Старая дверь

Внезапная свадьба и другие последствия

Герцог махнул своей высокопоставленной ручкой, и гул стих.

– Мы благодарим храброго рыцаря БильБиля ван Недобиля за великолепное развлечение! – голос герцога пронесся над ристалищем, как будто усиленный рупором, – и даруем ему баронское звание!

– Но я уже барон, – пробормотал рыцарь Бильбиль ван Недобиль.

– Ничего! Ещё раз будешь! – отмахнулся герцог, – личным герцогским бароном!

Ух, как тут рыцаря проняло! Потому что, просто рыцарь, это одно. А баронский рыцарь, это даже я ничего не смыслящая в геральдике понимаю, совсем, совсем другое!

Толпа взревела поздравляя!

Но герцог не закончил:

– И раз уж прекрасная Домина, – он послал улыбку баронской дочери лукавую улыбку, – проявила такую инициативу, дозволяем сыграть свадьбу! Сейчас!

Кто первый чуть не упал в омморок, рыцарь или прекрасная Домина, сказать сложно, но против герцогского слова не попрешь. Нет, не попрёшь! Ни разу!

– Отец не против? – повернулся герцог к барону.

Ещё бы он был против! Он даже из обдумываний своего великого проекта слегка выпал. Да кто ж будет против свадьбы дочери с герцогским бароном?! Никто!

– Тогда, как только всё будет готово к свадьбе,…– начал было герцог.

– А чего к ней готовиться-то? – внезапно осмелел почуявший ещё большую, чем прежде, выгоду трактирщик, – у нас всё готово! Авось, маменька прекрасной Домины, её милость баронесса, платьице-то с фатой сыщет, а уж мы-то столы сейчас накроем! Сам коро…ой, – трактирщик покосился на ту самую карету, в которой очень заинтересовано молчали, – короче, в грязь лицом не ударим!

И, конечно же, платье нашлось! Да ещё какое! Ещё прабабушка баронессы в нём замуж выходила! И сама её милость туда же. И фата. А цветов ватага Мяуськи столько нанесла, что хоть лавку открывай.

И загудело новое гуляние.

А что касается той самой кареты, ну, без опознавательных знаков, пришлось её пассажирам тоже выйти наружу.

А вы бы устояли от таких ароматов, которые неслись от столов?! То, то и оно.

Но все старательно делали вид, что не догадываются, кто вышел из той кареты, и сидит на почетных местах.

Вот нипочём не догадываются! А «ваши величества», это так, случайно вырвалось.

И гуляла свадьба три дня и три ночи. Ну, как гуляла. Сначала гуляла, потом лежала. Потом снова гуляла. И так по новому и новому кругу.

И всё это время папенька, счастливый, конечно, и гуляющий не тише всех остальных, продолжал думать свою мысль.

Но окончательно додумать её получилось у него примерно через недельку после свадьбы. Раньше никак было. По вполне понятным причинам.

Разъехались гости, убрали столы и ристалище. Рыцари, к слову, остались в деревне. А что? Кормят хорошо, дракон рядом, воздух свежий.

А банька какая,…какая банька!

Они пока не знали, надолго ли они здесь. Но…знаете, деревенские девушки, они такие…кровь с молоком, клубника со сливками, плов из баранины, и ух, короче, так что,…пока остались.

А барон всё думал. И наконец-то, грянула новость.

Барон, вообще, был дядька неплохой. О крестьянах заботился. В его владениях даже школа с больницей была. И всё такое.

А вот… да, зрелищ было маловато!

И не только в его владениях. Как вы уже поняли по ажиотажу с турниром, со зрелищами так было очень печально. Точнее без них.

И поэтому когда к трактиру, а куда ж сначала-то? подъехал взъерошенный тип, с рулоном кальки под мышкой, кистями, красками, и прочей всякой канцелярией, да ещё с личной термокружкой, то народ снова взбодрился.

А трактирщик, услыхав, что заехал к нему никто иной, как прославленный, очень знаменитый архитектор, очень даже взбодрился.

Потому что, рассказал тот, что пригласил его барон для строительства театра.

Народ, активно слушающий разговор, гроздями повалился с подоконников, и понесся становиться в очередь на работу.

Рабочих рук для строительства театра «Трёх рыцарей и дракона», должно было понадобиться много. Очень, очень, очень много!

И так как планировалось главной примой пригласить дракона с его подружкой, то размеры, сами понимаете, должны были быть соответствующими. Драконовскими.

