Бессердечный рыцарь. Книга 2

Боль резко ударила ему куда-то под ребра, растекаясь на уровне солнечного сплетения.

– Я любила тебя так сильно, что это меня разрушало.

Любила.

Он не мог не заметить, что Эви произнесла это слово в прошедшем времени.

Как что-то давно мертвое. Забытое.

– И ты в этом винишь меня?

– Пока ты спасал весь мир, он спасал меня. Кристиан спас мою жизнь, он был рядом, когда я хотела, чтобы был рядом ты. Но тебя никогда нет рядом. Ты не мой, Дамиан. Ты их, – яростно произнесла она. – Ты соврал мне о многом. Весь наш брак фарс. Фальшивка.

«Да, рядом с тобой был хоть кто-то, и я за тебя честно рад. Потому что когда мое тело горело заживо, у меня не было никого, Огонек. Не было рядом никого, когда я лежал в реанимации и прощался с жизнью. Когда не чувствовал обожженных ног. Когда жил в чужой стране и не мог даже позвонить кому-либо. Когда смотрел в зеркало и хотел сдохнуть – не было, блядь, никого. Совсем».

– Мои чувства не были поддельными.

– Чувств мало, чтобы построить долгосрочные отношения. Требуется доверие, – отстраненно отозвалась Эви. – А этого никогда у нас не было. И больше не будет.

– Что ты такое говоришь, Эви… – его голос дрогнул. – Я знаю, понимаю, что тебе пришлось очень тяжело. Ты была беременна, и меня не было рядом, но…

«Я в это время лежал на операционном столе».

– Я тебя не обвиняю, Дамиан, – она перевела на него усталый взгляд. – У тебя свои ценности и приоритеты. У меня свои. Но факт остается фактом – ты снова меня бросил. Снова не сдержал слово. И меня не интересует – во имя кого или чего ты так поступил. Послушай, я бы тебя поняла, я бы смирилась, если бы ты изначально дал мне понять, с кем я связываю свою жизнь. Но то, как поступил ты, нечестно. Это неправильно. Я выходила замуж за Дамиана Йохансена, который…

– Который что? – начал вскипать он. – Почему ты могла принять меня как члена самой кровавой мафии в мире, но не принимаешь, когда я оказался тем, кем ты мечтала меня видеть всегда? Кто мне вечно говорил, чтобы я «не вредил людям» и подобное?

– Ты не понимаешь суть, – Эви вскочила на ноги, испепеляя мужчину взглядом. – Речь не о том, кто ты. Речь о твоем вранье.

– А ты не думала о том, что я не мог, блядь, рассказывать тебе государственные тайны или раскрывать место своей работы?

– Давай-ка вместе посчитаем, сколько раз ты меня бросал. Твои командировки, твои лживые дела «якудз» – Бога ради, однажды ты просто улетел на пять месяцев, это не первый раз. Я устала, Дамиан. На этот раз ты пересек любые границы. Ты втянул в это и Кайдена.

– Эви, ты считаешь, что я хотел этого? Что выбрал подстроить свою смерть, а потом пил коктейли через трубочку на пляже? Я же тебе уже сказал, что ФБР решило все за меня! Я был сам в ярости. Обо всем узнал спустя многие месяцы, когда, наконец, смог пробыть в сознании больше, чем на несколько часов! – Дамиан поднялся следом, отряхнул небрежно брюки от песка. – Молодец, очень необвинительно.

– Так ты хочешь от меня честности? – усмехнулась она, глядя ему прямо в глаза.

– Да что уж там, давай, скажи то, что вертится у тебя на языке, – подначил Дамиан.

– Лучше бы ты не возвращался. Тогда бы все, что мне пришлось пережить, не было бы впустую.

Мужчина знал, что она имела в виду каждое сказанное слово.

Его задело.

Так, что на мгновение Дамиан просто перестал дышать.

