Наследница тёмного мага. В объятиях тьмы

Пролог.

Наслаждаясь приветливым солнышком, Элгианта закинула голову на встречу лучам. Лёгкий ветер шуршал ветвями вишен, покачивал макушки леса. Неподалёку, на лужайке, играли в догонялки её муж, Авандер, и дочка Мусони. Малышка заразительно смеялась, и от этого губы Элгианты невольно растянулись в грустной улыбке. Три года пролетели как незаметно, и она только свыклась с новой ролью. Добрина села рядом со снохой, прищурившись от солнца.

– Ты хотела что-то обсудить со мной?

Кивнув, Элгианта перестала улыбаться и прикусила нижнюю губу. Вид её тут же сменился с безмятежного на обеспокоенный. Она долго собиралась поговорить со свекровью, ведь разговор требовал решительности и дальнейших действий.

– Не знаю с чего начать…

– С главного. Нам с тобой не в первый раз распутывать нити запутанных задачек.

Добрина улыбнулась нежной материнской улыбкой, и всё её лицо покрыли мелкие морщинки. Она – сам свет, но Элгианта не могла улыбаться в ответ, её тяготило решение, что принято, вне зависимости от слов свекрови.

– Я всё пыталась понять, когда произойдёт непоправимое, но будущее постоянно меняется. Обсуждала увиденное с пифиями и оракулами, но они не могут дать чёткого ответа. Ко всему они не видят так далеко.

– Тогда, если эти события ещё не завтра, почему ты так взволнована? Может, правильно будет успокоиться и не терзать тебя некоторое время? – улыбнулась Добрина, по-матерински взяв в ладонь руки Элгианты. – Посмотри на дочь. Она в безопасности только рядом с вами. Магия не угрожает ей, если, конечно, и я не растеряла навык. Впрочем, судя по Авандеру, остатки моих сил ещё работают на качество.

Заставив себя грустно улыбнуться, как обычно делают, прощаясь, Элагианта удержала руку Добрины в своих и серьёзно посмотрела ей прямо в глаза, и это действие привело пожилую женщину в волнение.

– Хорошо, что на Мусони наложена ваша печать, это даёт нам гарантию безопасности, и я могу быть уверена, что тот ужасный портал сотворит не моя дочь. Только наследница Сиа способна на такую мощную меж пространственную магию. Остаюсь только я и Кейлис. Мне известно где Кейлис сейчас, и я собираюсь сковать её. Сделаю это очень скоро, во время парада планет.

Добрина вздохнула, предчувствуя бурю и посмотрела на сына и внучку. В них хоть и текла магическая кровь, но они об этом не догадывались. Магия, порталы, печати и пророчества – всё это для них тайна, которую в полной мере знают лишь Добрина и Элгианта. Как старые друзья, они много лет прячут маленький секрет в запертом ящике, поклявшись, что родные никогда не ступят на этот путь.

Любовь слепа, но порой она раскрывает перед сердцем новые горизонты. Решаясь на новое откровение, Элгианта прикусила нижнюю губу:

– Я не стала держать от него в секрете шаг, на которой должна пойти. Авандер всё узнал.

– Но зачем?! – округлила глаза Добрина.

– Он умен, наблюдателен и давно подозревал. Мои постоянные отсутствия и передвижения магическими каналами… в общем, я была не осторожна. Авандер с легкостью и пониманием отнёсся к этой новости.

– Но, надеюсь, ты не рассказала о моей связи с магией?

– Конечно нет. Только о себе. Добрина, всё в порядке, я справлюсь.

Снаружи она выглядела решительно, но голос выдавал волнение, руки холодели, несмотря на прекрасную погоду. Добрина читала её сомнения, и сама начинала переживать.

– Тогда почему ты встревожена?

– Решение… Необходимо запереть сестру, на срок, пока не пройдёт опасный период. Мусони останется с вами, а после мы заберём её.