Загорелый театр

Строительство театра шло гигантскими шагами. Барон не поскупился на бюджет, дракон тоже расщедрился, и прикатил пару тачек алмазов- изумрудов. Так что, денег хватало на всё задуманное.

А тут ещё радость приключилась. Дракон, наконец-то взлетел! И держался в воздухе весьма уверено.

Всё, вообще-то, странновато получилось.

Они с Мяуськой тренировались. На том поле, где раньше траву косили, а иногда после того, как она немного подрастала, выгоняли скотинку.

И вот однажды, когда поле уже было отдано дракону для тренировок, бык Спартакуалисус Герофонтович, прозванный так за свои солидные размеры и миролюбивый нрав, настолько миролюбивый, что стоило кому-то только намекнуть на то, что он хочет потревожить покой Спартакуалисуса Герофонтовича, как наш миротворческий бык моментально объяснял буяну, что так поступать нехорошо.

Очень доходчиво объяснял. Настолько доходчиво, что те, кому он объяснял, доходили до коньков на крыше, верхушек немаленьких деревьев, или уж на худой конец, самый верх забора. Хотя с забора, благодаря вибрации от рогов, им приходилось доходить ещё куда-нибудь. И не подальше, а повыше.

В тот день у Спартакуалисуса Герофонтовича было весьма ностальгическое настроение, возможно, связанно с расслабленным настроением пастуха. Оно было настолько расслабленное, что куст, под который тот присел, от солнца, конечно, от солнца! трясся и вибрировал.

Спартакуалисус Герофонтович посмотрел на это дело лиловым своим глазом, и решил, что он уж точно не грешник, и упускать такую возможность не станет. ( Грех в переводе с древнеарамейского – упущенная возможность).

Ну, а куда прогуляться быку, как не туда, куда его тянет его ностальжи? И романтик?

Где когда-то прекрасная Зорька хлопнула в его сторону хвостом по морде, и так взмахнула ресничками, что почти взлетела?

Где восхитительная Манюня так кокетливо жевала пучок травки, что он сразу понял, что она его единственная на целых полчаса.

Где,…ах, ну разве перечислишь все приятные воспоминания Спартакуалисуса Герофонтовича? Нет, нет, и нет. Да собственно, не затем мы здесь собрались, чтоб всё это обсуждать.

Спартакуалисус Герофонтович неспешным, солидным шагом добрел до места своих воспоминаний, романтично перекидывая цветок из одного уголка пасти в другой.

И застыл на месте! Такого попрания своих трогательных воспоминаний он не ожидал. Никак!

По тому месту, с которым было связано столько приятных мыслей, бегало какое-то длинношее, чешуйчатое, толстое создание! Дракон не был толстым, отнюдь, он был массивным. Но оскорбленный оскорблением своих романтически ностальгических чувств, Спартакуалисус Герофонтович охарактеризовал его именно так!

– По какомуууууу, мууууу, мууууу правууууу, – взревел оскорбленный Спартакуалисус Герофонтович, – вы тут мою пожню топчите?

Дракон, не знакомый близко с проявлением бычачьего нрава снисходительно отмахнулся.

Ох, зря он это сделал. Зря! Но ему же никто ничего в эту сторону не объяснял.

На быка эта отмашка подействовала, как красная тряпка на быка.

Спартакуалисус Герофонтович, у которого перед глазами поплыли оранжево красные круги, взревел, так что даже дракон уважительно притормозил, и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, ринулся в атаку.

На хвост. Потому что дракон, так ничего в тот момент и не понял, приготовился к новой разбежке.

Мяуська, сидевшая на шее дракона, и исполнявшая роль группы поддержки, громко взвизгнула, и попыталась предупредить дракона воплем:

– Сзади!

Но дракону было….

Ох, ему и было! Рогами под хвост, даже дракон ощутит в полной мере.

Дракон от такого толчка, резко скакнул вперед, Спартакуалисус Герофонтович решил что противник убегает, и поддал ещё.

Дракон попытался развернуться, чтобы пыхнуть огнём, Спартакуалисус Герофонтович, как прилепленный врезался рогами всё в то же место. Довольно мягкое, даже у драконов.

Дракон понял, что сейчас его будут толкать ещё, и решил предпринять лучшую тактику всех боев без правил. Он побежал.

Бык взревел, Мяуська завизжала, дракон, полностью дезориентированный, набрал скорость.

Бык, не разбирая пожней и саженей, несся, поддавая рогами. Дракон, не видя ничего перед собой, пытался увернуться от острых и мощных толчков.

