Жениться не по плану, или Рыжая, выходи за меня!

Пролог

Олег

Открыв глаза, не сразу понимаю, где я.

Уставляюсь взглядом в потолок.

Нет, я не дома. У меня вместо люстры гордо висит лампочка Ильича, потому что ремонт доделать руки не доходят. А тут нормально всё, светодиодная красуется.

Так…

В теле отголоски эйфории. Ночь была шикарной, если только мне всё это не приснилось.

Поворот головы и… охренеть!

Хмыкаю от удовольствия.

Да-а-а…

Рядом на моей руке спит девушка. Ее огненные волосы разметались по подушке.

Разглядываю ее лицо, усыпанное веснушками.

Красивая.

Аккуратные брови, пушистые ресницы, чуть вздёрнутый нос и пухлые губы.

Тонкая шея, плечи… Белая кожа усыпана веснушками. И это так красиво, что хочется касаться, гладить, целовать, лизать… Да, мать его, моя фантазия безгранична.

Аккуратная двоечка с розовыми сосками-пиками.

Млять… А можно повторить то, что было ночью? Освежить память.

Мозг подкидывает такие картинки, что пах начинает ныть от боли.

Касаюсь пальцем кожи у шеи и веду по ней, по быстро бьющейся венке, острой ключице, к груди. Касаюсь соска, который тут же твердеет.

Облизываю губы. Сейчас бы впиться в него губами, заставляя ее стонать.

Фантазию нарушает вибрация телефона.

Оглядываюсь в его поисках и понимаю, что он находится в джинсах на полу.

Сползаю с постели, тянусь к телефону и отвечаю.

– Олеж, – женский голос.

Фак!

– Эм… – смотрю на экран телефона. – Поля, – говорю шёпотом.

– Ты обещал сегодня встретиться.

– Сегодня не выйдет. Я уехал, – опираюсь спиной о кровать.

– А когда? Я соскучилась.

– Как приеду, пересечёмся, – отвечаю, желая скорее закончить разговор.

– Набери мне, как будешь в городе, котик, – чмокает в трубку и сбрасывает звонок.

– Ай, – в голову прилетает подушка. Убираю телефон, оборачиваюсь. – Ты чего?

Зелёные глаза сверлят меня, словно в мыслях расчленяет.

– Чего расселся? Проваливай, – звучит недовольно.

Она меня выгоняет? Серьезно?

– Я думал, что мы повторим, – подмигиваю ей, поднимаясь с пола.

Стою перед ней абсолютно голый. Во всей своей красе… должна же она соблазниться.

– Индюк тоже думал, – лениво потягивается, прикрыв на мгновение глаза. – Ты свою функцию выполнил. Благодарствую. А теперь адьёс. Дверь знаешь где, – и поднимается с постели, вся такая… охуенная. Такая же, как и я, голая. Совершенно не стесняясь подбирает с пола свои вещи и выходит из комнаты. А я пялюсь в след удаляющимся ее ахеренным ягодицам.

– Пока я буду в душе, сделай так, чтобы выйдя тебя уже не было, – обернувшись, натягивает любезную улыбочку и скрывается в ванной.

– Что, и кофе не предложишь? – не сдаюсь.

– А на кофе ты к своей Поле катись, котик, – доносится из-за двери, и включается вода.

Значит, слышала разговор. М-да.

Но ничего, сейчас подправим всё.

Стою, как потерянный, со своими шмотками в руках. Оглядываю ее территорию.

Небольшая спальня в пастельных тонах. Коридор, кухня, прихожая и ванная, из которой доносится шум воды.

Иду в кухню. Включаю чайник. Пока он греется, натягиваю джинсы.

Через минуту чайник отключается. Влезаю без разрешения в шкафчики. Нахожу кофе. Попутно цепляю вазочку с конфетами. Рядом вижу пару упаковок с шоколадками.

М-да, ты у нас сладкоежка, рыжая.

Наливаю в две чашки кофе. И сделав глоток слышу, как выходит из ванной.

