений.
– У бывшей баскетболистки сборной России Екатерины Лисиной – 132 сантиметра! Представляете? А у Марии Шараповой 121 сантиметр!
Зря он это ляпнул. Мама тут же взвилась:
– Ах вот для чего ты рулетку в кармане носишь! Чтобы всем… женщинам ноги измерять!
– Да я просто в магазин ездил за рейкой! Мне же надо было длину проверить!
Вот тут-то Игорёк и проговорился:
– Да разве это ноги, – говорит, – Вот у моей девушки ноги, это да! Из ушей растут!
Мы все так рты и пораскрывали. Первой вышла из ступора мама.
– У какой девушки? – подозрительно осведомилась она.
– Ну, уж они никак не могут быть лучше, чем у нашей мамулечки, – фальшиво пропел папа и наигранно бодро попытался похлопать маму по коленке.
– Как это из ушей? – изумился я.
– А так, – папа подул на ушибленную руку, мама оттолкнула её, и та ударилась о ножку стола. – Взяли и выросли ноги из ушей, свисают вместо серёжек, ничего особенного, подумаешь, девочка-мутант.
Я совсем растерялся. Как представил себе подобную особу.
– А как же туловище? И руки где?
– А руки растут из коленок, – пожал плечами папа. – Или нет, скорее на голове, вместо волос. Как у Медузы Горгоны, помнишь такую?
Медузу Горгону забыть невозможно: злая физиономия, а на голове клубок шевелящихся змей.
– Неужели тебе такая уродина нравится? – вскричал я с отвращением.
Игорь бросил уничижительный взгляд на папу.
– Сам ты… Горгона. С этой кашей на волосах очень похож!
– А как зовут твою девушку? – вкрадчиво поинтересовалась мама.
Игорь покрылся красными пятнами. Дело в том, что до сих пор о девчонках он отзывался исключительно пренебрежительно. И вдруг выясняется, что у него, оказывается, есть девушка. Но делать нечего. Вот чего у моего старшего брата не отнять, так это смелости, за что я его уважаю. Он мгновенно ощетинился.
– Лена! – ответил он с вызовом.
– И давно вы с ней дружите? – продолжала допрос мама.
– Давно, недавно, какая разница, – легкомысленно заметил папа.
Мама взглядом посоветовала ему замолчать и принялась дотошно выяснять интересующие её детали:
– А сколько ей лет? Где вы познакомились? Какого цвета у неё волосы? В каком классе она учится?
– Ты ещё спроси, сколько конкретно сантиметров и миллиметров в её ногах, которые, как мы уже выяснили, растут у неё прямо из ушей!
Папа, похоже, решил проявить мужскую солидарность с сыном, но затронул болезненную для мамы тему. Увидев, что маму снова перекосило, он попытался шуткой сгладить свой промах:
– Интересно, а как она уши моет, ноги ей не мешают?
Но было поздно, маму почему-то сегодня выводило из себя одно упоминание о чьих-то ногах.
– А тебя, конечно же, исключительно ноги интересуют! – вскипела она. – Всё равно чьи и какие!
– Не всё равно какие! – запротестовал папа. – Но согласись, если у невесты сына ноги растут из ушей, это впечатляет, хотелось бы взглянуть.
– Ну ещё бы! – фыркнула мама. – Тебя хлебом не корми, только дай посмотреть на девичьи ножки!
– Нет, я не поэтому, – стушевался папа. – Просто, вдруг Игорь чего-то не разглядел, и они у неё растут не из ушей, а… из носа например. Представляешь картину: голова, – он нарисовал руками в воздухе круг, – огромный нос, а из него… свешиваются…
Он не договорил, мы с мамой громко засмеялись. А Игорь вспыхнул, вскочил, оттолкнул стул и вперился в папу горящими глазами.
– Ты! Ты!
У него не было слов. Папа и мама опомнились. Попросили у Игоря прощения. А тот принял решение, которого при других обстоятельствах мы бы не дождались никогда.
– Вот я приглашу её к нам, и сами убедитесь!
Разумеется, мы все с радостью согласились. Маме хотелось увидеть девочку, растопившую доселе неприступное сердце сына, папа мечтал полюбоваться на эти самые ноги из ушей, а я жаждал рассмотреть столь необыкновенные уши. Мне эта Лена представлялась не обыкновенной школьницей, а неким фантастическим созданием с огромными лопушиными ушами и свисающими из них вроде варёных вермишелин, мягкими, длинными, ножками. Я даже нарисовал её портрет.
