- -
- 100%
- +
Я захлопнул гримуар, и щёлчок застёжки отозвался в ушах, как удар колокола. Воздух ещё дрожал от магии, а подземье было устлано останками тварей. Разломы прошли по всей площади перед стенами, прочертив смертью невидимые дуги, и теперь лишь пара десятков гончих оставалась на ногах. Но они не кинулись в атаку. С рычанием, полным злобы, твари развернулись и ушли вглубь, скрываясь за каменными уступами.
Я выдохнул тяжело, и в груди что-то ухнуло от усталости. Нога снова дала о себе знать резкой болью, и я было пошатнулся, но Лоринтар успел подхватить меня под локоть.
– Что-то я подустал… – слова сорвались шёпотом, и даже мне они прозвучали натянуто слабо.
– Пойдём, – тихо сказал Лоринтар, подхватывая меня крепче. – Отведу тебя.
Неожиданно рядом оказалась Лаэримель. Холодный блеск её глаз сменился тёплой решимостью, и она встала по другую сторону, поддерживая меня, словно мы были союзниками не по случаю, а по крови.
– Я помогу, – её голос прозвучал мягко, но непреклонно.
Я лишь кивнул, не находя в себе сил возразить, и позволил им вести меня. Мы шагали через узкие коридоры крепости. Каждый шаг давался с трудом, но присутствие тёмных рядом несло странное спокойствие.
Башня встретила нас тишиной. Лоринтар уложил меня на широкую постель, и я едва успел заметить, как тяжёлые шторы колыхнулись от сквозняка. Веки стали каменными, и я почти сразу провалился в сон, не думая ни о гончих, ни о гримуаре, ни о том, что ждёт нас дальше.
Тьма сомкнулась вокруг, и я уже не различал каменных сводов над собой. В ней вспыхнул алый свет, и из огня шагнул высокий силуэт в рваном плаще. Лицо его скрывал капюшон, но из-под ткани светились два глаза, красные, как раскалённый металл. Каждый шаг мага оставлял следы пламени, и земля под ними вспыхивала, превращаясь в трещины, из которых вырывался жар Лорена.
Вокруг загустел дым, и из него начали выползать твари. Их тела были сотканы из пепла и угля, морды растягивались в безликие пасти, откуда сыпались искры. Они собирались вокруг мага, бесчисленные, как тени, и их вой сливался с треском пламени. Красный свет обжигал кожу, и я чувствовал, как воздух в груди превращается в уголь.
Маг поднял руку, и пламя взметнулось выше, сметая всё. Огонь закружился, замкнув меня в кольцо, и чудовища рванулись вперёд, стремясь разорвать меня на части. В их глазах не было жизни, лишь пустота, отражающая бездну, которую нес с собой этот человек.
Я проснулся в холодном поту и рывком вскочил. Несколько мгновений тяжело дышал, пока не понял, что я в своей комнате. Осторожно присел на край кровати и выдохнул, опершись локтями о колени. Всего лишь сон… – успокоил себя. Провёл руками по лицу, стряхивая остатки кошмара, и поднялся.
Нога была туго забинтована, но ступать стало легче. Видать, Лоринтар постарался. Всё моё снаряжение аккуратно снято и сложено рядом. Я подошёл к окну: перед воротами не было ни армии, ни врагов. На площади дюжина тёмных стояли вокруг сияющего кристалла, поддерживая купол над Айр’Калетом. Защитная магия ещё держала крепость в безопасности.
Я сделал несколько глотков воды из кувшина, после чего выдохнул и вышел из комнаты. Коридоры встретили меня тишиной, нарушаемой лишь эхом моих шагов. Те, кто попадались навстречу, склоняли головы и произносили слова благодарности на своём языке. Я кивал в ответ и шёл дальше, не задерживаясь. Внутри крепости чувствовался запах благовоний, смешанный с гулом кузниц, а стены, покрытые древними узорами, будто жили своей тайной жизнью и смотрели на меня сквозь полумрак.
