Наследница тёмного мага. В объятиях тьмы

Глава 2. Обитель спокойствия. То, что казалось очевидным.

На другой день, как и обещал, Обелиск провёл для Мусони подробную экскурсию по резиденции. Начали с южного банкетного зала. Он широкий, светлый и рассчитан на большое количество гостей – тем более нелепо сидеть вдвоем за таким огромным столом. Словно какие-нибудь короли.

– Ты плохо спала? – почти заботливо спросил он.

– Нет. Я вообще не спала.

Обелиск придвинул фонтан из необычных фруктов и аккуратно украсил её блюдо каким-то янтарным плодом.

– Съешь, придаст сил.

Видя упрямство, с которым Мусони ковырялась в еде, Лорд добавил, поигрывая перстнем:

– Давай договоримся, или ты ешь добровольно, или я напомню тебе о своих друзьях.

Одного напоминания хватило, её тарелка очень скоро оказалась пуста.

После завтрака они прошли до строгого кабинета Лорда, оттуда в широкий зал, рассчитанный на приём большого количества гостей, очень похожий на зал, где проходил последний бал. Воспоминания нахлынули, но Мусони тут же скинула их, стараясь сохранить невозмутимость. В Обители спокойствия нашлось место залу для магических тренировок, наподобие того, что в академии под озером. На одном из этажей находится огромный комплекс с бассейном и различными парными, и Лорд уточнил, что Мусони имеет право свободно посещать его, когда пожелает.

Судя по расслабленному тону Лорда, на ней и правда сильное заклинание. Он вводил её в курс дел резиденции, объяснял, как работают магические замки – и ни разу не переживал, что она посмеет сбежать. Теперь Мусони знает, где парадный вход и задний выход в сад, деревья которого сегодня покрыты белейшими воланами снега. Вчерашняя вьюга оставила после своего танца прекрасные узоры и наполнила зимний сад особенной магией.

Экскурсия сопровождалась подробными комментариями Лорда, но Мусони слушала его в пол уха, радуясь, что пока день проходит мирно-ровно, и он ведёт себя отстраненно, а перстни не касаются её воли. Она ждала удобного момента, чтобы поговорить о своих друзьях, и потому, не смотря на великолепие резиденции, всё вокруг выглядело блеклым и пресным, не вызывая интереса.

Многое здесь держалось на магии – например, голубоватое освещение коридоров, или свечи, которые вспыхивали, едва раскрывалась дверь спальни. Всё держалось на эфире Лорда, осознавая это, Мусони не могла не восхититься про себя – он и правда сильный маг.

Одно крыло резиденции полностью отведено под гостей, а так как Мусони единственный гость, все остальные комнаты пустуют в сером безличии. Коридор со множеством пустых комнат они прошли без лишних слов, Лорд только предложил Мусони выбрать другую спальню, и показал, что в один щелчок способен обставить всё по её вкусу.

– Можно сделать много зелени, – он прикрыл дверь, а распахнув, интерьер пестрил листьями и прохладой. – Или тебе понравится знойный интерьер, совсем как в Инферн-Рамории?

После открытия двери окружение комнаты опять изменилось. Однако Мусони предпочла остаться на прежнем месте в обстановке, которая есть. Вспоминая свой восторг от Пентхауса, она догадалась – водопад с потолка, парящие в воздухе кристаллы, рыбки, под заколдованной гладью воды – всё это великолепие создано Лордом.

Проходя мимо изогнутых лестниц, они остановились у круглого холла с дверями. Вчера за одной из них раздавался стук, и где-то здесь скрылся Мордред с пленницей.

– Куда ведут эти двери?

– А сама как считаешь?

Лорд ответил вопросом на вопрос и склонил голову немного вбок. Он без улыбки всматривался в её лицо, словно ожидая глубокого и развернутого ответа. Опираясь на наблюдения, Мусони неуверенно начала размышления вслух:

– Одна из них точно ведёт на улицу, я заметила, что от неё сквозит холодом.

Её ответ разочаровал Лорда, но он лишь коротко кивнул и протянул ей руку, приглашая за собой. Неторопливо спускаясь, он не сводил с неё странного взгляда. Оставалось только гадать, что у него на уме, ведь Лорд слишком непредсказуем.

– Здесь начинаются приключения… – таинственно протянул Лорд.

Остановившись перед дверьми, он держал руку Мусони и рассматривал ладонь, проводя по линиям кончиками пальцев. Любой его жест кажется опасным или неоднозначным, поэтому нервы все время находятся в напряжении.

