- -
- 100%
- +
От автора
Это произведение является художественным вымыслом. Всеперсонажи, события и описанные места, включая больницу, целиком придуманыавтором. Любые совпадения с реальными людьми, живыми или умершими, медицинскимиучреждениями или персоналом являются случайными. Несмотря на то что романзатрагивает темы, связанные с медицинской практикой, личными отношениями ивнутренними переживаниями, он остаётся плодом воображения и не долженрассматриваться как отражение реальных организаций или специалистов.
Предупреждение о содержании
В книге поднимаются темы, которыемогут оказаться тяжёлыми или болезненными для некоторых читателей, в том числе:
токсичнаярабочая среда и профессиональное выгорание в медицине;
измена и эмоциональное пренебрежение;
проблемыпсихического здоровья, включая депрессию и суицидальные мысли;
газлайтинг,манипуляции и эмоциональное насилие;
отчуждённостьв семье и сложные отношения между родителями и детьми;
употреблениеалкоголя и саморазрушительное поведение;
сцены,изображающие медицинские неотложные случаи и стрессовые ситуации в больнице;
упоминанияо прошлом сексуальном насилии.
Если какие-либо из перечисленных тем являются для вастриггерными, подходите к книге осознанно. Если вы или ваши близкиесталкиваетесь с проблемами психического здоровья или пережитыми травмами, важнообратиться за поддержкой: к друзьям, специалисту или в специализированныеслужбы помощи.
Пролог
Песня, вдохновившая автора: Florence + The Machine — "Never Let Me Go"
Коридор казался слишком ярким. Холодный свет люминесцентных ламп бил сверху, словно безжалостный прожектор на допросе, обнажая её и лишая всякой защиты. Эбигейл резко вдохнула, но воздух оказался тяжёлым, с металлическим привкусом, будто испорченным. Сердце гулко ударялось о рёбра, его ритм был беспощаден и не совпадал с медленным, вымученным шагом, к которому она себя принуждала.
Одна нога перед другой. Только так. Нужно идти.
Звуки больницы давили со всех сторон: обрывки разговоров, писк мониторов, скрип резиновых подошв по линолеуму. Всё сливалось в бесцветный гул, лишённый смысла. Мозг отказывался складывать детали в целое. Мир сузился до собственного дыхания — сбивчивого, поверхностного — и до крови, шумящей в ушах.
Стол Сары был уже близко. Знакомый беспорядок бумаг и мелочей вдруг показался чужим. Эбигейл сглотнула, собирая остатки выдержки, которой от неё ждали. Пальцы дрожали, когда она вцепилась в край стола и заставила себя встретиться взглядом с секретаршей.
Сара подняла взгляд, вглядываясь в её лицо.
— Доктор Харпер?
— Мне нехорошо, — выдавила Эбигейл, сама удивляясь, что голос звучит ровно, тогда как внутри всё рушится. — Отмени, пожалуйста, приём после обеда.
На лбу Сары пролегла морщинка, в глазах мелькнула тревога.
— Может, позвонить кому-нибудь? Вы выглядите очень бледной.
Нет. Некому звонить. Не к кому идти.
Эбигейл натянула слабую, напряжённую улыбку.
— Просто перенеси пациентов. Я справлюсь.
Секретарша помедлила, будто собиралась возразить, но всё же кивнула и потянулась к телефону.
— Хорошо, я всё устрою. Вам лучше поехать домой, доктор Харпер.
Дом.Слово отозвалось в животе горьким спазмом. Что теперь значил для неё дом?
Она лишь кивнула и почти шёпотом сказала:
— Спасибо.
Ноги налились свинцовой тяжестью, пока она шла к боковому выходу больницы. На улице холодный воздух резал лёгкие, а небо, затянутое серой пеленой, отражало пустоту внутри. Эбигейл остановилась у машины, нажала брелок онемевшими пальцами, но дверь так и не открыла. Она просто стояла, глядя на своё отражение в затемнённом стекле.
Боль была невыносимой.
Она не знала, сколько времени простояла так, потерянная, словно оторванная от берега. Зрение расплывалось, мысли путались, вновь и вновь возвращая её к одной-единственной, нестерпимой мысли: она доверяла ему. А он растоптал это доверие, оставив её задыхаться среди обломков.
Где-то рядом хлопнула дверца машины, вырвав её из оцепенения. Эбигейл моргнула и тяжело выдохнула. Вести машину в таком состоянии было невозможно.
Пальцы дрожали, когда она достала телефон и открыла приложение такси. Несколько секунд — и заказ оформлен. Пока она ждала, мысли сами потянулись к Итану. Скоро он выйдет из школы. Сможет ли она забрать его? Должна ли?
Эбигейл сжала телефон так крепко, что экран потемнел. Сначала — домой. А потом… потом она решит, что делать дальше.
Подъехала машина. Не оглядываясь, она скользнула на заднее сиденье и захлопнула дверь, будто отсекая себя от всего внешнего мира.
Глава 1
Belle and Sebastian — «The Boy with the Arab Strap»
Начало
Миссис Харпер остановилась у школьных ворот; мотор тихо урчал. Она обернулась, чтобы напоследок напомнить:
— Ведите себя хорошо, девочки. А ты, Ана, присмотри за Эбигейл, чтобы она не вляпалась в неприятности. — В её голосе звучало тепло и лёгкая шутливость.