– И что из сказанного мной ты не понял? – замирает в дверном проёме.

На ней полотенце повязано. На коже поблескивают капли воды. Рыжие волосы жгутом лежат на плече.

– Не привык уходить после бурной ночи от девушки, не выпив чашки кофе, – отвечаю как ни в чём не бывало.

Хмыкает.

Подходит и забирает у меня кружку.

– Во-первых, кружка моя, – делает глоток, чуть поморщив свой аккуратный носик, – во-вторых, бурная она была только в твоих фантазиях.

О, девочка умеет бить по самолюбию.

– Не впечатлил? – уже и кофе пить расхотелось.

– На троечку, – неопределённо машет рукой в воздухе.

По эго бьёт. Больно вообще-то.

Настроение улетает ниже плинтуса.

Врёт же, зараза. На щеках вон румянец. Явно не из-за троечки. Но выпрашивая одобрения буду выглядеть идиотом полным. Так себе перспектива.

– Ок, – натягиваю футболку.

Наблюдает за мной с лёгкой ухмылкой на припухших от ночных поцелуев губах.

Подхожу к ней. Девчонка упирается спиной в стену. Смотрю на нее сверху вниз. Почти на голову ниже. А гонору ого-го.

Такие кусачие в моем кругу не обитают.

– Дверь там, – прищурив зелёные глаза, смотрит на меня.

– Не знал, что ты лгунья, – касаюсь ее носа своим, но тут же отстраняясь, так как в миллиметре щёлкают зубы.

Улыбаюсь.

Но тут же, не теряя времени, взяв за упрямый подбородок, впиваюсь в губы. Девчонка не успевает среагировать, врываюсь в ее рот, целуя быстро, глубоко, влажно. Напоминая о прошедшей ночи. И так же быстро отстраняясь.

Алёна смотрит на меня огромными глазами. Секунда на принятие произошедшего, и в глазах тут же вспыхивает недобрый огонёк. Если я сейчас не ретируюсь, моя жизнь может закончиться здесь. Прямо сейчас.

– Ты мне не нравишься, – шипит.

– Ты мне тоже, – отвечаю ее же словами.

Зелёные глаза тут же распахиваются в удивлении.

Замахивается, но я ее не останавливаю.

Хлопок. Аж в ушах зазвенело. Тяжёлая рука.

– Усвоил, – и усмехнувшись с горящей щекой выхожу в прихожую.

Обуваюсь и покидаю дом.

– Олеж, – доносится ее голос.

Оборачиваюсь.

Давай, извинись, детка, и я тебе всё прощу.

– Я никому не скажу и тебе советую.

– Поверь мне, ты ещё скажешь, что тебе понравилось, – парирую, улыбаясь.

В ответ показывает мне средний палец и скрывается в доме.

Щека горит.

Рыжая, чёрт бы тебя… Столько эмоций на квадратный метр, что аж пульс зашкаливал. Не женщина, а буря с веснушками.

И ведь не сказал бы, что обиделся. Хотя… чёрт его знает. То ли злость, то ли хочется повторить – с добавкой, без посторонних звонков и подушек в лицо.

Но не сейчас. Не до этого. Мозг гудит от перегруза, тут же включаясь. Работа, давление сверху, усталость как бетонная плита на груди. Всё бесит. Все бесят.

Надо валить. Из службы. Из города. Из этой грёбаной системы, где ты всегда кому-то что-то должен.

А рыжая… Она пусть пока варит себе кофе сама. У меня другие планы.

Глава 1. Бойся желаний своих

Месяц спустя

Олег

Да пропади оно всё… Хочется шарахнуть дверью, но! Выходя из кабинета генерала полиции, такое себе не каждый может позволить. Если вообще никто.

А я?

А я могу.

И хлопаю от души, которую уже все задолбали. И в хвост, и в гриву. Черти!

У секретаря в приемной аж кружка звякнула.

– Ой, – подпрыгнула Алевтина Владимировна на своем стуле и схватилась за сердце. – Олег Сергеевич, что случилось?

