****
“…Жизнь имеет только тогда прелесть, когда состоит из чередования радостей и горя, из борьбы добра со злом, из света и тени, словом – из разнообразия в единстве. Ни музыка, ни литература, ни какое бы то ни было искусство в настоящем смысле этого слова, не существуют для простой забавы; они отвечают гораздо более глубоким потребностям человеческого общества, нежели обыкновенной жажде развлечения и легких удовольствий. Пройдут миллионы лет, и если музыка в нашем смысле будет еще существовать, то те же семь основных тонов нашей гаммы, в их мелодических и гармонических комбинациях, оживляемые ритмом, будут все еще служить источником новых музыкальных мыслей.”
Пётр Ильич Чайковский.
Пролог.
Стоял прекрасный июньский день, когда Тэкуми которому на днях исполнилось шестнадцать лет, впервые решил покончить жизнь самоубийством. Безумное отчаяние обрушилось на плечи молодого юноши, опустошив его существование в миг, словно тайфун снося всё на пути, отбросив в сторону здравомыслие и уродуя до неузнаваемости молодое сознание. Его решимость в этот момент, была тверда и непоколебима, а о спасении речи даже не шло.
В то время Тэкуми усердно трудился, чтобы стать профессиональным скрипачом, что являлось смыслом существования для него в столь молодом возрасте. Для Тэкуми, игра на скрипке и мечта стать скрипачом, были скреплены между собой настоль крепко, словно нижняя и верхняя деки скрипки скреплённые обечайкой, между которыми не пролезла бы даже самая тонкая игла в мире. Не смотря на многообразие других интересных профессий существующих на свете, Тэкуми изначально был рождён стать скрипачом, будто ещё задолго до своего рождения, некая божественная сила предопределило его на этот путь. Кроме всего этого, всё началось изначально с женщины, а точнее матери Тэкуми, которая и явилась началом всех его страданий в будущем. Характер матери Тэкуми напоминал поток огненной лавы, двигающийся с огромной скоростью, растекаясь по всей земле и расплавляя всё на своём пути, не знающая никакого компромисса по дороге к своим целям. Сердце женщины наполненное решимостью и непоколебимостью, превратившийся в тысячелетнюю застывшую, твёрдую вулканическую породу. Мать Тэкуми то и делала, что лезла вон из кожи, в мучительных грёзах сделать из сына профессионального скрипача. Полная настойчивости мать, посадила сына на домашнее обучение, сковав его на крепкую цепь из постоянных практик на скрипке и уроках музыки. Всё чему учился Тэкуми, так это играть на скрипке, с целью хоть чуток постичь совершенства. По крайне мере, именно этого желала его мать, являющаяся пианисткой симфонического оркестра и родившая его, от мужчины чьё имя она ни разу ни произнесла при сыне за всю жизнь. Когда Тэкуми появился на свет и мать переступила порог своего дома, то сразу же поместила младенца в детскую кроватку и первым делом наняла человека, который ухаживал бы за ним сутки напролёт, а сама же после недолгого отдыха вернулась в оркестр. Мать Тэкуми не проявляла к нему особых материнских чувств, как это делают только-что ставшие матерями женщины, лишь частенько интересовалась его самочувствием, заглядывая украдкой в кроватку и ни разу не удостоившись взять сына на руки. Когда Тэкуми исполнился год и он научился больше ползти уверено чем ходить, ему стало интересно всё происходящее вокруг него, напоминая солнечного зайчика, который в одну секунду был тут а в другую уже там. Это доставляло не мало хлопот человеку, нанятому ухаживать за ним. Однажды он принимал воздушные ванны во дворе материнского дома, сидя в детском манеже, оставленного у бассейна. Тэкуми пригляделся чистый голубой цвет воды, с гладкой поверхностью, на котором плавала огромная, надувная розовая птица с длинным изогнутым клювом и огромными чёрными глазами обрамлёнными белоснежным белком, подобно яичнице. Он схватился за сетку манежа, становясь на ещё трясущие ноги и закричал на детский лад невиданной птице, что подплыла к нему близко. Тэкуми вытянул пальчики рук из сетки в надежде прикоснуться к дивной птице, но так и не дотянулся до неё. Тогда в его младенческую голову пришла немыслимая идея, раскачать манеж и поймать птицу. Манеж на колёсах скатился по ступенькам и остался плавать на поверхности, по тихонько уходя на дно, от просачивающейся воды через сеточные стены. Тэкуми громко заплакал, когда вода намочила его одежду. На детский плач с дома выбежал человек, нанятый матерью и вытащил его из воды. В ту же секунду человек позвонил в оркестр. Вернувшаяся домой мать Тэкуми, заглянула в кроватку и увидела младенца с закрытыми глазами, с безэмоциональным выражением лица и холодным тоном она спросила:
– Он жив?