– Авандер, разумеется, отказался отпустить тебя одну? – догадалась Добрина, вздохнув.

Прикусив нижнюю губу в беззвучном сомнении, Элгианта осторожно кивнула.

– Можно пожилой женщине дать тебе мудрый совет?

Снова кивнув, Элгианта внимательно посмотрела в голубые глаза Добрины – в них читался опыт прожитых лет и безграничная доброта.

– Не стоит недооценивать Кейлис. Возможно, твоя сестра и не столь одарённая, но от природы ей досталось ровно столько же, сколько и тебе. Попытайся поговорить с ней. Договориться. Применение силы, к тому же, магии – ответственный шаг. Делая его, нужно помнить о тех, кто любит тебя и ждёт дома.

Она погладила Элгианту по пепельно-русым волосам и нежно обняла. В своё время, Добрине пришлось сделать похожий поступок, пойти против своей крови, но отголоски того решения ещё много лет будут её спутниками.

Глава 1. Обитель спокойствия.

Сквозь оглушающую тишину пробивались едва слышимые звуки, похожие на стук. Очнувшись от бесконечного сна, Мусони ещё какое-то время лежала с закрытыми глазами и прислушивалась. Она медленно открыла глаза, озираясь вокруг – ничего из окружающей обстановки не было ей знакомо. Она на кровати в полукруглой комнате с куполообразным потолком, который венчалет огромная золотая люстра. Иссиня-фиолетовые стены богато украшены золотыми сводами и колоннами, с узорами и завитками. Они мягко мерцают в свете люстры и свечей, обильно расставленных на длинном декоративном столе. Убранство комнаты роскошно, может ли это значить, что это дворц короля? Только вот как путь сюда не оставил следов в её памяти? Убедившись, что рядом никого нет, Мусони осторожно спустилась с кровати и, босая, подошла к высокому остроконечному окну. Сквозь вечерние сумерки просматривался незнакомый пейзаж и всё вокруг укрыто хорошим слоем снега. Еще недавно шел проливной дождь, превращая всё в кашу из грязи и месива, и когда погода успела смениться на зимнюю?

Нахмурившись, Мусони потерла кончиками пальцев переносицу, стараясь восстановить последние события. Неожиданно подсознание выдало странный фрагмент.

Сон, в котором Лорд Обелиск пытался выяснить информацию о воре, затем разрушение лаборатории… Однако к ним подмешано какое-то иное, расплывчатое воспоминание, которое не хотело смешиваться, и вспышками мелькало в сознании.

Откуда-то взялся гул криков, шум и треск пылающего огня, и едкий запах дыма как будто все ещё комом стоит в горле… Не понимая, она нахмурилась ещё сильнее, эти ощущения слишком яркие для сна. Продолжая копаться в своей голове, внезапно что-то больно кольнуло изнутри, заставив ссутулить спину, а тревога душила, не давая кислорода лёгким.

– Оскар…

…Огонь, крики и взрывы, а среди всего безумия его лицо…

Руки её затряслись, а горло сводило – в поисках воды она осмотрела комнату ещё раз и быстро подошла к столику с графином, залпом осушив стакан. Висевшее напротив зеркало отражало её озабоченное лицо: на бледной, почти прозрачной коже не видно даже губ, которые обычно краснели насыщенно алым, а потухший взгляд дополнен серыми ореолами. Телесное платье-комбинация добавляла образу нотку сумасшествия. Болезненный вид своего лица Мусони не тревожил так сильно, как воспоминания, в котором Оскар в смертельной опасности.

– Нет, это просто сон…

Ей срочно необходимо доказательство, что Оскар жив.

Откуда-то из-за закрытой массивной двери, обильно украшенной золотом, по-прежнему монотонно раздается стук. Легонько коснувшись ручки, Мусони медленно раскрыла её, благодарная свыше, что та не скрипела.

