Магазинчик психических расстройств

– Тс-с! Я же говорила, фрау Граббе нет, – ответствовал все тот же мелодичный голосок. – Наберитесь терпения и не шумите – вы только мешаете спать Семёну Яковлевичу.

Вик начал догадываться, что происходит. Мужчина в киоске – актер, играющий человека с диагнозом множественная личность. Вик про такое читал. Порой некое событие оказывается настолько чудовищным и травмирующим для психики, что в попытке защититься мозг выкидывает фокус: «подсаживает» личности-реципиенту соседей, которые возьмут на себя часть обязанностей, дабы пережить трудные времена.

Официально подобный феномен именуется диссоциативным расстройством идентичности. Наиболее известный пример – Билли Миллиган, в голове которого уживалось двадцать четыре полноценных личности.

Среди них: Артур Смит – аристократ и полиглот; Рейджен Вадасковинич, югослав, дальтоник, спец по оружию, необычайно сильный; Кристин – трехлетняя девочка; Дэнни – четырнадцатилетний мальчик; Аллен – мошенник и манипулятор, восемнадцати лет от роду. И еще уйма народу. Правда, у каждой личности была своя роль и они получали контроль над телом по очереди, но ведь случаи бывают всякие…

Но зачем устраивать спектакль в честь нового сотрудника? К тому же – временного. Не лучше ли поберечь голос для посетителей? Вик решил смиренно дождаться десяти утра, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Стена по левую руку была украшена рядом картин, написанных маслом. Это были цветочные композиции. Розы, похожие на кровоточащие плоды мандрагоры, пионы, что смахивали на жуков-альбиносов, колокольчики, в которых угадывались злокачественные опухоли, ирисы, изображенные так, словно это были напудренные лица мертвецов. От всех цветов исходил гнилостный аромат – такое они производили впечатление. Кто бы ни нарисовал все это, в услугах магазинчика он давно не нуждался. А может, это благодарные клиенты? Вик улыбнулся нехитрой шутке.

Магазин был разбит на отделы по типам расстройств: «Классические», «Экзотические», еще были «Товары для животных», «Мании», «Фобии», «Неврозы и психозы» и черт знает что еще. Витрина с манекенами отсюда казалась экраном кинотеатра. Только, пожалуй, Вик очутился не в зрительном зале, а за кулисами.

Истекли последние минуты ожидания: на часах было ровно десять. Вик наклонился к окошку.

– Фрау Граббе? – Вик решил играть по правилам, но улыбки сдержать не сумел.

– Вас не учили здороваться, юноша? – интонации и тембр пожилой дамы, а также немецкий акцент были воспроизведены мастерски.

– Простите, еще не привык. – Вик постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, чтобы сгладить неловкость. – Добрый день, я насчет вакансии.

– Не привыкли здороваться? Прискорбно это слышать. Кроме того – утро, насколько мне известно, длится до полудня, день же еще не наступил. И очень сомневаюсь в том, что он будет добрым. И мы никого не нанимаем, штат переполнен.

Вик немного опешил от подобной тирады, но постарался ответить в тон:

– Елизавета Петровна лично рекомендовала меня на должность помощника продавца в прошлый четверг (Вик не стал даже пробовать имитировать акцент), сказала пройти медкомиссию и вернуться с бумагами.

– Хм. Что ж, в таком случае вам следует посетить бухгалтерию.

– А какую роль должен играть я? – не сдержался Вик. – Актер из меня, честно признаться, никакой.

– Вам подойдет роль невоспитанного хама. К слову, у вас отлично получается.

Окошко захлопнулось, словно нож гильотины упал. По счастью, «бухгалтерия» располагалась неподалеку. Вик сделал пару шагов и оказался у нужного окна. Собирался было поздороваться, но как бы не так; квадратик желтой бумаги извещал: «Перерыв пять минут».