– Всё! – отвечаю многозначительно.

Всё!

И тороплюсь на выход. Пора делать ноги.

До своего отдела мчу на всех парах. Не знаю, что будет дальше, но я адски устал. Хочу свободы. Может, и сидел бы дальше – будь семья, дети. Но не держит ничто. Особенно когда сверху давит родитель в генеральских погонах. А я свой долг отдал сполна.

Паркую машину у отделения. По пути здороваюсь с сотрудниками.

По коридору торопливым шагом на свой этаж и в кабинет оперов.

– Олег, чего дальше-то? – обращается ко мне Свиридов. – Ждём только тебя, – недовольно.

– А что дальше? – сажусь за свой стол и достаю из лотка принтера чистый лист бумаги. – Наружка на месте? Всё идёт как и обсуждали?

– Да, Казанцев отзвонился. Молотов на квартире. Пока всё тихо.

– Ну и отлично, – беру ручку и начинаю писать в правом верхнем углу кому, от кого и по середине листа – рапорт. – Будем брать, – усмехаюсь.

– Как? А постановление есть? – сводит брови Павлов.

– На словах, – тороплюсь его разочаровать.

– Эээ, – качает головой.

– А что эээ? Первый раз замужем? Мало кому хочется получать по фуражке да лишаться звёзд, если что не так. А вот если всё пройдёт гладко, отрапортуют так, что… Усмехаюсь. Последнее дело. Закрою и адьёс.

После выезда, который проходит успешно, едем с группой в отдел. Главный подозреваемый взят без пострадавших и потерь. Поэтому, как только возвращаемся, на прямую иду к начальнику нашего отделения.

– Ну? – стоит войти, тут же спрашивает.

– Подозреваемый Молотов Константин Петрович был задержан и доставлен в отделение. В камере, ждём гостей, – отчитываюсь.

– Хорошо, – выдыхает, вытирая пот со лба платком.

Стареет наш полкан, нервишки шалят.

Сажусь за стол.

– Ждём, значит. И рапорт мне на стол, что и как прошло. Завтра утром, – уточняет.

– Обязательно. Я к вам по делу, – достаю из внутреннего кармана сложенный лист, разворачиваю его и подаю начальнику.

– Это что ещё? – хмыкает. – Только не говори, что уже накатал. Знаю я твои писательские способности.

Берет лист, читает.

– Нет, – откладывает его в сторону.

Сдвигает брови к переносице.

– Да, – давлю интонацией.

– Ты сам понимаешь, в какой я ситуации. У меня нет разрешения на твое увольнение, – устало потирает переносицу. – На меня давят, – вздыхает и показывает взглядом в потолок.

Знаю я, откуда на тебя давят, Иваныч.

– Сегодня должны дать добро.

– Неужели победил? – снова берет в руки мой рапорт, пробегая взглядом по строчкам.

– Хочется верить, Федор Иванович.

– Ну тогда жду движения и, как только получу добро, подпишу, – смотрит на меня. – Куда собрался-то? Ты столько лет в этой среде крутишься. Многие боятся гражданки. Не видят себя в обычной жизни.

– А я вижу, – отвечаю, – уеду отдохнуть. Сменю локацию, деятельность. Всё сменю.

– Жаль вас отпускать, оперов хороших. То Швецов, то вот теперь ты. Кто работать-то будет?

– А это уже не моя головная боль, товарищ полковник. Да и перевод недавно был, новенькие пусть втягиваются.

– Да зелень эта, – отмахивается, – только и думают, как заработать больше, меньше работая.

– Разрешите идти?

– Иди, – отпускает.

Самое время привести документы в порядок. Иду в кабинет. Писанины валом.

Выхожу из отделения. Поесть в кафе, что ли. За весь день только чашка кофе была. И всё.

Подъезжает конвой.

– Это чего? – спрашиваю вышедшего начальника.

– Фээсбэшники Молотова забирают. Быстро организовали его перевозку. Это не нас мариновать по несколько дней. Этим не отказывают.