Я открыл дверь в комнату командования и удивился тишине. Столы пустовали, кресла были отодвинуты, карты и свитки лежали нетронутыми. Никого. Нахмурившись, я прошёл дальше по коридору, направляясь к покоям Лоринтара. И там – та же пустота. Ни его голоса, ни привычного запаха благовоний, что всегда сопровождал его размышления. Я пробормотал себе под нос: «Куда же вы все подевались?» – и на несколько мгновений замер, размышляя, куда идти дальше.
Ответ пришёл сам собой. Иллиарис. Если кто и мог знать, где все собрались, то она. Я двинулся по коридорам крепости, пока не вышел к дверям целителя, и не стал ждать. Постучал и сразу вошёл.
Внутри воздух был густым от магии. Иллиарис сидела в позе лотоса, её тело парило над полом. Тёмный целитель стоял позади, его ладони источали мягкое свечение, вытягивая из неё липкие сгустки тьмы, что цеплялись к коже и исчезали в воздухе чёрным дымом. Она держала глаза закрытыми, но её голос прозвучал так же холодно и властно, как всегда:
– Что ты успел натворить, пока меня не было, D’rahn?
Я нахмурился, не сразу понимая, о чём речь. Молчал несколько секунд, после чего всё же ответил:
– Понятия не имею, о чём ты… Ты не знаешь, где Лоринтар?
Она не открыла глаз, не изменила ни позы, ни дыхания. Ответа не последовало. Я тяжело вздохнул, почесал затылок и, не найдя тут Лоринтара, почти махнув рукой, собрался выйти. Но в тот момент Иллиарис заговорила снова:
– Где мой гримуар?
Я обернулся, встретив её спокойное, но жёсткое выражение лица, и сказал:
– В моей комнате. Не волнуйся, всё с ним в порядке.
Она медленно повела рукой по воздуху, меняя знак в воздухе, а позади целитель стянул с её плеча ещё один тёмный сгусток, похожий на вязкий бинт, и тот рассыпался в прах. Её голос звучал всё так же холодно:
– Принеси его.
Я прищурился, позволив себе лёгкую усмешку:
– Тебе бы подлечиться сначала.
Но Иллиарис даже не дрогнула. Она повторила всё тем же ровным, уверенным тоном:
– Я сказала – принеси.
Я хмыкнул, понимая, что спорить бесполезно. Прикрыл за собой дверь и направился обратно в свою комнату, чувствуя, как её взгляд, несмотря на закрытые глаза, всё ещё следил за мной.
Я быстро сходил за гримуаром в свою башню и, вернувшись, протянул его Иллиарис:
– Вот. Довольна?
Она медленно открыла глаза, взглядом, от которого холодок по спине прошёл, хотя позы своей не изменила. Парила так же, будто не чувствовала ни тяжести тела, ни присутствия целителя позади.
– Покажи, какое заклинание ты использовал.
Я нахмурился, не до конца понимая, чего она добивается. Щёлкнул застёжкой, пролистал страницы и ткнул в знакомый рисунок круга.
– Вот это.
Иллиарис мельком посмотрела, и её голос остался таким же спокойным, хотя в нём зазвенела сталь:
– Эхо шипов? Почему именно оно?
Я кашлянул, почесал затылок и начал пересказывать всё, что застряло у меня в голове со времён академии:
– Существа, подверженные проклятьям времени, нестабильны на самом фундаментальном уровне. Их существование тянется сразу в нескольких слоях потока, и любое прямое воздействие – огнём, льдом, чем угодно – воспринимается ими частично. Но если их резонанс разорвать эхом, которое распространяется не по воздуху, а по тканям самой временной материи, то колебания накладываются друг на друга, образуя разрушительный интерференционный узор. Это как если ударить в колокол, настроенный в унисон с трещиной в его же металле, звук не разрушит стены, но сам колокол треснет окончательно.
