Профессорша для академии проклятых драконов

Мозг требовал немедленной перезагрузки, чтобы разложить всё по полочкам. Тело – горячего душа и горизонтального положения, чтобы восстановить силы. Решение было единственно верным: отступить, перегруппироваться и обдумать все под успокаивающими струями почти кипятка, смывающими напряжение дня.

Я свернула с главной галереи в сеть узких служебных коридоров, где воздух был прохладнее и тише. Академия в этот вечерний час была похожа на спящего, но неспокойного зверя, который вот-вот проснётся. Факелы в железных бра уже были зажжены, отбрасывая на грубые каменные стены длинные, пляшущие тени, которые казались живыми и следящими за каждым шагом. Это место было настоящим лабиринтом, полным ловушек для новичков. Лестницы были главным проклятием: узкие, винтовые, с такими крутыми и высокими ступенями, что подниматься по ним приходилось, почти подтягиваясь руками за перила, чувствуя, как мышцы протестуют. И они постоянно двигались, сбивая с толку, словно Академия сама решала, куда тебе позволено идти.

Я шла, почти не глядя под ноги, мысленно перебирая обрывки фраз Шико. Его слова «ищи не "как", ищи "кого"» глухим набатом отдавались в сознании, не предлагая ответа, а лишь усугубляя хаос. Эта мысль цеплялась за образы окружавших меня людей, примеряя к каждому зловещую маску. Ледяное спокойствие Ворн, фанатичная преданность Боррака правилам, отстранённая строгость Вейланда – все они могли скрывать тайну под безупречной оболочкой. Кто из них, подобно гнилому ядру, прятал под маской порядка свою истинную, тёмную суть?

Я так углубилась в себя, что не заметила, как коридор сделал резкий поворот. Я едва успела свернуть за угол, как чуть не врезалась во что-то твердое и теплое, отчего по коже пробежали мурашки.

Передо мной, словно возникнув из самой тени стены, стоял Вектор. Он заблокировал весь узкий проход своим атлетичным телом. Его руки были скрещены на груди, а на губах играла медленная, хищная ухмылка, полная самоуверенности.

– Профессор Блэкторн. Какая неожиданная и… приятная встреча в таком укромном месте.

Я попыталась сделать шаг в сторону, чтобы обойти его, но он зеркально повторил мое движение, снова преградив путь, словно это была игра.

– Вы позволите пройти? – спросила я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

– Конечно, – он сделал преувеличенно галантный жест рукой, но не отошёл ни на сантиметр, заставляя меня протискиваться между ним и холодной стеной. Когда я была рядом, он наклонился так, что его губы оказались в сантиметре от моего уха. Дыхание было обжигающе горячим, с лёгким запахом дымка, как от тлеющего костра. – Просто хотел пожелать вам спокойной ночи. Приятных снов. Надеюсь, вам не будут сниться… кошмары, связанные со мной.

– Мистер Вектор, вы себе вообще представляете, что позволяете? Это уже чересчур! – я почти не сдерживала голос, и каждая секунда его наглого присутствия доводила меня до белой горячки.

Он рассмеялся тихо и неприятно. В этом звуке слышался не просто триумф, а вкус безнаказанности, уверенность, что здесь, в этой глухой части коридора, ему дозволено всё.

– Позволяю интересоваться своими профессорами. Разве это преступление в стенах Академии?

Внезапно его взгляд скользнул куда-то за мою спину, и ухмылка мгновенно сползла с его лица, сменившись настороженностью, как у хищника, почуявшего соперника. Он выпрямился и отступил на шаг назад.

– Не заграждай проход, Вектор. Пройти нельзя, – раздался знакомый голос.

Я обернулась. В конце коридора, небрежно прислонившись к стене, стоял Каин Вейланд. Он был без мантии, только в черном камзоле, подчеркивающим его стройную фигуру. В его руках покоился старый фолиант с потрепанным корешком. Он не смотрел на нас напрямую, всё его внимание было поглощено изучением книги.

Вектор фыркнул раздраженно, но не стал спорить, признавая превосходство. Он бросил на меня многообещающий взгляд, полный намёков, и, плечом задев Вейланда с вызовом, зашагал прочь по коридору.

Я осталась стоять посередине узкого прохода, всё ещё пытаясь совладать с дрожью в коленях и яростью, кипящей внутри. Сердце бешено колотилось от адреналина. Спасибо, конечно, за вмешательство, но его присутствие для меня было таким же неприятным, как и сама ситуация с Вектором.

– Спасибо, – выдохнула я, не зная, что ещё сказать в этой неловкой тишине.

Вейланд медленно поднял на меня взгляд. Его бледно-голубые глаза были пусты.

