«Зачем?» – скупая мысль длиной в единственное слово подскакивала в моей голове вместе со старым вонючим автобусом, в котором я добрых полчаса трясся по раскаленному, задыхающемуся в пыли Камнегорску. Зачем я согласился? Ответа в моей нещадно гудящей с самолета голове так и не нашлось. Наконец, допотопный икарус, обогнул площадь Хачатуряна, хотя никакой площади там и в помине не было, только заправка, и, тяжко отфыркиваясь, выпустил меня и еще пару бедолаг наружу. Вместо привычной ракушки и загаженной лавочки автобусную остановку обозначала огромная каменная стела претенциозного белого цвета с розовыми прожилками. Каменные плиты складывались в слово «Триада». Так и не найдя ответа на вопрос, зачем я согласился опять работать в этом филиале ада, я понуро поплелся через производственные цеха в сторону сверкающего на солнце, как огромная глыба льда, офисного корпуса.
Я переехал в столицу пять лет назад. Молодой и дерзкий, с красным дипломом юриста и небольшим, но многообещающим опытом работы я быстро устроился в солидную международную корпорацию. А до этого я честно трудился и оттачивал навыки в юриспруденции в родном Камнегорске на мебельной фабрике «Триада». Триаду можно смело назвать предприятием градообразующим. Каждый второй житель Богом забытого Камнегорска успел здесь поработать.
Увольнялся с фабрики я без скандала, но с удовольствием. Все, что хотел, от Триады я получил, больше в профессиональном плане она мне дать не могла, и с чистым сердцем в свой последний рабочий день прямиком из офиса я отправился на вокзал, а утром уже оказался в столице. Я и подумать не мог, что когда-то опять вернусь в Камнегорск, и тем более в Триаду.
Но жизнь штука непредсказуемая. Сразу после моего увольнения руководить огромным юридическим департаментом стал мой закадычный приятель Денис. Собственно, я его и привел когда-то в еще скромный отдел на пять человек, а теперь он начальник без малого тридцати сотрудников. В общем, Дэн молодец и своего не упустит. А вот я спустя пять лет столичной жизни бесславно попал под сокращение. Не сказать, чтобы я сильно из-за этого переживал, работы в столице навалом, но было обидно. Зато выплаченной компенсации хватало, чтобы безбедно провести три месяца в абсолютном безделье, на носу было лето, и обида моя быстро растворилась в предвкушении честно заработанного отдыха.
Этими радужными перспективами я не погнушался поделиться с Дэном за кружкой пива, когда он нагрянул в столицу по фабричным делам. А дальше… Сам не пойму как, но этот прохвост умудрился уболтать меня поработать над одним проектом Триады. Видимо пива было многовато, и Дениска очень красноречиво описывал, как это будет здорово снова оказаться в родных пенатах, блеснуть пред всеми своим столичным опытом, поучаствовать в ну очень интересном проекте, еще и денег заработать, а не просиживать тут, в пыльной и душной столице… Короче, я согласился. Самое смешное, даже толком не выяснив, что ж там за проект, который настоятельно требует моего столичного опыта.
А теперь помятый, не выспавшийся с раннего рейса, вспотевший в автобусе и злой на самого себя, я пытался прорваться в стеклянное нутро триадовского офиса.
Девочка со стеклянными неестественного грязновато-зеленого оттенка, глазами и заученной улыбкой на излишнее раздутых губах в который раз повторила:
– Вас нет в базе.
Я был на гране. И пять лет назад, чтобы попасть в святая святых Триады надо было разве что вприсядку не сплясать, но все же с девочками на ресепшене можно было сладить. Они были не такие красивые, но куда сговорчивее.
– Я еще раз говорю, свяжитесь с Курочкиным Денисом. Он должен был передать обо мне сведения в службу безопасности.
Девушка со стеклянными глазами слепо уставилась в монитор и через минуту изрекла:
– Ваши данные есть, но они пятилетней давности и вы значитесь как уволенный сотрудник.
Явственно скрипнув зубами, я опять повторил, как попугай:
– Свяжитесь с Курочкиным Денисом.
– Простите, но у нас есть регламент, по таким вопросам мы не беспокоим…
– Мадам – страшно вращая глазами, я прервал бестолковую куклу – я сейчас развернусь и уйду, а когда Денис Николаевич узнает, что я ушел потому, что Вы меня не впустили, он очень расстроится.