Брат, узрев моё «произведение искусства» впал в исступление.
– Мало мне отца, – бушевал он, – ещё малявки всякие будут надо мной издеваться!
– Ничего я не издевался, – обиделся я. – К твоему сведению, художник имеет право на своё видение! И никто не смеет рвать его произведение!
– Вот и видь про себя! А рисовать всякую чушь я тебе запрещаю! – голосил Игорь. И отобрал у меня все чистые листы. И карандаши.
Но я никак не мог успокоиться и принялся набрасывать портреты его крали ручкой прямо в тетради по математике. Сижу на уроке и черкаю, про всё на свете забыл. Меня мучил вопрос, куда пристроить туловище девушки? Если ноги растут прямо из ушей, то по логике тела вообще нет! И где шея? А руки? Вот я и комбинировал то так, то эдак. Так увлёкся, что не сразу почувствовал, что меня в бок толкают. Подскочил только от чувствительного щипка.
– Ты что? – набросился я на Настю, свою соседку по парте. – Больно же!
– Что это за каракатиц ты рисуешь? – поинтересовалась она, опасливо покосившись на оглянувшуюся на мой невольный вскрик учительницу.
– Не каракатиц, а невесту моего брата, – брякнул я не подумав. И прикусил язык, но, как говорится, слово не воробей, спохватился я поздно.
– Невесту? – глаза у Насти загорелись. И почему девчонки всегда так интересуются всякими невестами и женихами? – Дай посмотреть! – и она вырвала тетрадь у меня из-под руки.
– А как её зовут? А сколько ей лет? – посыпались на меня вопросы. Устроила допрос, прямо как мама брату.
– Какая разница? – прошипел я и попытался отобрать тетрадку, но не тут-то было.
– Если она уже взрослая, то почему у неё на голове такие огромные банты? И ленточки свисают слишком длинные. Или ты просто не умеешь рисовать?
– Сама ты не умеешь, – огрызнулся я и дёрнул тетрадь к себе. – Это не ленточки.
– А что? – не отставала Настя, продолжая изо всех сил удерживать листок, так что тот затрещал.
– Ноги!
– Что?!
– Ноги! Если хочешь знать, у девушки моего брата совершенно обалденные ноги! Они у неё из ушей растут! – неожиданно для себя горделиво заявил я. Чем сразил Настю наповал. У неё даже пальцы разжались, и я смог, наконец, вернуть свою законную собственность.
– Из ушей?!
– Прутиков! Короткова! – учительница постучала указкой по столу. – Короткова, как тебе не стыдно, ты пыталась списать у Прутикова, а ещё отличница!
Настя вспыхнула.
– Жадина! – презрительно пробурчала Таня Сорокина, сидевшая позади нас. – Ему бы только мышами девочек пугать.
Ну, этого только мне не хватало! Теперь начнёт распространяться, что я отказываюсь помогать одноклассникам. Волей-неволей пришлось мне на перемене оправдываться. Вот и получилось, что я, сам того не желая, выдал тайну брата. Весь класс узнал про его девушку и то, что у неё ноги из ушей растут.
Денис, естественно, тут же в меня вцепился как клещ.
– А ты её видел? А ноги у неё и правда такие длинные? А сколько сантиметров? А знаешь, самые длинные ноги в мире у этой… как её… в общем, один метр двадцать восемь сантиметров!
Вот ещё один математик нашёлся. Своими сантиметрами всех девчонок в классе переполошил, они только и делали весь оставшийся день, что изучали нижние конечности друг друга. А чего там рассматривать, на мой взгляд почти у всех них ноги одинаковые – тонкие палочки с шишками на месте коленок. А потом такая каша заварилась, куда там манной!
Глава 2. Розовый фламинго и зелёная фифа
Девчонки и на следующий день не угомонились. Кто-то догадался принести в класс сантиметровую ленту и началось! Они ссорились, не сходились в оценке, обижались, какие уж тут уроки!
Ажиотаж охватил весь класс. Вслед за девочками мальчишки тоже принялись измерять длину ног. Денис отнял мерную ленту у Зои, за что схлопотал по затылку увесистым кулаком. Но это его не остановило. Он носился по классу и приставал ко всем подряд:
– Позвольте измерить ваши чудные ножки. Ах, не смущайтесь, они так и просятся в книгу рекордов Гиннесса. – Денис взмахивал измерительной лентой и накидывал её, точно лассо, на очередную жертву.
Сначала ребятам было интересно, они с готовностью подставляли свои нижние конечности, но вскоре поняли, что являются лишь объектами насмешек. От комментариев Дениса весь класс падал от хохота, а измеряемый субъект заливался краской.