Я на секунду замолчал, потом развёл руками:
– Ну… примерно так это нам объясняли теорию.
Она нахмурилась, и в её взгляде явно читалось: «Ты идиот?» Я только тяжело выдохнул и усмехнулся, добавив:
– Да и потом… это были единственные слова, которые я смог разобрать. Ты ведь не предупредила, что твой гримуар на тёмно-эльфийском. – это был скорее сарказм, чем ответ. Логично, что он и был на тёмно-эльфийском. Будь он на всеобщем, я бы удивился. – Не вникай я в ваш язык весь месяц и, возможно, мы уже кормили бы червей своими телами.
Я осторожно прикрыл гримуар и вновь протянул его Иллиарис. Однако она даже не потянулась за книгой, лишь выдохнула, и в её голосе зазвенела неожиданная для меня твёрдость:
– Теория верная.
Я опешил, и прежде чем успел что-то сказать, она продолжила, сделав короткую паузу, словно намеренно дав мне время осознать услышанное:
– Проклятье с меня ещё не скоро спадёт. Побудешь в Айр’Калете магом вместо меня.
Я моргнул, едва ли не выронив гримуар, и переспросил, больше для того, чтобы убедиться, что не ослышался:
– Что?
Она приоткрыла глаза, всё так же паря над полом в медитации, и произнесла без намёка на сомнение:
– Это был не вопрос, D’rahn. Хочешь жить в Айр’Калете – приноси пользу. Для тебя это куда лучше, чем сидеть на куче бесполезного золота.
Я запнулся, пытаясь возразить, но слова путались, терялись на языке. Иллиарис перебила мгновенно, не меняя ровного тона:
– Для тебя это будет лучшим даром, чем горстка никому ненужных монет.
– Вообще-то… – выдавил я, но и на этот раз она не дала мне договорить.
– Ты хочешь учиться магии или нет? Хочешь уйти – уходи. Второй раз я спрашивать не стану. У меня и без того дел достаточно, и тратить время на нянченье с D’rahn я не собираюсь.
Я замер, ошарашенный. Она это серьёзно? Я, и ученик тёмного эльфа? Да за такую удачу любой начинающий маг душу бы продал, лишь бы получить доступ к их искусству! Такое невозможно купить ни за какие богатства, тем более здесь, где золото ценности не имеет.
Мысль о том, что передо мной второй шанс, едва не сбила дыхание. Всё, что я потерял, когда ушёл из академии, теперь могло вернуться. Пусть характер у Иллиарис холодный, и учёба обещает быть тяжёлой, но ведь что тут решать? Я бы сам себя проклял, упусти я этот шанс. Домой я всегда успею вернуться. А вот возможность снова стать магом, да ещё и под руководством тёмной – это дар, который нельзя отвергнуть.
Я кивнул, соглашаясь, и спросил, что же мне теперь делать. Иллиарис даже не открыла глаз – лишь скользнула голосом, сухим и холодным:
– Гримуар сам всё тебе расскажет.
Я уставился на тяжёлый том в руках и, смущённо понизив голос, заметил:
– Но он на тёмно-эльфийском…
Она прервала дыхание тяжёлым вздохом, в котором слышалось раздражение.
– Это уже не моя забота.
Я замер, чувствуя, что спорить бесполезно. Прижал книгу к груди и, поклонившись, вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
В коридоре меня тут же окликнул знакомый голос:
– Калдрин?
Я поднял взгляд и столкнулся с Лоринтаром. В его глазах мелькнуло искреннее удивление.
– Ты что здесь делаешь? Когда очнулся?
Я выдохнул, слегка потер виски и отозвался устало:
– Пару часов назад. А ты где был всё это время?
Он пожал плечами, проходя ближе.
– Помогал с проклятьем Иллиарис. Ты проспал два дня. Выглядишь, мягко сказать, неважно.
Я кивнул, стараясь скрыть нахлынувшую тяжесть. Дважды, может, трижды повторил этот жест, не найдя других слов, и, сжимая гримуар, шагнул мимо.