– Он спит.
Тогда она с невозмутимостью вышла с комнаты сына и вернулась обратно в оркестр. Спустя пару дней, она уволила человека и наняла другого. Практически каждые полгода а бывало неделю, менялись люди в доме где жил Тэкуми, по мере его взросления и интенсивности шалостей что он творил во времена не осознанного младенчества.
Когда в один из последующих годов, июньским днём зацвели красные древовидные пионы во дворе материнского дома, Тэкуми исполнился пятый год. Вечером в их гостиной собрались незнакомые люди, одетые празднично и с натянутыми улыбками на лицах, точь-в-точь напоминающие улыбки театральных масок Но, что подчеркивало всю драматургию происходящего в гостиной. Мать Тэкуми величественно и уверено, спустилась с лестницы второго этажа, в вечернем золотом платье, словно богиня Аматэрасу с небес, впервые держа сына за руку и прошла к фортепиано стоящего в центре гостиной. Она вручила имениннику скрипку а сама уселась за фортепиано. В гостиной заиграла праздничная мелодия «Happy Birthday». Тэкуми вытянул белый платок с нагрудного кармана пиджака, накинул его на плечо и положив скрипку, начал подыгрывать матери. Среди присутствующих в гостиной послышались перешёптывания и восторженные вздохи. Когда мать закончила играть на фортепиано, Тэкуми опустил скрипку с плеча и оглядел всех гостей в гостиной, его впервые охватило внезапное чувство нарастающей тревоги и одиночества. Охваченные талантом ребёнка, взрослые, искали научные объяснения этому феномену, без умолку обсуждая его дальнейшее будущее и смотря на него с какой-то неподдельной заинтересованностью. В тот момент, Тэкуми охватило другое, более пугающее чувство, чего-то трагического надвигающегося на него, на равне с ним было ещё кое-что странное, это безразличие ко всему происходящему в гостиной, и ощущение отторжения от матери. Тогда Тэкуми понял одну важную вещь, что он никогда не сможет явить этим людям, свою настоящую суть и ему придётся лицедействовать, разыгрывая спектакль под стать матери. Именно в тот вечер, началась богатая светская жизнь Тэкуми, наполненная страданиями и продолжившийся последующие годы его жизни, по сей день. Неудивительно, что это всё и скорее всего, явилась фундаментом, в самоотверженной игре на скрипке и абсолютному безразличию ко всему на свете для пятилетнего мальчика. Другого логического объяснения быть и не могло. В итоге, детское увлечение скрипкой, стало для Тэкуми некой спасательной кирасой, защищающей от стрел и копей, что прилетали в него переодически на пути взросления.
Прежде чем научиться какому либо ремеслу, нужно обзавестись жгучим желанием, стать профессионалом в выбранном деле. А что насчёт игры на скрипке, то чтобы считаться виртуозным скрипачом, любому скрипачу приходится усвоить нелёгкие уроки игры на скрипке. Сначала он должен с младенчества обладать тягой к инструменту, затем научиться держать скрипку крепко в руках, потом учиться правильной постановке обоих рук, развитию слуха и конечно же уделять огромное внимание изучению нотной грамоты, ежедневно совершенствуя свои навыки игре на скрипке, он должен приложить все мыслимые и немыслимые усилия, для того чтобы научится азам и дотянутся до самых верхов в этом деле. А чтобы процесс восхождения до пика совершенства приносило удовольствие восходящему, человек должен быть страстно влюблён и предан этому искусству, не смотря на тернистый путь к заветному.