Вик хотел понять, что творится за стеклом, не снимают ли его на видео, но кроме размытого силуэта не сумел разглядеть ничего. Вероятно, его так принимают в коллектив. Вик решил набраться терпения и с честью пройти испытание. Он не отходил от киоска ни на шаг, чтобы пятиминутная пауза не затянулась до обеда. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого, когда окошко открылось.

– Чем могу помочь, дорогуша? – такой голос мог принадлежать дородной даме с короткой завивкой и ярким маникюром, которая любит поболтать по телефону в рабочее время – да и в личное, чего уж там.

– Здравствуйте, – уклончиво ответил Вик: скажи он «Доброе утро», ему могли ответить, что уже «день-деньской» и все в таком духе. Нет уж. – Я пришел устраиваться на работу, Елизавета Петровна…

– Да-да, конечно, меня, кстати, тетушка Флопс зовут. Сокращенно от «Фривольная Любительница Опрокинуть Стаканчик».

Смех у «фривольной любительницы» был заливистым и, как по Вику, слишком громким.

– Вик‚ – представился Вик. – Сокращенно от Виктор.

– Какой ты забавный. Совсем не похож на паренька, проходившего стажировку год назад, вот ведь бедняга.

– А что с ним случилось? – невинно осведомился Вик, хотя прекрасно знал ответ: теперь его начнут пугать. Мол, новая должность очень опасна‚ и все в таком духе. Ну-ну.

– Сошел с ума, – шепотом ответила тетушка Флопс.

– Разве это повод уходить с работы?

Новый взрыв смеха; Вик поморщился.

– А ты мне нравишься, дорогуша. Давай справку о прохождении медкомиссии и паспорт.

Вик подчинился.

– Тут ничего не сказано о психических расстройствах, – сказала тетушка.

– У меня их нет.

– Ничего, это мы исправим. Можешь выбрать любое за счет заведения. Только не дороже одного МРОТ.

Вик вежливо рассмеялся.

– Я сказала что-то смешное? – В голосе тетушки Флопс послышались грозные нотки.

– Нет, что вы.

– Тогда распишись здесь. И здесь. И, пожалуй, пройди тест.

Из окошка показался бланк. Вверху листка было написано следующее:

ТЕСТ НА ВЫЯВЛЕНИЕ ПСИХИЧЕСКИХ ОТКЛОНЕНИЙ УНИВЕРСАЛЬНЫЙ МОДЕРНИЗИРОВАННЫЙ САМЫЙ ПОЛНЫЙ И САМЫЙ ТОЧНЫЙ ПОСЛЕДНЯЯ РЕДАКЦИЯ

И ниже список вопросов:

1) Верите ли вы в Бога?

Больше вопросов не было. Вик даже перевернул бланк, однако на другой стороне оказалось пусто.

– Дайте знать, когда закончите, – сказала тетушка Флопс.

– Но здесь всего один вопрос. И всего два ответа. Максимум – три. И какой из них правильный? И он вообще есть?

– Ты правда так считаешь? Хм.

Судя по звукам, тетушка Флопс достала с полки толстенный том и принялась листать.

– Можно узнать результат? – осведомился Вик спустя пару минут.

– Он тебе не понравится. – Тетушка Флопс чиркнула спичкой, и Вик почувствовал запах табака. – Теперь инструктаж‚ и можешь приступать.

– А…

– У меня перерыв.

Окошко захлопнулось; не так резко, как предыдущее, но не менее категорично. Что же делать? Стучаться наугад? Вик решил поговорить с «девушкой» за кассой, она была единственной, кто проявил хоть какое-то дружелюбие. Вик понимал, насколько это глупо, но придумать ничего лучше не сумел.

– Как все прошло? – поинтересовался мелодичный голосок. – Взяли?

Вик кивнул.

– Вот здорово! Берите. – Рука в перчатке протянула бейдж: «МЛАДШИЙ ПОМОЩНИК ПРОДАВЦА»‚ и Вик тотчас прицепил его к рубашке. – Мы так и не познакомились толком, это нехорошо. Как вас зовут?