Но Лоринтар не отставал.
– Калдрин!
Я остановился и оглянулся.
– Что?
– Тебя хотела видеть Лаэримель. Сказала, как проснёшься – сразу к ней.
Я нахмурился.
– Зачем?
– Обсудить то, что произошло на стене, – пояснил он с заметным колебанием в голосе. – Понимаю, может тебе ещё рано шляться по крепости, хоть внешне и не скажешь… Но лучше сходи. Отчитайся. А я найду тебя позже.
Я глубоко вдохнул, взвешивая сказанное. Силы, конечно, ещё не вернулись, тело наливалось тяжестью, но тянуть было глупо, тем более перед матриархом.
– Хорошо, – ответил я и зашагал вперёд, не оборачиваясь.
Коридоры крепости встретили меня прохладой и тихим эхом шагов. Каменные стены, украшенные резными узорами древних мастеров, давили тяжестью веков. Здесь всё дышало дисциплиной, строгостью и железной волей. Я поднялся выше по лестницам, пока, наконец, не оказался перед дверью в командный центр.
Постучал, дождался короткого разрешения и вошёл. В центре зала, над массивным круглым столом, склонилась Лаэримель. Её броня поблескивала в свете кристаллов, и я поймал себя на мысли: снимает ли она её хоть когда-нибудь? Казалось, металл стал частью её самой, второй кожей, скрывающей всё лишнее и ненужное.
Она аккуратно переставляла небольшие фигурки на разложенной карте, сосредоточенно хмуря брови. Но стоило ей заметить меня, как на её лице произошло удивительное преображение. Морщины напряжения разгладились, уголки губ мягко приподнялись. Улыбка вышла неестественной, тяжёлой, но всё же улыбкой.
– Очнулся? – спросила она, и голос её был теплее, чем ожидалось.
Я коротко кивнул.
– Да. Вы хотели меня видеть, матриарх?
На миг её брови изогнулись в лёгком изумлении.
– Зачем так официально? – сказала она чуть мягче. – Тем более, когда мы одни.
Я не знал, как на это ответить, поэтому лишь опустил взгляд. Она же, сделав небольшой жест ладонью, мягким голосом пригласила:
– Подойди ближе.
Я сделал несколько шагов и остановился у круглого стола. Карта, расстеленная перед Лаэримель, заняла всё моё внимание. На ней чётко обозначались земли Лорена – проклятые, мрачные и пустынные, гора, в недрах которой скрывался Айр’Калет, и ещё несколько территорий, незнакомых моему глазу. Но одно место выделялось особенно.
Нок’Тарим.
Там, в отличие от других участков, фигурок было больше всего. Целая россыпь чёрных и серебристых маркеров сгущалась вокруг этого названия.
Лаэримель, склонив голову, произнесла слова благодарности.
– Хотела поблагодарить тебя на спасение Айр’Калета. Дважды… – я уловил в её голосе не только должную формальность, но и странную, едва заметную теплоту. Для матриарха тёмных эльфов это казалось почти роскошью, слабостью, которую не каждый позволил бы себе.
– Нет проблем, – ответил я, чуть приподняв бровь, будто всё это было делом обыденным. Наёмник не должен тратить силы на лишние жесты, а слова благодарности редко кормят или спасают жизнь. Но внутри меня промелькнула мысль: похоже, эта тёмная умеет играть с оттенками речи так же, как другие играют клинками.
Она перевела взгляд прямо на меня. Её глаза – глубокие, мерцающие в полумраке подземного света, приникли к моим, и я почувствовал испытание.
– Позволь спросить. – произнесла она тихо, но с едва ощутимой сталью в голосе. – Мне любопытно… Как человек не боится оказаться среди нас? В сердце крепости тёмных эльфов?
Я вдохнул, чувствуя, как пальцы сжимаются вокруг тяжёлого гримуара, лежащего в моих руках.