Но не отводил от Эви взгляда. Призывая продолжить начатое. Добить правдой.

– Знаешь, что я вижу, когда смотрю в твои глаза, Дамиан?

Мужчина не шелохнулся. Все так же стоял прямо перед ней.

Его лицо не отражало абсолютно ничего.

– Все, что я вижу, глядя в твои глаза – это грязь. Глаза человека, который отнял все, что у меня осталось, Эви, – однажды сказал ей он.

– Глаза человека, который вел меня к гибели. Кого-то ненадежного, – она рассмеялась. – Не видишь? Тошнит меня от тебя. Когда ты меня касаешься, я хочу кожу с себя снять. Когда смотрю на тебя, ощущаю желчь в горле. Каждый раз, когда слышу твой голос, то оказываюсь там. В нашем доме, задыхающаяся, сходящая с ума. Я в аду, ты это понимаешь? Вот что для меня значит твоя любовь. Вот что ты для меня значишь, – повторила почти слово в слово.

«Хочу, чтобы тебя просто не существовало. Чтобы ты исчезла из моей гребаной жизни, Эви», – той дождливой ночью услышала от него она.

Только не произнесла этого сейчас вслух.

Но он ждал.

Хотел гребаной точки.

– Давай, вперед. Скажи.

И слова вырвались:

– Лучше бы ты умер.

Внезапно стало оглушающе тихо.

В его глазах отразился такой сильный шок, что она вздрогнула всем телом.

Дамиан отшатнулся.

Он не ожидал, что Огонек такое скажет.

Скажет ему – отцу своих детей, человеку, который был готов ради нее на все, который защищал их ценой своей жизни.

Боролся с болезнью каждый день.

Вырвался из лап смерти только для того, чтобы воссоединиться с ней.

Думал, она ждала его.

Думал, было ради кого.

Выражение боли в глазах Дамиана было необъятным.

Казалось, ему рассекли грудную клетку, сунули туда грубо руку, ломая ребра, и безжалостно сжали слабое сердце в когтистых лапах.

Это невозможно было сравнить ни с чем, что он пережил.

Ничто не ранило так сильно, как могла ранить она.

Настолько глубоко.

Только Огоньку это было под силу. Только той, кого он любил больше жизни.

Он смотрел на нее.

Цепляя взглядом темные пряди, очки, жестокий лед в синих глазах.

Впервые она показалась ему чужой.

Раскаяние захлестнуло Эви, но было уже слишком поздно.

Она отчаянно хотела забрать свои слова назад.

Сказать, убедить, сделать что угодно – лишь бы стереть эту боль с лица Дамиана.

Эви открыла рот, но он заговорил первым:

– Я, конечно, слышал много интересного из своих источников. Только не желал верить. Говорил: «Огонек не могла. Она бы так не поступила».

Слезы появились в ее глазах.

– Но, видимо, ты и правда выкинула меня из своей жизни. Кольца не носишь, вещи выбросила, сменила всю мою мебель, избавилась абсолютно от всего, что напоминало о человеке, которому ты клялась в вечной любви. Значит вот как бы ты жила, если бы я и правда погиб? Если бы у меня отказало сердце? Если откажет завтра? Ты просто забудешь меня?

Она не могла ничего произнести, в горле стоял ком.

– Хотя чему я удивляюсь, – ядовито отметил Дамиан. – Ты же пожелала мне смерти. Наверное, это было тебе на руку. Только вот фамилию мою не сменила – конечно, удобно пользоваться моими связями и строить свою гребаную карьеру на моих костях, – улыбнулся он ей.

Сердце девушки рухнуло.

А он продолжал улыбаться.

С таким пренебрежением, что она ощущала себя пылью под его ногами.

Чувствовала каждой клеточкой своего тела.

Глубокое отвращение, которое он испытывал к ней.

Исходящее из самого нутра, бьющее по лицу.

Отнимающее воздух.

