- -
- 100%
- +
– Shal’thir ael’var. Draenor kel’thys?
Лоринтар сжал зубы, чуть напрягся, но ответил спокойно:
– Kel’thys. Aran veylar, drael’thir.
Я стоял неподвижно, слушая их, ощущая полное непонимание слов, но одновременно чувствуя магнетизм и авторитет, исходящий от Иллиарис. Её выражение лица было строгим, но с лёгким акцентом на интерес, и каждый её взгляд отдавался лёгкой дрожью в воздухе.
Я понял, что она оценивает не только мои физические способности, но и мою готовность, терпение и, возможно, решимость. Чувство чуждости и напряжения переплеталось с восхищением: она управляла силой, которая держала весь кристалл в равновесии, и в то же время следила за мной, даже не отрываясь от работы.
Иллиарис снова произнесла что-то, коротко и твёрдо, с лёгким акцентом на каждое слово:
– Thar’iel vosh’kyr. Drel’thar vael?
Лоринтар слегка кивнул, и на его лице промелькнула тень понимания, а затем он произнёс тихо, но отчётливо:
– Vael, Illyaris. Shal’rin dor’khael.
В голосе Лоринтара звучало что-то, что могло быть подтверждением: работа выполнена, контроль есть, и, возможно, скоро мне придётся действовать. Иллиарис вернулась к потоку энергии, но её глаза ненадолго встретились с моими, и я уловил в этом взгляде вызов, проверку, как если бы сама магия крепости оценивала меня.
– Калдрин! – внезапно заговорила Иллиарис человеческим языком, её голос был твёрдым и не терпел возражений. – Подойди ближе.
Я замер на месте, бросив вопросительный взгляд на неё, затем на Лоринтара. Он лишь молча кивнул, позволяя двигаться вперёд.
Я сделал шаг и осторожно сказал:
– Что вы от меня хотите?
– Ты здесь чужак, D’ahrn. – произнесла Иллиарис холодно, и я почувствовал, как её взгляд пронзает меня насквозь. Она слегка наклонила голову, не прекращая контролировать поток энергии из шара, и тонкая искра света пробежала по её руке. – Будь на то моя воля, спалила бы тебя прямо здесь, где стоишь…
Я замер, ощущая напряжение магии. Одно неверное движение, один неверный взгляд – и мгновенная смерть была бы не вопросом, а неизбежностью.
– Но времена у моего народа сейчас тяжёлые, – продолжила она, голос твёрдый, властный, без малейшего намёка на улыбку. – Скажи мне прямо, могу ли я тебе доверять?
Я почувствовал, как всё вокруг сжалось. Шар, кристалл, её взгляд, каждая частица пространства угрожала мне, как будто сама магия была стражем, готовым разорвать меня одним неверным шагом.
– Каждое слово твоё, каждое движение, – добавила Иллиарис, поворачивая голову на мгновение, – решает твою судьбу. Один неверный шаг, и ты умрёшь мгновенно. Отвечай честно D’ahrn.
Я сделал глубокий вдох, контролируя дыхание, сердце стучало так, что казалось, весь Айр’Калет слышит его удары. Я понимал: сейчас нельзя обмануть, нельзя колебаться. Лишь искренность и решимость могли спасти меня в этой смертельной тишине.
Я ответил осторожно, подбирая слова, чувствуя всю серьёзность момента:
– Безусловно. Если бы хотел обмануть, сделал бы это давно.
Иллиарис вновь взглянула на меня, её глаза пронизывали насквозь, и она коротко кивнула, как будто проверяя мою искренность.
Затем она обратилась к Лоринтару, взгляд её был строгим и сосредоточенным:
– Я почувствовала магические колебания со стороны Лорена.
Лоринтар мгновенно выпрямился, плечи напряглись, он сделал шаг вперёд и серьёзно спросил:
– Выброс Лорена?
Иллиарис задумчиво повернула взгляд на меня, медленно и внимательно:
– Возможно… Это ведь не ваших рук дело?
– Нет, – ответил Лоринтар. – Мы были в пути и проклятые земли не пересекали.
Она глубоко вздохнула, переводя взгляд на кристалл, и сказала:
– Магический барьер ещё не готов. Надеюсь, у нас не будет лишних проблем.
– Что ты предлагаешь? – спросил Лоринтар, голос его стал тише, но напряжение витало в каждом слове.
Иллиарис снова посмотрела на него, взгляд точный, уверенный:
– Магические колебания необходимо проверить. Я не могу оставить Айр’Калет без защиты сейчас.