– Вик, – сказал Вик, который не любил столь затяжные розыгрыши.

Да и любые другие, если на то пошло.

– А меня Эдли, я внучка Семёна Яковлевича.

– В бухгалтерии мне сказали пройти инструктаж…

– Это к дедушке. Он еще спит. Только это между нами, фрау Граббе терпеть не может, когда работники отлынивают.

– И долго он будет спать?

– Это от вас зависит. Не могли бы вы сходить за кофе? Дедушка любит крепкий черный, без молока. Две чашки.

– Тогда и мне пусть захватит, – подала голос тетушка Флопс. – Карамельный капучино с ирисками. И три пачки «Moods» с двойным фильтром – я слежу за здоровьем. А еще коробку мятных эклеров.

– И мне возьмете что-нибудь? – робко попросила Эдли.

– Конечно, – сказал Вик.

– Мне вообще-то ничего не нужно, но вот остальным… Записывайте: Марта пьет лимонный латте, Соня – шоколадный мусс, Анна любит флэт уайт, Мелвин пьет либо чай, либо что угодно без кофеина, но лучше все-таки чай, а для Эйприл принесите какао – она ведь пони и совсем еще маленькая. Еще есть Бейгл, – тут Эдли понизила голос до шепота, – он любит йогурты, только в последнее время… – и замолчала.

Вик опешил.

– Что в последнее время Бейгл? – спросил он, когда понял, что Эдли не собирается продолжать.

– Зря я вам про него рассказала… Он новенький, понимаете? Остальных мне купил дедушка, а на этого я сама накопила, правда… Нет, забудьте, хорошо?

Вик пообещал забыть. Он и так мало что запомнил. Пришлось уточнять, а «Соня», «Эйприл» и прочие каждый раз хотели чего-нибудь другого и норовили поссориться, несмотря на все попытки Эдли их угомонить.

– Ох и хлопотно бывает с ними, – извиняющимся голоском сказала Эдли. – Надеюсь, вы все правильно записали?

Вик, испортивший три страницы блокнота, мрачно кивнул. Взял кредитку и вышел на свежий воздух. Шутка основательно затянулась, но Вик предчувствовал скорый финал. Когда он вернется‚ нагруженный заказами, имитатор покинет киоск и представится по-человечески. Может‚ и Elizaveta Petrovna соизволит прийти.

Кондитерская была слева, справа располагался книжный. Вик решил сначала посмотреть книги: когда он выйдет из кондитерской, будет неловко ходить между полками, да и заказы остынут.

Книги странным образом успокаивали Вика. Бродя между стеллажами, он набирался душевных сил, а в голову лезли всевозможные мысли. Он любил останавливаться возле какой-нибудь полки, брал то одну книгу, то другую, рассеянно листал, а после возвращал на место. Покупать книги Вик тоже пробовал, но цены кусались. Ма не одобряла покупку книг, впрочем, в своей особенной манере, которая заключалась в том, что она не говорила и не намекала на вещи, которые были ей неприятны, а только ждала, когда другой человек сам догадается‚ в чем тут дело.

Вик отыскал стеллаж, посвященный психиатрии‚ и, что называется, залип. Когда, сбросив оцепенение, он направился к выходу, как обычно ничего не купив, его привлек шум. Шум подобного толка был совершенно неуместным не только в библиотеке, но и в любом другом учреждении: у кассы разыгралась самая настоящая драма.

Некий молодой человек в сером костюме махал револьвером перед носом продавца и требовал ни много ни мало «Братьев Карамазовых» Достоевского. Вик оценил выбор покупателя, но не его методы – револьвер и угрозы? К чему все это?

Меж тем требование было выполнено: на прилавок легли «Карамазовы» в мягкой обложке.

– Не то, – бегло осмотрев книгу, сказал сумасшедший.