– Ты наверно решила, что это выход, но на самом деле, за ней совсем другой город. Каждая из дверей перенесет далеко за пределы Авелии, – он коснулся полотна рукой в перчатке и слегка улыбнулся. – Выход в особняк далеко на севере Оремидора. Они не заперты, но имеют секрет. Открыть их могу только я и пара моих подчинённых.

– Двери вроде порталов? – догадалась Мусони, пытаясь не напрягать руку, и не смотреть на Обелиска, отвлекая себя рассматриванием дверей. – А другие? Куда ещё можно попасть?

Нежно погладив ладонь, Лорд неожиданно притянул её к себе, и зацепил медальон пожирающим взглядом.

«Неужели опять? Вдох-выдох, не забывай дышать», – Мусони старалась скрыть раздражение, и не сопротивлялась, хотя внутренне уже вышла из себя.

– Возможно, однажды я покажу, куда ведут другие двери, если… – Лорд сделал широкую паузу, вскинув одну бровь, и вальяжно растянул последнюю фразу. – Будешь послушной. Сегодня ты раздражающе спокойна.

Улыбка чеширского кота и нежное касание щеки девушки – Обелиск почти откровенно намекал, что фраза не про хорошее поведение. Разве ему нужна покорная игрушка?

Вопреки своим желаниям сопротивляться и сражаться, Мусони терпела. Во-первых, потому, что способ работал – Лорд не применял амулеты и не лишал её воли. Во-вторых, такой подход мог стать катализатором для потери интереса к ней. Ведь когда она проявляла явное сопротивление и эмоционально откликалась на его действия, в глазах Обелиска горел огонь. Настрой на дружбу, сотрудничество.

Почувствовав наигранное спокойствие, Обелиск усмехнулся и выпустил её из объятий, заметив, что она тут же расслабилась и едва слышно выпустила из легких воздух.

На десерт оставил посещение лаборатории – той самой, с богатой коллекцией различных трав и бутылочек, с большим деревянным столом, заставленным кипящими и бурлящими сосудами, манекен с фартуком и громоздкий стул с ремнями. В воздухе повис стойкий аромат трав и дыма, а на полках ломились реагенты, поблескивая в неярком свете.

Обелиск по-хозяйски вальяжно прошел вперёд и остановился у стула, совсем как в последнем её сне, хитро улыбнувшись. Его действия и взгляд красноречивы – положив руки на спинку он поигрывал одним из ремней.

– Тебя тоже наполнили жаркие воспоминания, связывающие нас этим местом? – понизив голос, спросил он.

Подавляя отвращение от воспоминаний, Мусони подошла к стулу и отзеркалила позу Лорда. Её лицо приняло маску миловидности, а губы вытянулись в лёгкой полуулыбке, выражающей безразличие, но глаза выдавали презрение.

– Я не живу прошлым, и стираю из памяти то, что может навредить мне в будущем.

Лицо Лорда просияло, бровь дернулась вверх – она решилась на колкость. Сохраняя низкий бархатный тон, он предложил:

– В таком случае, могу освежить твою память.

Слова с подтекстом. Мусони заметила, что Лорд обожает говорить загадками и устраивать словесные ловушки.

Чувствуя опасную игру, которую ей не выиграть, она решила пойти на риск, и круто перевести разговор совсем в другое русло. Со вчерашнего дня её волновал вопрос, важнее собственной безопасности. Судьба человека, что важнее её судьбы. Вопрос, что не терпит дальнейших промедлений, занимал все свободные мысли. Стерев с лица миловидность, она решительно спросила:

– Обелиск, ответьте мне, что с Оскаром?

На долю секунды по его лицу прошла тёмная тень, но, скривив губы, он одел маску хладнокровия с примесью насмешки, и тихий горловой смех вырвался наружу. Как все предсказуемо и банально. Вопросы. Обелиск знал, что она начнёт спрашивать, он ждал, но отвечать честно и развернуто никто не обязывает. Лично для него ситуация комедийная, но её слова настолько серьезны, что разыграть драму – это всегда пожалуйста!

– Я поражен твоим терпением. Признаться, ждал, что, едва открыв глаза, ты начнёшь задавать вопросы. Но нет… – он холодно улыбнулся, присаживаясь на краешек деревянного стола. Отвёл руку в сторону, словно удерживая невидимый шар, и продолжил рассуждать. – Поражает и вопрос, который ты задаешь первым! Он не про жениха, не про Томберга Блейта, а про обсекунданта. В чем дело?