Спартакуалисус Герофонтович, рассвирепев окончательно, совсем забыл, что…

Дракон, набравший не плохую скорость, донесся до края пожни, и….

– ААААААА!!!! ИИИИИИИИИИИИИИ!!!! Айяйяйяйяй!!!

Визг Мяуськи всколыхнул гладь реки, текущей под глубоким обрывом за пожней.

Дракон, не удержавшись на краю обрыва, начал всей своей тушей падать вниз.

– ААААААА!!!! ИИИИИИИИИИИИИИ!!!! Айяйяйяйяй!!! ОООООООООООО!!!

Испуганный визг резко сменился восторженным возгласом, когда дракон, боясь не за себя, а за свою наездницу, внезапно для самого себя распахнул крылья, и взмыл вверх.

– Мы ещё поговорим!!! – взрыл берег мощным копытом, вовремя вспомнивший об обрыве, Спартакуалисус Герофонтович, задирая морду вслед удирающему нарушителю.

А нарушителю было до альпийской коровы то, что он там ревел.

Он летел! Спустя столько времени и безуспешных тренировок, дракон летел! Вместе с восторженно вопящей Мяуськой.

– Надо будет ему сена в благодарность лучшего принести, – пропыхтел дракон, приземляясь за домом Мяуськи.

– И отборного зерна! – согласилась она.

Следствием такой неожиданной помощи в пробуждении полетных способностей стало то, что дракон отпросил Мяуську у родителей, и пока строился театр, полетел к родителям, известить их о своем спасении.

От счастливых слез, мамы и бабушки дракона в горах чуть не начался сель! А от объятий и похлопываний по всем частям тела от папы и прочих родичей мужского пола, те же горы вздрагивали!

А какой праздник там закатили! Я даже описывать не буду, потому что могу вызвать резкое похудение ваших карт или кошельков, и утолщение в области талий. Сами представьте. Ладно? Тогда я не буду виновата в вашем, кхм, ладно, короче.

Когда задаренная Мяуська, объявленная драконьей героиней, взобралась с подарками на шею дракона, чтобы лететь обратно, он аж слегка присел.

За то время, пока они навещали драконову родню, театр уже построили.

И даже успели покрасить. Деньги, сами понимаете, когда они есть, сроки сжимаются.

С архитектурным вкусом у архитектора всё было в порядке. Здание получилось величественным и монументальным. А вот…

Когда дракон и Мяуська приземлились на площади перед почти готовым театром, то дружно застыли изваяниями.

– Кха, кха, кха, – закашлялась девочка, – этто чтооо…

Стены театра сверкали таким разнообразием красок, что самый лихой абстракционист получил бы косоглазие от зависти.

– Кха, кха, кха, – закашлялся пораженный дракон.

Он так сильно кашлял, что…

Огонь, вырвавшийся из его пасти, моментально охватил всё здание. Крики и вопли окружающих будущих зрителей привлекли пожарную команду. С ведрами.

Но команда не успела ничего залить. Огонь так же внезапно, как загорелся, потух.

Почему-то оставив само здание абсолютно невредимым. Вот только всё это абстракционистское великолепие обожглось. Абсолютно.

– Какой у нас театр-то загорелый…– протянул кто-то из толпы.

– Ага, – потрясенно поддержал его второй голос, – цвета южного загара…

Миссия невыносима, дверь нужно закрыть

Внутри театра всё было сделано в соответствии с главным героем. То есть, огнетушители весели по стенкам, как новогодние гирлянды. Так, на всякий случай.

И так как всё абсолютно было готово, то можно было приступать к репетициям.

И вот тут случилась загвоздка. Большая.

Сценарий был готов. И хороший, смею вас уверить. Репетиции шли полным ходом.

А вот с декорациями случился полный затык! У главного декоратора случился кризис жанра, или что там у них бывает, и он никак не мог представить себе место, где дракон был прикован! Вот никак!

А без этого спектакль об освобождении дракона мог провалиться.

Барон, узнав о том, что декоратор уже усыпал клоками выдранных волос всё закулисье, пожал плечами:

– За чем же дело стало? Сходите, да посмотрите!

И махнул рукой на коридоры замка. Главный декоратор аж взвыл от восторга от такого простого решения вопроса.

Дракону до жути не хотелось возвращаться в то жуткое по воспоминаниям место, но таки искусство требует жертв, и он тяжко вздыхая, пошел вместе с декоратором. И с Мяуськой, конечно же, без неё отказался категорически!

До старой двери дошли быстро. Да и открылась она легко. Само помещение было таким же мрачным и таинственно жутковатым, как помнила Мяуська.