Тэкуми казалось находил некое удовольствие в том, что путь к совершенству был украшен каждодневными трудностями, преодоление которых, по итогу делало его сильнее в игре на скрипке с каждым разом. В годы своего детства, Тэкуми почтительно прислушивался к советам матери, следуя её хитроумному нраву. Она частенько приговаривала ему «Если будешь трудиться не покладая смычка, то весь мир будет аплодировать тебе не покладая рук». Эти слова превратили его в жертву материнской идеи, разрушив детство Тэкуми и превратив в раба материнского деспотизма. Временами начало казаться, что ему самому перестала нравиться сама идея игры на скрипке, но он не переставал надрываться из-за всех сил на протяжении долгих лет, дабы сперва угодить матери а затем вовсе из-за чувства вины к ней. И чтобы там не было, Тэкуми должен был быть счастлив, ведь добился высот в игре на скрипке, но его жизнь напоминала качели, которые подбрасывали его высоко к небу а затем резко опускали на самое дно, таким же были перепады его настроения, сменяющийся поочерёдными эпизодами депрессии, желанием просто жить и творить.
Июньским жарким днём, в пустом концертном зале симфонического оркестра звучала невероятная музыка, исходящая от одной маленькой скрипки, на которой виртуозно играл юноша. Он стоял с закрытыми глазами, в чёрном классическом костюме, из под лацкана пиджака виднелся белоснежный воротник рубашки. Его плечи прекрасно гармонировали с изящной фигуристой скрипкой, которую он нежно придерживал рукой, упираясь щекой об подбородник. Другой рукой он держал смычок, которым плавно скользил по струнам, отчего музыка разливалась по всему концертному залу.
– Ты же трудишься усердно? – Спросила строго женщина сидящая на первом ряду, прерывая игру юноши стоящего на сцене.
– Меня мучает бессонница.
Тэкуми опустился на колено, укладывая скрипку в футляр, лежащий перед ним на сцене.
– Что же этому причина?
Голос женщины смягчился. Она приподнялась, подошла к краю сцены, разглядывая лицо юноши и пытаясь встретится с ним глазами.
Красивые мужественные руки аккуратно уложили смычок, рядом со скрипкой и закрыли футляр.
– Ты ведь знаешь, через месяц состоится долгожданный конкурс, где я буду выступать с оркестром.
Женщина подобрала в обе руки лицо Тэкуми, заставляя посмотреть в свои глаза.
– Я уже договорилась с продюсером. Ты будешь участвовать в конкурсе юных скрипачей. Мне пришлось весь вечер сопровождать его, чтобы заполучить место.
Глаза Тэкуми сузились а губы превратились в тонкую ниточку, размахнув руки женщины, он отскочил от неё и попятился назад ошарашено.
– Только не говори, что ты уже всё решила! – Голос раздался эхом и разлетелся по концертному залу.
– Разве я не обязана заботиться о таких вещах?! Ведь ты мой единственный ребёнок!
Властно женщина бросила вдогонку сыну, который почти покинул сцену.
– Ты хоть раз, по-настоящему заботилась обо мне? – Тэкуми ушёл, одёрнув бархатный занавес кулис.