Заставляющее съежиться, стать меньше, хотеть исчезнуть.

Только бы не видеть это в его глазах.

Совсем как раньше.

– Дамиан, пожалуйста, не нужно… – выдохнула она. – Ты так не думаешь. Ты ведь знаешь…

– Все, что я знаю, это то, что моя жена даже не почтила мою память. Ты и на похоронах-то не была. И, блядь, Эви, я не верил своим глазам, когда читал об этом. Когда мне рассказали. Но после твоих слов все встало на свои места. Зачем горевать о ком-то, кому желаешь смерти, да? Даже парочки дней не смогла притвориться скорбящей после моей гибели, жена? – последнее слово Дамиан выплюнул, как ругательство.

Эви оцепенела. Он не позволял ей вставить ни слова.

Она бы и не смогла.

Язык онемел, руки дрожали.

– Так зачем лекарства-то пить заставляла? – он насмешливо поднял бровь. – А, надо было очаровать меня, чтобы завладеть моим имуществом. Других объяснений у меня нет. Ты сама признала, что не любишь меня и не любила. Тогда я тебе скажу тоже кое-что, Эвелин Коллинз, – он наклонился к девушке, тяжелый взгляд пригвождал Эви к земле. – Наш брак и правда был фальшивкой. Я ошибался. Все между нами было полной ложью.

«Что он такое говорит…»

Эви попыталась взять его за руку, но он отбросил ее от себя так, словно та была ядовитой.

Выражение лица Дамиана ее уничтожало.

Ненависть, чистая ненависть, смешанная с полной разочарованностью в ней.

Вызывающая тошноту.

Смертельная кислота заполнила тело девушки.

Содержимое желудка просилось наружу.

– Забыть мужа за пару месяцев – надо иметь большой талант, браво, – презрительно бросил Дамиан напоследок. – Я вот думаю еще… Откуда мне знать, кого ты водила в наш дом. Не удивлюсь, если ты и трахнуться успела за моей спиной.

Звук пощечины рассек воздух.

Он даже не дернулся.

– Наверное, мне следовало так и поступить, – выдавила из себя Эви.

– Вполне в твоем духе, – прошипел мужчина в ответ, и что-то внутри Эви сломалось. – Хотела вернуться к тому, что у нас было раньше? Поздравляю, ты своего добилась, жена.

– Я тебе не жена.

– Юридически и фактически ты моя жена, смирись с этим. И можешь быть уверена, этот брак обременителен не только для тебя.

Это было последнее, что он сказал, прежде чем уйти.

Эви проводила спину мужчины пустым взглядом.

Если она и знала что-то о Дамиане Йохансене…

Так это то, что он всегда был непоколебим.

После того, как ее мать убила его отца, он бросил Эви, не моргнув и глазом.

Он уехал из Данверса на пять лет.

И никогда не оборачивался.

Не сомневался.

И теперь…

Каждое его слово раздавалось в висках мучительной пульсацией.

«…Не удивлюсь, если ты и трахнуться успела за моей спиной».

Она упала на песок, закрывая глаза.

«…чтобы завладеть моим имуществом».

Никогда.

И копейки не потратила с того, что он оставил. Это казалось неправильным.

Заработанных ею денег было вполне достаточно, чтобы обеспечить себя и детей. Эви поднялась по карьерной лестнице и замечательно справлялась сама.

«Зачем горевать о ком-то, кому желаешь смерти, да? Даже парочки дней не смогла притвориться скорбящей после моей гибели, жена?»

«…фамилию мою не сменила – конечно, удобно пользоваться моими связями и строить свою гребаную карьеру на моих костях».

Никогда в жизни.

Вот что он думал о ней?

Будто она была мелочной, ничтожной.

«Значит вот как бы ты жила, если бы я и правда погиб? Если бы у меня отказало сердце? Если откажет завтра? Ты просто забудешь меня?»