Лоринтар чуть склонил голову, отмечая очевидное:
– Для проверки нужен маг, а из магов у нас только ты, Иллиарис.
Она кивнула, не прекращая контролировать поток энергии, и сказала:
– Именно поэтому нам нужно подготовиться. Я закончу подпитывать барьер не более чем через семь дней.
Затем она задержала взгляд на мне, я почувствовал тяжесть её оценки:
– Ты и твой D’rahn сумели пройти через земли народа людей и выжить, принеся нам наследие матриарха. Я не могу полагаться на местных воинов. Но тебя я знаю. Мне нужна помощь D’rahn. Ты говорил, что ему можно доверять и что он знает, как провести через Лорен, в случае чего.
Лоринтар слегка покачал головой:
– Не совсем так, но доверять ему точно можно.
– Тогда встретимся через неделю у врат Айр’Калета. – сказала Иллиарис прямо, с безжалостной уверенностью. – Рано утром.
Лоринтар кивнул и развернулся, направился к домам.
Я остался на месте, кратко осмотрев Иллиарис за работой. Поток энергии из шара не ослабевал, и каждый её жест выглядел предельно сосредоточенным, почти непреклонным. Я понял, что её сила и решимость не пустые слова. После мгновения наблюдения я последовал за Лоринтаром, чувствуя на себе тяжесть предстоящей задачи и лишняя ответственность, которая ложилась на мои плечи.
Я поднялся по тёмным ступеням башни, каждый шаг отзывался в каменных стенах тихим эхом. Лоринтар проводил меня до дверей и сказал, что пока можно отдохнуть, а дальше мы разошлись. Башня была скромной, но удобной: каменная комната с небольшим окном, через которое пробивался мягкий свет фиолетового кристалла, освещавший пол и стены. Я сбросил плащ, положил снаряжение на скамью и впервые за долгое время позволил себе сесть и выдохнуть.
Но покой был обманчив. Мысли упрямо возвращались к прошедшим дням, к битве, к Айр’Калету, к Лорену. Я перебирал события, вспоминал каждый манёвр, каждое столкновение, каждое мгновение, когда жизнь висела на волоске. Мысль о золоте и том, как безопасно переправить его в родные земли, не давала покоя. Каждое решение, каждая ошибка могли дорого стоить.
Однако больше всего мои мысли задержались на ней – на Иллиарис. Я вновь видел её, парящую над кристаллом, в строгой и властной позе, но с такой изящной и вызывающей фигурой, что невозможно было оторвать взгляд. Её движения, каждая линия тела, каждый изгиб, казались частью единой гармонии силы и грации. Я вспомнил слова Лоринтара о женщинах его народа: достаточно один раз увидеть тёмную женщину, и ни одна другая более не будет желанна. Теперь я понимал, что это правда. А ведь тогда, счёл это бредом от кракса.
Сравнивая её с людскими женщинами, я отметил, как тяжело найти конкурента даже среди самых прекрасных из них. Иллиарис сочетала в себе всё, что я мог назвать красотой, но ещё больше – непреклонную силу и загадочность. Её взгляд, холодный и пронизывающий, цеплял разум и сердце одновременно, и я не мог избавиться от ощущения, что эта женщина была вне моего мира, и в то же время настолько реальна и близка.
Я провалялся в этих размышлениях, позволяя фантазии рисовать её образ снова и снова, повторяя каждую деталь, каждый жест, каждую линию её лица. Даже дыхание, тихое и ровное, казалось мне музыкальным сопровождением её величия. Мои мысли крутились вокруг неё, и я понимал, что эта ночь пройдёт под знаком её присутствия в моей памяти, глубоко, и возможно, навсегда. Разве что, Лаэримель была красивей неё. Хотя на тот момент, я думал лишь о своём золоте. Уж что-что, а его я люблю больше женщин.
Постепенно каменные стены башни и слабый свет кристалла превратились в тихий фон для моих размышлений. Я чувствовал усталость, но сон всё ещё не приходил; разум был слишком занят иллюзиями и переживаниями, смешанными с долгом, предстоящими испытаниями и невозможной красотой, оставшейся в моём сознании.
Шесть дней медленно ползли, растягиваясь в бесконечную скуку. Стены крепости казались мне холодными и глухими, и никакой жизни в них не ощущалось. Здесь не было таверн, где можно было бы выпить и послушать разговоры, ни борделей, чтобы отвлечься от мыслей, ни книг, которые можно было бы листать, погружаясь в другие миры. Всё, что окружало меня – лишь каменные залы, магические кристаллы, да редкие тёмные эльфы, занятые своими делами. Я думал о том, как они находят радость в такой жизни, и это подстегнуло любопытство.