В Токио жизнь кипит красками. В непрерывном потоке людей, бывало чувствуешь себя никому ненужным, абсолютно одиноким и никчёмным. А когда тебе шестнадцать, да ещё у тебя нет друзей, то всё усугубляет положение. Таковой была жизнь Тэкуми. Он родился, вырос в обществе матери, которую не видел месяцами из-за постоянных гастролей оркестра, где она работала. А их короткие встречи, всегда заканчивались упрёками и нотациями, что сын талантливой пианистки, должен стать великим скрипачом. Мать с детства, постоянно брала Тэкуми на светские вечера, где играла на пианино, а маленький скрипач аккомпанировал ей. Стоило ему исполнится пять лет, как его впервые начали приглашать на такие мероприятия. Якобы благотворительные вечера, где собирались влиятельные господа из всевозможных верхушек, сходка благодетелей от которых сводит желудок. Тэкуми ненавидел подобные вечеринки, куда его приглашали сыграть на скрипке, он чувствовал себя в такие моменты театральной куклой, на которого глазели ради развлечения. Являясь гениальным талантом, одарённым ребёнком, он был лакомым кусочком для тех, кто готов был заплатить баснословные деньги, лишь бы поймать лучи гениальности юного дарования. Такое признание давалась молодому сознанию тяжело, он чувствовал себя опустошённым, после каждой подобной игры на скрипке. Тэкуми казалось, что тень матери будет преследовать его всю жизнь, волочась за ним словно собственная и подталкивая на жизненном пути. Глубоко в душе, он чувствовал себя одиноким, поэтому угнетался многочасовыми упражнениями на скрипке, изнуряя тело от нехватки отдыха, чтобы хоть как то заполнить душевную пустоту, от отсутствия материнской и отцовской заботы. Бывало днями запирается в комнате и не выходит, пока не добьётся идеального результата в игре. Состояние Тэкуми усугублялось по мере взросления и становления личности. Было мало изнуряющих упражнений, вдобавок к этому же, он всегда мучился вопросом, о своём происхождении а точнее кто же является его отцом. Может он был тоже музыкантом? Или обычным офисным работником? А вероятнее поклонником творчества матери. То, что он никогда не видел отца отягощало ему жизнь, да и мать тоже не говорила о нём ни разу, даже плохим словом не упоминала. Ведь для любого юноши, иногда хочется получить отцовское наставничество, как для любой девушки материнские заботу и поддержку. Лишь однажды, он набрался смелости спросить об отце, на что получил лишь негодующий взгляд матери и душераздирающую мелодию, что она сыграла на пианино. С того дня, он больше не интересовался о своём происхождении. Тэкуми было понятно, что он появился на этот свет не от большой любви, а лишь с одной целью, стать продолжением материнских амбиций и иллюзий, которые она возложила на плечи сына. С самого юного возраста, только он научился крепко стоять на ногах и умело держать палочки для еды, его жизнь превратилась в сплошную репетицию, где не было места обычным детским забавам. Даром которым наделила его судьба, им было мало просто обладать, его нужно было бесконечно развивать, но при этом не растерять себя при малейших неудачах, которые периодически случаются на жизненном пути.
Тэкуми чувствовал себя втиснутым в золотую клетку, куда заманила его собственная мать. Его самые яркие годы и детские фантазии с каждым днём меркли, под пристальным надзором матери, что устраивала каждый раз по приезду оценочные выступления в пустом концертном зале, с холодным выражением лица, приучая сына держаться на сцене и безжалостно вынося вердикты насчёт игры на скрипке. Тэкуми с трудом мерился с таким положением дел, но никак не мог сопротивляться материнскому наставничеству, являясь единственным ребёнком и членом семьи матери. Он понимал, что в этом огромном мире, они у друг друга одни и поэтому каждый раз пытался держаться за мать, не смотря на её своевольный характер. Но на этот раз, мать Тэкуми перестаралась, расставив приоритеты в его жизни, на своё усмотрение, что изначально следовало и ожидать.
Поэтому, Тэкуми поднялся на крышу здания симфонического оркестра, передохнуть от материнского надзора и побыть на минуту в спокойствии. Посмотрев куда-то перед собой в даль, в его голову проникла порывистое и пробивающейся через все законы адекватного отвратительная идея. Потянувшись вперёд и посмотрев лениво вниз, взгляд Тэкуми наполнился жутким желанием, наблюдая с головокружительной высоты на длинную дистанцию, где внизу расположились мусорные баки для различных отходов. Тэкуми флегматично перелез через парапет, вставав на узкий край крыши прижимаясь поясницей к нему. Жаркие лучи июньского солнца осветили ему спину, будто подталкивая совершить отчаянное безумство, на которое он решился не обдуманно. Вот кто придумал делать такие низкие ограждения? А самое главное для чего? Для того кто решил покончить жизнь самоубийством, оно совсем не явилась бы препятствием, как и защитой для того, кто просто решил постоять на крыше и понаблюдать за городским пейзажем, подумал он про себя без иронии. В любом случае Тэкуми уже было не остановить, ведь он даже не колеблясь перелез через ограждение, будто никогда не боялся упасть с огромной высоты. Прикрыв веки от хлынувшего в лицо горячего воздуха и прислушиваясь к городскому гулу тянувшегося до ушей, от проезжающих где-то автомобилей, пролетающего над ним самолёта. Не смотря на оживлённый шум Тэкуми был спокоен. Его сердце не колотилось бешено, дыхание было ровное а на лице не было страха. Он выпрямился, выставляя кончики оксфордов вперёд, будто прощупывая неосязаемую пустоту под пальцами ног, затем закрыв глаза наклонился слегка корпусом вперёд, готовый совершить убийственный прыжок. Смерившись, что через пару секунд станет мертвецом свободным от проблем, угнетающих мыслей, общественного давления и вообще от всего на свете, что так терзало его в последнее время. У Тэкуми возникло странное ощущение, будто его внутренний отчёт времени прекратился, а земля вовсе замедлила своё вращение. Тэкуми представилось, как он лежит на земле лицом вниз, без признаков жизни, с раскинутым по стороны руками и ногами, от чего его охватил невидимый восторг. Именно в этот миг, он подумал, что нет ничего больнее в жизни, чем просто жить, разыгрывая перед лицедействующим окружением матери спектакль и играя роль идеального ребёнка.
– Подождите.
Сзади Тэкуми раздался голос. Тэкуми открыл глаза и выпрямился. Он оглянулся назад на девушку, что встала в нескольких шагах от него. Её взволнованное лицо перекосилось от испуга, а на губах появилась кривая нервная улыбка, которой кажется она надеялась спасти кого-то от самоубийства. Тэкуми равнодушно отвернулся от неё и закрыл глаза.
– Не делайте этого!
Девушка крикнула ему в спину. Тэкуми выругался себе под нос раздражённо. Тэкуми закричал развернувшись, осипшим от жажды голосом.
– Не могла бы ты свалить отсюда!
– Я не уйду!
– Ты ведь не хочешь стать свидетелем?
– Я ни за что не уйду!
– Не суйся! Я пропащая голова, не управляющая своей жизнью! Так какой в ней смысл?
Девушка, приблизилась к нему незаметным шагом.
– Одна усталость за все труды досталась. Неужели мне даже нельзя выбрать как умереть?
– Я тоже не управляю своей жизнью. Жизнь вообще тяжёлая штука! Иногда кажется, что я больше так не могу, но всё же есть вещи которые меня радуют и поэтому продолжаю идти вперёд! И у вас ведь есть вещи, которые приносят вам радость? Может вы любите слушать музыку? Я вот обожаю классическую музыку, поэтому пришла на вечерний концерт. Хотите вместе его посмотрим?
– Хватит нести чужь!
– Я хочу чтобы вы жили!
Девушка прокричала громко. Тэкуми вздрогнул от услышанных слов. По-прежнему стоя у выступа края крыши, по его мертвецки бледному лицу заиграли желваки. Усталость и апатия в которую он был загнан на протяжении долгого времени привели его по итогу сюда, совершить отчаянный поступок и прекратить своё жалкое существование волочившее его против воли. На лице Тэкуми появилась выражение невосполнимой боли и он без стеснения закричал, впервые почувствовав свою жизненную значимость в этом мире и извергая накопившиеся эмоции наружу, словно выплёскивающийся из под земли горячий источник. Заметив его состояние, девушка подбежала к нему, решительно ухватившись двумя руками за него крепко, обнимая через ограждение, с надрывом потянула его на себя. Измученное тело, неохотно перекатилось через парапет и вместе с девушкой грохнулось на прогретую солнцем поверхность крыши, издавая болезненные стоны. Тэкуми перевернулся на спину, его тело измотанное собственной душой распласталось на крыше освобождённая от казни. Рядом с ним раздался истошный плачь, который не в состоянии игнорировать, он привстал на локтях, рассматривая лицо своей спасительницы, из под густых ресниц которой появились чёрные дорожки слёз, растекающийся по щекам. Девушка продолжила плакать словно оплакивая его. Тэкуми лёг обратно на землю крыши и поднял глаза к небу, разглядывая лазурное небо с великолепными облаками, через которые просачивались полупрозрачные солнечные лучи.
– Такое синее.
Произнёс Тэкуми смотря на небо.
Девушка развернулась к нему спиной, чёрные на первый взгляд волосы незнакомки озарились на солнце ярким каштановым оттенком.
– Солнце такое яркое.
Тэкуми прошептал уставившись на восхитительное зрелище. Девушка вытерла слёзы рукавами, запачкав белоснежные манжеты своей рубашки и посмотрела на него, с дрожащей облегчённой улыбкой на лице. Она потянулась и взяла руку Тэкуми в свои, развернув ладонью вверх а затем нарисовала пальцем на нём круг, обрамив невидимым кружевом по всему периметру. По коже Тэкуми пробежалась дрожь, от щекочущего прикосновения чужих прохладных пальцев, что волнистым узором начертили непонятной формы фигуру, без чётких контуров, известную лишь чертившему.
– Держите ханамару!
Сказала девушка сжимая его руку своими. Тэкуми привстал разглядывая свою руку, а затем ели заметно улыбнулся. Девушка посмотрела на него, по лицу которого невозможно было понять, что он чувствовал на этот момент, передумал ли он в своём решении или же просто решил повременить с первоначальным замыслом. Но по его взгляду было понятно, что непрошеный добрый совет он незнакомки, оставило пятнышко в его размышлениях. Доказательством того стало, оживившийся выражение лица и незримая радость глубоко в его душе. Тэкуми поднял взгляд на девушку, встретившись с её чёрными глазами, в которых читалась уверенность и трепещущая жажда жизни, которое пробудили в нём дремавшие в душе чувства. Девушка которая явилась последний соломинкой, за которую он уцепился в последний момент, являясь слабым безвольным человеком, не знающим любви к жизни, не любившим никогда никого и не бывавшим любимым. Незнакомка встала, отряхивая с одежды пыль, Тэкуми последовал этому примеру. Они молчаливо спустились с крыши и как ни в чём не бывало разошлись каждый своей дорогой.
Ещё долго, Тэкуми был поражён безмятежностью незнакомки, её безрассудной решимостью, упрямством и удивительным нравственным величием, что были не подвластны ни одному нормальному, простому человеку. Поэтому, являясь таким разнормальным человеком, Тэкуми почувствовал себя жалким и никчёмным животным, который затеял отважно на свой взгляд совершить самоубийство, лишь бы не признавать свою трусливость перед неудачами, лишь бы не брать утомительную ответственность за свою жизнь на себя и не встречаться с ударами судьбы лицом к лицу.
Теперь его голову поглотила другая, не менее безумная идея, к которой сперва он сам скептически отнёсся а потом вовсе дал ей обрести фанатичные черты.
А что есть любовь? Подумал он в тайне про себя, вспоминая лицо девушки. Последующие дни, Тэкуми не раз поднимался на крышу симфонического оркестра в надежде встретить там свою спасительницу, но с того дня она исчезла бесследно ни оставив никакой информации о себе. Тэкуми каждый раз тешился надеждой, что незнакомка появится ниоткуда, стоит лишь ему оказаться на крае выступа крыши, но этого больше не произошло, ни разу.
С тех дней прошло много времени и событий, что заставили Тэкуми стать тем, кем он больше всего боялся стать. Но не было дня, чтобы он не вспоминал свою спасительницу, очертания лица которой подзабылось со временем, но её голос по-прежнему звучал в его в ушах химеричным образом, пробуждая ложные мысли и окутывая сердце тоскливостью.