– Я ничего для вас не делал. Я просто шёл в библиотеку, – он оттолкнулся от стены. – Но раз уж вы здесь… Зря вы сюда приехали, профессор Блэкторн. Убирайтесь отсюда. Пока не поздно, и вы ещё можете выбраться целой.

И, не дожидаясь ответа, он развернулся и ушёл, оставив меня ещё более взвинченной и растерянной. Угроза? Предупреждение? Что это было на самом деле – забота или попытка отпугнуть?

Я практически добежала до своих апартаментов, заперла дверь на все замки и, прислонившись спиной к холодному дереву, закрыла глаза, пытаясь унять дыхание. В ушах стоял звон от пережитого. Два этих мужчины, такие разные, выбили всю почву из под моих ног. Один – грубой физической угрозой, с его горячим дыханием и сильной хваткой, другой – ледяной, загадочной враждебностью, которая казалась искренней.

Мне потребовалось время, чтобы переварить произошедшее и успокоиться. Я приняла душ, пытаясь смыть с кожи ощущение горячего дыхания Вектора и ледяного взгляда Вейланда, которые оставили след, сравнимо с ожогами. Лежа в постели, я вновь и вновь прокручивала их слова в голове. Предупреждение Вейланда теперь звучало иначе, с ноткой заботы. Может, он не просто злодей, который ненавидит всех? Может, он знает что-то, что делает мое пребывание здесь по-настоящему опасным, и пытается защитить? Но тогда почему просто не сказать прямо, не раскрыть карты?

Утро не принесло ясности, но подарило некое подобие плана, вырисовывающегося из ночных размышлений. Шико сказал искать "кого". Вейланд сказал убираться. Оба совета вели к одному: самое опасное здесь – люди, с их скрытыми мотивами. А раз так, то самый прямой, хоть и безумный путь – попытаться заглянуть в бездну прямо лицом к лицу, и начать с вершины.

Марион Ворн. Ледяное сердце Академии, управляющее всем. Можно было попробовать сыграть роль неопытной, слегка растерянной профессорши, которая хочет "уточнить некоторые методические моменты, чтобы не нарушить академический регламент" и не нарваться на неприятности.

Я направлялась к её кабинету, репетируя в уме подобранные фразы, стараясь звучать убедительно, когда заметила, что дверь в её приёмную приоткрыта на палец. Из щели доносились приглушённые голоса, полные напряжения. Я замедлила шаг, а затем и вовсе замерла, прижавшись к холодной стене, чтобы подслушать.

Голос Ворн был ровным, но в нем слышались нотки холодного порицания.

– …был излишне поспешным и демонстративным. Не стоило именно так. Теперь придётся отвечать на неудобные вопросы Конклава. Фамильяр – не просто питомец. Его состояние… кричит о том что не все так просто.

Мужской голос, низкий и напряженный, ответил что-то слишком тихо, и я разобрала лишь обрывки фраз.

– …не предполагал, что он окажется там… сигнал был слишком сильным, пришлось действовать… перегнул палку с подавлением…

– Подавление должно быть чистым, – отрезала Ворн безжалостно. – Бесшумным. Бесследным. А не оставлять после себя такие… видимые последствия. Что касается самой девушки… – её голос снизился до шепота. – …маловероятно. Место слишком глубокое, а связи… оборваны. Ищите тех, кто успел что-то услышать.

Сердце у меня упало куда-то в ботинки, вызвав тошноту. Они говорили о Линде! О её фамильяре! И этот мужчина… он был причастен к её исчезновению!

Я не услышала шагов. Дверь распахнулась резко, и я едва успела отпрянуть в тень.

На пороге стоял Каин Вейланд. Его лицо было мрачным, а взгляд – таким острым, что, казалось, пронзил меня насквозь, читая мысли.

– Вы что-то хотели, профессор Блэкторн? – его голос прозвучал грубо и холодно, с ноткой раздражения.

Из-за его спины появилась Ворн, с её обычной непробиваемой маской.

– Я… хотела уточнить кое-что по программе, ректор, – ответила я, стараясь не показать дрожь.

– Сейчас некогда, – безжалостно оборвала она. – Меня ждут на заседании. Все вопросы на сегодня делегированы профессору Вейланду. Обращайтесь к нему.

И она ушла, оставив нас наедине в напряженной тишине.

– Ну? Какие вопросы? – прошипел он с насмешкой, скрестив руки.

– Внезапно все прояснилось, – ответила я с натянутой вежливостью и ушла, чувствуя его взгляд у себя на спине, как укол.

С этим тяжёлым грузом мыслей я и пришла на утреннюю планерку, которая с первых же минут стала невыносимой. Вейланд, ведя её, был до невозможности придирчив ко всем, но ко мне – особенно, словно вымещал накопившееся раздражение.