– Извините, но другого Достоевского у меня для вас нет, – ответила продавец, поджав губы.

Вик позавидовал ее самообладанию. Юноша беспомощно огляделся, на его левой щеке Вик заметил безобразный шрам. Посетители, вооружившись мобильными телефонами, тайком и в открытую снимали странного визитера. Полицию наверняка уже вызвали.

– Погиб! – схватившись за голову‚ крикнул молодой человек и бросился вон из магазина.

– Псих, – подвела итог продавец. – Достоевский ему, видите ли, не тот.

Вик был с ней полностью солидарен.

Нагруженный покупками, Вик переступил порог Магазинчика психических расстройств, стараясь ничего не уронить. Ему навстречу попалась девушка, кажется, она была сильно огорчена или даже рассержена. На Вика девушка едва взглянула, зато хорошенько хлопнула дверью на прощание. Колокольчик жалобно задребезжал.

Больше в магазине покупателей не было. Как не было и Liz, и шариков, и плаката с какой-нибудь идиотской надписью или что там полагается в таких случаях. Имитатор киоск не покинул; розыгрыш продолжался.

Аккуратно протиснувшись между стеллажами, Вик принялся выставлять на узкий прилавок стаканчики с кофе.

– Где вы пропадали? – зашептала Эдли. – Дедушка, то есть Семён Яковлевич, очень сердиты, они считают, вы отлыниваете от работы – уже начало двенадцатого! А тетя Флопс пропустила третий ежедневный перерыв на сигарету, ежедневный четвертый перерыв на кофе с эклером, и на носу уже пятый ежедневный перерыв, а вас все нет!

– Прошу прощения, но в соседнем книжном…

– Что же вас отвлекло? – раздался механический голос фрау Граббе. – Бабочка? Или вы никогда не видели книг? Может, вы и не читали ни одной приличной, но хотя бы знать об их существовании должны.

– Какой-то псих размахивал револьвером и требовал «Братьев Карамазовых», а когда ему дали книгу, сказал, что это не тот Достоевский, – попытался было объяснить Вик.

– По-вашему, некий, как вы изволили выразиться, «псих с револьвером» – это повод опаздывать на работу? – отчеканила фрау Граббе.

– Не каждый день такое увидишь.

– Оглянитесь вокруг. Кого вы пытаетесь удивить «револьверным психом»? Этот мир давно сошел с ума, молодой человек, а не заработали на этом только мы. Вас ничто не должно отвлекать от продаж. К тому же этакий пустяк.

Пустяк? Боже, что‚ если парень с револьвером заодно с магазином и его дурачат по-крупному? Нет, это уж слишком, никто в здравом уме на такое не пойдет. Нужно успокоиться и доиграть роль до конца. Скоро представление кончится.

– Вот кофе для Семёна Яковлевича, крепкий и черный.

– Молодой человек, я давным-давно не сплю, – вступил в беседу «Семён Яковлевич»; голос у него был до ужаса скрипучий. – Зачем мне портить желудок кофеином, да еще тратить на это деньги? Сильнее я все равно не проснусь.

– Тогда, может, сигариллу? – предложил Вик. – Есть «Moods» с двойным фильтром.

– Какого черта ты разбазариваешь моих крошек?! – вскричала тетушка Флопс. – Это возмутительно! Давай сюда капучино и все остальное, сколько можно ждать!

Вик подчинился. Передав заказ тетушке Флопс, он поставил на прилавок стакан с карамельным фраппучино, два бамбла, кофе со льдом и сгущенкой плюс колдбрю с тоником. Вик ничего не перепутал и был весьма этим горд.

– Ой, – сказала Эдли, – время для колдбрю прошло, в половине двенадцатого Соня предпочитает лимонад и сахарную вату. А Эйприл убежала резвиться на лугу. Может быть, остальные… ой, нет, они тоже недовольны, что вы опоздали… А вы не принесли ненароком чай без сахара? Дедушка запрещает мне есть много сладкого…

– К сожалению, больше ничего нет. Прошу меня извинить: я должен переговорить с вашим «дедушкой» и приступить к обязанностям.