– Возможно, этому человеку всё равно, кто перед ним. – сказал я, отпуская вздох.
Её губы изогнулись в едва заметной тени улыбки.
– Но ведь у людей репутация о нас не самая лестная.
Я кивнул, проведя ладонью по подбородку.
– Так и есть. О вас много дурных рассказов. И часть правдива. Работорговля, жертвоприношения, презрение к жизни. Всё это известно. – я сделал паузу и позволил словам повиснуть между нами. Затем развёл руками, пожав плечами: – Но скажу честно, как наёмник: люди ничем не лучше. Те же цепи на шеях пленников, те же ножи на алтарях в былые времена. Мы просто умеем прятать это за громкими словами о чести и законе. —я чуть подался вперёд, ощущая, как её взгляд становится острее. – Для меня же важен лишь один закон, – продолжил я ровно. – Платят – работаю. И не важно, кто нанимает.
Лаэримель прищурилась, и в её глазах промелькнул хитрый блеск.
– Получается, – мягко заметила она. – если тебе сейчас заплатит человек, ты без сомнений предашь нас?
Сердце кольнуло, и я невольно усмехнулся, стараясь скрыть замешательство. Это была ловушка, вопрос, на который нельзя ответить прямо.
– Репутация, – сказал я, опустив взгляд на карту с расставленными фигурками. – Она для меня дороже золота. Если я взялся за дело, то не уйду, пока не доведу его до конца. Предательство слишком дорого обходится в моей профессии. – я поднял глаза и встретил её взгляд, на этот раз уже твёрдо. – Иначе, поверь, я давно мог бы обернуться против Лоринтара.
В её чертах мелькнула тень улыбки – неясная, но в ней я уловил удовлетворение. Как если бы она проверяла мою стойкость и осталась довольна результатом.
Я заметил, как Лаэримель слегка качнула головой, её тон стал мягче, спокойнее.
– Не стоит так нервничать. – сказала она, словно желая развеять мои сомнения. – Лоринтар доверяет тебе, а значит доверяю и я. Но вот за остальных тёмных говорить не стану. Пусть ты и понравился не многим, многие всё же против твоего присутствия здесь. Говорят, ты можешь навлечь на нас беду. – она задержала на мне взгляд, и в нём на миг мелькнула искра искренности. – Но я думаю иначе. Захоти ты предать нас не стал бы рисковать собой ради спасения Иллиарис… и всего Айр’Калета.
– Спасибо… – произнёс я, чувствуя, как слова выходят немного неловко.
Но она не дала мне углубиться в лишние эмоции. Голос её вновь обрёл деловитую жёсткость.
– Однако я позвала тебя не для того, чтобы расхваливать твои заслуги. – Лаэримель выпрямилась, потом, словно вспомнив о тяжести собственных обязанностей, скрестила руки на груди. Лицо её потемнело от усталости. – Я вынуждена снова просить твоей помощи, Калдрин.
Я коротко кивнул.
– Конечно. Что требуется?
Она задумчиво оглядела меня, и в её глазах мелькнуло беспокойство.
– Я вижу твою усталость после перегрузки магией. Но гончие вернутся вновь. Иллиарис ослабла, и единственный маг, кто у нас остался – это ты.
Я уловил её намёк и сам продолжил мысль:
– И ты хочешь, чтобы я снова встал на защиту?
– Именно так, – твёрдо ответила она, чуть подавшись вперёд. – Маг в красном доставил нам немало хлопот, натравив гончих погибели. Тем более сейчас, когда враг прямо у наших стен…
С этими словами она склонилась над картой. Тонкие пальцы чуть скользнули по краю стола, глаза пробежали по фигуркам, отмечающим позиции и направления. Было видно: её разум работает без устали, выискивая слабые места, словно каждое решение может стать последним.
