Магазинчик психических расстройств
- -
- 100%
- +
Вик понятия не имел, может ли он предлагать скидки, да еще персональные, но чем черт не шутит.
– Забрать? – скривилась Балтрушайтис. – Разве приличной даме пристало мотаться по лавкам? Разве я не имею права на обслуживание на дому?
– Все это не имеет отношения к делу, – отчеканила Генриховна. – Мы не за тем пришли.
– Еще как имеет, – ответила Балтрушайтис ледяным тоном.
– Вам нужно явиться лично, чтобы вам могли вручить синдром Стендаля в подходящей случаю торжественной обстановке, – предчувствуя скорую победу, самозабвенно врал Вик.
– Вот как? Это меняет дело.
– Неужели? – осведомилась Генриховна; края язвы вытянулись в струну. – Мальчишка не в состоянии доставить почту, какой тут магазин? Ему и дохлую крысу доверить нельзя.
– Меня взяли на лето помощником продавца, – гнул свое Вик. – Приступаю со следующей недели.
– Ты устроился на работу? – спросила ма. – Но мы договаривались, что хотя бы это лето ты проведешь спокойно. Заказов хватает, и…
– Мам, давай я потом объясню?
– И вы в курсе, чем еще промышляет ваш сынок? – влезла Генриховна. – Я видела у него упаковку сомнительного препарата, в инструкции сказано «психотропный»!
– Это мой препарат, – ответила ма. – Вик купил его для меня.
– У вас проблемы с головой? Или вы наркоманка?
Ма хотела что-то сказать, но потом передумала. Елена Генриховна с Балтрушайтис Б. перешли в наступление, оттеснив ма в прихожую‚ и Вик, улучив момент, выполнил блестящий маневр – прорвал оборону и, мимоходом отдавив ногу Генриховне, захлопнул дверь перед носом незваных гостей.
– Ну и семейка! – констатировала Генриховна.
– Это возмутительно! – поддержала ее Балтрушайтис.
Настойчивый стук и пронзительный звонок. Вик считал про себя и ждал, когда станет тихо, прижавшись лбом к двери. Счет перевалил за двести, когда наступила тишина.
Что ж, могло быть хуже.
Вик отправился на кухню. Дверцы буфета были распахнуты, на столе лежала сковородка. Ма сидела у окна и курила. Вик вздохнул. Предстоял непростой разговор.
* * *Вик отложил книгу и выглянул в окно: шел дождь. Несмотря на скверную погоду‚ возле раскидистых кустов сирени стояли двое. Девочка и мужчина. Девочка была та самая, что рыбачила в лестничном колодце. На ней было синее платье, а вот мужчина… Мужчина был одет в пижаму алого цвета. Вик присмотрелся. Человек стоял неподвижно; девочка копалась в земле. Волосы мужчины были водянистого голубого оттенка. Повернись он к Вику лицом, нос у него оказался бы треугольным.
– Мистер Т., – пробормотал Вик.
Это было уже чересчур. Может, он спятил? Девочка поднялась с колен; мистер Т. взял ее за руку. Уходят!
Вик бросился к двери. Натянул кроссовки, кое-как завязал шнурки и схватил с вешалки ветровку. Осторожно повернул ручку, что отпирала замок, вот так, теперь посмотреть, нет ли кого в коридоре – встречаться с Генриховной или Балтрушайтис Б. после всего случившегося – самоубийство. По счастью, коридор оказался пуст. Ряд дверей, номера и названия улиц, не хватает лишь указателей. Вик кинулся к лестнице. Один пролет, другой. Стук подошв кроссовок и тихое поскрипывание ступеней.
Вестибюль.
Он мимоходом бросил взгляд на доску объявлений. То, в котором говорилось о пропаже мистера Т., еще на месте? Впрочем, искать его времени нет. Вик перепрыгнул ступени крыльца одним махом. Чавкая по мокрой траве, не обращая внимания на дождь, он побежал за угол дома, туда, где сирень и шиповник, где он видел то, чего быть не могло.
Опоздал. Только земля перекопана и следы. Значит, ему не померещилось. Следов было много, но самые свежие вели в заросли сирени. Вик основательно вымок‚ и видок у него, надо думать, был тот еще. Если кто наблюдает через окно, решит, что новый жилец спятил окончательно. Ну и пусть. Вик осмотрел ряды окон. Почти все они желто светились, как и подобает приличным окнам в такой час; по занавескам бродили редкие тени. Сбоку, точно приклеенная, блестела мокрая от дождя лестница на чердак.
Вик повернулся к дому спиной. Широкая лужайка, за ней – сад. Вик представил, как он плетется неизвестно куда под проливным дождем в поисках мистера Т. Сомнительное удовольствие. Вик поежился. Так ли ему необходимо разобраться, в чем тут дело? Впрочем, сильнее он уже не вымокнет.
Вот цепочка следов скрывается за переплетением ветвей. Дальше узкая тропинка. Девочка с «мистером Т.» не могли уйти далеко. Вик стал пробираться вперед, осторожно раздвигая ветви. Блуждал среди зарослей кустарника он совершенно напрасно. Алое одеяние мистера Т. должно было выдать парочку с головой, однако девочка и необычно одетый мужчина словно сквозь землю провалились. Ну хоть дождь начал стихать.
Вик решил посмотреть, что в зарослях покоится за штуковина, чей металлический бок он видел сегодня утром. За день успело произойти столько событий, и в некоторые поверить было невозможно при всем желании. Если б он вел дневник, где описывал, как было дело, а потом дал почитать психиатру, тот бы решил, что у Вика развился психоз.
Однако металлическое нечто и впрямь оказалось не обманом зрения или каких еще чувств. Вик увидел здоровенный зеленый шар с двумя большими круглыми отверстиями. Рядом черное пятно от костра. Шар был обитаем. Внутри сидел мальчик и‚ в свою очередь‚ внимательно изучал Вика. Мальчик был тот самый, что искал короля утром.
– Привет, – поздоровался Вик, мучительно подыскивая слова, чтобы описать мистера Т. и не выглядеть законченным психом. – Ты не видел здесь девочку с…
Вот черт. Как бы так объяснить? Вик беспомощно огляделся, словно искал подсказку. Вокруг только шиповник и сирень‚ и никаких тебе пижам, ни алых, ни голубых.
– А что это за штука? – задал Вик другой вопрос, который мучил его не меньше, указав на железный шар.
– Батискаф.
– Батискаф? – Вик с сомнением оглядел шар.
Если внутри и была какая начинка‚ кроме мальчика, ее давно извлекли. Конечно, похоже, только не на батискаф, а на батисферу, но в любом случае откуда ей здесь взяться?
– Раньше тут было море, – словно прочитав его мысли, сказал мальчик.
– И давно?
– Пять миллионов лет назад. Ты что, не знал? Но я и сейчас его слышу.
– Думаю, это шум моторов, – неромантично предположил Вик. – Тут дорога рядом.
– Скоро прилив‚ – сказал мальчик. – Море приносит вещи. Иногда забирает. Приносит старое, уносит новое.
– Например, что?
Мальчик не ответил.
– А короля какой страны ты искал сегодня в кустах? – спросил Вик. – Или это секрет?
– Я искал Короля улиток.
– И как он выглядит?
– Его панцирь закручен против часовой стрелки. Такое встречается очень редко. На миллион улиток приходится всего один Король.
Вик постарался припомнить‚ в какую сторону были закручены панцири встреченных им улиток. Как знать, может быть‚ он уже встречался с Его Величеством и даже не поклонился. Вик еще раз оглядел «батискаф». Наверное, это старый котел. Снят и брошен за ненадобностью.
– Ты видел здесь девочку? – предпринял новую попытку Вик. – С ней был…
Мальчик побледнел. Он что-то услышал.
– Мне пора, – пробормотал паренек и скрылся в кустах сирени, только его и видели.