– Сладкая вата продается в магазине за углом…

Вик, едва сдержавшись, чтобы не наговорить лишнего сволочному имитатору, обошел киоск и остановился у окошка с надписью «ПРОДАВЕЦ».

– Семён Яковлевич? Я готов пройти инструктаж.

– Готов он, видите ли, – проворчал, а вернее, проскрипел Семён Яковлевич. – Значит‚ так. Если увидишь клиента, отправь его ко мне. Еще можешь сказать: «Добро пожаловать». А также: «Отличный выбор». И в особо редких случаях: «Приходите еще». Усек?

– А помочь с покупкой? Узнать, что интересует клиента? Что именно он ищет, и все в таком духе?

– Типичная ошибка новичков. Давай еще раз пробежимся по тексту. «Добро пожаловать». «Отличный выбор». Понял?

– А как же «Приходите еще»?

– Как ты меня достал.

Звякнул колокольчик: в магазин кто-то вошел.

– Только этого не хватало, – проскрипел Семён Яковлевич.

Вик же потенциальному клиенту был рад. Вик не был суеверным, но его с самого утра не покидало предчувствие: если день пройдет хорошо, то и в дальнейшем все сложится удачно. Как знать, может‚ и заработать выйдет, деньги лишними не бывают. Улыбаясь шире некуда и держа в голове наставления Семёна Яковлевича, Вик отправился встречать клиента.

Покупатель был невысок: над стеллажами виднелась только странного вида шляпка, что, подобно акульему плавнику, курсировала по магазинчику. У стеллажа с «Новинками» шляпка застыла, направилась к «Неврозам и психозам», на несколько секунд пропала из виду и вынырнула у «Товаров для животных».

Вик счел за лучшее вмешаться и перехватить клиентку, пока хозяйка шляпки окончательно не заблудилась в поисках добычи. Или чтобы Семён Яковлевич не проскрипел что-нибудь сердитое, поторапливая с покупкой.

Вик вышел из-за стеллажа, стараясь ступать погромче, чтобы не испугать первого в своей жизни покупателя‚ и обомлел: ему навстречу вышла г-жа Балтрушайтис Б. собственной персоной.

На Балтрушайтис было кружевное свадебное платье, зеленые перчатки, между пальцами мундштук с сигаретой, а замеченная ранее Виком шляпка имела густую черную вуаль, так что видны были только линия губ и подбородок.

– Наконец-то, – проворчала Балтрушайтис. – Где тебя носит? Я битый час здесь блуждаю.

Г-жа Балтрушайтис Б. оглядела стенд, рекламирующий воображаемых друзей‚ и презрительно поджала губы. Надпись над стендом гласила:

Воображаемый друг – совсем как настоящий, только лучше!

И чуть ниже:

Гарантия качества! Сэкономьте часы психопрактики! Больше ни к чему медитировать месяцами напролет!

– Тоже мне, покупать воображаемых друзей, вот еще новости! С такими-то ценами!

Вику не хотелось этого признавать, но Балтрушайтис была права: цены кусались.

– И разве животные способны сходить с ума? – продолжала ворчать Балтрушайтис. – Это чушь! Безумие – привилегия человека, никто из животных позволить ее себе не в состоянии!

– На самом деле это возможно, современные психиатры утверждают…

– В умники заделался? – перебила Балтрушайтис. – Может, еще и специальный собачий психолог есть?

На это Вик решил не отвечать ничего.

– И где «подобающая случаю торжественная обстановка»? – воинственно спросила Балтрушайтис.

– Подобающая какому случаю? – не понял Вик.

– Случаю вручения мне синдрома Стендаля. Зачем я, по-твоему, сюда пришла?