Широкий коридор пустовал, и слабо освещался голубоватыми настенными огнями. Противоположная стена сплошь витражное окно, за которым метель танцевала с ветром, красиво освещаясь фонарями снизу. Здесь значительно холоднее, чем в комнате, и кожа Мусони мгновенно отреагировала ордой мурашек – тонкое платье на бретелях совсем не греет.

Здесь никого нет, абсолютная тишина, нарушаемая стуком откуда-то слева. Мусони не спеша пошла на звук, беззвучно ступая босыми ногами по ковру. Извиваясь дугой, коридор вливался в просторный круглый зал с двумя изогнутыми лестницами. Подойдя к перилам, она огляделась – никого, только несколько глубоких кресел и круглый стол, стены с арочными углублениями, в каждой из которых резная дверь.

Неужели дворцы настолько безлюдны? По меньшей мере, хоть где-то должна стоять охрана.

Стук отчетлив, он исходит от одной из дверей. Сложа руки на предплечьях, чтобы хоть немного унять дрожь, Мусони спустилась по лестнице – здесь оказалось ещё холоднее, чем наверху. Окна и двери заперты, но откуда-то сильно сквозит морозным воздухом, и судя по свисту ветра, от одной из арочных дверей. Ни одна из них не поддалась – заперто.

Находясь так близко, слышно, что этот звук создан чем то, что висит по ту сторону двери и бьётся от порывов ледяного ветра, который сквозит из всех щелей.

Вдруг, откуда-то сверху раздался отдалённый крик, или, вернее сказать вопль, что-то среднее между ними. Непонятный возглас, издаваемый то ли человеком, то ли зверем, но настолько пронзительный, что волосы на голове зашевелились и Мусони напряглась. Нарушая тишину, кто-то спешил по коридору, и шаги его отражались эхом. Стараясь остаться незамеченной, она спряталась за одной из колонн и в тот же момент по лестнице быстрым уверенным шагом пробежал высокий мужчина. Он не заметил Мусони, зато она узнала его, и страх осознания ломал изнутри.

В том мужчине она узнала правую руку и верного спутника – Мордред.

Стены вокруг превратились в мрачную и давящую клетку, а воздух стал плотным и удушливым. Она не в замке короля – это резиденция Лорда Обелиск.

К их последней встрече во сне, цеплялись неясные образы. Лорд нес её на руках, среди огня и дыма, среди криков, а мимо мелькали вспышки искр, всполохи языков пламени, среди которых пропал образ Оскара. Как ни пыталась, дальше воспоминания обрывались.

Дрожь усилилась, но больше от злости, чем от холода – здесь нет союзников, одни враги; нужно бежать, необходимо найти выход. Она вернулась обратно к своей комнате, оставив Мордреда позади, и оглядела другую часть искривленного коридора. Он расходился надвое, а в стене впереди возвышались огромные двери.

Найти выход кажется сложнее, чем описывается в книгах – у этих коридоров со множеством дверей вообще есть конец? Что выбирать на распутье – лево или право? Проклиная свою нерешительность, Мусони наконец выбрала путь, ведущий направо по коридору, где виднелась лестница.

Она перешла на лёгкий бег – сердце предательски сбивало ритм и не верило в успех; неожиданно пришлось застыть – одна из дверей открылась. Прятаться некуда – коридор совершенно пуст, за исключением нескольких старинных ваз. Жаль, что Мусони не обладает энтроопией, как Шпионифус, тогда можно было уменьшиться и спрятаться мышью в любом месте. Навстречу ей вышла горничная и заметив Мусони, она только низко поклонилась и ушла.

«Повезло, кажется я не пленница, раз она не подняла шум», – решила Мусони, провожая служанку взглядом. – «Вдох – выдох. Нужно успокоиться, и не подавать вида, хотя бы перед слугами».

Едва она успела вновь возобновить настрой на побег, как громкий знакомый голос заставил её остановиться, ударив по спине словами, словно огненным хлыстом:

– Я вижу, тебе лучше?