Я выдержал паузу. Взгляд сам упал на гримуар, покоящийся в моих руках. Тяжесть последних дней тянула вниз, на плечи легли не только чужие ожидания, но и собственная усталость. Слишком много сражений, много крови и опасностей. Но награда уже дышала в спину. И она того стоила.
– Попытаюсь сделать всё, что в моих силах. – сказал я наконец.
Лаэримель подняла взгляд.
– Награду я…
– Не стоит, – перебил я, держа гримуар чуть крепче, чем нужно. – Иллиарис уже дала оплату, от которой невозможно отказаться.
Её глаза расширились, несколько раз моргнула, словно взвешивая услышанное. Потом её взгляд упал на книгу в моих руках. На лице появилась лёгкая улыбка, спокойная и в то же время проницательная.
– Вот значит как… В иной ситуации я была бы против раскрывать секреты чужестранцу. Не обижайся на это.
– Нет проблем, – ответил я с лёгкой ухмылкой.
И в этот миг между нами установилась странная тишина. Не враждебная, но настороженная, словно мы оба понимали: слишком многое в этой крепости держится на хрупком доверии.
Лаэримель глубоко выдохнула, её плечи чуть опустились, будто невидимый груз вновь лег на них. Она выпрямилась, и в её глазах мелькнула лёгкая грусть.
– Я узнала от своих, – произнесла она негромко, – что вскоре должны прибыть дипломаты людей. Они прибудут со стороны моря. С ними ты сможешь вернуться на свою родину… с заслуженной наградой.
У меня внутри всё оборвалось. Радость взметнулась так резко, что на миг перехватило дыхание. Я с трудом справился с собой и тут же спросил:
– Когда они прибудут?
Её губы тронула тень улыбки, но взгляд оставался серьёзным.
– Через месяц, – ответила она с намёком. – Но боюсь, принять их в нынешней ситуации будет непросто.
Я не стал спорить. Всё, что сейчас имело значение, это время и подготовка.
– Тогда сию же секунду примусь за изучение магии. – сказал я и решительно развернулся к выходу.
Шаги уже гулко отдавались в тишине лестничного пролёта, когда её голос снова коснулся меня:
– Калдрин!
Я остановился, обернулся. В её глазах играла мягкая улыбка.
– Я рада, что познакомилась с тобой. И ещё раз благодарю… за брата.
Я ответил ей той же лёгкой улыбкой, коротко кивнул и вышел.
Вниз по каменной лестнице я спускался с неожиданной лёгкостью на душе. И почти сразу, как по судьбе, снова столкнулся с Лоринтаром. Он поднял на меня удивлённый взгляд, когда я с улыбкой воскликнул:
– Второй раз за сегодня! Ты-то мне и нужен!
Он непроизвольно сделал шаг назад, нахмурился, будто пытаясь угадать мой настрой.
– Зачем?
– Скажи прямо, – ответил я, улыбаясь, – можешь ли ты поучить меня вашему языку?
Бровь Лоринтара чуть приподнялась, он окинул меня оценивающим взглядом и хмыкнул.
– Ещё недавно ты выглядел неважно, а теперь сияешь от счастья… – он вздохнул, потом добавил: – Я смогу научить тебя некоторым словам. Только скажи, зачем тебе это?
Я поднял гримуар и показал на него.
– Из-за этого. Он написан на вашем языке. А я сейчас могу разобрать лишь несколько слов, не больше.
Понимание вспыхнуло в его глазах мгновенно.
– Понятно. Тогда можем начать хоть сейчас. Но подожди немного. Мне нужно к сестре.
Я кивнул с улыбкой.
– Хорошо. Подожду здесь.
Мы разошлись: он поднялся наверх к Лаэримель, а я остался ждать его внизу, чувствуя, как внутри разгорается странное предвкушение. Новые силы, новый язык, новые тайны… Всё это обещало куда больше, чем просто очередную работу.