– Увы, увы, – печально констатировал Денис, – к сожалению, вы недобрали самую малость, метр с хвостиком. Ничего, покушаете морковки, попьёте витаминчиков, глядишь, подрастут ножки… сантиметрика на три!
И Денис юркой щучкой подлетал к следующей жертве:
– Ах, что за лапки! Как они восхитительно косолапы! Вы уж постарайтесь быть поосторожнее, ни в коем случае не выкладывайте своё фото в интернет, ведь если их увидят крокодилы Занзибара, то почернеют от зависти и зальют все реки своими слезами! В Африке начнётся потоп!
Если мальчишек Дениска сравнивал с животными, то девочки ему почему-то казались похожими на птиц.
– Воробьиная лапка, малышка, – снисходительно похлопывал он по плечу маленькую Олечку. – Не расстраивайся, покушаешь побольше кашки и наешь себе длиннющие ходули!
– У-у! Выступает, будто цапля! – восхищённо свистел он вслед Нине Стригиной, самой высокой девочке в классе. – Вот у кого настоящая цаплячья ножка!
– Я тебе покажу цыплячью ножку! – возмутилась Стригина и метнула в Дениску увесистый учебник математики, но промахнулась. Тот врезался мне в плечо. Я охнул.
– Какая цыплячья? Я сказал цаплячья! Её сравнили с Розовым фламинго, а она ещё недовольна! – притворно возмутился Дениска.
– Фиолетовым, – презрительно наморщила носик Юля Моничева, мнившая себя первой красавицей класса и отчаянно ревнующая теперь к длине ног Нины.
– А ты – зелёная фифа! – не осталась в долгу Нина, прекрасно разгадавшая намёк. В глубине души она завидовала Юле, особенно её длинным тёмным волосам. Разглядывая в зеркале свои короткие светло-русые кудри, она пришла к выводу, что лишь они нарушают её имидж прекрасной принцессы и решила исправить сию досадную оплошность. В воскресенье тайком стащила мамину краску и заперлась в ванной. Результат превзошёл все ожидания – волосы приобрели фиолетовый цвет. Руки, шея и уши тоже. Даже на лбу и щеках виднелись фиолетовые разводы.
А Юля тоже покрасилась. И куда удачнее, никаких пятен на шее и руках, но волосы почему-то стали переливаться всеми оттенками зелёного.
В общем, девочки сцепились. А Дениске только этого и надо было. Он встал в позу рефери на ринге и принялся комментировать:
– Розовый фламинго делает выпад! Зелёная фифа отбивает удар. Ой-ой! – Дениска схватился за голову, потому что обе девочки перенесли свой гнев на него.
– А ты у нас сейчас будешь серо-буро-малиновый крокодавр!
Денис еле вырвался от них и убежал.
Я не знал, огорчаться мне или радоваться. С одной стороны, я подставил брата, с другой – прославился. Сначала на весь наш 3 «А» класс. А на второй день и на всю школу. Школа гудела, все что называется «встали на уши»! Ноги измеряли в классах, туалетах, коридорах.
Я сам был не рад, что так вышло. Лично я сроду ни на чьи ноги не смотрел. Будь они хоть метр, хоть два с половиной, мне всё равно. Я искренне недоумевал, отчего поднялась такая шумиха? Но одну пользу от всего этого я всё же получил: девочки прекратили наконец то и дело припоминать мне мышь и даже вроде бы зауважали меня. Правда Таня Сорокина всё же не удержалась от ехидного замечания:
– Вообще-то, Илюша, ты употребляешь неправильное выражение, на западе говорят «ноги от коренных зубов».
Её слова подтолкнули моё художественное воображение, я с удвоенной энергией принялся создавать совсем уж невообразимые шедевры.
Вы когда-нибудь видели картины знаменитого Пабло Пикассо? Когда на них смотришь, создаётся впечатление, что он нарисовал как попало людей, потом разрезал рисунки на части и слепил из них одну большую картину. Типа сложил пазл, только неправильно: ухо выросло на ноге, голова сбоку пристроена, ну и все остальные запчасти по листу как попало разбросаны.
Если честно, то сначала я в его стиль совсем не врубился. Белиберда какая-то, подумал я. И лишь сейчас, когда сам стал творить, осознал, как же ему было трудно! Наверное, тоже услышал какую-то фразу и решил воплотить в художественный образ, вот и мучился, пристраивая глаза и уши то так, то эдак. Поэтому люди у него получались раздробленными и слепленными вкривь и вкось из отдельных кусков. Зато он прославился на весь мир!