К батискафу вышли двое парней, чуть постарше Вика. Один был рыжий, другой крашеный блондин. «Мистер Рыжий и мистер Блондин, – подумалось Вику. – Совсем как в фильме „Бешеные псы“. А мистер Т.? Этот, пожалуй, из другого кино».
Мистер Блондин громко рыгнул вместо приветствия. Его напарник ловко устроился в батискафе; Блондин остался стоять. Мистер Рыжий уставился на Вика маленькими глазками, словно это были не глаза, а замочные скважины.
– Чего тебе здесь? – спросил мистер Рыжий. – Это наше место.
Блондин кивнул. На тощем запястье болталась самодельная цепочка.
– Ты вообще чей? – спросил он.
– Чей? – не понял Вик.
– Чей, откуда? – Мистер Блондин отлепился от батискафа. – Где живешь, ну?
Ответить Вик не успел: мистер Блондин двинул ему ногой в грудь. Удар был похож на те, какими выбивают двери в боевиках. Вик упал; боли он не почувствовал, зато утратил способность дышать.
– Свой он, – сказал новый голос. – С Лесной.
Вик увидел мистера Синего – по цвету волос‚ тот вышел к батискафу откуда-то слева. Блондин подал руку, улыбаясь осколками передних зубов, и рывком поставил Вика на ноги. Вик думал, что последует новый удар, однако ошибся. Ему предложили закурить. Отказываться было глупо. Чиркнула спичка‚ и Вик сделал затяжку. Голова сразу закружилась, видно, еще не отошел после удара.
– Как звать? – спросил кто-то – мистер Синий или мистер Рыжий, черт его знает: стемнело окончательно, света фонарей не хватало и лица новых знакомцев исполосовали тени.
– Вик, – ответил Вик, не любивший, когда его бьют исподтишка.
В открытую, впрочем, тоже. Новые приятели назвались Витьком, Глебом и Серым. Спросили, что ему надо. Вик сказал, что пришел отлить.
– Только на батискаф не ссы, ладно? А то отмывать заставим. До блеска, – предупредил мистер Рыжий (так Вику было привычнее).
– Объявление видел, – сказал Вик. – Пропал мистер Т., одет в алую пижаму. Вы написали?
– Мы таким не занимаемся, – прошипел мистер Синий. – Это все мелюзга. Совсем с ума посходила. Верят во всякое… У одной вообще шиза: завела себе пять невидимых друзей и все теряет то одного, то другого, а потом ищет.
– Ясно… – сказал Вик.
– Ничего тебе не ясно, – отрезал мистер Блондин. – Дома поссышь. У нас дела.
Вик пожал плечами и последовал совету – свалил. От этих «мистеров» лучше и впрямь держаться подальше. Минуя вестибюль, он бросил взгляд на доску объявлений. Множество листков извещали, что дому требуется почтальон.
Глава, в которой фигурирует человек без сердца
Софью он встретил на прежнем месте – у кабинета Пиковского. Она сидела на диване, сложив ноги по-турецки. Рядом учебники и тетради, похоже‚ Софья готовилась к экзаменам и зря времени не теряла. На черной футболке надпись: «Психиатры для слабаков». Улыбнулась, как старому знакомому.
А вот Пиковский отсутствовал. Когда Вик звонил, ему сказали, будто врач на месте, но Софья уверила, что Николай Семёнович даже не появлялся. Обсудили экзамены, больше говорить было не о чем, а спрашивать про диагноз Вик счел неприличным.
К кабинету стали подтягиваться другие пациенты. Девушка в кожаной байкерской куртке и джинсах, зябко обхватив плечи, встала у стены. Вытащила из кармана телефон; Вик грустно вздохнул: не ладонь, а лапка диковинной птицы, настолько пальцы были худыми и тонкими.
– Ты голоден? – вдруг спросила Софья. – У меня есть шоколадка.
Вик покачал головой.
– Еще термос с горячим супом. М?
– Тут кафетерий рядом, – сказал Вик. – Можно поесть там.