Сзади – он стоит в нескольких шагах от неё, а в голосе явная усмешка. Кожа покрылась огромными мурашками, словно облитая ледяной водой. Мусони нехотя повернулась – высокие двери распахнуты, в них стоит Лорд, скрестив руки и подперев подбородок.

Ещё раз глубоко вздохнув, Мусони придала своему выражению лица дружелюбный вид, и попыталась настроиться на беседу. Для начала ответить на странный вопрос.

– Мне значительно лучше.

Волосы Лорда зачесаны назад слегка небрежно, некоторые пряди падают на лицо, которое отражает удовольствие каждой чертой – от кривоватых изогнутых улыбкой губ, до прищуренных фиолетовых глаз. Одетый в чёрный костюм, одна рука как всегда в перчатке и с перстнями, а другая голая. Перстни загадочно отсвечивают в полумраке коридора – амулеты, благодаря которым можно не только потерять власть над своим телом, но и лишиться некоторых чувств. Осмотрев девушку снизу-вверх, Обелиск пальцем подозвал её к себе, не переставая улыбаться.

– Ты ведь не сбежать пытаешься? – спросил он, когда Мусони покорно подошла.

– Сбежать? – повторила она, делая невинное лицо.

В ответ Лорд закатил глаза, а по его лицу пробежала тень раздражения. Он перестал улыбаться и со всей серьёзностью продолжил, глядя свысока из-под густых ресниц:

– Разумеется ты искала выход! Можно не спрашивать, это слишком очевидно, но сейчас ты внимательно выслушаешь меня. Впредь не совершай подобной глупости – ты не можешь сбежать, благодаря блестящему заклинанию, которое связывает тебя с этим местом. Попытка бегства будет стоить тебе жизни. Уяснила?

Коротко кивнув, Мусони сжала холодные пальцы в кулак – всё-таки, она пленница. Не стоит делать лишних движений, чтобы Лорд не применял чары перстней.

– Прекрасно, ты голодная? – довольно кивнул в ответ Обелиск, предлагая девушке свою руку. – Предлагаю поужинать вместе, а потом я проведу для тебя экскурсию по моей Обители спокойствия.

«Моя долгожданная игрушка», – внутри Обелиска бушевало победное пламя.

Может дело в интонации, или в мимике, насквозь пропитанной приторной слащавостью, но от Лорда эти простые слова звучат двусмысленно и со скрытой угрозой. Подавляя отвращение, Мусони держалась его руки, и опустила взгляд, стараясь не замечать, с каким обожанием её рассматривают.

Они вошли в зал, наполненный потрясающими ароматами горячих блюд, которые с первых нот разжигали аппетит.

– Не переживай за этикет, и не обращай на меня внимания.

Сказав это, он галантно усадил её за стол, а сам с удовольствием принялся поглощать ужин, не сводя с гостьи внимательного взгляда. Слуги подносили новые изысканные блюда и следили за тем, чтобы бокалы не пустовали. Стараясь не показывать раздражения, Мусони молча гадала, сколько дней она находилась во сне. Желудок сузился до размера наперстка и едва прикоснувшись к пище, она тут же ощутила сытость.

Ковыряясь вилкой в блюде, она рассматривала скромный интерьер зала – светлые стены, чёрные акценты. Минимализм и сдержанность. Зал не вызывает совсем никаких эмоций. Заметив это, Обелиск спросил:

– Нравится Обитель спокойствия? Хотя, это всего лишь обеденный зал, ты ещё ничего не видела.

– Как давно я здесь? Не помню, как попала сюда и где остальные.

– Ты здесь одна. Сроком два дня. Больше здесь никого нет и не было, – Лорд наколол на вилку разнообразие зелени и с хрустом прожевал. – Ты. Моя. Долгожданная. Гостья.

Лицо Обелиска приобрело оттенок удовольствия от собственных слов, а Мусони старалась скинуть их с себя, незаметно подергав лопатками. Куда делся Оскар…

– И как же я попала сюда?