Мойра, сидевшая рядом, наклонилась ко мне:

– Что это на него сегодня нашло? И к тебе, кажется, прицепился особенно.– Может, ревнует, – с хитрой улыбкой шепнула она. – Видел, как Вектор вокруг тебя крутится, и решил показать, кто здесь главный.

Мы переглянулись и тихонько хихикнули, пытаясь разрядить атмосферу. Вейланд резко оборвал доклад и устремил на нас свой леденящий взгляд, полный неодобрения.

– Есть что-то смешное, профессора? Или вы нашли способ бороться с эрозией защитных барьеров с помощью неуместного веселья?

Веселье мгновенно испарилось, оставив неловкость.

Я сидела, чувствуя на себе взгляды коллег, и пыталась сосредоточиться на оставшейся части планерки, но мысли уже унеслись вперед – к предстоящей лекции в группе Вектора, где меня ждала новая порция напряжения.

После собрания я вышла в коридор, все еще раздраженная придирками Вейланда. Шаги эхом отдавались по каменному полу, а в голове крутились обрывки подслушанного разговора с Ворн – "подавление", "девушка", "нити". Вейланд часть головоломки? Но времени на размышления не было: аудитория ждала, и я чувствовала, как растет предчувствие беды, особенно с Вектором, чей "интерес" после вчерашнего стал ощущаться как угроза. Я вошла в класс, расправила плечи и начала лекцию, стараясь игнорировать его присутствие.

Лекция в группе Вектора прошла под знаком тотального напряжения. Я чувствовала его тяжелый, изучающий взгляд на себе. Когда прозвенел звонок, я поспешно начала собирать вещи, в надежде на то, что успею уйти первая. Но он подошел слишком быстро.

– Интересная лекция. Не могли бы пояснить? – он приблизился нарушая личную границу, его пальцы случайно коснулись моей руки.

Я резко дернула руку назад. Но в пустой аудитории его лицо изменилось. С насмешливого оно стало серьезным, голодным. Он двинулся еще ближе с пугающей быстротой. Его рука с железной хваткой сомкнулась вокруг моего запястья, он дернул меня к себе, прижимая за талию второй рукой. Я оказалась в ловушке, не в силах вырваться.

– Интересная была лекция, профессор, – прошептал он срывающимся, одержимым шепотом. – Очень… очень интересная.

– Отпустите! – я рванулась, пытаясь высвободить запястье, но его пальцы сомкнулись стальным обручем. Он наклонился, и почти дотрагиваясь губами до моего уха. Он продержал меня так несколько секунд, а затем начал отпускать – медленно, почти нехотя, разжимая пальцы один за одним, словно давая мне прочувствовать каждое мгновение освобождения. И только убедившись, что я полностью прониклась его властью, он развернулся и ушёл, не оглядываясь.

Я осталась стоять с трясущимися руками и с отчетливым ощущением ожога на запястье.

Следующие несколько часов я провела в своей комнате, пытаясь прийти в себя. Ярость и страх боролись во мне. Но к вечеру я обрела твердую решимость. Я должна была идти в эту башню. Страх перед Вектором и враждебность Вейланда только подливали масла в огонь.

Дождавшись глубокой ночи, я выбралась из своих апартаментов. Западное крыло было заброшенным и темным. Лестница наверх была узкой, крутой и шаткой. Сердце колотилось и дрожь от этого поднималось в самое горло.

Наконец я достигла площадки под куполом башни. Дверь была не заперта. Я толкнула ее, и та со скрипом отворилась.

Комната была маленькой и абсолютно пустой. Лунный свет лился из узкого окна. Никакого «юноши» здесь не было. «Неужели меня так нагло обвели вокруг пальца?» – пронеслось в голове, и по телу разлилась жгучая досада. Этот старый лис выставил меня полной дурой.

Воздух в центре комнаты застыл, превратившись в плотное, незримое желе. Свет от луны померк, будто его поглотила внезапно наступившая зима. Из этой ледяной пустоты что-то начало вытягиваться и выворачиваться наружу. Из этой дрожащей мутной субстанции медленно, с неторопливой неотвратимостью, начала проступать форма. Очертания сперва были смазанными, как в испорченной фотографии, но вот проступили контуры головы, плеч, туловища, виднелась человеческая фигура, но лишенная всего, что делает человека живым. Это был призрак, принявшее облик юноши в истлевшей, давно забытой форме. Его лицо, мертвенно-бледное, казалось высеченным из льда и лунного света, а в широких, неподвижных глазах застыла бездонная печаль и вечная тоска загробного мира, глядя из которого, он видел лишь живых и завидовал каждому нашему вздоху.

Я застыла на пороге.

Призрак медленно повернул ко мне голову. Его губы медленно шевелились, в моей голове прозвучал тихий, эхом отдающийся голос.

– Ты тут новенькая? Я услышал твой звук. Он… другой. Тихий. Глухой, в нем нет магии.

Я кивнула, не в силах говорить.

– Я слушаю, – продолжил он. – Это все, что я могу. Слушать звуки этого места. Недавно я услышал новый звук. Девушку. Её голос был похож на ветер и звон хрусталя. Она была напугана. Очень напугана, её крик отдавался эхом.

Линда. Это точно она.

– Где? – выдохнула я.

– Звуки…нельзя показать на карте. Я только знаю, что она была где-то здесь. В этих стенах. А потом… её звук внезапно изменился. – Исчез? – нетерпеливо спросила я.

– Нет. Он… именно изменился. – Призрак помедлил, его форма колыхалась. – Сначала был крик. Очень тихий, но очень острый. Потом… его поймали. Закрыли. Заточили.Я замерла, стараясь понять. – Не оборвался? – уточнила я. – Заточили? Но как? – Я не знаю деталей. Но точно чувствую, что не исчез. Он есть. Но он… не здесь. Он в глухой ловушке. Глубоко. В самых старых камнях, под нами. Он просто… есть. Тихий, ровный, мертвый звук. И от него исходит ужас. Постоянный, ужас. – А ты сможешь мне показать, где это? – спросила я, шагнув ближе, с надеждой в голосе.

Призрак покачал головой. – Нет, я не могу покинуть эту башню. Я не из тех, кому позволено бродить свободно. Мои пределы, в этой комнате, где я умер когда-то. Но… – он помедлил, его глаза вспыхнули слабым светом, – я могу помочь иначе. Я соберу эхо её звука в это. – Его полупрозрачная рука протянулась, и в воздухе материализовался маленький кристалл, пульсирующий слабым серебристым светом. – Возьми. Этот "эхо-камень" – часть меня, отголосок моих сил. И эхо голоса той девушки. Он не покажет путь напрямую, но в туннелях он начнет вибрировать сильнее, когда ты приблизишься к цели. Следуй вибрации – она как компас в этой холодной тишине. Но будь осторожна: он может привлечь внимание тех, кто слышит звуки, как я. И он ослабнет со временем, так что не медли.

Я осторожно взяла кристалл – он был холодным, и слегка гудел в ладони.

– Но почему они не уничтожили ее душу. А спрятали. Зачем? Почему такая жестокость? – не переставала задавать вопросы я.

Этот камень – всё, что я могу дать. Ответов у меня нет. Используй его мудро, надеюсь ты не присоединишься к нам в вечном молчании. Хотя, признаться, я был бы не против компании.

Холодный ужас сковал меня.То что сделали с бедной Линдой, это было хуже, чем смерть. Это была вечная пытка. Ее душу заточили в каком-то артефакте, и спрятали в туннелях под Академией.

Я смотрела на призрака, и мне было невыносимо жаль их обоих. Его – вечно юного и одинокого стража, слышащего чужие муки, и ее – замурованную в вечном молчании.

Теперь у меня была не просто загадка. У меня была цель. Ее нужно было найти. И освободить.

Спускаясь по темной лестнице, я была так поглощена этим ужасающим открытием, что не сразу заметила темную фигуру, ожидающую меня внизу, в тени арки.

Каин стоял, скрестив руки на груди. Его лицо было скрыто тенью, но в его позе читалось ожидание.

– Нашла то, что искала, профессор? – его голос прозвучал тихо, но явственно в ночной тишине.

– Вы?! Вы что, следите за мной? – Я вздрогнула и ответила вопросом на вопрос.

– Я делаю то, что должен. А вы идете по краю пропасти. Я чувствую это. – Он сделал шаг вперед, и лунный свет упал на его лицо. Оно не выражало гнева. Скорее… усталое напряжение. – Что вы нашли там наверху? Что-то в его тоне остановило меня от язвительного ответа. Это не было допросом. Это было похоже на… попытку понять.

– Вы сказали, что я не должна была здесь появиться, – сказала я вместо ответа. – Почему? Вы знаете, что здесь происходит? Вы знаете о девушке, которая исчезла?

– Некоторые двери, будучи открытыми, уже невозможно закрыть, – произнес он. – Некоторые знания… ломают. Вы не понимаете, во что пытаетесь играть. Его лицо дрогнуло. Обычная ледяная маска дала трещину, и на мгновение я увидела в его глазах нечто неуверенное, почти мучительное. – А вы понимаете? – бросила я ему в лицо. – Вы часть этой игры?

– Убирайтесь, пока можете. Это последнее предупреждение. Он отвернулся. И на этот раз в его словах не было ни угрозы, ни высокомерия. Была странная, почти отчаянная искренность. Он повернулся и растворился в темноте, оставив меня еще с одной мучительной загадкой.

Каин Вейланд не был просто стражем порядка. Он был чем-то напуган. И, кажется, он пытался меня спасти. Но от чего?