Дракон вздыхал, но к цепям подошел.

Мышь, живущая в этом месте, давно считала его своим, и когда кто-то пришел нарушать её границы, жутко разозлилась, и вылетела из норки, чтобы высказать всё, что она думает о такой бесцеремонности.

Отважная Мяуська, не боявшаяся драконов, дико взвизгнула, когда по её туфельке пробежала грозная мышь, и кинулась прятаться за дракона.

Дракон пошатнулся от её прыжка, и оперся о стену. Случайно.

Стена издала противный скрип, и поползла в сторону.

Друзья, и декоратор стояли, отвесив челюсти. За сдвинувшейся стеной показалась просторная лаборатория, вдоль стен стояли стеллажи с колбами, ретортами и прочим таким всяким, а так же стопками и стопками конспектов.

– Записи мага…., – выдохнул дракон, и вдруг рявкнул на декоратора, – за бароном, живо!!!

Тот даже возмутиться не смог, так на него надавила команда дракона.

Барон принесся с личной охраной очень быстро.

– Вынести всё отсюда невозможно, – указал когтем дракон, – и уничтожать нельзя. Миссия невыносима! Поэтому надо сообщить королю, чтобы поставили охрану, и начали тут разбираться!

Почему-то барон послушался дракона безоговорочно. А тот продолжил:

– Пока не прибудут люди короля, дверь следует закрыть, и поставить охрану!

– Стойте, – вдруг тоненьким голосом сказала Мяуська, уже оказавшаяся возле стола в лаборатории, – тут письмо, и на нём моё имя. Точнее, не моё, а моей семьи, – запуталась девочка, – тьфу ты! Фамилия наша!

Она подняла конверт и показала его всем.

– Положи! – строго сказал дракон, – пусть специальные специалисты разбираются, от этого мага всего можно ждать!

И Мяуська, с неохотой послушалась. Она вышла из лаборатории, засунув в рот палец, который поранила о гвоздь, торчащий из стены, когда сигала от мыши за дракона. То, что она немного мазнула рукой по стене, никто не заметил.

Дверь закрыли, охрану поставили, королю сообщили.

Его маги прибыли на удивление быстро, уже на утро в поместье было от них не протолкнуться.

И, конечно же, все дружно рванули в лабораторию.

И кто бы сомневался, что все захотели сначала прочесть письмо. Ага! Не тут-то было!

Оно лежало на столе как приклеенное. Его было не оторвать ни руками, ни кочергой, ни щипцами. Никак! Причём, когда попытались переставить стол, то чуть спины не надорвали. Квест, миссия невыносима, был в самом разгаре, когда кто-то вспомнил, как Мяуська вчера легко подняла конверт.

За ней бежали со всех ног. Почему-то в этот раз её с драконом сразу не позвали. И поняли, что зря.

Мяуська пришла, и легко взяла конверт со стола. Главный королевский маг протянул руку, девочка передала ему конверт.

Ох, как он завопил! На его пальцах сразу же появились ожоги!

Мяуська пожала плечами, и подняла выпавшее из его пальцев письмо с пола.

– Откфыфай уже,…– проворчал маг, держа обожженные пальцы во рту.

Мяуська опять пожала плечами, и открыла конверт. Все маги резко прыгнули к ней, и стали заглядывать ей через плечо, когда она вытащила листок.

– Он же пустой, – послышались разочарованные возгласы.

– Как пустой? – поразилась Мяуська, – вот же, тут много чего написано!

Нежданчик в письме

Все с таким интересом уставились на Мяуську, что ей даже не по себе стало.

Она смущенно попятилась за дракона. Но главный среди магов ласково ей улыбнулся, и попросил прочитать письмо вслух. Это почему-то не понравилось дракону.

– А вам не кажется, что сначала надо позвать родителей девочки? – недовольно проворчал он, – потому что, это может касаться всей её семьи?

Такая мысль накатила на дракона внезапно, и он был намерен стоять на ней всеми своими лапами и могучей грудью.

Маги переглянулись. Им, конечно же, очень хотелось поскорее узнать, что там написано, но мысль была здравой. И за родителями Мяуськи послали младшего из магов.

Он привел их очень быстро, не дав переодеться, так как его тоже съедало любопытство.

– Читай, доченька, – спокойно сказал папа, погладив дочь по голове, мама только кивнула, встав рядом.

И Мяуська раскрыла послание.