Девушка заставила себя встать и побрести в сторону дома.

В голове стоял белый шум.

Болело все.

Голова, руки, кололо в груди.

Ненависть в глазах Дамиана…

Верил он в слова, которые ей наговорил?

Было это со злости, как вылетело у нее самой?

Уже неважно.

Он убил в ней последнее.

– Хотела вернуться к тому, что у нас было раньше? Поздравляю, ты своего добилась, жена.

Теперь они были незнакомцами, знающими друг друга наизусть.

***

– Моя королева, – Дамиан поцеловал дочь в пухлую щеку, и она заливисто рассмеялась. – Это твои цветочки, красивые?

Глаза Нильде заблестели, она протянула смуглую ручку к нежным бутонам крошечных роз, залепетав что-то на только ей известном языке. Конечно, он срезал все шипы, чтобы малышка не поранилась.

– Нравится, доченька?

Она издала восторженное агуканье, и он счел это за согласие.

«Каждый день буду тебе их приносить».

– Пора есть, – Дамиан аккуратно усадил дочь на предназначенный для этого стульчик и стал кормить, ложечку за ложечкой фруктовым пюре.

Он уже давал ей бутылочку со смесью ранее, и сейчас наступило время для прикорма. Йохансен выучил ее расписание наизусть.

Мужчина купал Нильде, менял подгузники, одевал, кормил, укладывал спать, покупал игрушки, гулял – проводил каждую минуту с дочкой. И сыном. У Кая были каникулы. Дамиан ходил на его игры, читал с ним по вечерам комиксы, смотрел мультики.

Сейчас, последние пару недель, у Дамиана был заслуженный отпуск, и он наслаждался им в полной мере. Конечно, он подходил к концу, и впереди ожидала рутина офиса, но Дамиан не огорчался.

Йохансен и по работе соскучился. Теперь, когда отвлекающих маневров в виде двойной жизни не было, он мог посвятить себя компании всецело. И при этом ничто не мешало ему проводить с детьми время – так делали все ответственные люди вокруг, они сочетали семью и карьеру. Как, к примеру, Гринберг или же…

Нильде перехватила из его рук ложку, звонко ударив по своей тарелке, перевернув ее.

Пюре полетело Дамиану в лицо.

Девочка испуганно притихла в ожидании его реакции.

Дамиан рассмеялся, и она расплылась в ответной хулиганистой улыбке.

Ямочки сверкали на ее щеках, отражая его собственные.

– Решила с папой поделиться? Ну, спасибо, – Дамиан поцеловал дочь в лоб и встал из-за стола, убирая беспорядок, а после наливая новую порцию в тарелку.

На этот раз он перетащил ребенка на свои колени и, крепко держа ее, стал аккуратно кормить.

Она попыталась укусить ложку, и Дамиан усмехнулся.

– Нет, делаем «ам», никаких кусаний, миледи.

Девочка сердито засопела.

– Давай, моя родная. Еще одну ложечку. Ради папы.

Спустя пару минут мужчина гордо посмотрел на пустую тарелку.

– Моя ты умница, – похвалил девочку Дамиан и встал, поднимая ее за собой, нежно прижимая к груди. Он погладил ее по рыжим волосам и чмокнул в веснушчатый кончик носа, щечки, лоб, покрывая все ее лицо ласковыми поцелуями, пока Нильде смеялась.

– Та-та-па, – забормотала она своим сладким голосом.

Мужчина схватил со стола ее любимую погремушку и протянул дочери.

Та довольно хихикнула, тут же вгрызаясь в нее зубами.

– Идем гулять, жизнь моя?

Входная дверь открылась, и Кай ворвался в гостиную.

– Папа! Пап! Ты где? Пап?! – в его голосе слышалась паника.

Дамиан вышел ему навстречу.

– Да, сынок?

Кай облегченно выдохнул.

– Я подумал, ты…

Он не договорил.