Стоим, наблюдаем.

– Даже не удивлён. Всю грязную работу для них делаем.

Ерошу волосы и, повернув голову в сторону, замечаю подъезжающую черную тонированную легковушку.

Всего несколько секунд, а кажется, что времени проходит вагон.

Опускается стекло, и из темноты салона появляется ствол.

Поворот головы, и я понимаю, что под прицел попадает полковник.

Он делает шаг, преграждая собой проведенного к автозаку молота, направляясь к своей машине.

Делаю шаг, толкая его плечом в спину, слышу выстрел.

В груди что-то мешает вдохнуть. Внутри все замирает.

– Олег! – словно я проваливаюсь куда-то в колодец.

Визг шин. Стрельба.

Две недели спустя.

Олег

Сил нет здесь находиться. Стены давят. Всё бесит и раздражает. Еда больничная не лезет. Осталось заныть, как маленький: «Домой хочу!»

Две недели!

– Обход! – заглядывает сестричка.

Красивая девчонка. Темненькая, с огромными глазами цвета шоколада. Да вот только маленькая ещё. Лет двадцать, не больше.

Не мой вариант. Хотя она в глаза заглядывает. Но глядя на нее я вижу рыжую заразу, аж простреливает сознание.

В палату входит лечащий с главврачом, практиканты. Палата на четыре человека становится мигом тесной.

– Гаврилов, – начинается…

Очередь доходит до меня.

– А здесь у нас Исаев Олег Сергеевич, – останавливаются в ногах. – Как вы себя чувствуете? – спрашивает главный, смотря в мою карту.

– Супер, отпустите уже, а? – прошу.

– Огнестрельное ранение… с большой кровопотерей. Четыре дня реанимации… – читает отрывками, поднимает на меня взгляд.

– Да на мне как на собаке заживает, – приподнимаясь на правом локте. – Не впервой. Уже не болит. Дома и стены лечат.

– Нет-нет, – качает головой. – Ещё денечка три понаблюдаем, у вас обязательны перевязки, – кивает и переходят к соседу по палате.

Перестраховываются. С-ка.

После обхода, взяв пачку сигарет, иду в туалет. Открываю форточку, сажусь на подоконник. Достаю телефон из кармана спортивных брюк.

Кто-то же должен меня отсюда вытащить.

Листаю контакты.

Степаха. Ну кто, если не он?

Набираю.

– Здорова, – слышу голос друга. – Ну как? Подлатался?

– Ага. Слушай, забери меня отсюда. Взвою скоро.

– А тебе такси не вызвать никак что ли? – усмехается. – Всё поближе до дома довезти, чем мне к тебе пилить.

– Думаешь, мне переливание мозгов делали вместо крови?

Смеётся.

– В деревню хочу. Один хрен больничный. Так хоть польза будет от вашего воздуха, чем от этих зелёных стен. Тошнит уже.

– Ну что ты как девочка с двумя полосками?

– Лять, прошу как друга.

– Ну ладно, не ной, – ржёт. – Завтра к обеду.

– Не, давай сегодня.

– Ты прикалываешься? Время сколько? К тебе выезжать надо засветло, чтобы к обеду приехать.

– Ладно, всё, давай. Сам всё сделаю, – отбиваю звонок, слышу последние слова Стёпы: «Погоди ты, псих».

Да, станешь тут психом.

Докуриваю сигарету, выкидывая окурок в форточку.

Выхожу из туалета.

– Опять курил! – прохожу мимо поста.

Бабка-надсмотрщик, как ищейка, всё чует.

– Да бросил я.

– Так от тебя шлейф, ещё немного и видно будет дымовую завесу. Бегаешь каждые десять минут.

– Не наговаривайте на хорошего мальчика, – усмехаюсь.

– Ой, мальчик, иди уже, – машет рукой.

И я возвращаюсь в палату.

После обеда оживает телефон.

Мама.

– Да, – отвечаю, выходя в коридор.

– Олеж, как ты? – снова с беспокойством в голосе.