«Мой дорогой потомок, раз ты читаешь это письмо, значит, моя кровь пробудилась в тебе. Никто, кроме моего потомка с пробудившейся кровью, ни войти в мою лабораторию, ни взять конверт, чтобы открыть его не сможет.

И я очень, очень надеюсь, что это случилось раньше, чем произошло непоправимое.

Я очень, очень надеюсь, что ты открыл эту дверь, раньше, чем моя ошибка привела к фатальному результату, и дракон погиб.

Сам я уже не могу исправить её, и выпустить его из заточения. Мои силы на исходе, и я знаю, что, как только запечатаю конверт, уйду на перерождение.

Истратив на напрасные поиски все свои силы, я с горькой болью осознал, насколько был не прав!

Очень надеюсь, что он жив, и слышит сейчас меня.

Дорогой мой враг, которого я так и смог понять, и сделать моим другом!!! Умоляю простить меня за свершенное!

Моя гордыня и желание всё сделать по-своему тому виной! Прости, и не держи зла! Умоляю!

И главное, прошу, не переноси нашу вражду на моих потомков!»

– Больно надо, – фыркнул дракон, – я же не такой злопамятный как ты!

После его фырканья свет в помещении как особо ярко вспыхнул, и взорвался яркими искрами. Все заозирались. А дракон немного сердито скомандовал Мяуське:

– Читай дальше.

И она продолжила:

«Я был сильным, очень сильным магом. И в какой-то момент дела закрыли от меня мою семью.

Моя жена носила в тот момент моего ребенка, но я её совсем забросил.

Она умоляла выделять хоть немного времени на неё, но я всё больше и больше погружался в свои ритуалы.

И тогда, я узнал это случайно, она пошла к своему давнему другу, они дружили с детства, дракону, и попросила его укрыть её».

Дракон внезапно пхекнул и во все глаза уставился на девочку. Потом посмотрел на её маму, потом опять на Мяуську. И как хлопнет себя по лбу, по помещению аж звон пошёл.

– Как я мог не узнать! Как?! – дракон даже принюхался к Мяуське, отчего она хихикнула.

– Щекотно!

– Ты же так похожа на неё! На маленькую! Вот точно заточение мне не на пользу пошло. Но я даже и подумать не мог, что она почему-то решит жить среди простых крестьян. У неё же было прекрасное наследство!

Маги переглянулись с родителями. И все опять дружно уставились на Мяуську. Та попыталась снова спрятаться за дракона, но ей не дали.

– Читай дальше! – хором выдохнули все, и родители в том числе.

«Как я ни искал её, найти не смог. И тогда обратил всю свою ненависть на дракона!

Если ты потомок нашёл его останки, завещаю тебе отправиться в их страну, и вымолить прощения у его родителей!»

– Вот ещё, останки! Да за кого он меня принимает?! Принимал, точнее! – снова фыркнул дракон.

«Если же ты успел освободить его, умоляй его о прощении!!!»

Мяуська подняла глаза на дракона. Тот пожал плечами:

– Да я и не сержусь уже! Ты же мой лучший друг!

Мяуська подошла и прижалась к плечу дракона. И всем показалось, что из его глаз выкатилась пара слезинок.

А она продолжила читать.

«И всё же я надеюсь, что ты успел спасти дракона.

После того, как мои поиски не привели ни к какому результату, он просто усмехался мне в глаза, и говорил, что любовь надо беречь, а если уж не уберег, то стараться заслужить снова, я обозлился, и забросив все прежние опыты и эксперименты, начал искать формулу зелья подавления силы драконов.

И я нашел её! Я был очень сильным магом!

Но когда я сумел заманить дракона и посадить его на цепь, меня вдруг накрыло понимание, что моя жена сидела на такой же цепи!!!

Ох, как же мне сейчас горько! Я потерял жену и ребенка. Я не смог подружиться с самым могущественным существом нашего мира. Я сумел ему навредить.

Дорогой не случившийся друг, я всё же очень надеюсь, что ты сейчас слышишь эти слова.

Умоляю простить меня!!! Всей моей уже уходящей с этого плана душой! И заверяю тебя, что все разработки по подавлению моей силы я уничтожил! Все! Без исключения!

И я очень надеюсь, что моя жена сумеет стать счастливой без меня, и вырастить достойного потомка.

За сим прощаюсь, ибо силы уже покидают меня.

И заявляю, что всё, что находится в лаборатории и на складах, а так же на моих счетах (дальше шли длинные цифры), принадлежит моим потомкам.

Но открыть и взять это может только тот, в чьей крови пробудилась моя сила.