Сердце Дамиана сжалось в груди.

– Теперь я всегда с тобой буду, Кай, – он наклонился, подхватив сына свободной рукой. – Идем гулять.

– Идем! – сверкнул ямочками Кайден. Его взгляд потеплел. Мальчик осторожно тронул Нильде за щечку, но та нахмурилась, расстроенная тем, что папа сменил фокус внимания на брата.

– Па-та-та-па, – захныкала притворно девочка.

Дамиан поцеловал ее крошечные пальчики.

– Я, ты и братик идем гулять. Будет весело.

Кайден уткнулся ему в шею, закрывая глаза.

«Я больше не смогу, если ты исчезнешь, пап…»

– Всегда буду с тобой, – повторил мужчина тихо.

Он знал, что на то, чтобы Кай ему поверил, понадобится время.

***

– Как думаешь, мне стоит вернуть старый цвет волос? – спросила Эви за ланчем.

Кристиан задумался, потягивая клубничный молочный коктейль через трубочку.

– Сделай так, как хочется тебе. Ты прекрасна в любом виде, – мужчина поддел пальцами шоколадную прядь волос, цвет стал уже вымываться, превращаясь в карамельный. – Хотя, если вспомнить твой стеб в сторону моих гипотетических дредов… – Крис закатил глаза.

– Я спасла тебя от самой большой ошибки в жизни, – усмехнулась Эви, взъерошив в отместку его светлые шелковистые волосы,

Мужчина издал смешок.

– Теперь новый цвет потерял актуальность, ведь причина… маячит уже перед глазами. Так?

Эви раздраженно фыркнула.

– Всезнайка.

Кристиан пожал плечами с видом «разумеется-я-знаю-что-лучше-всех».

– По глазам вижу, что хочешь вернуть рыжий.

– Конечно, хочу, – призналась Эви. – Из-за этого дуболома пришлось имидж сменить. Я любила свои натуральные волосы.

– Значит возвращай, – кивнул Крис, забрасывая в рот вишенку, украшавшую верхушку ее пирожного. – Главное, чтобы тебе нравилось.

– А со стороны как лучше?

– Мне лучше так, как лучше тебе, – ухмыльнулся он. – Или тебя интересует мое экспертное мнение как мужчины?

– Вроде того, – она наклонилась к нему поближе. – Так что скажешь?

– Люблю рыжие.

– Ну, значит, точно верну, – довольно отозвалась девушка.

– Не теряй свою индивидуальность ради кого-либо, солнышко, – улыбнулся Крис. – Сейчас я вижу, что ты возвращаешься к себе настоящей. Ты умница.

Эви хотела поблагодарить мужчину, но обнаружила нахальную пропажу в своей тарелке.

– Эй! Ты спер вишню?! – ахнула она возмущенно и ударила мужчину по плечу.

Кристиан бессовестно рассмеялся.

– Я сладкоежка. Смирись.

Эви только закатила глаза.

– Ворюга ты.

– Ты все равно меня любишь, – он оперся щекой об свою ладошку, глядя на нее невинным, ангельским взглядом.

Синие глаза сверкали, солнечный свет, падающий на его лицо из панорамного окна ресторана, смягчал черты.

– Хотела бы я сказать «размечтался», но так и есть, люблю, – Эви тепло улыбнулась, прежде чем заговорщически понизить голос. – Бро, видел новые статьи после вчерашнего поста?

Их «прилюдное выражение» чувств в соцсетях приводило каждый раз к взрыву. Репортеры уже вовсю придумывали теории заговора. Каждый пост с провокационными комментариями приводил к серии дискуссий, видеороликов и активного обсуждения.

– Пора завязывать…

– Ну, нет! – простонал Крис, уголки его губ трагично опустились вниз с притворным преувеличением. – Это мое любимое развлечение. Как еще можно их бесить? Не отнимай этого у меня, солнышко, – надулся он.