Надо отдать девчонке должное, выражение кукольного лица ни на секунду не изменилось.
– Я постараюсь связаться с его замом.
– Сделайте милость.
Спустя пять минут на ресепшене появилась Леночка Тарасова, все такая же тощая и бледная, как и пять лет назад.
– Марина, пропусти. Денис Николаевич просил внести его в базу, я передавала сведения – Тарасова уже было приложила свой бейдж к турникету, чтобы впустить меня, но непреклонная Марина ловко нажала какую-то кнопочку и вертушка встала как вкопанная.
– Не нарушайте регламент, Елена Анатольевна – ровным голосом проговорила секретарша – я оформлю временный пропуск.
Я застонал и в который раз набрал Дэну на мобильный, в который раз в трубке ласково оповестили «телефон абонента отключен или находится вне зоны действия сети». Тарасова скорчила злобную гримасу, но повиновалась.
Тарасову я не любил, и это было взаимно. При мне она была руководителем отдела, но потом засобиралась в декрет и оставила вместо себя временно исполнять ее обязанности Дениса. Это была ее фатальная ошибка. Пока она упивалась материнством, отдел вырос втрое, превратился в департамент и Дэн избавился от приставки «ВРИО». Ее взяли обратно, но замом, одним из трех замов, если быть точным.
Наконец, спустя добрых сорок минут, я попал в офис. Пока Тарасова вела меня знакомыми коридорами в недра корпоративной крепости Триады, я через раз кивал и здоровался. Новых лиц было много, но и знакомых хватало.
– Ну, как столичная жизнь? Не понравилось? Решил вернуться? – на блеклом лице Елены Анатольевны появилось такое до тошноты знакомое ехидное выражение.
– Жизнь отлично, все понравилось. Вернуться не решил – сил и желания соревноваться в издевках и ехидстве не было. Да и что взять с несчастной бабы, которая, едва родив, лишилась последовательно должности и мужа? Видимо, развод из Лены окончательно сделал стерву, изничтожив все человеческое.
– Как дела у фабрики? – решил сменить тему я.
– Не плохо. Не так, как раньше, конечно. Продажи постепенно падают, инвесторов слишком много, доллар этот… – Тарасова говорила и бодро выстукивала по стеклянным коридорам старомодными туфлями – но недвижка строится, дорожает. За счет этого и держимся.
У фабрики помимо мебели было еще много направлений в бизнесе, Триада давно превратилась в огромный холдинг.
– Так, а что за проект то, на который меня Денис позвал?
– Так ты не знаешь? – Тарасова бросила на меня удивленный взгляд.
– Не очень – пришлось признать эту идиотскую ситуацию – Дэн толком ничего не рассказал, наобещал кучу интересной работы и супер крутой проект, но как-то так и не озвучил, в чем же его смысл.
– Дааа – хмыкнула Елена – ходить вокруг да около наш Денис Николаевич умеет.
Тарасова толкнула очередную дверь из матового стекла с фирменной гравировкой «Триада» и мы оказались в просторном и очень светлом кабинете. В отличие от других, у этого перегородки были матовые, а не прозрачные, окно представляло собой стеклянную стену, напротив которой разместился огромный, заваленный бумагами стол.
– Это кабинет Дениса – проговорила Тарасова – ты будешь сидеть с ним, тут – указала она на второй стол в углу – сам он на совещании, располагайся, он скоро подойдет.
Зам юр. департамента оставила меня одного в приятной прохладе кабинета. Как-то с опозданием осознав, что про проект мне опять ничего не рассказали, я уселся за девственно чистый стол. Передо мной лежал новенький ноутбук и айфон последней модели. Я удовлетворенно хмыкнул – все как в старые добрые времена, значит и дела на фабрике по-прежнему идут неплохо.
В почте меня уже ожидало письмо от руководителя департамента по работе с персоналом с просьбой явиться с документами в ее кабинет для моего оформления. Так как делать все равно было нечего, я отправился прямиков туда.
Кабинет незнакомой мне Зайцевой тоже отделялся от общего оупен спейса матовыми стенами, но был не такой большой, как у моего товарища, да и окна в целую стену не было, вернее окон не было вовсе.