Словарь корне/монадного первоязыка. Первоэтнический словарь брабанта
- -
- 100%
- +
формы эйдоса
При множестве эйдосов необходимо иметь в них нечто общее, чтобы они не впали в рассеяние а также и частное, чтобы один эйдос можно было отличить от другого. Это отделяющее различие есть собственная форма эйдоса, его морфология (формология). При существующей форме должно существовать и оформление эйдологического различия, которое приемлет материальный субстрат. Существует умный мир, – и есть мир материальных вещей, приемлющих корне/сущностные эйдосы умного мира, как зеркальное отражение божественного плана думного бытия. В обоих планах бытия необходимо допустить в мысли существование специфической, для каждого из них, материи. Иначе как же мы можем увидеть написанным сущностно/именной эйдос или услышать его в голосовой речи вашего партнёра? Мозг, звуки речи, знаки письма, – всё это есть факты присутствия материи в думном мыслетворении ума.
о материи в умных предметах
«Умный мир, с одной стороны, совершенно и окончательно неделим сам по себе, с другой же – как-то и делим. И если части удалёны друг от друга, то также деление и удаление есть аффекция материи, так как последняя и есть то, что разделено. Если же эйдос, оставаясь множественным, неделим, то многое, находясь в едином, существует в материи, будучи формами этого единого (Вселенной); такое единое, данное как многое, надо мыслить разновидным и многообразным. Следовательно, думный план эйдосов, до своего бытия в качестве разновидного, бесформен (и безымянен). Именно, если отнять от ума его разновидность, формы, смыслы и мысли, то в виде более первоначального окажется бесформенное и неопределённое, и уже ничего не останется из этого, ни при нём, ни в нём».
«Если оба, суть едино и если там нет материи, то там нет телесной материи (но мыслимая есть): ум ни в коем случае там не лишен формы, но есть вечно цельное тело, однако всё-таки сложное. А именно, ум обретает двоякое, так как он разделяет до тех пор, пока не придёт к простому (к предельной ясности), что уже не может быть самоделимо; покамест же он в состоянии, он двигается к своему глубинному основанию. Глубинное же основание каждой вещи – материя. Потому она (материя) и темна, что свет есть смысл и ум есть смысл… Тёмное в умных предметах и тёмное в чувственных вещах, однако, различны, и различна также материя, поскольку различен и налегающий на обе эйдос.
Обожествлённая материя, принимающая оформленность, сама содержит оформленную и умную жизнь; другая же материя становится чем-либо оформленным, разумеется, ещё не проявляя жизни и не мысля, но будучи украшенным трупом… Материя есть сущность, если это говорится о той (находящейся в уме, мыслимой) материи, потому что субстрат там есть сущность, лучше же сказать, сущность, мыслимая вместе с находящимся при ней эйдосом, целостно (поскольку материя и эйдос примысливаются как одно целое, как взаимопроникновение корне/сущностного эйдоса в материю вещи, чтобы именем своим отождествить вещь с собой).
Вечна ли умная материя (умопостигаемая в уме), – вопрос, который должен быть исследуем так же точно, как если бы исследовали идеи. Последние рождены потому, что имеют принцип (превыше себя), и не рождены потому, что имеют принцип не во времени, но вечно – от другого, не в том смысле, что вечно становится (как материя), но – будучи вечно сущими (именами), как тамошний мир (умозрения телесных и бестелесных имён существительных). Ибо и инаковость тамошняя существует вечно, – та, что создаёт материю, так как она – принцип материи, будучи первым движеним. Вследствие этого и названа инаковостью, потому что движение и инаковость вместе появились (АБАЛ-АЛАБ, первичная субстанция). Неопределённы и движение, и исходящая из первого инаковость, и, чтобы быть определёнными, они нуждаются в нём (в первом принципе проявления материи иного). Они получают определение, как только обращаются на него (первый принцип). До того материя неопределённа, как и «иное», и ещё не есть благо, даже не освещена им». (Плотин, «эннеады», 3 – 4, 5).
демиургия имени
Прокл относил имя к демиургии. В диалектику Платона и Плотина, где в основе всего находилась четвёрка основных этапов диалектического процесса становления демиургии: ен (единое), ноус (ум), тюхе (душа) и космос (космос, природа-фузис, физика), Прокл вносит триадическую детализацию каждого из языческих этапов, тем самым проявляя к бытию триадический метод диалектики.
Получается так: Ен (Первоединого), которое есть первое «Одно» – абсолютная сверхмыслимость и абсолютная неизречённость, Прокл находит возможным расчленить на следующую триаду: 1) беспредельность, 2) предел и 3) число; Второе «Одно», которое есть начало диалектического пути, манвантарный толчок, – расчленяется на числа и «Пресущественные единства» из них. Ноус (ум) – расчленяется на 1) сущее (ноетон со свое собственной триадой), 2) жизнь, 3) и ум. Тюхе (Мировая Душа Инмира) – расчленяется на 1) умопостигаемое, 2) жизне/чувственное (психе), 3) и сущностно/познающее материю явленной визуально вещи. Природа космоса (время и пространство), «как бы заново конструирует всю эту основную триаду, рисуя её уже с точки зрения возможных космических и природных воплощений, и получается: для сущего – парадейгма, для жизни – демиургия, для ума – идеи. Имя и есть идея, демиургийно конструирующая умную паредейгму»
Далее, по тексту резюме А. Ф. Лосева, «ум содержит в себе „иконы и сущностные смыслы в чётко расчленимой форме, как бы изваяния сущего, наподобие имён, подражающих числам в качестве умных ликов“; сущность имён демиургийно создаётся как „изваяния богов и демонов“, законодатель даёт имена в качестве „изваяний предметов; имена – „изваяния богов“; „всепрекрасно небо, Зевсова демиургема, и имя его“; интересно употребление понятия агалма, – о том, что „ум в нас дионисичен и воистину есть изваяние Диониса“ (Думмузи, Таммуза, Тиаммати, День-и-Ночь), поскольку „ум больше всего другого сроден богу“, дионисичность же ума и есть его соотнесённость с материей, телом, и, следовательно, выраженность его; О диадической природе тела у Прокла; „божественное имя – символ демиургической явленности“; об имени божием как демиургийном символе умных причин; о явленном изваянии в противоположность неявленным“ о божественных телах как изваяниях; фигуры богов – изваяния; мысли богов – изваяния; об изваянности мифов».
По Проклу, – «неизрекаемое молчание перво-единого объединяется в имени с умным узрением и знанием. У богов именование и мышление – одно и то же; то и другое налично благодаря сопричастию свету. В наших же душах это разделяется; у нас мышление – одно, образ, а именование – другое, образец. Посредине же у нас – „единение мыслительной и именовательной энергии“. Имя есть энергия сущности, точнее, интеллигентная энергия, отождествляющая факт и смысл, или смысл и его выражение, откуда оно и есть основание знания и пребывания в разумном общении» (Резюме А. Ф. Лосева).
Прокл в своих комментариях на платоновского «Кратила», как бы предвосхищая критиков абстрактно/метафизических и антидиалектических учений, утверждал, что имена одинаково все даны и всему даны по природе и по имясущностной идее, поэтому «желающему подражать» в искусстве словотворения необходимо знать как корне/сущностный «архетип», так и перевод его в «демиургическое искусство» отождествления корне/сущностного «архетипа» с демиургической вещью, выявляющей инобытийно/природную вещь через её видо/индивидуальное имя или визуальный вид самой по себе вещи, её предметно/парадейгматический статус.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.