– Всё хорошо, мам.

– Отец переживает за тебя.

– Давай не будем о нем, – не хочу слышать. За две недели, что я здесь, позвонил один раз, и тот с наездом, какого хера я снова подставляюсь.

– Хорошо. Но ты на него обиды не держи, – снова одно и то же.

– Мам, я всё понял. У меня перевязка, что-то срочное?

– Нет-нет, иди. Заеду к тебе завтра.

– Угу, пока, – и отбиваю звонок.

Федор Иванович тоже на днях был. Но ничем не обрадовал. Отец не даёт добро на увольнение. Поэтому беру отпуск после больничного. И если не сейчас, то после выписки свалю куда подальше. Надо что-то менять в этой жизни.

В палату открывается дверь. При виде генерала мои сокамерники решили свалить.

Я же смотреть на него не хочу.

– Опоздал. Мать тебя опередила.

– Мать волнуется. Я – констатирую. Жив – и ладно.

– Прямо слеза умиления. Не часто ты меня навещаешь. Только если стреляют, – сажусь, опираясь о подушку.

– Я здесь не ради сантиментов. Узнал, что ты подал рапорт.

– Не «подал», а подаю. И да, пока ты там тормозишь согласование.

– Я не торможу. Я отказываю, – не садится на стул. Подходит к окну, спрятав руки в карманы брюк.

– Шикарная прелюдия.

Молчание затягивается.

– Напомнить тебе, как ты вообще оказался в системе? Кто вытаскивал тебя из дерьма, когда ты был на грани отчисления? Когда с разборками, с пьянкой, с бабами чуть не загремел?

– Ты всегда с удовольствием напоминаешь. Только забываешь одну деталь – я не просил. Я бы сам разобрался.

– Сам? Тебя бы списали в утиль. Или посадили. Но ты мой сын – и я сделал, как должен.

– Вот именно. Ты сделал. Ты,– усмехаюсь. – Теперь ты считаешь, что я тебе жизнью обязан?

– Ты обязан. Потому что всё, что у тебя есть – не твоя заслуга. Твоя жизнь – это мой выбор. И ты не выйдешь из системы просто так.

– А я выйду хочешь ты этого или нет. Плевать. Потому что это не жизнь. Это клетка с чужими правилами.

– Ты не понимаешь, в какую грязь лезешь. Без прикрытия, без формы ты – никто.

– Лучше быть «никем», чем твоим должником. И долг свой я отдал сполна. У двери, кстати, есть ручка. Если хочешь – воспользуйся.

Повисает тишина. Отец смотрит несколько секунд на меня играя желваками, разворачивается и уходит, не сказав ни слова.

Откидываю голову на подушку прикрывая глаза. Перевариваю наш разговор и ещё не понимаю, к чему он приведет. Прощай отпуск? Или куда в командировку отправят?

Задремал.

А будит меня вибрация телефона в кармане спортивок.

– Неужели передумал и сжалился? – отвечаю на входящий от Степана.

– Тебе просто капец как повезло, – смеётся.

– Ты уже здесь? – не хочу верить в такую удачу.

– Нет, я дома.

– Тогда какого лешего звонишь? – откидываюсь на подушку разочарованно.

– Но там у тебя Аленка. Тебе повезло, что она с утра умотала на какой-то форум по фермерству. И сделала одолжение мне, готова тебя забрать.

– Да ладно? – встаю со скрипучей кровати и подхожу к окну, которое выходит на больничный двор.

На часах почти семь вечера. Ещё стоят машины на парковке. И среди них я вижу внедорожник бортовой оранжевого цвета.

Недавно только Степан говорил, что сестре поменяли машину.

– Уверен, что она меня заберёт, а не пошлёт сейчас в пешее эротическое? – одолевают сомнения. – Или ещё чего хуже, высадит где нибудь по пути в лесу?

Как-то не заладилось у нас с ней после того раза. Но Стёпа то ничего не знает. Иначе хрен бы подпустил меня к сестре сейчас.

– А тут я не ручаюсь, – хмыкает. – Не проверишь – не узнаешь. Всё, давай. Помог чем мог. Ждём, – и сбрасывает звонок.

Убираю телефон в карман, ещё раз убеждаясь, что машина та самая. Оборачиваюсь, пробегая взглядом по сополатникам. Каждый чем-то занят.

Что взять с собой? Да брать-то и нечего. Хлопаю себя по карманам. Сигареты при мне. Беру со стула олимпийку и выхожу из палаты. Мимо поста прохожу. Там всё та же надсмотрщица.

– Снова дымить в туалете? – сканирует взглядом.

– Подышать воздухом, – натягиваю улыбку.

– Давай только недолго. Ужин скоро.

Салютую ей и, выйдя из отделения, спускаюсь на первый этаж. Прохожу охрану, выходя на крыльцо.

Не торопясь направляюсь к парковке. Подходя к нужной машине, из нее выходит водитель.

Опирается о высокий бампер, сложив руки на груди. В лёгком платье в цветочек. В кроссах и чёрной косухе. Сверлит меня зелёным взглядом. Ей рожек чертёнка на голове не хватает. И был бы полный комплект.

– Не думал, что скажу, но я рад тебя видеть, – подхожу ближе.

– Наотдыхался что ли? – игнорирует мои слова. Без приветствия сразу нападает.

– Типа того.

– Вот зря я Степе сказала, где я, – доносится бурчание.

Ничего мне не говоря, забирается за руль, заводит двигатель. Стою смотрю через лобовое на неё. Она на меня. Открывает окно с пассажирской стороны.

– Тебе особое приглашение надо? – недовольно.

Сажусь в машину.

Никаких тебе ванильных вонючек, брелоков и висюлек. Лёгкий запах её духов, и это всё, что говорит о водителе этой тачки.

– А это там не за тобой? – кивает в сторону больницы.

Поворачиваю голову, замечая медсестру и охранника, вышедших на крыльцо. Девушка машет рукой, видимо, видели, как я сел в машину.

– Поехали, – тороплю водилу.

– Что, прям сбегаешь? – на лице расплывается задорная улыбка.

– Ага, давай, дави на газ, или ты забыла, где эта педаль находится?

Силой, конечно, меня не заберут, а отцу доложат о моем “побеге”. Да и похер.

Девчонка наконец выезжает с парковки, и мы покидаем больничную территорию, вклиниваясь в общий автомобильный поток.

С облегчением откидываюсь на спинку кресла, закрывая глаза, слыша лишь звук работающего движка.

Ура. Можно расслабиться.

Глава 2. Бесит!

Аленка

– Нет, Стёпа! – возмущаюсь в трубку. – А то и значит, что нет. Не хочу! Он твой друг, а не мой.

– Да привези его, а дальше я сам уже с ним разберусь, – не отстаёт брат.

Закатываю глаза. Нет, ну я-то тут причём? Пусть такси вызывает. А мне его общество всю дорогу терпеть? С какой стати? И вообще, чего он к нам намылился? Пусть сидит в своей белокаменной!

– Слушай, – вдруг говорит Стёпа, – а чего ты такая категоричная? Что у вас за контры? – выдаёт мысль.

Ну не говорить же брату, что не так с его другом, верно?

– Да нет у нас ничего общего, что могло бы тебе не понравиться, – отчитываюсь так, будто я снова подросток, а с меня спрашивает старший брат. – Не нравится он мне, и всё.

– Мне будет спокойнее, зная, что ты не одна на ночной дороге. И Лёль, он мой друг, – пользуется запрещённым приёмом. Так только Стёпа меня называет. Ещё с детства.

Выдерживаю паузу. Мне нужно не только сейчас дать согласие Стёпе, но и самой себе. А это не так просто.

Набираю побольше воздуха в легкие. И выдохнув, отвечаю:

– Хорошо, – сдаюсь. – Но только ради тебя.

– Спасибо, – благодарит брат.