Закусив губу, Мусони отвела взгляд, теряя уверенность, которую долго копила. Начать задавать посторонние вопросы человеку, насильно удерживающему тебя, казалось плохой идеей. Неизвестно к чему приведет этот разговор, но раз начала, то отступать поздно.

– Что касается Тома, то я уверена, он может позаботиться о себе. Мое последнее воспоминание смутно связано с Оскаром. Вы там были, в моем воспоминании, а значит, вы знаете ответ, – Мусони опустила глаза, стараясь не смотреть в лицо Лорда, чтобы не струсить и не замолчать. – Я нахожусь в вашей власти, не перечу вашей воле… Обещаю и дальше вести себя согласно канонам гостя, только пожалуйста, ответьте, где он?

Ухмыльнувшись, Лорд обвел её и медальон пожирающим взглядом.

– Ты не до конца в моей власти. Мне бесконечно мало одного твоего общения, и я собираюсь в скором будущем заполнить этот пробел.

Поймав на себе плотоядный взгляд, она невольно сжалась и ссутулила плечи. Ожидать, что Обелиск и дальше будет вести себя как джентльмен? Нет. Мусони понимала, что такое отношение ненадолго, и вопрос времени, когда Лорду надоест играть в хорошего парня.

– Вы ответите мне? – повторила она, игнорируя его провокацию.

– Ты же не отвечала на мои вопросы, так почему я должен вести себя иначе? Или ты забыла тот разговор о воришке? Как же её зовут? – зло рассмеялся Лорд, медленно подходя к ней.

Он снова находился в положении победителя, впрочем, как всегда. Все попытки обхитрить его, вечно оборачиваются для доброжелателей крахом.

«Смотреть на недоумение, конечно, доставляет своего рода удовольствие, но какие грани чувств отобразятся на её лице, услышь она хотя бы часть сокрытой истории?» – размышлял он, следя за её смущением.

Под безмолвным давлением, Мусони старалась набраться смелости и посмотреть Лорду в глаза, при этом не думать об Анэль, и не связывать её с той пленницей. Она второй раз проигнорировала Лорда и продолжала настаивать на своем:

– Милорд, мне нужно знать, что случилось с Оскаром, умоляю вас…

От собственных слов всё внутри перевернулось.

Умолять она не умела, не привыкла, да и никогда не приходилось до этого дня. Её охватила ненависть к себе, а гордость, а может гордыня рвали изнутри на части. Умолять это унизительно, но Лорд не оставлял других вариантов. Однако, сказать имя воришки – это предательство, и оно ещё хуже унижения.

– Умоляешь? Но ни в голосе, ни в тебе самой я не вижу, чтобы ты умоляла, – надменно смеялся Обелиск. – Талант умолять дан не каждому…

Подбородок затрясло, а вместе с ним и нижнюю губу. Стараясь это скрыть, Мусони отвернулась. Проклятые нервы.

Не получилось, от зорких глаз Лорда не утаилась такая маленькая, но важная деталь. По его мнению, она слишком быстро сдалась, он только начал словесную игру, а тут сразу слезы.

– О… ну как же так? Как же так… – издевательски протянул он, заглядывая в её глаза и вытирая первую слезу. – Разве в ту ночь ты не была настроена воинственно, словно валькирия? Где же амбиции, где верность своим принципам? Ты твердым голосом отвергала моё предложение сотрудничать и вот – снова все идёт согласно моему сюжету, – он понизил голос и почти шептал. – Ты передо мной. В слезах. Оплакиваешь упущенную возможность спасти своих друзей.

Все происходит именно так, как он говорил, и в голубых глазах уже плещутся холодные воды, готовые в любую секунду выйти за край. Её переполняют чувства, они устроили внутри хрупкой девчонки настоящую битву. Подняв лицо Мусони за подбородок, Обелиск улыбнулся уголком губ, молча наслаждаясь:

«Какие сильные чувства. Здесь больше, чем любопытство. В ней и тоска, и боль, тревога, и все они вместе прикрывают нечто гораздо более сильное.»

Осознание её боли разочаровало Лорда, лиловый оттенок радужки сменился на оранжевый, он улыбнулся и отпустил её лицо:

– Ты так сильно хочешь знать, что произошло с Оскаром. Превосходно. Расскажу тебе даже чуть больше, я не скуп на детали. После нашей последней встречи мне пришлось разобрать немало дел.