Вик совсем забыл, что он наплел Балтрушайтис, когда она с Генриховной явилась скандалить. Вик огляделся в поисках чего-нибудь мало-мальски торжественного, но магазин выглядел так, как и положено выглядеть магазину, в котором можно купить любое психическое расстройство: совершенно буднично. Даже воздушных шариков не нашлось.

– Возмутительно! – кипела от гнева Балтрушайтис. – Ты меня обманул!

– Я ждал, что вы придете завтра… – выдавил Вик.

– И вот так ты готовишься?

Если б Вик знал, что сегодня придет Балтрушайтис, уж он бы подготовился: выкопал перед магазином ров и заполнил его кислотой.

– Давайте пройдем на кассу и оформим заказ, – предложил Вик, думая, что Семён Яковлевич наверняка сияет от радости.

Впрочем, нет никакого «Семёна Яковлевича», как нет «Эдли», «фрау Граббе» и «фривольной любительницы опрокинуть стаканчик». Есть сволочной имитатор, который не знает, когда вовремя остановиться.

– Необходимо оформить синдром Стендаля, – сказал Вик в окошко кассы.

И добавил, прекрасно понимая, что позже будет себя за это ненавидеть:

– Для очень важной покупательницы.

– Имя, пожалуйста, – раздался из окошка звонкий голосок Эдли.

Вик ошибся: он уже себя ненавидел.

– Для госпожи Балтрушайтис Б.‚ – произнес Вик как можно отчетливее.

Сперва оформление шло отлично. Проблемы начались, когда Балтрушайтис узнала цену.

– Какая возмутительная чушь! – негодовала Балтрушайтис, пытаясь найти кошелек. – Столько платить за этакий пустяк!

Вик тем временем разглядывал затейливую шляпку Балтрушайтис, украшенную сухими цветами. В цветах сидела самая настоящая дохлая мышь. В глазах зверька застыла скорбь целого мира.

Балтрушайтис сняла перчатки, извлекла кошелек и даже начала копаться в нем, но тут ее густо напомаженные губы искривила довольная улыбка.

– Совсем забыла, мне ведь положена персональная скидка. Ваш сотрудник обещал.

– Кто, Семён Яковлевич?

– Нет, этот вот. – Палец с желтоватым ногтем уперся Вику в грудь. – Сколько я должна с учетом скидки?

– Боюсь, э-э-э‚ госпожа Балтрушайтис, Виктор не может дать вам скидку. Ни персональную, ни любую другую. Он только первый день у нас работает. Извините.

Балтрушайтис так опешила, что даже не поправила Эдли, и думать забыв про свое «Б.»‚ что бы оно там ни означало.

– Но ты ведь обещал мне, – Балтрушайтис обернулась к Вику. – Как прикажешь это понимать?

– Мне правда жаль… – совершенно искренне сказал Вик.

– Ни подобающей случаю торжественной обстановки, ни персональной скидки, ни-че-го! – принялась загибать Балтрушайтис пальцы. – Ты жалкий обманщик!

Вику не хотелось этого признавать, но Балтрушайтис была абсолютно права.

– Зачем вам нужен этот синдром? – спросил Вик, чтобы только не молчать или, чего хуже, не начать извиняться.

– Я никогда не была в Париже, но обожаю произведения искусства и хотела бы пережить то, что они могут дать по-настоящему чувствующей натуре.

– Но поездка в Париж обойдется немногим дороже, – возразил Вик.

– Я боюсь летать. Права была Елена Генриховна, тебе нельзя доверить и дохлую крысу.

С этими словами г-жа Балтрушайтис Б. покинула магазин, не забыв хлопнуть дверью.

– Прекрасная работа с клиентом, – похвалил Семён Яковлевич.

– И что я сделал не так? – устало поинтересовался Вик.

– Ты забыл сказать: «Добро пожаловать». А еще: «Отличный выбор».

– Она же ничего не купила!

– Вот именно.