Эви издала смешок.

– Так и быть.

Она перевела взгляд в окно.

Оранжевые лучи купали город. Такие яркие. Смесь нежно-сиреневого, красного и желтого сияла на небосводе.

– Очень красиво. Надо сфотографировать.

Взгляд Кристиана тоже был прикован к великолепной картине.

–Знаешь, иногда камера не может передать всей красоты…

– Понимаю, у меня так всякий раз, когда делаю селфи и смотрю на свое прекрасное лицо. Я слишком красива, чтобы это можно было передать каким-то объективом, – она развела руками, ухмыльнувшись, и он рассмеялся.

– И не поспоришь, солнышко.

Кристиан был рад видеть то, как девушка снова ожила.

Показывала она то или нет, понимала сама или отрицала – результат был один.

Глаза Эви больше не были мертвыми, ее улыбка не была вымученной.

Крис знал о том, что они с Дамианом сейчас находились в натянутых отношениях, но его возвращение вдохнуло в нее жизнь.

Вместе они были или нет – не играло роли.

«Словно она живет, когда дышит он».

Эви и ее муж спали в разных комнатах, дома они придерживались нейтралитета, никаких ссор при детях или холодной войны.

Когда они садились ужинать, никто не разбивал посуду и напротив – подчеркнуто не игнорировал друг друга.

Эви подавала ему тарелку, спокойно ужинала с ним и завтракала, Кай не покидал их ни на минуту.

Он слишком сильно соскучился по папе, чтобы пропускать хоть что-то. К тому же, пока короткие каникулы не закончились, времени у малыша было навалом.

Первое время Эви обучала мужа – о том, чем и когда кормить дочь, какими средствами мыть, на что у нее аллергия, как лучше укладывать спать и другим важным моментам распорядка дня малышки.

Эви не могла пожаловаться на то, что Дамиан не справлялся со своими отцовскими обязательствами.

Бога ради, Нильде в нем души не чаяла, а Кай не отходил ни на шаг.

Мужчина всегда был прекрасным отцом, но с рождением дочери он стал еще более ответственным. У него теперь были другие ценности.

То, как бережно он относился к Нильде…

С ним дети были как за каменной стеной.

«Или шкафом…»

– Солнце, – голос Криса вывел ее из мыслей. – Ты меня слушаешь?

– Признаюсь, отвлеклась, – выдохнула она.

– Может, поговоришь-таки с Дамианом?

– Чтобы мы поругались в очередной раз? Спасибо, обойдусь.

– Но вы не можете вечно быть так!

– Как видишь, можем, – сухо ответила Эвелин.

Девушка последние недели пропадала в офисе – с возвращением Дамиана времени на работу стало больше.

«Прячусь, чтобы видеть его только по вечерам и утрам», – мысленно призналась она сама себе.

Сегодня был выходной, но Дамиан любезно избавил ее от своего присутствия – мужчина решил сделать детям сюрприз и отвезти в Национальный парк Глейшер в штате Монтана.

Разумеется, перед этим он обговорил все с Эви и получил ее согласие.

Она не знала, как себя с ним вести.

Дело было не в том, что они наговорили всякого.

Нет.

Дело было в том, что им обоим нужно было узнавать друг друга заново.

Ни он, ни она понятия не имели, что для этого нужно сделать.

«Как минимум поговорить… Но я не готова. Не тогда, когда он смотрит на меня, как на пустое место».

– Я ничего не знаю о Дамиане, Крис, – прошептала Эви. – Он такой далекий от меня. Чужой. Мы словно случайные люди, живущие под одной крышей.

– И ты ничего к нему не испытываешь?

– Я веду себя достойно ради детей.

– Это не ответ на мой вопрос.

Кристиан сжал ее руку, лежащую на столе. Он не хотел давить на подругу. Лишь подтолкнуть к верной мысли.

– Не испытываю.