Медленно пройдя по лаборатории, Лорд уселся на стул, приняв удобную, насколько это возможно, позу. Смочив губы, он задумчиво провел двумя пальцами по подбородку, рассматривая пол, и резко начал, переведя все внимание на Мусони:

– Начнем с того, что продуктивный разговор с Блейтом Ясписом сразу раскрыл мне цепочку вашей с Томом лжи. Человек я не обидчивый, и такие ситуации принимаю как вызов. Так, Том стал первой ступенькой для достижения моей цели. Справиться с ним оказалось совсем просто, и вот ты уже в моей власти, – он хмыкнул, покручивая в руке ремень кресла. – Своим неожиданным поступком, своим дерзким нападением, ты только подогрела мой интерес, но нам помешали. Цепочка дальнейших событий целиком и полностью зависела от тебя. Встреча во сне. Как я и ожидал, помочь в поимке вора ты отказалась, но у той встречи было другое предназначение. Ты и не заметила, но коснувшись волос, я незаметно запустил в них Нить из Аяуаски, и ты провалилась в глубокий беспробудный сон. В реальности ты наверняка выглядела немного, как бы правильно сказать, нездорово. Ведь Аяуаски, она же лиана мёртвых, дарит своему носителю некоторые неудобства. В таком состоянии тебя нашел Оскар – и тут ему стоит отвесить поклон – он пришел за помощью ко мне. Неожиданное предложение с его стороны, оказалось не только мне по вкусу, но и на руку.

Лорд сделал паузу, широко улыбнулся и облегченно вздохнул.

– Мы заключили сделку, но парень оказался прост как Киллдир, сильно разочаровал меня. Оскар сделал все в точности, как мы обговорили. Никакой фантазии, так же скучно, – Обелиск зевнул, наблюдая за реакцией на рассказ. – Могу сказать, что в свою очередь, я тоже сделал всё, о чём мы договорились, а именно: забрал тебя, после того, как Оскар обменял твоё тело похитителям своей невесты. Снял с тебя проклятие Аяуаски и устроил похитителям ад на земле. Всё, согласно сделке и немного бонусом.

Запрокинув голову назад, его кадык выпирал острой иглой. Лорд улыбнулся коварной улыбкой, искоса глядя в лицо Мусони, которая жадно слушала его. Однако вопросов стало только больше.

– Какие похитители? – уточнила Мусони, чувствуя брешь в рассказе.

– Прости, ты же была в плену Аяуаски, и не знаешь этой части. Невесту Оскара, кажется Саира зовут? – скучающим тоном продолжил Лорд. – Её похитили итребовали выкуп. А тут ты, ни жива, ни мертва – после Аяуаски все равно от тебя никакой пользы. Ну, хоть так пригодилась. Стоит подчеркнуть, что Оскар пришел ко мне с одной просьбой – чтобы я забрал тебя у похитителей, что я и сделал.

Сведя брови, Мусони задумалась, ощутив ком обиды в горле. Получается, Оскар легко отказался от неё, отдал словно вещь ради безопасности Саиры. Какой низкий поступок. С другой стороны, могло ли быть иначе? По всем правилам чести он поступил верно. В конце концов, Мусони всего лишь задание, она нужна его королевству. Статус Саиры – невеста, он обязан защитить ее, рядом с ней он другой, он светится. Глотая обиду под изучающим взглядом Лорда, Мусони тихо спросила:

– И что же с ними стало? Они…

«Страдает, и не скрывает это», – подумал Обелиск, наслаждаясь зрелищем. Как руководителю театра ему нравились сильные эмоции, а что может быть сильнее, чем страдания? Счастливые люди не делятся радостью, они не светят всем вокруг, не дарят эти лучик добра, которые их наполняют. Счастливые ужасно боятся, ведь счастье так мимолётно, и кажется, что любой может украсть его. Признаться, тут их правда. Несчастье крепче цепляется за человеческие оболочки. Страданиями и ненавистью делятся со всеми. Кричат на каждом углу, ноют, и рады снять с себя хоть часть страданий, всем видом показывая, что их гложет. Счастье заразительно, но мимолетно, а страдания надолго вгрызаются в память.

Лорд не испытывал жалость и утешать Мусони тоже не собирался, а вот подлить огня – с радостью. Выпрямившись, он принял серьезный вид, готовясь к финальной речи, при этом глаза смеялись:

– Он мертв. И его невеста тоже.