Вопрос остался открытым, неожиданно появился Мордред и наклонился над ухом Лорда. Сказанное осталось не услышанным Мусони, но лицо хозяина накрыла мрачная тень. Словно пуля, острый и колкий как игла взгляд, внезапно пронзил её. Она кожей почувствовала свою вину, хотя, вроде ничего ещё и не сделала.

– Переведи на другой этаж, – ответил Лорд, не сводя с гостьи мрачных глаз, ставших багрового оттенка.

Склонив голову, Мордред скрылся за дверью и звук его удаляющихся шагов вскоре стих. Хорошо, что Мусони уже покончила с ужином и теперь могла не переживать из-за нагнетающей тишины под тяжестью взгляда Обелиска. Она отодвинула тарелку и невинно спросила:

– Что-то произошло?

Как оказалось, интуиция её не подвела. Голос Лорда звучал отрывисто и резко:

– Отголоски твоих неверных решений. Твоя ложь из прошлого вылилась в муки. Причем, сразу для нескольких людей.

Про какую ложь говорит Лорд? О той, что Мусони злоупотребляла по велению Тома? Хотя какая теперь разница. Врать или нет – личный выбор каждого, и недавно сказать твёрдое «Нет» ей не составляло труда. Видимо с тех пор Мусони стала хуже, возможно она растеряла часть сильных качеств, которые определяли её как порядочного человека, а за ошибки всегда приходится расплачиваться. Она не меньше виновна.

– Мне ещё раз просить у вас прощения? – спросила она, и не надеясь на положительный ответ. – Хотя, чего стоят простые извинения? Вам не хуже меня известно, что поступки громче любых слов. Я не могу изменить прошлого, впрочем, как и вы.

Последние слова прозвучали с явной обидой и обвинением, и губы Лорда изогнулись в снисходительной ухмылке. Раз зашла речь о раскаянии, можно немного поиграть на этих клавишах.

– Возможно ты ещё можешь исправить ситуацию. Помнишь воровку, которая помогла тебе сбежать?

Проблем с памятью не обнаружено – Мусони тут же вспомнила Анэль, и её почти героический поступок. Слова Лорда из последнего сна были так же ярки, будто слышала их пару минут назад: «Он обещал, что поймает её. Неужели поймал?»

Словно читая её мысли, ухмылка Обелиска стала шире и, обнажая клыки, он откинулся на спинку стула. От его уверенного вида по спине девушки пробежала холодная волна – неужели он действительно преуспел? Он обещал пытки, и ужасную смерть…

– Помнишь, я обещал, что поймаю и уничтожу эту дрянь? Как жаль, что ты не стала сотрудничать. Я великодушно предлагал уникальную возможность оставить всех целыми и невредимыми. Знаешь, крики врагов – слаще музыки для моих ушей. Но не переживай о своем решении. Мы справимся с последствиями, и всё снова станет как прежде, а они будут и дальше петь мои любимые композиции в мучительных криках…

«Криках» …

Сжимая кулаки, Мусони как сейчас слышала крик, эхом разносящийся по коридорам… Неужели это Анэль? Во сне слова Лорда выглядели как пустые угрозы, но теперь все иначе. Она пострадала из-за ее упрямства, стала жертвой нерешительности Мусони. Нужно было выбрать сотрудничество, пока еще был выбор…

Вглядываясь в её терзания, Лорд улыбнулся:

– О чем задумалась? Сожалеешь? Или, может быть, чувствуешь вину? Хотя нет, скорее всего ты злишься. На себя, на меня, но больше, конечно же, на себя. В любом случае, у тебя на это вся ночь впереди. Сегодня у меня появились вопросы поважнее, – он указал на дверь плавным движением руки, и та медленно раскрылась. – Сопроводить тебя до комнаты, или запомнила дорогу?