– Слушайте, это ведь музей, здесь проводят экскурсии, сколько можно меня дурачить!

– Я не знаю, что вы там себе навыдумывали, все написано на вывеске, перечитайте, если забыли, – включилась в разговор фрау Граббе.

– Там написано – помимо прочего – «Art Gallery»! Где картины?!

– А это что? – Из окошка высунулась рука в перчатке, указав на стену слева.

Вик еще раз окинул взглядом цветы‚ от которых веяло гнилью и безумием.

– Ну вы же не всерьез, я надеюсь, – сказал Вик. – Это и картинами назвать нельзя.

– Эти, как вы изволили выразиться, «не картины» написала внучка Семёна Яковлевича. Не думаю, что ей понравилось ваше замечание.

Вик не стал спорить, по всему видно, что над ним издеваются. Имитатор ведь не хотел помощника, верно? Вот и выживает. Колокольчик молчал, и Вик решил прогуляться по торговому залу, изучить, что здесь и как. Тем временем в недрах киоска кто-то тихо всхлипывал – имитатор решил превзойти сам себя.

Обходя магазин, Вик услышал бормотание: кажется, он так увлекся беседой с Балтрушайтис, что не заметил, как в магазин вошел покупатель. Только чего он осторожничает? Вик прислушался.

– …Тут все дорого, дядька был прав.

И еще один бормочущий детский голосок, но бормочущий уже потише:

– А самый дешевый сколько?

– От срока зависит, например…

Вик подобрался ближе, глянул в зазор между стеллажами и заметил ребенка, рассматривавшего ценники на воображаемых друзей. Полосатая футболка, шорты, в руке консервная банка. Банку полосатый держал возле рта, словно по телефону разговаривал. Вон, от жестянки шнурок тянется.

– …Погоди, – зашептал полосатый, – тут кто-то есть…

Второй ребенок затаился у «Киномодулятора галлюцинаций»; дети могли не использовать «консервный телефон», слышали они друг друга и без него прекрасно.

– …Какая-то фи… фигура… – сообщил полосатый, силясь разглядеть Вика.

– И что она делает?

– Фигурирует, – мягко объяснил Вик, выходя из-за стеллажа.

Он собирался предложить гостям то, что было им по карману, но мальчишки бросились бежать. Чудом ничего не сбив по дороге, полосатый с приятелем скрылись за дверью, только телефон из консервных банок остался лежать на полу.

Вик глянул на стеллаж. Так, что тут у нас? Брошюры «Все о тульповодстве» и памятки «Как отличить воображаемого друга от настоящего», а еще рекламные буклеты «Вондеры на любой вкус!».

Вик полистал один, с «вондерами», что бы это слово ни значило. На глянцевых листках рисунки и фотографии. Викторианские особняки, альпийские луга с аккуратными домиками, сады, парки и бесконечные пространства, накрытые желтым небом с парящими над облаками красными рыбами-птицами.

Вик заметил: воображаемый друг на два года стоил дороже «однолетнего» в десять раз. Это что за цены такие? Кроме того, воображаемые друзья в категории «Копии мертвых родственников» нормальным покупателям были доступны разве что в кредит.

Вик представлял себе работу магазинчика так: клиент «покупает» расстройство, а дальше экскурсия, рассказ о болезни, историческая справка, может быть‚ некая персональная выставка и сувенир на память, все.

– Что-то здесь не так, – пробормотал Вик.

В животе на секунду зажглись крохотные лепестки ледяного пламени.

Но…

– Но это попросту невозможно, – прошептал Вик, взяв очередной буклет, чтобы отвлечься.

«Так называемый воображаемый друг, или же, на тибетский манер, тульпа, есть не что иное, как порождение психики носителя. Оно будто автономно и обладает собственной волей, однако не ощущается чем-то чужим».

Тут заиграла приятная мелодия – видно‚ сработал датчик движения, – и диктор сообщил: