Властелин одной квартиры

Сегодня Маша снова проснулась не в духе, и я оказался кругом виноватый. Просыпался сахар – подумаешь, какая мелочь! Уронил мочалку – разве это повод, чтобы начинать утро с ругани?

Приходит с работы вечером. Я не встречаю, просто лежу на диване в сумраке. Подходит, подлизывается: «Ну дорогой, ну не сердись, прости меня за утро. Пойдем ужинать?»

Я молча смотрю ей в глаза, встаю и иду на кухню. Худой мир лучше доброй ссоры.

***

Конечно, мы давно живем вместе, я ее люблю и все такое, но когда за ней закрывается дверь, я вздыхаю с облегчением. Только тогда я ощущаю свободу. Любовь любовью, но для меня свет на Маше клином не сошелся. Уверен, любая будет счастлива на ее месте. И я не теоретизирую.

Все ее подружки засматриваются на меня. О этот красноречивый женский взгляд: уверенность в себе пополам с завистью. Мол, я знаю себе цену и тоже могу заполучить красавца, но боже, почему такой идеал достался все же ей?!

И да, подруги, безусловно, правы. Я действительно красив. Идеальные пропорции, мышцы в тонусе. В совершенстве управляю своим телом. Я поддерживаю форму и чувствую каждый мускул.

В гостиной на видном месте красуется мой портрет. Маша обожает, когда я располагаюсь на его фоне в той же позе, что запечатлел художник. Я пользуюсь этим. Иногда, если немного виноват или жажду внимания, просто сажусь в нужном месте – и дело в шляпе! Маша умиляется, восторгается и бежит за фотоаппаратом.

А еще у меня голубые глаза и ясный взгляд. Я умею смотреть в самую душу, и женщин это просто завораживает. При этом думать я могу о чем угодно: выбирать меню на завтрак или прислушиваться к ощущениям в кишечнике, – мой проникновенный взгляд делает свое дело на пять с плюсом. Моя визави, какой бы она ни была, богатой, бедной, старой, молодой – любая дама под этим взглядом успокаивается, тает и размякает. Все, можно вить веревки!

Но я, конечно, не такой. Веревки ни из кого не вью (разве что из Маши иногда). Я не пользуюсь и одним процентом своего обаяния. Я верный и неприхотливый.

Все, что мне нужно – капелька ласки, вкусный ужин и теплая постель. И немного улыбок по утрам, а не вечная ругань из-за просыпанного сахара, да, Маша?

Словом, когда за ней закрывается дверь, я чувствую свободу.

***

Знаете, у некоторых людей любимый вопрос при знакомстве: «А ты чем вообще по жизни занимаешься?» Раздражает и ставит в тупик. Чем занимаюсь? Дышу. Живу. Смотрю на мир, пока он смотрит на меня.

Я разносторонняя личность. Немного поэт, немного художник. Вижу творчество во всем! Например, вот мои последние стихи:

Я ревную небо от отчаяния.

Только ему купаться позволено

В тайнах.

***

Люблю менять пространство вокруг себя. Однообразие убивает мою свободолюбивую натуру. Я, конечно, не перестраиваю наш интерьер глобально: максимум, укорочу дерево на окне, загораживающее свет, или разберусь с кучей безделушек на полке… Это барахло сжирает мою творческую энергию, что же я могу поделать!

Зато Маша – консерватор. Никогда не похвалит за инициативность. Вечно ворчит на изменения, которые я вношу, и возвращает все, как было. А я, между прочим, тоже здесь живу!

Женщины привыкли заявлять о своих правах и о том, что их дискриминируют. Но вы можете себе представить более жестокого тирана, чем хозяйка дома? Попробуйте поменять местами банки со специями или, скажем, купить без ее ведома новую шторку для душа. Вот она вам устроит эмансипацию!

А место в гардеробе и на полках в ванной? Попытайтесь отвоевать хотя бы сантиметр! Кровавую бойню и жесткие санкции гарантирую.

***

Она не любит, когда я ухожу из дома. Да что там не любит – прямо паникует, стоит мне покинуть дом на минутку! Мы никогда это не обсуждали, но и так видно, просто на ее лбу написано: она боится меня потерять.

Я иду у нее на поводу. Многие не поймут, назовут подкаблучником. Заговорят о нездоровых отношениях. Будут ее упрекать, мол, нельзя же меня всю жизнь держать взаперти! Находятся и такие, кто принимается жалеть меня. Меня, счастливого, любимого, самодостаточного!

Мне чужие разговоры, как об стенку горох. Маша еще пытается как-то оправдываться, что-то объяснять… Я лишь презрительно фыркаю. Много они понимают!

Да, я готов идти на уступки ради нее. Уверен: дай мне волю – я весь мир переверну! Любовь, страсть, приключения, удовольствия – все это ждет меня за порогом, только свистни. Но я не умею свистеть, ха-ха-ха. Этот плебейский навык не в моем стиле. Представляю, как вытянулось бы ее лицо, если б я эдак залихватски засвистел!

***

По натуре я домосед. Стремлюсь к порядку, режиму и размеренной жизни. Но всегда найдется кто-то вносящий хаос.

Например, голуби. Они сводят меня с ума. Эти жирные птицы либо тупы до жалости, либо наглы до негодования, но меня не боятся. Бродят по подоконнику, цокают своими мерзкими лапками. Заглядывают в комнату через стекло в надежде выклянчить подачку. Фу, ненавижу!

Но есть кое-кто противнее голубей. Соседи! Утром и вечером, когда Маша дома, проклятые существа из квартиры сверху ведут себя, как мыши: сидят тихо, только изредка катают железные шарики по бетону. По крайней мере, звук именно такой. Зато днем, когда я наконец-то остаюсь один и предвкушаю день, полный свершений и удовольствий, они принимаются меня донимать.

Пылесос. Дрель. Топот. Тромбон. В арсенале этих нелюдей достаточно средств, чтобы вывести меня из себя. Меня! Воплощение спокойствия и невозмутимости!

Вообразите картину: солнечное утро какого-нибудь вторника. Суетливые обыватели разошлись по работам, школам и яслям. Даже машины за окном притихли. Вы вкусно поели, привели себя в порядок и прилегли, допустим, на диван или кровать, чтобы обдумать планы на день. Тепло и сытость разливаются по телу, каждая клеточка организма расслаблена, вы уже готовы погрузиться в здоровый сон, и тут… Пылесос! Дрель! Топот!!! Тромбон!!!

Не знаю, как вы, а я от одних только этих слов нервно вздрагиваю. Я любитель благородной тишины. Лишь в безмолвии рождаются великие мысли. Но в таком гвалте не то что великих, самых простеньких и коротеньких мыслей не услышишь!

Первые полчаса я, как правило, пережидаю. Просто надеюсь, что соседи одумаются, и кошмар закончится. Но он не заканчивается. Тогда я принимаюсь кружить по квартире в поисках более-менее тихого уголка. На некоторое время спасает ванная, хоть звуки долетают и туда. Но не могу же я весь день провести в санузле! В конце концов, из дней складывается целая жизнь, и я не готов прожить ее, прячась от мира в этой кафельной тюрьме.

И я выхожу. Шум разъедает мой мозг, но что я могу сделать? Законы соблюдены, жаловаться некому. А то, что еще один день насмарку – это, увы, никого не волнует. Может, именно сегодня я создал бы что-то шедевральное. Гениальное изобретение или бесценное произведение искусства, что-то в этом роде. Во мне таится столько талантов, что я даже пока не могу выбрать, какой из них развивать. Но, возможно, именно сегодня я мог бы стать по-настоящему великим. Мог бы, но не стану. И из-за кого? Из-за неуемных соседей?! Думая об этом, я зверею.

Ощущение собственного бессилия рождает волну бешенства. Я чувствую, как все мои великолепные мышцы наполняются мощью, древняя природная сила овладевает мной, и я подчиняюсь ей. Я вихрем ношусь по квартире. Все вокруг падает и бьется, но я ничего не замечаю, ведь вещи неважны, важнее неукротимая энергия, бушующая внутри меня. Либо я ее выплесну, либо она меня разорвет!

Уж не знаю, срабатывает «халкотерапия» или соседям становится страшно от грохота, но в доме все стихает. Я перевожу дух, окидываю взглядом учиненный беспорядок и решаю пойти перекусить.

После еды и пережитого стресса меня клонит ко сну. На закате спится крепко, и я вырубаюсь до темноты.

К возвращению Маши я выспавшийся и бодрый. Радостно встречаю у двери, и она тоже радуется мне, целует и называет всякими глупыми домашними прозвищами. Мы идем на кухню, она готовит ужин и болтает о том, как прошел день. Я особо не вслушиваюсь, ведь ее истории однообразны: офисные интриги, скучные новости, какой-то ухажер позвал в кино.

Ухажер меня не волнует. Маша стоит у плиты спиной ко мне, в свете оранжевой лампы ее волосы отливают золотым, а пахнет она весенней ночью: дождем, ментолом и ландышевым мылом. У нее всегда были поклонники, но я спокоен и уверен в себе. Мы с ней вдвоем – отличный дуэт, мы ре и ля, и других нот не надо. (Она играет на фортепиано; я всегда нарочно игнорирую ее занятия, чтобы не задавалась, но в одиночестве несколько раз и сам пробовал понажимать на клавиши – ничего так, затягивает.)

Я вижу, как она отправляет в холодильник курицу, а достает рыбное филе, выкладывает его на сковородку, и кухню затапливает упоительный аромат. Обожаю рыбу! Я настолько увлекаюсь предвкушением ужина, что перестаю следить за нитью разговора.

– Ты не беспокойся, это ненадолго, всего на три дня, – вдруг говорит она и поворачивается.

Стоп, Маша, ты про что?

Кажется, по мне видно, что я в замешательстве. Она торопливо подходит к моему стулу, присаживается на корточки и нежно гладит меня по голове.

– Я и сама не хочу никуда ехать.

«Ехать»?

– Но ничего не могу поделать, это же командировка!

«Командировка»?!

Я вскакиваю и убегаю в спальню. Надо побыть одному. Пусть поймет, что я недоволен. И что нельзя принимать такие решения, не посоветовавшись со мной. О чем она вообще думает?! Три дня я должен тут куковать один? А кто же будет готовить и решать бытовые вопросы?

– Если получится, тебя будет навещать мама! – кричит она из кухни.

И зачем кричать? У меня отменный слух. И обоняние, между прочим, тоже: рыба так и манит. Но возвращаться за стол еще рано. Хоть вариант с мамой меня вполне устраивает, следует выдержать паузу.

– А если мама не сможет приезжать, то ты отправишься к кому-то из моих подруг.

«Подруг»?! Она в своем уме?

Я принимаю негодующий вид и появляюсь в дверях кухни. Но Маша отвлекается на телефон.

– Привет, мам! – говорит она в трубку таким голосом, будто ничего не происходит. – Да, уже дома. Кушать собираемся. Улетаю послезавтра.

«Послезавтра»?! С каких пор в этом доме меня просто ставят перед фактом в самый последний момент? Никакого уважения!

Я демонстративно скидываю с края стола магазинный чек и мелочь. Медяки со звоном разлетаются по полу. Я гордо удаляюсь.

– Конечно, он недоволен, – жалуется она маме. – Вон деньгами швыряется. Да не в том смысле, что тратит! В буквальном, мам! Так ты сможешь к нему приезжать?..

Я сижу в темной комнате, пялюсь в окно и вполуха слушаю, как решается моя судьба. По улице идет ребенок: плащ с капюшоном, резиновые сапоги, рюкзак. Не понять, мальчик или девочка.

Ребенок замечает меня и останавливается посреди дороги, улыбаясь и что-то выкрикивая. Я слегка напрягаю слух и, расслышав, оскорбленно отскакиваю от стекла.

«Кис-кис-кис»?! Чистокровный, породистый, с высочайшим ай-кью – и я должен отзываться на простолюдинское «кис-кис-кис»?! Мир определенно сошел с рельс и катится пес знает куда.

Вспыхивает свет: она закончила трепаться и пришла в комнату с тарелкой, наполненной рыбой и салатом. Собралась поесть перед телевизором, ага. Держи кота шире. Если час назад мне и было немного совестно за учиненный беспорядок, то теперь я понимаю: сама карма действовала через меня, чтобы показать этой бездушной женщине, что нельзя так обращаться с любимым питомцем.

Сейчас, при свете люстры, бардак и вправду выглядит знатным. Маша округляет глаза и невольно опускает руки. Набирает в легкие воздуха, чтобы заорать на меня, и не замечает, как накренилась тарелка: кусочки жирного филе соскальзывают прямо на ковер, и я молниеносно кидаюсь на добычу.

Первый кусок я успеваю проглотить в тишине, а затем она приходит в себя и начинает кричать. Изрыгая оскорбления, она хватает меня за шкирку и немного трясет, но я не выпускаю рыбу из зубов, лишь злорадно кошу глазом. А нечего бросать кота на три дня!..

Час спустя мы сидим в убранной комнате. От ковра пахнет хлоркой, но я еще улавливаю рыбные нотки там, где рыбный жир успел впитаться в густой ворс. Отныне это мое любимое место в квартире.

Маша дуется, но меньше: выпустила пар, занимаясь уборкой.

Я тоже дуюсь, правда, просто для проформы: мама согласилась приезжать, а это значит, что никакой оскорбительной переноски, чужих людей, незнакомых порядков. Все-таки по натуре я домосед и стремлюсь к размеренной жизни.

Я занимаю выгодную позицию под портретом. В зеркале вижу, как красиво на моей шерсти играет свет: сиреневые отблески со стороны телевизора и желтые от уличного фонаря. Ракурс, что надо!

Но Маша не реагирует. Хрустит себе огурцом и делает вид, что увлечена сериалом. Неужели ее обида так глубока?

Я, словно разведчик на минном поле, медленно приближаюсь к ней. Вроде не злится. Но надо восстановить мир окончательно. Не гоже ложиться спать в ссоре. Я перебираюсь к Маше на колени и сажусь так, чтобы закрыть головой экран. Она вытягивает шею, пытаясь смотреть поверх меня, но я меняю позу и снова загораживаю телевизор. Так повторяется несколько раз, мы будто танцуем. После недолгого сопротивления она сдается, опускает на меня глаза и устало говорит: «Чего тебе?»

Это мой звездный час. Я медленно мигаю и делаю коронный ясный взгляд. Маша размякает, тает и успокаивается. Как и любая на ее месте.

Но мне не нужна любая, мне достаточно одной только Маши. Моей Маши, консерваторши, ворчуньи, лучшей во вселенной хозяйки для такого аристократа, любимца женщин и баловня судьбы, как я. Мы – два сапога пара, и когда мы вместе, все в мире становится на свои места.

Соседи сверху прокатывают шарик, и я заполняю комнату благостным мурчанием.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии Simplified Pixabay License.