Поджав губы, Мусони встала из-за стола и, еле слышно поблагодарив за ужин, быстро вышла. Скривив рот, Обелиск кивнул ей в ответ и проводил взглядом. Отпустить её в одиночку сейчас – своего рода проверка.

Скрывшись за углом, Мусони сбавила шаг, усмиряя сердцебиение, которое выплясывало в груди чечетку. Стоило проверить гипотезу с Анэль, но сделать это нужно незаметно. Главное не торопиться, но с другой стороны промедление может стоит ей жизни…

Минуя дверь в свою комнату, она дошла до круглого зала с лестницами, ведущими к запертым дверям, и остановилась. Оглушающая тишина. Идти дальше сейчас не разумно и не покидало ощущение, что именно такого шага и ждет от неё Обелиск.

Нет, не сегодня.

Стоит подумать, как наладить контакт с Лордом, как убедить его не убивать Анэль… При мысли, о дружбе с Обелиском, Мусони выворачивало наизнанку. Справившись с чувствами, она пошла назад, но оказавшись перед дверью застыла – из глубин резиденции вновь раздался тот самый пронзительный крик. Ноги сорвались с места – Мусони кинулась к лестницам, и крик становился все ярче, он приближался к ней так же быстро.

Все внутри сжалось в крохотный комок и с грохотом оборвалось от увиденного.

С каменным, ничего не выражающим лицом, Мордред тащил кого-то с накинутым на голову мешком. Руки пленника связаны и имеют болезненную худобу и бледность, а по силуэту и одежде легко предположить, что это женщина. Заметив Мусони, лицо Мордреда не отразило ни одной эмоции, он равнодушно тащил пленницу дальше. Женщина издала новый вопль, и пусть её тело сопротивлялось слабо, зато голос оглушал. Встряхнув как собачонку, Мордред поднял её с неведомой силой за ворот со спины и потащил вниз. Сопротивления на короткий срок угасают, а внизу лестницы пленница издаёт новый вопль и чуть сильнее обычного сопротивляется всем телом. На несколько секунд она высвободилась из рук Мордреда, падает ниц, теряя опору под ослабевшими ногами.

В этот момент Мусони холодеет – из-под мешка вываливается прядь огненно-рыжих волос. Ошарашенная, потерявшая контроль, она молча смотрит за процессом, страшась вмешиваться, но одновременно чувствуя, что её бездействие – большая ошибка.

Она холодеет ещё сильнее от прикосновения рук на своих плечах. Прикосновение, от которого по шее в мозг пробежал электрический разряд. Вздрогнув, Мусони не оборачивается, ведь из глаз ручьём льются слезы, а невозмутимое лицо Обелиска сейчас самое мерзкое, что можно представить.

– Ты плачешь? – сухо произнёс он. – С чего бы? Не думал, что ты настолько чувствительная.

Скинув с плеч руки, Мусони отошла на несколько шагов и с неприкрытой злобой взглянула на него, её голос дрожал от слез:

– Что вы с ней сделали?!

Лорд призадумался, а потом хитро посмотрел на бурю, охватившую всё тело его гостьи.

– С ней? – невинно спросил он, мягко кивнув и приподнятой бровью указывая в сторону процессии.

– Да, вы сковали её!

– Разве она тебе кажется знакомой? – с той же интонацией спросил Лорд, прищурившись. – Или ты по всем так убиваешься?

– Она…это же… – Мусони осеклась.

Прикусив язык, она замолчала и задумалась. Лорд задаёт наводящие вопросы, но зачем? Развлечься, или же это словесная ловушка? Она пыталась читать его, но мастера масок невозможно провести.

Почувствовав, что прокололся, Обелиск тут же сменил тактику. Он многозначительно прищурил глаза и начал рассуждать вслух, нащупывая связь:

– Значит, есть кто-то, кто тебе настолько дорог, что ты льёшь слёзы при одном лишь виде? Виде чего? Волосы… У того человека рыжие волосы?