С мечом на поясе я спустился с башни и вышел на улицы крепости. Каменные мостовые были широкими, но пустынными, и только редкие стражи проходили мимо, наблюдая за мной с подозрением. Их взгляды тяжело висели в воздухе, словно оценивая каждого моего шага. Но как только они узнавали во мне верного спасителя Айр’Калета, их выражения смягчались, и в знак почтения они сдержанно кивали головой, не позволяя себе улыбки или излишней дружелюбности.
Я шёл медленно, позволяя глазам скользить по строгим линиям зданий, возвышающихся вокруг. Архитектура тёмных поражала своей суровостью и точностью: высокие арки, резные колонны и замысловатые узоры на камне создавали ощущение, что каждый угол, каждая стена дышит магией и властью. Между ними, на каменных балюстрадах, виднелись редкие женщины. Большинство из них стояли на командных постах, стиснув в руках оружие или магические артефакты. Их мало, но присутствие было ощутимым: каждая движением, взглядом, позой подчёркивала силу и контроль, которым они владели над армией.
Мужчин на улицах было гораздо больше, они шли по своим обязанностям, тренировали оружие, охраняли проходы или обсуждали предстоящие задания. Женщины выделялись среди них своей грацией и строгостью, и я ловил себя на мысли, что их редкость лишь усиливает впечатление о власти, которую они держат в своих руках. Я ощущал себя наблюдателем в этом мире, чужаком, но одновременно чувствовал уважение к тем, кто узнал меня.
Прогулка растянулась на несколько часов. Я шёл по узким переулкам, скользил взглядом по резным фасадам и высоко вознесённым балконам, стараясь понять, как живёт этот народ, чем они дышат и что заставляет их сердце биться в этих каменных стенах. Каждый поворот, каждый проход открывал новые детали: тихие дворы, скрытые от глаз проходы и магические светильники, отражавшие свет кристаллов, окрашивая всё вокруг в мягкий фиолетовый оттенок. И чем больше я наблюдал, тем яснее понимал, что для тёмных эльфов привычно то, что для меня остаётся загадкой.
Я подошёл к двери арсенала и слегка толкнул её ладонью. Она поддалась, и я оказался в небольшом помещении, освещённом мягким фиолетовым светом магических кристаллов, встроенных в стены. Воздух пахнул смазкой, металлом и старой кожей, а от каждого удара меча по доспеху раздавался звонкий, резкий звук, отражавшийся от каменных стен.
Внутри было несколько манекенов для тренировок, на которых висели тренировочные доспехи и мечи разной длины. Пол покрывала тёмная, гладкая плитка, по которой могли легко скользить ноги, но с каждым шагом чувствовалась твёрдость камня. В углу стояли стойки с копьями и боевыми топорами, аккуратно расставленными по размеру и весу. На стенах висели щиты с замысловатыми орнаментами и кристаллическими вставками, отражавшими свет, придавая помещению ощущение лёгкой магической вибрации.
На одном конце зала стояла небольшая сцена для тренировок в паре: несколько тёмных эльфов работали друг с другом, отбивая атаки мечами, перемещаясь плавно и без лишнего шума. Их движения были быстры, точны, а удары рассчитаны. И хотя в комнате было мало тёмных, каждый звук и движение казались наполненными значением, демонстрируя дисциплину и сдержанную силу, которую культивировали эти воины.
Я сделал шаг внутрь, позволив глазам скользнуть по блеску клинков и металла. Всё вокруг дышало аккуратностью, практичностью и тайной. Здесь каждый предмет имел своё место, каждый удар имел цель, и в этой точной гармонии ощущалась непостижимая для меня энергия тёмных эльфов. Это помещение было не просто арсеналом, это было хранилище их силы и мастерства, куда чужак вроде меня должен заходить с осторожностью и уважением.
Когда глаза привыкли к полумраку тренировочного зала, я разглядел на краю свободной площадки знакомую фигуру. Лоринтар был один. Перед ним стоял тяжёлый деревянный манекен, покрытый зарубками и вмятинами. Эльф был раздет до пояса: на нём остались лишь тёмные штаны да лёгкая обувь. На плечах перекатывались тугие мышцы, а в руках играли его излюбленные изогнутые клинки.
