Дважды рождённые

Единственный город

Игорь с головой погрузился в работу. Он цеплял на себя всё больше и больше заданий, сократил время на обед и ужин, и вообще старался жить без пауз. «Реалька» стала его вторым домом. Это не прошло незамеченным в системе. Ему стали постоянно валиться письма с рекламой психологических тренингов и экстремальных курсов. Программы знакомства просто не сходили с экрана. В чат то и дело добавлялись новые собеседницы. Дошло до того, что из его плэй-листов незаметно пропала слишком грустная и слишком агрессивная музыка. Предлагаемые к просмотру фильмы стали сплошь комедийного характера.

Устоявшийся новый режим почти не давал повода для мыслей. Вот и сейчас он увлёкся работой и не заметил, как день подошёл к концу. Вспомнилось, что уже почти месяц не видел Альбинку. Рука потянулась к терминалу, зависла над кнопкой вызова и вернулась обратно. Он не знал, о чём говорить, да и времени уже не оставалось.

– Лич, включи холодный душ, – попросил Игорь, обращаясь к Шеллу по имени. Он давно уже не делал этого. Язык не поворачивался в последнее время. Стоило ему отдать приказ, как с трёх сторон в него вонзились иглы ледяных струй. Дыхание перехватило. Когда первый шок от холода сошёл, тело начало наливаться силой.

– Всё, выключай. Массаж и просушку дай. Массаж хардовый. Сколько до лекции?

– Четыре минуты тридцать секунд, – ответила машина.

В назначенное время Шелл сам активировал терминал. Как-то сразу, минуя тёмные аудитории и мультяшное оформление, Игорь провалился в сон. В бесконечность.

Он вдруг осознал себя зависшим над Землёй. Планета с этой высоты казалась голубым шариком размером с баскетбольный мяч. Игорь чувствовал, что он здесь не один. Как и в прошлые разы, зрение и слух оказались бессильными, но он явственно различал других сокурсников и их настроение. В группе царил восторг.

С некоторого времени, без объяснения причин, Профессор ограничил их полёты. Чаще пичкал лекциями по истории да забавными снами. И хотя их редкие вылеты всегда сопровождались бурей эмоций, они ни разу не достигали такой высоты, как сейчас. В нашем герое всё бурлило. Так случалось, когда эмоции его товарищей резонировали на одной с ним волне. Он чувствовал в себе нарастающий в них восторг и, не скупясь, делился своим.

– Не хотелось тратить время на сборы, – донёсся до них голос Профессора. – Опять разлетитесь, словно мошкара. Так что, все здесь? Поехали.

И снова пространство сплющилось, как поролон под прессом. Ни ощущения ветра, ни шума, но каким-то особым чутьём – чувство Скорости. Ни с чем не сравнимой Скорости. Они достигли атмосферы за доли секунды. Прямо над облаками размерность пространства и времени восстановились. Не долетев сотни метров до земли, группа почти остановилась. С такой высоты можно было видеть макушки елей и их несинхронное покачивание. Лес простирался во все стороны. Необозримый, величественный. Группа, следуя за полётом Учителя, нырнула в чащу.

То был самый настоящий дремучий ельник. Не окультуренные ряды деревьев с фонариками, не парк. Группа влетела из солнечного дня в темноту непроходимого леса. Струи света, словно струны какого-то инструмента, звенели настроением дня, пребывали в постоянном движении. Они секлись, пропадали в одном месте и появлялись в другом. Их музыка стелилась поверх тишины вековых елей. Бестелесные сущности учеников неслись сквозь неё, сквозь ветви, сквозь пряди света. Лес дышал, он провожал полёт скрипом качающихся стволов, шуршанием падающих ветвей, звонкими ударами дятла. Фиолетовый скат, идущий во главе группы, лёг на правое крыло и развернул процессию в сторону видневшегося просвета.

Солнце вспыхнуло, открывая пёстрый, цветущий луг. Его простор и берёзовая роща на противоположной стороне поляны были живыми. Свет играл здесь совершенно иную музыку. Ему аккомпанировал со всех сторон и свист, и треск, и сверчание. Увязая в этом звонком потоке жизни, группа стала рассеиваться. Ученики останавливались, забывали о других. Пытались понять суть этого шума. И, поверьте мне, это было несложно. Вокруг них, вокруг бестелесных душ, суетились в своей повседневной жизни мириады тех, кто создавал эту какофонию. Свистели и перелетали птицы, белки, по своему обыкновению, от чего-то спешно убегали и что-то срочно искали. Души были невидимы, но не было никакого сомнения, что звери чуют их и не боятся. Когда Игорь пришёл в себя, он приблизился к Учителю.

– Что это?! Где мы?! – Игорь выдал столько удивления и восхищения, что бок ската вспыхнул малиновыми переливами.