Стоило поучиться одевать маски, ведь у Мусони всё на лице написано, и сейчас по ее испуганным глазам Лорд видел, что угадал. Он помахал в воздухе пальцем, словно утверждая свою догадку, а потом развернулся и медленно пошел назад, задумчиво проговаривая в пол голоса:

– Рыжие волосы…

Смахнув с глаз слезы, Мусони посмотрела вниз – пока она разговаривала с Лордом, Мордред и его пленница уже скрылись за одной из дверей, но за какой именно осталось загадкой.

Вернувшись в свою комнату и рухнув на кровать, она уставилась в потолок. Фраза, засевшая на губах у Лорда, не давала покоя. Почему он прицепился к этому? Значит ли это, что пленница не Анэль? Неприятное ощущение от увиденного не давало расслабиться, и сходство со знакомой девушкой тоже. Если это она, то куда утащил ее Мордред, что с ней станет теперь? Лорд уже почти замучал её, и дальше вряд ли сжалится.

Фраза Лорда эхом звучала в ушах снова и снова: «Твоя ложь вылилась в муки, причем, сразу для нескольких людей», – это об Анэль? Вот только для нескольких людей… Неужели в их числе может быть Оскар? Где же они? Вместо того, чтобы гадать, нужно просто узнать напрямую, что имел ввиду Лорд. Дружить, сотрудничать, пока не поздно.

Сквозь тишину в глубине коридора снова раздавался стук, а за окном завывала снежная буря. Сна ни в одном глазу. Да и как тут вообще можно спать?! Мусони заходила по комнате, бросая на своё отражение недовольные взгляды. Понимание дружбы с Лордом никак не вязалось. Его интерес к ней абсолютно не дружеский. Дружить и предать себя, наступить себе на глотку, пойти на всё, на любые его требования… Спустя некоторое время она остановилась, в задумчивости заглядевшись на медальон. Какой толк от магии, если она не может в миг решить все её проблемы?!

Проблемы.

Мусони усмехнулась себе в лицо. Прямо сейчас, возможно, Анэль связана и её пытают! Смутные образы плохо вяжутся с благополучием Оскара, а бедняжка Мусони мучается от голоса совести, жалея своё положение. Том пропал, хотя обещал защитить и быть рядом. Вот только его исчезновение связано с балом… И снова Лорд. Проклятый Обелиск! Словно паук, расставил свои липкие сети и теперь наслаждается мухами, которые в жалких попытках брыкаются, дёргают лапками и жалобно жужжат.

Ночь обещает быть мучительно долгой.

Подойдя к окну, она ушла в глубокие раздумья, раз за разом то обвиняя себя, то жалея. Осознание собственного бессилия накладывало такой груз на плечи, что невольно она сгорбилась, подперев плечом откос. Снежная буря, словно танцовщица, крутилась и пела, выводя загадочные фигуры в воздухе. Ненадолго, буквально на мгновение, Мусони залюбовалась и немного отвлеклась от тяжёлых мыслей, слушая знакомую с детства мелодию снега и ветра. Такие снега бывали только в Окулиусе…

Внутри раздался чей-то знакомый голос, мудрый, спокойный и рассудительный:

«Чудесные моменты, порой незримые, но вечные, связывают все вокруг невидимой нитью. Пока люди бегут, загнанные в ловушке быта, вода неспеша течет в ручьях и реках, дожди льют, наполняя их, ветер шелестит и ласкает листву, а зимой танцует снежный вальс».

– Мусони, милая, – мягкий, до боли знакомый голос прервал размышления.

Обернувшись, она замерла в который раз за сегодняшний вечер. Комната, окружающая её, изменилась, но это не главное… Перед ней, точь-в-точь из детства, стояла у двери и улыбалась её покойная бабушка. Свежая, здоровая – она выглядела так, когда Мусони было лет семь. Не веря своим глазам, она перестала дышать, пока бабушка сняла с головы платок и смахнула с плеч снег. Он с лёгким стуком коснулся пола и уже начал таять.