– И пропустить очередь?
Софья извлекла из рюкзака небольшой термос и отвинтила крышку. Вик почувствовал густой аромат куриного бульона. Особа в мотоциклетной куртке бросила взгляд на Софью, но ничего не сказала. Та‚ в свою очередь‚ поставила термос на подлокотник и углубилась в чтение. Минут через пять девушка убрала телефон в карман, испепелила Софью взглядом и удалилась, остановившись лишь затем, чтобы спросить у медсестры, где поблизости туалет.
– Что будешь делать на каникулах? – спросила Софья, завинчивая крышку термоса – есть она передумала.
– Устроюсь на работу.
– Куда, кем?
– В магазин – помощником продавца. Осталось пройти медкомиссию.
– Кто же будет разносить письма?
Вик пожал плечами. Его это волновало меньше всего. Главное, чтобы Балтрушайтис держалась подальше от ма. Вик достал телефон, глянул на часы: начало одиннадцатого, пора бы Николаю Семёновичу появиться.
Телефон – с паутиной трещин на экране и разбитой камерой – давно было пора выкинуть. Только на новый денег все равно нет.
– Настоящий антиквариат, – похвалила Софья. – Ты, кстати, в курсе, сколько Пиковский берет за прием?
Вик пожал плечами опять: про деньги на сайте не говорилось ничего.
– Двадцать тысяч в час, – заявила Софья. – Но одного сеанса мало, сам понимаешь. Три, а то и четыре – необходимый минимум. Я у него уже второй месяц лечусь.
– И как, есть улучшения?
– Не твое дело, – отрезала Софья и вновь уткнулась в книгу.
Прошло еще полчаса‚ и в очереди прибыло. Новенькая тоже была одета не по сезону – на улице жара, а на ней кофта с длиннющими рукавами. Девушка не стала садиться на диван, а встала у стены, закрывшись от мира телефоном и почти в точности скопировав позу своей предшественницы.
Кажется, Софье надоело читать‚ и она, отложив учебник, принялась шептать Вику всякие глупости и хихикать. Даже села поближе. Софья говорила и говорила, но смешно было только ей, Вик веселья не разделял. Наоборот, ему хотелось, чтобы Софья наконец успокоилась, потому как девушка уже украдкой поглядывала на них. Стояла она при этом так, словно была сделана из стекла и боится лишний раз вздохнуть, чтобы не разлететься на миллион осколков.
Вик отсел подальше, а когда это не помогло, сказал, что сходит выпить кофе, надеясь, что, когда он вернется, приступ веселья у Софьи сойдет на нет.
Он пил вторую чашку, когда мимо пронеслась девушка – та самая, в футболке с длинными рукавами. Вик решил, что случилась неприятность, но, когда он вернулся, Софья вела себя совершенно обыкновенно: листала книгу и делала пометки в тетради.
Вик внимательно изучил табличку на двери: «Н. С. Пиковский», ни должности, ни ученой степени, хотя и то и другое у Николая Семёновича имелось. Кандидат медицинских наук, завкафедрой, психиатр и психотерапевт. Вик взялся за дверную ручку, прекрасно зная, что кабинет закрыт. Дурацкая привычка. Замок щелкнул‚ и дверь приоткрылась. Вик замер. Наверное, Пиковский не запер дверь, или он, Вик, умудрился сломать замок?
Он увидел небольшой кабинет и человека за столом. Вне всяких сомнений‚ это был Пиковский – Вик успел хорошенько изучить фото на сайте. Как и отзывы пациентов. Николай Семёнович поднял голову от бумаг и сделал пригласительный жест.
Вик закрыл дверь и обернулся к Софье.
– Надо же, он на месте, – невозмутимо сказала она. – А мы столько прождали. Можешь идти первым, если хочешь.
– У той девушки было расстройство пищевого поведения, да? – спросил Вик. – А у второй? Тревожно-депрессивное? Что ты ей сказала, когда я ушел? Впрочем, не важно. А прием, наверное, стоит тысяч пять.