Слова оглушали как гром и в ушах по-настоящему зазвенело. Она перестала дышать, и не чувствовала тела, которое вдруг стало каменным. Эхом слова резонировали внутри неё, резали душу острыми гранями.

Как… просто…

Разве такие вещи сообщают настолько простым равнодушным тоном? Наверно да, ведь Обелиск не тот человек, который умеет сочувствовать. В его взгляде громогласная победа.

– Мы в лаборатории, где десятки зелий для приведения в чувства. Надеюсь ты не собираешься терять сознание, – льдом окатил он, поднимаясь со стула. – Скоро придет твой наставник. Стоит привести мысли в ясность, ведь он не любит тупиц. Прямо сегодня ты начнёшь обучение, как и хотела. Видишь, я исполнил твою мечту.

Словно по волшебству, из дальней двери им навстречу вышел маленький старичок. Одет в светлую блузку с широкими рукавами из грубой ткани, поверх которой кожаная жилетка с парчовыми отворотами и капюшоном. На поясе повязан фартук – сумка из толстой кожи, на ногах небольшие сапожки. Скинув капюшон, старик зорко оглядел гостей своими бледно-голубыми глазами.

– Познакомься, это мастер зелий Дубнрав, – сказал Лорд, уважительно обводя в воздухе рукой. – Мусони, твоя ученица.

Старик остановился в нескольких шагах, внимательно рассмотрел её лицо, и более пристально медальон. Он беззвучно пожевал губами, и улыбнулся.

Всё ещё ошарашенная, Мусони без особого интереса смотрела в ответ, не чувствуя под собой ног. Снова это чувство, которому нет описания. Как тогда, когда врач сказал, что её бабушка скончалась. Мусони чувствовала себя цветком на тонком стебле, что с силой вырвали из грунта, к которому она так сложно приживалась. Обещали, что пересадят, но оборвали часть корней и бросили засыхать как ненужный сорняк. Неужели и дальше все, кто ей дорог, будут уходить из её жизни? Родителя, бабушка, друзья…

– Дубнрав, меня не будет несколько дней, – Обелиск положил руку на плечо Мусони и с силой сжал, грубо приводя её в чувство. – Она полностью в твоём распоряжении.

– Хорошо, – кивнул старик, задумчиво перебирая кончики бороды. – Мы пока познакомимся.

Попрощавшись, Лорд покинул лабораторию, оставив Мусони наедине с наставником. Она все ещё стояла с каменным лицом, а старик изъял из ниши под столом табурет и мягко усадил на него девушку. Потом подпрыгнул, ухватив пару колб с жидкостью и ещё одну, с двумя широкими носиками, но пустую. Расставив всё это перед носом ученика, из узкого ящика стола он достал кожаный мешочек, а из фартука короткий широкий нож.

Блик света от острия привёл Мусони в чувство, она часто заморгала, не понимая, что делает Дубнрав. Неужели он уже начал урок, а ученик и не в курсе? Резиденция Лорда, его люди…стоит ли ожидать отсрочки, чтобы справиться с горькой новостью…

Поочередно старик смешал две жидкости, ловко покручивая двуносую колбу в руке. Проговаривая слова заклинания, его бородка вздрагивала вслед за подбородком. Цвет жидкости изменился с коричневого на бледно-зеленый, с примесью золотистых крапинок, которые продолжали кружиться в сосуде, стоя на столе. Дубнрав ловко растянул мешочек и кончиком ножа поддел зелёный порошок, прищурился, взвешивая, чуть-чуть смахнул, и добавил в сосуд. Завороженная, Мусони внимательно смотрела за процессом. Жидкость в сосуде начала мягко кипеть, меняя цвет на беловато-молочный.

Покрутив сосуд ещё немного, Дубнрав придвинул к себе прозрачную яйцеобразную сферу с голубым отливом, стоящую на кованой подставке и легонько постучал по ней ногтем. Она начала излучать мягкий свет, похожий на солнечный. Проверив жидкость на просвет, старик одобрительно кивнул и достал из шкафа пару мерных стаканчиков, наливая в каждый по десять миллилитров. Один из стаканчиков Дубнрав придвинул Мусони, по-доброму улыбаясь.

– Пей.