А сейчас его эстафету подхватил я, молодой гений. Потому что, скажу без бахвальства, я рисовал ничуть не хуже. Возможно даже превзошёл Мастера. Тем более, что я стал оснащать каждый рисунок комментариями. Среди них имелись, например, такие: «Ноги лезут из ушей, хоть верёвочки пришей». «Уши лопушиные, ноги комариные!» А замечание Тани Сорокиной вдохновило меня на новые перлы: «Чищу зубы коренные, мокнут ноженьки кривые». И ещё: «Зубастая акула ноги протянула». Да что там комментарии, из меня рекой полились стихи: «Уши приросли к плечу, кушать очень я хочу, только ноги не дают, из зубов они растут». Можно сказать, открылся ещё один мой талант – поэтический! Гений, он во всём гений. Взять к примеру Лермонтова, его стихи и повести в школе изучают, но не все знают, что он ещё писал прекрасные картины!
Одноклассницы с интересом рассматривали мои рисунки, смеялись, читая подписи. Восхищались стихами. Но больше всего они интересовались моим братом.
Ой, вот на этом я и погорел. Как не пытался увильнуть от расспросов о нём, они всё же кое-что из меня вытянули и на третий день разыскали его. Что тогда началось! Девчонки принялись выслеживать его. Каждую перемену бежали на третий этаж и дефилировали по коридору в ожидании момента счастливой встречи. Сначала бегали только мои одноклассницы, потом к ним присоединились их подружки и знакомые из других классов, а там уж и старшеклассницам стало любопытно. Скоро на третьем этаже стало не протолкнуться. А когда на большой перемене двери 7 «Б» открылись и показался Игорь, вся эта толпа заголосила:
– Вот он!!!
И хлынула к нему. Чуть не раздавила пока он продирался сквозь это столпотворение. Каждый норовил его потрогать, обратить на себя внимание. Дома, разглядывая в зеркале надорванный рукав рубашки, брат расстроено пробормотал:
– Вот последствия славы. А ведь я пока ещё даже не стал знаменитым певцом, а тогда-то что будет? Придётся охранников нанимать.
– Даже они не всегда могут спасти от разошедшихся фанатов, – усмехнулся папа. – Были случаи, когда те на клочки разрывали одежду прямо на певце, ну и знаменитости тоже не хило доставалось.
– Да что они, ненормальные?! – Игоря заранее возмущала подобная перспектива.
– Конечно. На папу посмотри, – не удержалась от подкола мама.
Папа у нас обожает рок. Носит волосы ниже плеч и кожаную куртку. А Игорь мечтает прославиться на сцене, только пока не решил, что именно будет исполнять: рок, попсу или ещё что-то. Но только не классику. Учиться в музыкальной школе он не желает, зачем, полагает, что и так своего добьётся, вон один знаменитый репер, вышел из низов, вообще нигде не учился, и другой… Мама и папа с ним не согласны, говорят, что без учёбы у него ничего не получится, но Игорь их не слушает.
А я думаю, на самом деле ему просто лень. Мне тоже хочется стать знаменитым, а учиться неохота. В этом мы с братом похожи.
– А чего это они ко мне прицепились?
Пришлось сознаваться. Эх и досталось мне от Игорька! А ведь если разобраться, ничего плохого я про него не говорил. И я дал брату сдачи. А он мне за это добавил. Тут вмешалась мама.
– Игорь, как тебе не стыдно бить маленького!
– Я не маленький!
– А чего он всем про ноги разболтал!
– Какие ещё ноги?
– Из ушей!
– Хоть верёвочки пришей! – весело подхватил папа. – Мы моей милёнке туфли в магазине на нашли, сорок пятого размера лыжи только подошли!
– У меня тридцать пятый! – возмутилась мама.
– А вот у знаменитой актрисы Умы Турман длина ног сто восемь сантиметров. А размер ноги сорок первый. Своими большими ступнями она покорила сердце легендарного Квентина Тарантино, он сделал её своим талисманом! – просветил нас Игорь.
– Нашёл чем восхищаться, – хмыкнул папа. – Это он просто красивых ног не видел. Вон посмотрите на эту фигуристку, вот это я понимаю, ноги! – кивнул он на экран телевизора.
Мама посмотрела, и фигуристка тут же упала на лёд. Мы с Игорьком переглянулись.
– Ты бы поосторожней, пап, – предупредил Игорь. – Женщины такие… ревнивые.