– Надо же, какая тирада. И что ты сделаешь? Побежишь жаловаться?
Вик окинул Софью взглядом; на язык просилось много чего, но он сдержался. Постучал и, дождавшись ответа, перешагнул порог кабинета Николая Семёновича.
Беседа получилась самой обыкновенной: Пиковскому была нужна ма. Не видя пациента, делать выводы невозможно. Иначе получится гадание на кофейной гуще. Все-таки, что чувствовала ма, знала только ма. Пиковский, конечно, дал общие рекомендации и посоветовал дневной стационар.
Вик рассказал о госпитализации и о том, к чему это привело. Пиковский сочувственно кивал. Вик буквально кожей ощущал его цепкий взгляд. Вик обстоятельно изложил свои предположения, к которым Пиковский отнесся со всем уважением. Вик пытался разглядеть в его глазах скепсис, но тщетно, Николай Семёнович был непрошибаем. Не забывал и шутить – Вик каждый раз вежливо улыбался, впрочем, совершенно искренне.
Поговорили около получаса. Когда Вик, собираясь уходить, завел речь о деньгах, Пиковский только отмахнулся, встал из-за стола и крепко пожал руку на прощание.
Софья никуда не ушла, видно‚ поджидала новую жертву. Вик хотел пройти мимо, но Софья его окликнула, а когда он, не сбавив шага, направился к лестнице‚ кинулась следом.
– Постой, это была шутка, – сказала Софья.
– Шутка? – от возмущения Вик даже остановился. – Это все равно что толкнуть человека на костылях. Тоже весело, попробуй как-нибудь.
– Поверь, Пиковский им все равно не поможет, так что я сделала доброе дело: сэкономила чужие время и деньги.
– С чего ты взяла, что Пиковский не справится?
– Он ужасный врач.
– Почему… – начал было Вик, но быстро одумался. – А, продолжаешь играть в свои игры? Ну, удачи.
– Постой. – Софья схватила его за рукав, совсем как Балтрушайтис Б. – Давай я достану тебе справку для работы?
– Я и сам могу пройти медкомиссию.
– Там очереди, неделю проходишь. А у меня знакомый их штампует, выглядят лучше настоящих. Тебя в какую больницу направили?
– Сказал же – отвали.
– Мне что, умолять?
– Ладно, – сказал Вик. – Но при одном условии: ты прекратишь издеваться над клиентами Пиковского.
– Как скажешь. Но им будет только хуже, – начала было Софья, однако‚ заметив выражение лица Вика, перевела разговор на другую тему. – Справку почтой присылать?
– Нет уж, – с ходу отмел предложение Вик: нормальный почтальон в его новый дом и носа не покажет.
– Тогда пошли, прогуляемся. Вещи только захвачу.
Вик собирался было снова возразить, но Софья уже мчалась на всех парах обратно к кабинету Пиковского за учебниками и тетрадями.
Пока ждали автобуса, Софья пыталась узнать больше о том, зачем Вику понадобился Пиковский. Вик хранил угрюмое молчание и ждал подвоха. А еще недоумевал, почему не рассказал Николаю Семёновичу, чем промышляет Софья? Может, решил, что тогда Пиковский выгонит ее и больше не примет, а она, кажется, нуждалась в поддержке.
И эта справка… Вик мог пройти медкомиссию, но трудности возникли бы неизбежно. Софье про это знать не обязательно, только ма в свое время настояла, чтобы он, Вик, учился дома, и даже подписала отказ от прививок, посчитав их вредными для мозга.
Врачей ма вообще не жаловала. От всяких там простуд и ангин лечила сама. Однажды, когда ему было пять, Вик слег с ангиной. Ма была на работе и попросила тетю Т. Б. присмотреть за племянником. Как назло, у Вика поднялась температура под сорок, и тетя Т. Б. так запаниковала, что вызвала неотложку.