– Лес. Просто лес. И в общем-то, недалеко от дома. Километрах в трёхстах, а то и того меньше, – ответил Учитель.

Игорь чувствовал, что ему нравится смотреть на восторг ребят. Он был расположен и отвечать, и рассказывать.

– Но ведь этого нет ни в сети, ни на картах. Я никогда в жизни об этом не слышал.

– Кому это надо – рассказывать? – от Профессора исходили расслабленность и благодушие. – Люди научились добывать энергию и производить пищу, не отходя от дома. Уже лет триста как. Странствовать в поисках еды и сырья нужда отпала. Надобывали в прошлые века предостаточно. Да и от Города отойти стало непросто: всё рассчитано на «здесь и сейчас». Система отлажена так, что поесть и попить всегда есть, но про запас не возьмёшь. Захотел – ешь, а складировать некуда и незачем. Уж если честно – так и не даст никто. Ибо баланс нарушать нельзя. Далеко ты уйдёшь без воды и еды? Не было такого желания? Вот то-то и оно. Да и Шелл твой не настолько энергонезависимый.

Игорь вспомнил, как они с друзьями решили однажды совершить пробежку за Город. Скорости у их Шеллов хватило ненадолго. Довольно быстро они перешли на режим экономии. Каждые сто метров начали докладывать «сколько пройдёт да сколько до заправки останется». Из впечатлений о том путешествии немного осталось. Запомнилось, что не было там ничего интересного: предприятия да предприятия.

– Когда-то, – продолжал Профессор, – люди здесь всё изрядно замусорили. Потом всё изменилось. Виртуальный мир оказался и чище, и интереснее. По моим подсчётам, уже лет сто прошло, как умер последний, кто здесь бывал.

– И никто не захотел увидеть больше? – усомнился Игорь.

– Больше можно и в Городе увидеть. Система настроена прокачивать внутренний городской туризм. Для особо рисковых есть шанс попасть в лабиринт центральных улиц.

– А как же другие города? Как оттуда к нам люди приезжают?

– Нет никаких других городов. Всё это только в виртуальном мире. Город – пятно цивилизации среди океана первозданной природы. И всё. Кейптаун ещё держался дольше других, да тоже не уцелел.

Профессор выдавал информацию с неподдельным удовольствием. Ученики подтянулись к Учителю и застыли, переваривая картину, не совпадающую с той, которой их учили. Сказанное казалось им чем-то жутким и надуманным. От этого весёлые тона в повествовании Профессора были особенно непонятными. Наконец один из слушателей не выдержал.

– А в чём радость, Профессор? – в словах его звучала нескрываемая обида и вызов.

Ответ не заставил себя ждать. Учитель обдал их потоком того, как видел и прочувствовал сам. На ребят выплеснулась картина событий времён давно минувших. Знания пришли волной, закрутили и перевернули всё прижившееся. Смяли и снесли былое, словно никчёмный мусор. В этом потоке Игорь видел чудную жизнь, принимал чувства. Ему являлся крах миров, построенных на чистом Разуме. Миры логичные и выверенные, миры, структурированные до последней детали, рушились, изжив себя. То, что когда-то держалось на непредсказуемых удовольствиях жизни, на радостях открытий, на риске, порождаемом неизвестностью, рухнуло, лишившись этого. Игорь как своё понимал облегчение душ, уставших тащить тело по рельсам жёстко определённых законов. Он сопереживал радости людей, расстающихся с телами. Он соглашался с их отказом начинать новую Игру, ибо в мире эмоциональной дистрофии смысла в ней не было.

Игорь словно бы пережил десяток чужих жизней в режиме ускоренной съёмки. Был и опытным игроком, и молодой душой, которая по неопытности ввязалась в первую партию и отказалась от повторной. Правила Игры стали скудными. Люди материальные в погоне за стабильностью и защищённостью создали мир, в котором можно было плыть на автопилоте. Кормить своё тело, ублажать слух и зрение. Но жизнь потеряла былой интерес. Она ушла в виртуальность. В среду, где не было того, чем славилась первозданная, настоящая Игра. Там не было полного забвения прошлого. Именно оно порождало страх. Только оно творило чувство ответственности за свои поступки и ошибки. Восприятие смерти и конечности бытия были самой серьёзной причиной играть в полную силу. Виртуальные игры, созданные человеком телесным, не смогли дать той реальности и того риска, которыми одаривалась душа, входящая в тело.

Глупо творить Игру, которая на самом высоком уровне ограничивает игрока чем-то, похожим на банальный пасьянс. Начинать, зная, что кроме этого пасьянса больше ничего и не будет, – неразумно. Примерно так и чувствовали себя души, которым предстояло вступить в Жизнь ещё раз. И они от неё отказывались. Они соглашались играть короткие и более простые жизни. В любом теле: белки, кролика, медведя, но не в теле человека. Играли там, где есть Свобода к Поступку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.