– Но! – всё же не выдерживаю.

– М? – знаю, что улыбается.

– Будешь должен, – звучит как всегда по-детски. Но ничего с собой поделать не могу.

– Обязательно. Сейчас скину адрес, – и отбивает звонок.

И вот. Стою я у шлагбаума больницы, адрес которой прислал мне Стёпа.

– Девушка, загораживаете проезд. Отгоните машину на парковку, – машет руками охранник.

Ну ок. Отгоню.

Приходится отъехать на парковку. Скидываю Стёпе сообщение, что я на месте. И сижу, жду.

Я не сразу его замечаю. Пялюсь в телефон, листаю фотки со встречи фермеров. Кое-что пересматриваю, перечитываю. Нам много всего нужно внедрять в работу. И я отвечаю за результат.

Поднимаю взгляд, и вот оно… дерево.

Сердце отчего-то сбивается с ритма.

Тьфу ты!

Откладываю телефон в сторону и выхожу из машины. Опираюсь об бампер.

Олега не узнать. Вид слегка потрёпанный. В спортивном костюме. Не как всегда, даже странно его видеть таким.

Стёпа не сказал, что с ним случилось и почему он здесь. Да я и не интересовалась. Может, косит от работы? Мне кажется, это вполне в его стиле.

– Не думал, что скажу, но я рад тебя видеть, – говорит он, усмехнувшись.

А я вот не рада. Но брату отказать не смогла.

Мы едем по трассе, выезжая из Москвы. На часах начало восьмого. До дома пилить и пилить. Если при хороших условиях часов шесть с небольшим. Это хорошо, если к двум приедем.

Вздыхаю, остро ощущая чужое присутствие. Не могу расслабиться. А я так не люблю!

Боковым зрением ловлю движение. Поворачиваю голову, замечаю, как Олег достает пачку сигарет. Выбивает одну, подносит к губам, зажимая ими фильтр.

– Тут не курят, – говорю грубо.

– Я разок, – и следом достает зажигалку.

– Не курят тут! – еле сдерживаюсь.

Поворачивается, чуть прищурив взгляд, смотрит на меня.

– Высадишь?

Это что, проверка на вшивость?

Дергаюсь в его сторону, вырывая сигарету из его губ, пачку сигарет из рук и, скомкав всё, выкидываю, открыв окно.

Исаев резко наклоняется в мою сторону, хватаясь за руль.

– Дура, угробить нас решила?

Перехватываю руль, выравнивая машину. Аж сердце подпрыгнуло к горлу.

– Убрал бы сигареты, – огрызаюсь.

– Ненормальная, – хмыкает. – Курить хочется, а ты лишила меня последнего кайфа, – вздыхает тяжело и откидывается на спинку кресла.

– Будто при смерти, – фыркаю.

Молчит, закрыл глаза.

– Ты чего такая злая? – доносится его голос.

– Не нравишься ты мне, – повторяю когда-то сказанную фразу.

Тишина.

Чувствую на себе его взгляд.

– Что? – спрашиваю, повернувшись, заметив, как пялится.

– Я боюсь сказать свой ответ, – давит улыбку.

Прыскаю от смеха.

– Вот и помалкивай, – подытоживаю.

Он замолкает наконец! Вау!

Тишина давит на мозг. Включаю музыку, чтобы перестать слышать свои мысли.

Через два часа пути съезжаю с дороги на заправку.

Олег уснул.

Выхожу из машины, хлопнув дверью. Специально? Да! Я всем своим существом показываю, что мне всё это не по душе.

Вставив пистолет в бензобак, щёлкаю отсекатель и стою, жду, когда заполнится до полного. А уже потом иду оплачивать.

Заодно покупаю два стаканчика кофе. Вот зачем мне второй? Но я же типа не совсем плохая девочка, да? Аж самой смешно. Не совсем? Да совсем, чего выдумывать. У меня ведь даже лучшей подруги нет. Потому что никто со мной не уживается характерами. Вот только с Ниной и сдружились, с женой брата.