Приехала тетенька-фельдшер, которая показалась Вику очень-очень старой. Сделала укол и‚ когда температура снизилась, решила провести общий осмотр. Все было нормально, пока дело не коснулось груди. Фельдшер долго прислушивалась и наконец объявила, что сердце у Вика не бьется. Вик же внутри себя никаких аномалий не чувствовал. Ему было холодно от стетоскопа и жарко от температуры, которая теперь была тридцать восемь и девять, а ощущалась будто все пятьдесят и четыре.
Фельдшер сказала, что это остановка сердца и мальчика нужно немедленно везти в реанимацию. Тетя Т. Б. усомнилась в поставленном диагнозе; Вик болтал ногой и осторожно пытался глотать – миндалины распухли, а еще их облепила мутно-серая гнойная пленка.
Тут прибежала с работы встревоженная ма‚ и слушать стали уже ее. Ма сказала тогда много чего, досталось и фельдшерице, и тете, и доказательной медицине. Досталось бы и Вику, но он и так чувствовал себя неважно, а в том, что у него остановилось сердце, повинен не был. Сердце – оно само по себе: хочет бьется, хочет нет.
Ни в какую больницу Вика не повезли. Ма высмеяла фельдшерицу с тетей Т. Б. за предрассудки и незнание основ анатомии. И за паникерство. Сердце у Вика билось – ведь по-другому не бывает, так? А если кто считает иначе, он попросту сумасшедший.
Вик потом часто прикладывал ладонь к левой стороне груди, где у всех нормальных людей расположен «полый мышечный орган» – если верить учебнику биологии, – однако биения не наблюдал. Левая половина была словно мертвой.
Он хотел сделать снимок или что-то типа того, но боялся: узнает ма и расценит как очередное предательство. К тому же вдруг сердце будет на месте, а ведь будет! Когда ты чувствуешь, что у тебя не хватает внутренних органов, желудка например, это симптом серьезной психической болезни. И если с отсутствием сердца Вик смириться мог, то с повреждением мозга – ни за что. Кто в таком случае позаботится о ма?
Так Вик размышлял, покуда они с Софьей ехали автобусом, затем тащились унылым спальным районом, а после искали нужный дом и подъезд.
Железная дверь была распахнута и подперта камнем. Вместо объявлений о пропаже мистеров Т. и всяких «Дому требуется почтальон» на обычном листке, обычным маркером было написано самое обычное объявление (обычным же почерком):
ДВЕРЬ НЕ ЗАКРЫВАТЬ!
«Есть же в мире нормальные люди», – с завистью подумал Вик.
Тесной лестницей они с Софьей поднялись на этаж и затем долго звонили в дверь – Софья долго звонила, а Вик долго ждал, – пока не щелкнул замок и на пороге не появился молодой человек лет двадцати на вид, бледный и худой – разве что спина прямая и плечи широченные, а так – вылитый Вик.
– Чего тебе? – буркнул он Софье. – Занят я.
– Мы на минуту, – заверила Софья.
– «Мы»? – переспросил молодой человек, неодобрительно глянув на Вика.
– Свой это, – сказала Софья. – По делу пришли, впускай уже, достал со своей конспирацией.
Юноша нехотя посторонился‚ и Вик следом за Софьей шагнул в полутемную прихожую.
– Это Феликс, – представила Софья знакомца. – Трижды ломал левую руку, дважды правую и один раз позвоночник, за что получил прозвище Хрустальный. А это – Вик.
Хрустальный Феликс бросил на Вика очередной полный неприязни взгляд и ушел в комнату.
– Идем, – подтолкнула Софья Вика. – Мало времени.
Просторная комната с большими окнами была превращена в гимнастический зал: тут и там лежали гантели и гири внушительных размеров. Попробуй Вик поднять хоть одну, незамедлительно бы нажил межпозвонковую грыжу. Но больше всего его поразил деревянный манекен в центре комнаты, изрубленный и исколотый, а довершала картину шпага, торчавшая из «груди» спортивного снаряда. Вик из любопытства взялся за эфес, но клинок увяз столь глубоко, что извлечь его не было никакой возможности.
Вик не очень понимал‚ зачем с таким рвением упражняться в фехтовании. Ради одного лишь соприкосновения с духом ушедшей эпохи? В шпагах и плащах Вик ничего романтического не находил. Ему больше по душе был век двадцатый, самое его начало. Поэты-символисты и предчувствие чего-то грандиозного, когда стоишь на сломе эпох и не знаешь, в какую сторону повернется жизнь. А главное, в выборе пути можно и поучаствовать. И вообще, Вик втайне мечтал писать стихи, за которые могли расстрелять. Однако с рифмой он был не в ладах. Можно, конечно, обойтись верлибром, но Вик больше тяготел к классике.
За те стихи, что изредка выходили из-под его пера, расстрелять тоже было можно и даже необходимо, но совсем по другим причинам.
Софья о чем-то шепталась с Хрустальным Феликсом в соседней комнатке. Вик разобрал только «рецепты» и «новенькое». Потом Софья вышла, на ходу убирая что-то в сумочку, а Феликс закрылся и не выходил минут пять. Когда дверь распахнулась, выглядел он чуть веселее, а в руке сжимал листок, в котором Вик сразу признал справку по форме № 086/у, пусть и видел ее впервые.
Пара намеков на дела, о которых Вик знать ничего не мог, и Софья простилась с Феликсом, оставив того истязать манекен. Последнее, что увидел Вик, покидая квартиру, как Хрустальный Феликс пробует ногтем лезвие на остроту – шпагу он выдернул из деревянного истукана одним движением, даже не поморщившись.
* * *На работу Вик шел преисполненный лучших надежд. Он хотел явиться пораньше, чтобы увидеть единственного коллегу, что в день знакомства говорил – или говорила – на разные голоса, однако с этим ничего не вышло: лавка уже была открыта. Штендер занял привычное место; фонарь не горел, часы не шли: стрелки застыли на пятнадцати сорока, тогда как было лишь без двадцати десять.
Звякнул колокольчик, Вик очутился среди стеллажей и стендов. На полках с витринами по-прежнему ни пылинки, в каждом извиве меблировки вкрадчивый блеск и благородная основательность. Воздух между стеллажами был словно отмытым до хрустальной прозрачности.
Хотелось все как следует изучить, но прежде Вик собирался покончить с формальностями. Ему была нужна Liz, но где ее искать? Подойдя к стеклянному киоску, Вик склонился к окошку кассы и‚ вежливо поздоровавшись, спросил хозяйку.
– Elizaveta Petrovna никого не принимает. Вы по какому вопросу?
Голос показался знакомым и‚ вне всяких сомнений‚ принадлежал очень юной девушке. Вик поразился, как было произнесено «Elizaveta Petrovna» – ему снова почудился акцент.
– Пришел устраиваться помощником продавца, – сказал Вик, стараясь разглядеть собеседника за волнообразными стеклянными переливами.
– В другое окно. Только фрау Граббе нет на месте, придется подождать.
Чувствуя себя объектом дурной шутки, Вик осмотрелся. Киоск имел несколько окошек: КАССА, БУХГАЛТЕРИЯ, ПРОДАВЕЦ, БЮРО ЖАЛОБ И ПРЕТЕНЗИЙ, УПРАВЛЯЮЩИЙ, РЕКЛАМЩИК, ДИЗАЙНЕР, ЮРИСТ, СМОТРИТЕЛЬ.
Справа была дверь, за которой скрылась девушка, пожелавшая купить деменцию с тельцами Леви. А ему куда податься? Вик нагнулся к окошку УПРАВЛЯЮЩИЙ, откашлялся, а когда это не помогло, спросил прямо, где записывают в помощники продавца. Ответа не было. Рядом с окошком лежал колокольчик – такие встречаются на стойках ресепшен в гостиницах. Пронзительное «дзинь» эффекта не возымело. Вик чуть подождал и собирался нажать кнопку второй раз, когда из окошка показалась рука и ловко схватила звонок.