* * *
Лоринтар вошёл в командный центр тихо, не желая прерывать разговор, что уже шёл у стола. Воздух был тяжёлым от запаха крови и пыли. Следы недавнего сражения ещё чувствовались даже здесь, в сердце Айр’Калета. Он провёл рукой по виску, отгоняя усталость, и шагнул ближе.
Мысли его всё ещё кружили вокруг Калдрина. Многое в этом человеке не укладывалось в привычные рамки. Наёмник и чужак, что творил магию так, словно с рождения чувствовал, как течёт энергия. С первого раза сотворить подобное заклинание… это было не просто редкостью, это было даже пугающе.
У круглого стола, где карта крепости была усеяна миниатюрными метками и фигурками, сидела Иллиарис. На этот раз не рядом с Лаэримель, как обычно, а чуть в стороне. Она выглядела измотанной, осунувшейся, и лишь по привычке держала спину прямо. На её коже местами темнели следы проклятья, странные чёрные образования, будто живущие своей жизнью.
Лаэримель и вторая её советница были погружены в обсуждение чего-то важного, голоса их звучали приглушённо, утомлённо. Иллиарис первой заметила Лоринтара и, приподняв голову, тихо сказала:
– Проходи.
Он кивнул и подошёл ближе, приветствуя присутствующих лёгким поклоном. Затем взглянул на Иллиарис и попытался смягчить выражение лица.
– Ты быстро пришла в себя, – заметил он.
Она усмехнулась, уголки губ дрогнули.
– Некогда мне разлёживаться, – ответила спокойно. – Особенно сейчас.
Наступила короткая пауза. За столом Лаэримель продолжала чертить линии на карте, не вмешиваясь. Иллиарис, воспользовавшись тишиной, перевела взгляд на брата матриарха и произнесла:
– Расскажи мне подробней, что сделал D’rahn.
Лоринтар вздохнул, поправил меч на поясе. Клинок был надколот у гарды, но всё ещё держался. Протер лоб, словно собираясь с мыслями, и начал рассказывать.
Он описал всё. Как Калдрин стоял среди хаоса, сжимая в руках гримуар, как слова заклинания вырвались из его уст уверенно, без запинки, и как воздух вокруг него вспыхнул от силы, сдержанной до предела. Лоринтар говорил сдержанно, но в его голосе проскальзывало восхищение, смешанное с тревогой.
– Я не маг, – добавил он, – но видел, как ты творишь заклинания, Иллиарис. И не раз наблюдал, как ты открываешь силу гримуара. Но этот человек… – он чуть покачал головой, – будто чувствовал, что делает. Ни ошибок, ни колебаний. Как будто эта сила ждала именно его. И это, без знаний нашего языка.
Едва Лоринтар закончил, как в зале резко вспыхнул резкий голос.
– Ты говоришь так, будто расхваливаешь чужака, Лоринтар! – с вызовом произнесла тёмная эльфийка, стоявшая по правую руку от Лаэримель. – На чьей ты стороне?!
Это была Серинэль Ваэр’Тхир, вторая советница Матриарха, одна из самых грозных воительниц Айр’Калета. Её имя знали даже в дальних шахтах, где рассказывали, что она способна одной лишь тенью клинка уложить дюжину противников и выйти без царапины. Теперь же, в свете кристаллов, лицо Серинэль искажала ярость. Не просто гнев, а древняя, въевшаяся в кровь ненависть к людскому роду.
Лоринтар поднял взгляд, встретившись с её холодными, стальными глазами.
– Он хоть и чужак, – произнёс спокойно. – но сделал для нас больше, чем кто-либо из нашего народа за последние годы.
– Ха! – Серинэль презрительно фыркнула, шагнув к столу. – D’rahn не стоит доверять, даже если они преклонят колено и назовут себя рабами! – голос её звенел от злости. – Ты забыл, Лоринтар? Забыл, что они творили с нами во времена Драконов?!
Он не отвёл взгляда.
– Это лишь история, Серинэль. Много тысячелетий прошло с тех времён. Мы сами навредили им не меньше, почти истребив их тогда.