Я остановился, прислонился плечом к каменной стене и, скрестив руки, замер, наблюдая.
Лоринтар двигался стремительно. Его клинки свистели в воздухе, каждый удар отзывался глухим стуком в манекене. Резкий выпад и одно из лезвий вонзилось в цель. Быстрый разворот, и второе описало дугу врезавшись в бок. Он не останавливался ни на миг: связки ударов сменялись плавно, шаги были точны, а дыхание ритмично. Манекен дрожал под натиском ударов, будто живой враг, отступающий под давлением неумолимой атаки.
Я видел Лоринтара в бою, но теперь его движения выглядели ещё ярче: отточенные до автоматизма, отчасти даже грациозные. В каждом ударе ощущалась уверенность в силе и в мастерстве. Он двигался так быстро, что клинки оставляли в воздухе серебристые дуги, а тело его напоминало вихрь.
Однако в какой-то момент я уловил странность. Он слишком сильно перенёс вес на левую ногу, удар вышел короче, чем следовало, и в цель клинок вошёл не так глубоко, как должен был. Спустя миг он снова ошибся: промедлил с замахом, задержав клинок на долю секунды. Незаметные для чужака, эти промахи не укрылись от моего взгляда.
Я нахмурился. Лоринтар был слишком собранным, чтобы допускать подобное. Обычно он напоминал машину для убийства, безупречного бойца, которому чужды колебания. А теперь в его движениях проскальзывало что-то иное. Тяжесть на душе или тень в мыслях. Я понял, что его гложет что-то, и это мешает сосредоточенности.
Он продолжал тренировку, но теперь я видел, что в каждом ударе вместе с силой пряталась тревога.
Лоринтар сделал ещё пару стремительных приёмов, затем резко остановился, замирая напротив манекена. Его грудь тяжело поднималась, мышцы на руках и плечах были напряжены, кожа блестела от пота. Казалось, он только что вышел из настоящего боя.
Я хмыкнул и, не удержавшись, бросил негромко:
– С такими трюками тебе бы в цирке выступать. Народ бы в ладоши хлопал, да ещё и за зрелище платил.
Эльф резко повернул голову на мой голос, глаза его сверкнули, и он шумно выдохнул, словно сбрасывая с себя остатки напряжения.
– Цирк? – переспросил он. – Я не знаю, что это. Это ремесло твоего народа?
Я поднялся с места, почесал затылок и пожал плечами.
– В некотором роде да. Хотя по большей части там выступают рабы, уродцы и звери. Зрелище не из лучших, но люди любят на такое смотреть. – я сделал несколько шагов вперёд и с прищуром оглядел его и манекен. – Хотя, если честно, испытывать своё мастерство на деревяшке – не самая лучшая идея. Что скажешь, если я присоединюсь?
Лоринтар посмотрел на меня пристально, губы его тронула едва заметная тень усмешки, но голос прозвучал сухо:
– Твои навыки оставляют желать лучшего. Ты мне точно не соперник. Уж лучше манекен.
Я поднял бровь и изобразил оскорблённое лицо.
– Обижаешь. Может, я и не лучший боец в мире, но уж тебе-то противостоять смогу.
Он качнул головой шагнул к стене и медленно прислонил к ним клинки.
– Лучше не надо. Я не хочу оставлять на тебе шрамы.
Я фыркнул, усмехнулся и, сложив руки на груди, бросил:
– Так давай на деревянных клинках? Брось, Лоринтар. Я уже устал торчать в своей башне и ждать, как какая-нибудь принцесса. Не хватает только дракона да верного рыцаря… что поможет перевезти всё моё золото. Помираю со скуки.
Эльф тяжело вздохнул, качнул плечами и кивнул в сторону оружейной стойки.
– Ладно. Там возьми.
Я проследил за его взглядом и заметил в углу длинные деревянные палки. Рукоять у них была привычная, как у настоящего меча, а вместо лезвия тянулась ровная круглая палка. Выглядели они простовато, но для тренировки подходили как нельзя лучше.
Я прошёл к стойке и заметил, что несколько тёмных, прервав тренировку, повернули головы в мою сторону. Их взгляды были внимательные, сдержанные, но в них читалось любопытство. Они переглянулись, и один из них тихо что-то сказал другому, отчего на его губах мелькнула короткая ухмылка. Я сделал вид, что не заметил. Взял две палки и, возвращаясь обратно, ощущал, как на меня ложатся эти взгляды.
Подойдя к Лоринтару, я бросил ему одну палку.
– Ты уж мне не поддавайся. – сказал я с усмешкой. – А то ещё больше обижусь.
Я прокрутил своё оружие в руке, привычно почувствовав баланс, и встал в стойку. Лоринтар ловко поймал палку, крепко сжал рукоять и отступил на шаг назад, принимая боевую позицию. Его глаза сверкнули азартом.
Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, напряжение нарастало. И вдруг мы одновременно двинулись вперёд.
Первое столкновение оказалось резким и звонким. Наши деревянные клинки ударились друг о друга с гулким треском, и вибрация пошла по рукам. Я попробовал надавить силой, но Лоринтар, вместо того чтобы держать, ловко ушёл в сторону и попытался ударить по моему боку. Я перехватил движение, шагнул вперёд и едва не задел его плечо.
Он двигался быстро, слишком быстро. Его удары были выверенными, словно отточенные часами тренировок. Каждый выпад напоминал хищный прыжок пантеры. Я же отвечал иначе – больше грубой силой, резкими обманками, подсечками и приёмами, к которым привык в драках на улицах и в трактирных потасовках.
Мы обменялись серией ударов. Он бил сверху – я отбил. Он резко присел и ударил снизу – я успел перехватить и, используя силу, заставил его отступить. Я сделал вид, что иду в лобовую атаку, а сам шагнул в сторону и едва не задел его ногу. Лоринтар отскочил и рассмеялся коротко, словно признавая ход удачным.
Мы кружили по площадке, словно хищники, выискивающие слабину друг в друге. Каждый новый удар сопровождался треском дерева и тяжёлым дыханием. Я чувствовал, как тело напрягается, как начинают гореть мышцы, но азарт не отпускал. В какой-то момент я позволил ему надавить и притворился, что уступаю. Когда он пошёл в атаку, я резко шагнул внутрь, скрестил оружие с его палкой и толкнул плечом. Он едва удержал равновесие, но ответил молниеносно – развернулся и ударил обратной стороной. Я успел поднять палку, и удар пришёлся в перекрестье, отчего ладони загудели.
Крики и смех со стороны выдали, что за нами уже наблюдали остальные. Но мы не обращали внимания. Всё сузилось до одного – ритма боя. Его изящество против моей прямолинейной грубой силы. Я понимал, что стоит мне замешкаться и он меня одолеет. Но стоило ему хотя бы на миг потерять темп, я врежусь всей массой и заставлю его ошибиться.
Ни один из нас не хотел уступать. Каждый удар, каждый шаг был проверкой. И всё больше мне казалось, что это не простая тренировка, а испытание, которое мы оба принимаем с одинаковым азартом.
Я крепче перехватил палку и сделал шаг вперёд, одновременно уходя влево, чтобы сбить Лоринтара с привычного ритма. Он заметил манёвр и ударил стремительно, но я принял выпад на перекрестье и тут же оттолкнул его оружие в сторону. Звук сухого удара дерева о дерево отозвался эхом по залу, и в тот же миг мы вновь закружились, выискивая слабину друг в друге.
Лоринтар двигался легко, почти беззвучно, а его выпады шли один за другим, короткими сериями. Его ловкость впечатляла, но я хорошо знал цену скорости без веса. Я отвечал более прямыми и тяжёлыми ударами, каждый раз проверяя его защиту и заставляя отступать на полшага. Мы менялись ролями постоянно: то он теснил меня шквалом атак, то я давил своей массой и силой, вынуждая его ловить удары на реакцию.
Наши палки снова встретились с гулким треском, и я шагнул ближе, намереваясь навязать ближний бой. Лоринтар резко развернулся на пятке, ускользнул с линии и врезал по моему боку. Не сильно, но достаточно, чтобы я ощутил щекочущее жжение и понял, что пропустил. В ответ я хмыкнул и, не теряя времени, ударил ногой по его бедру. Он едва успел отскочить, и кончики его белых волос взметнулись в воздухе.
Он усмехнулся, а в глазах промелькнула игривая искра. Я не дал ему насладиться моментом. Рванул вперёд, серия из трёх ударов обрушилась на его защиту. Первый он отбил, второй пропустил, едва не потеряв равновесие, но третий остановил, скользнув под мой замах и нанеся ответный выпад снизу-вверх. Я едва успел уйти корпусом, и палка прошла рядом с подбородком.
Тренировка набирала обороты. Дерево стучало по дереву с такой скоростью, что различить отдельные удары становилось сложно. Мы двигались в круге, каждый пытался перехитрить другого. Я чувствовал, как по коже пробегает пот, дыхание становилось тяжелее, но азарт только разжигался. Лоринтар был хорош. Быстрый, хитрый, с гибким телом и точным расчётом. Но я был упрям, и мне было не впервой сталкиваться с бойцами, что полагались лишь на скорость.
Я притворился, что собираюсь нанести прямой удар сверху, вложив в движение всё тело. Он подставил защиту, но я в последний момент изменил траекторию, и вместо мощного замаха его встретил короткий укол в живот. Палка стукнула в его пресс, и он недовольно скривился. Но отступать не стал. Наоборот, напал с ещё большей решимостью, засыпав меня шквалом ударов, среди которых я едва находил возможность для контратаки.
Мы оба понимали, что схватка чисто тренировочная. Но в глубине души каждый из нас жаждал показать другому своё превосходство, и в этом желании горело не меньше огня, чем в настоящем бою.
Наши палки снова с треском встретились, и на этот раз мы оба замерли в мёртвой точке, застыв на мгновение в равновесии сил. Я тяжело выдохнул и чуть оттолкнул Лоринтара назад. Мы разошлись на пару шагов, но не убрали оружие. Напротив, подняли его и, медленно обходя друг друга, словно хищники, высматривали малейшую возможность для рывка.
Я держал палку направленной прямо ему в грудь, сжимая рукоять крепко, так, что костяшки побелели. Лоринтар отвечал тем же. Его глаза сверкали азартом, дыхание было сбивчивым, но на губах играла довольная усмешка.
– Хорошо двигаешься. – произнёс он низко, облизнув пересохшие губы. – Я едва поспеваю.
– А я думал, ты меня давно превзошёл, – ответил я, чуть улыбнувшись, хотя в груди всё ещё колотилось сердце. – Приятно видеть, что не всё потеряно.
– О, я ещё не начал играть всерьёз, – парировал он, крутанув палку в пальцах.
Я хмыкнул, шагнул вбок, удерживая дистанцию, и мы снова закружились, каждый вымерял момент. Напряжение росло с каждым шагом, мышцы ныли, но руки не дрожали. В такие секунды я забывал обо всём на свете: оставались только соперник, оружие и тонкая грань между победой и поражением.
Мы ударили одновременно. Два рывка, две тени, два звука столкновения. Сила ударов отозвалась звонким гулом в моих пальцах, но я не уступил и, вложив вес тела, толкнул его палку в сторону. Лоринтар тут же нырнул под мою руку и попытался ударить снизу в подбородок, но я перехватил его замах и развернул движение в боковой толчок.
Мы снова сыпали друг в друга ударами, быстрыми, резкими, в равном темпе. Каждый замах сопровождался треском дерева, каждый шаг отбрасывал нас то вперёд, то назад. Я видел, как он напрягается, как в его глазах горит азарт, и понимал, что у меня на лице отражается то же самое. Это уже не выглядело простой тренировкой – это было испытание воли и выносливости.
На миг я поймал его на ошибке: Лоринтар чуть замедлил руку, и я ударил сверху вниз, вложив в движение всю тяжесть плеча. Он успел отбить, но от удара качнулся, и я тут же попытался прижать его к стене. Но хитрый тёмный снова вывернулся. Скользнул в сторону, ударил обратным хватом по моему бедру, и я ощутил, как под кожей наверняка останется синяк.
Я рассмеялся, отскочив назад, и снова выставил палку вперёд.
– Не сдаёшься, – бросил я, подзадоривая.
– А ты? – парировал он и тут же шагнул ко мне, стремительно сокращая дистанцию.
И в следующий миг мы вновь столкнулись, с новой силой, с новым азартом, каждый решив, что на этот раз точно сломает защиту другого.
Мы снова врубились друг в друга – удар за ударом, шаг за шагом. Казалось, сама площадка дрожала от треска дерева. Лоринтар атаковал сверху, я отбивал, я шёл вперёд, он отступал, и через миг всё менялось – он теснил меня, а я вынужден был уходить в глухую защиту. С каждым мгновением дыхание становилось всё тяжелее, пот стекал по вискам, ладони скользили по древку палки, но я не позволял себе ослабеть.
Где-то на краю площадки я уловил шорох и приглушённые голоса – несколько тёмных эльфов остановились, наблюдая за нашей схваткой. Они не вмешивались, не смея даже шептать громко, но чувствовалось их внимание. Взгляды цеплялись за нас, и это только подстёгивало. Никто из нас не хотел ударить в грязь лицом.