Зелье, сваренное из неизвестных ингредиентов, человеком, который верен Лорду. Ну разумеется, нужно пить, не раздумывая! Хорошо, если это смертельный яд. Предположение это уже развеялось, ведь старик залпом осушил свой стаканчик, и не свалился в муках с табурета.

– Зачем, что это? – всё-таки спросила Мусони, заметив, какие у старика добрые, искренние глаза.

– То, что нужно после Аяуаски и прочих потрясений! Как-то сильно эта трава тебя подкосила. Хм, неужели я просчитался с дозировкой? Пей, не бойся.

Не решаясь осушить стаканчик по примеру старика, Мусони принюхалась и хотела сначала немного пригубить, но Дубнрав остановил её:

– Залпом, а то задохнешься.

Он не уточнил, умеют ли пить залпом люди, которые обычно употребляют чай, а самое крепкое – это крепкий чай трёхдневной заварки? Конечно же, Мусони задохнулась, сделав всё не правильно.

Покачав головой, Дубнрав встал, налил в её стаканчик несколько капель из первой колбы и предложил выпить. Сделав глоток, Мусони снова могла свободно дышать, но уставилась на старика опасливым взглядом.

– Теперь зелье подействует лишь в пол силы, – констатировал старик, прибирая стол.

Что можно сказать про действие зелья? Мусони почувствовала, что наполнилась энергией, а тревоги и страдания ушли на задний план. Рассудок обрёл невероятную ясность и холодность, с немалой долей расчётливости.

«Да, Оскар сделал свой выбор. Мы не принадлежали друг другу, а значит, никто никого не терял. Он пошёл своей дорогой, возможно короткой, но моей вины в том нет» – думала она.

– Теперь можно приступать. Какой твой уровень?

Выйдя из задумчивости, Мусони удивлённо вскинула брови и неуверенно ответила:

– Я готовила отвары по рецептам бабушки, из ягод и трав, которые растут в лесах и полях севера Окулиуса.

– По нолям значит, – хмыкнул старик, проходя к дальней двери. – Ну пойдём, ученик. Тебе предстоит долгий путь.

Отметив как в дымном облаке исчезли табуреты, Мусони последовала за наставником. Они некоторое время шли по узкому каменному коридору без окон. Короткий коридор разделился надвое, и наставник свернул направо, открывая железную с ковкой дверь прикосновением запястья, на котором мелькнул серебряный браслет с плоским камнем.

– Позже предоставлю тебе свободный доступ сюда. С другой стороны дверь кладовой и запасного инвентаря.

Из полумрака они попали в хорошо освещённое помещение с высоким стеклянным потолком сферической формы и стеклянными стенами. В воздухе приятно пахло влагой и мокрой землёй. Они пришли в самую огромную оранжерею, какую могла вообразить Мусони.

Сразу бросились в глаза чистота и порядок. Обычно в садах и оранжереях творится флористический хаос, но не здесь. Сотни неизвестных растений плотно ютились друг с другом, огибаемые не широкими тропинками из белого камня. Кустарники и невысокие деревья делили пространство, а вьюны обвивали их и стены, и витые лестницы. Там и тут под потолком нависали островки второго этажа. Много зелёного цвета, но его обильно разбавляют огромные бутоны цветов, а также листва некоторых растений, имеющих красный, синий и белый цвет.

Дубнрав подал Мусони тяжёлые кожаные перчатки, на несколько размеров больше, чем ей требовались, и сам ловко одел такие же.

– Если ты работала с травами, то должна знать некоторые особенности сбора? – его голос звучал бодро, с ноткой заразительного энтузиазма. – Про циклы, время сбора и астрологические влияния?

– Только про лунный цикл и время сбора, – кивнула Мусони, одевая перчатки, которые тисками сузились на её руках под нужный размер.

– Хорошо, начнём с простого. Бери корзину, – наставник указал на стопку корзин для сбора трав, больше похожие на большие плетёные тарелки. – Сегодня подходящее время для сбора коллекционного чая. Дело не хлопотное и безопасное.

Они прошли глубоко внутрь оранжереи, минуя стену из лиановидных орхидей, которые любил Лорд, и кусты пионовидных роз, с шипами-кинжалами. Наставник коротко рассказывал о растении, на которое Мусони обращала внимание. Они приближались к интересной композиции – под кованым куполом за стеклом находятся высокие кактусы. Едва Дубнрав подошёл ближе, стало ясно для чего нужен купол. Звон игл-колючек разбавил тишину – это кактусы прыснули иглами во все стороны.