«Или не хочешь испытывать, солнышко?»

Он знал, что она лжет сама себе.

***

– Пап, здесь так здорово! – прыгал Кайден по тропинке, усеянной пестрыми цветами.

Дамиан счастливо улыбнулся ему.

– Рад, что тебе нравится.

Они прилетели сюда на личном самолете, и это того стоило.

Нильде удивительным образом не капризничала на борту. Она мирно спала на руках Дамиана весь полет, как крошечный медвежонок в своем коричневом плюшевом комбинезоне.

Поэтому прямо сейчас, висящая удобно в слинге на груди у папы, Нильде беспрерывно лепетала, выспавшаяся и довольная, с любопытством открывая для себя новые места.

Дикая природа.

Невероятная в своей первозданной красоте.

Сначала, отдавая дань главной достопримечательности, они прокатились на автомобиле по живописной дороге «Вслед за солнцем», которая проходила через самое сердце парка и континентальный водораздел на горном перевале Логан.

Открывая виды на горные вершины, глубокие долины и кристально чистые озера.

Они долго гуляли по лугу, сплошь усеянному цветами, и Нильде была в полном восторге.

Окруженные изрезанными ледниками горных вершин и бесконечными зелеными лесами.

Вдыхая чистый благоухающий воздух, освобождаясь от усталости.

Перед этим они уже устроили пикник у озера, а еще раньше – любовались каскадами водопадов. Нильде смешно высовывала язык и хлопала в ладоши, визжа и вызывая шутливое ворчанье Кайдена.

Дамиан хотел показать им все уголки мира.

Исследовать их вместе со своим сыном и дочерью.

Видеть этот неподдельный восторг в детских глазах, разделять такие ценные моменты вместе – это склеивало его сердце. Исцеляло, будто теплая вода, омывающая камень. Оно сглаживало острые углы, ранящие его изнутри.

Если Кайден и был обеспокоен тем, что мамы не было с ними во время путешествия, он никак это не выдавал.

Учитывая, что мальчик всегда был честен с отцом, скорее всего, сейчас он и правда был абсолютно счастлив. Ничто не тревожило малыша.

Кай не видел ничего плохого в том, чтобы иногда разделять отдых с мамой или папой.

«Если им так комфортнее друг с другом…»

Кайден не позволил мимолетной мысли испортить себе отдых.

Нет.

Мальчик так долго скучал по отцу, что ничто не могло омрачить его счастья.

– Я так люблю тебя, Кай, – сказал мужчина, ярко улыбаясь сыну.

Он говорил это каждый день и никогда не уставал видеть ответную улыбку Кайдена на эти слова.

– И я тебя люблю, пап. Ты самый лучший.

– Учусь у лучшего сына.

Кай усмехнулся, сорвал маленький розовый цветок и протянул его сестре.

Та, недолго думая, схватила и потянула его в рот.

– Нет-нет-нет, – Дамиан разжал пухлые пальчики, забирая находку.

И тут же услышал сердитое хныканье в ответ.

Мальчик отреагировал мгновенно, схватил из сумки розовую соску и протянул сестре.

Одарив его возмущенным взглядом, она все же смилостивилась, приняв любимую вещицу.

– У тебя уже рефлексы, – рассмеялся Дами. – Натренирован.

– Еще как, пап! Она если начнет по-настоящему плакать – это конец. Лучше Нильде не сердить.

– О, да. Как позавчера, когда мы не могли найти ее погремушку.

Кай тихо рассмеялся.

Беззаботность – вот что сейчас его переполняло.

Он мог позволить себе побыть ребенком.

Ни за кого не нести ответственности.

Все его близкие были в порядке.

О чем еще можно мечтать?

Дамиан, взяв сына за руку, продолжил идти по бескрайней тропе, любуясь природной красотой. Троица уже была у выхода из природного заповедника, и он радовался тому, что у них прибавилось еще одно совместное воспоминание.