Эбигейл закатила глаза. Ана улыбнулась; тёмные кудри подпрыгнули, когда она отстегнула ремень.
— Я постараюсь, миссис Харпер. Но ничего не обещаю.
Они выскочили из машины, всё ещё держась за руки. Волнение переполняло их: подруги, выросшие вместе, теперь шагали навстречу новому миру подготовительного класса. Но по дороге к зданию что-то заставило Эбигейл остановиться.
В стороне стояла женщина и украдкой вытирала слёзы рукавом. Рядом с ней — мальчик с тёмными волосами, выглядевший так, будто застрял где-то между неловкостью и вынужденным смирением.
— Ну мам, хватит реветь, а? — пробормотал он, неуверенно похлопав её по руке. — Всё будет хорошо.
Голос мальчика был тихим, но Эбигейл расслышала каждое слово. Женщина кивнула, крепко сжала губы, обняла сына напоследок и ушла. Он ещё несколько секунд стоял, уставившись в землю, а потом поднял голову, словно набираясь храбрости.
Вскоре детей провели внутрь, в яркий, залитый солнечным светом класс, где стены пестрели рисунками и буквами алфавита. Родители задержались у дверей, прощаясь со своими малышами. Мальчик сел в углу, один. Эбигейл с Аной сразу бросились знакомиться с другими детьми, смеясь и переговариваясь. Краем глаза Эбигейл заметила, как он нехотя поднялся, когда учительница попросила назвать своё имя.
— Грейсон, — пробормотал он.
И почти сразу случилась первая стычка учебного года. Один из старших ребят, крепкий, широкоплечий мальчишка с копной русых волос, проходя мимо, ухмыльнулся. Его голос прозвучал резко, с насмешливым ливерпульским оттенком:
— Маменькин сынок, да? Хочешь, обниму?
Грейсон не ответил, только сузил глаза. Эбигейл знала этот взгляд: буря надвигалась. Задира, не почувствовав отпора, шагнул ближе и добавил:
— Ну что, расплачешься по своей мамочке?
Грейсон рванул к нему. Лёгкий толчок — не такой сильный, чтобы повалить крупного мальчишку, но вполне достаточный, чтобы дать понять: с ним шутки плохи.
— Закрой хлебало, — сказал он спокойно.
Задира отшатнулся, на миг растерялся, а потом его лицо перекосила злая гримаса. Учительница вовремя вмешалась, разняла их и пресекла перепалку, прежде чем та успела разгореться.
Эбигейл улыбнулась:
— Он мне нравится.
Ана фыркнула:
— Тебе все нравятся.
За обедом Эбигейл снова заметила его. Он сидел в одиночестве на игровой площадке, нахмурившись над своим ланчбоксом. Любопытство взяло верх, и она подбежала к нему вприпрыжку:
— Чего ты такой мрачный?
Грейсон даже не поднял головы.
— Салат.
Она заглянула ему через плечо на бутерброд.
— А что с ним?
— Ненавижу его.
Эбигейл склонила голову набок:
— Тогда не ешь.
Он тяжело вздохнул, раздражённый самой ситуацией:
— Мама говорит, я должен.
Эбигейл носком пнула камешек.
— У меня есть половинка сэндвича с сыром. Хочешь?
Он промолчал. Она пожала плечами:
— Хочешь, покачаю тебя?
— Нет.
Эбигейл хитро усмехнулась и уже собиралась уйти:
— Ну и ладно.
Она успела сделать пару шагов, когда вдруг услышала его голос — на этот раз тише:
— Ладно.
Ана, всё это время стоявшая неподалёку, закатила глаза:
— Ну наконец-то.
Эбигейл сделала вид, что не услышала. Встала за качелями, ухватилась за цепи и толкнула. Грейсон почти не шелохнулся.
Ана прыснула со смеху:
— Ты слишком мелкая.
— Замолчи, — проворчала Эбигейл и толкнула сильнее.
Ана присоединилась, и вместе они сумели раскачать качели. Грейсон всё ещё хмурился, но Эбигейл заметила, как уголок его губ едва заметно дрогнул вверх. Совсем чуть-чуть, но для начала и этого было достаточно.
***
— Подай красный карандаш, ладно, Эбс? — пробормотал Грейсон. Его деррийский акцент звучал особенно густо, пока он сосредоточенно выводил линии рисунка.
Эбигейл протянула карандаш, не отрываясь от своей работы. Её лист был залит яркими завитками и пятнами цвета — свободно, абстрактно. У Грейсона же всё выглядело иначе: чёткие формы, выведенные простым карандашом и аккуратно дополненные штрихами красного. Их плечи почти соприкасались, но ни один из них, казалось, этого не замечал.
— Классно выходит, — заметила Эбигейл, скользнув взглядом по его рисунку. — Что это?
— Поле для регби, — буркнул Грейсон, закрашивая ворота. — На тот день, когда я буду играть.
Она не успела ответить: рядом с грохотом плюхнулся Джаспер, театрально раскинувшись на стуле. Передних зубов у него не хватало, и слова выходили с лёгким посвистом:
— О-о, я не помешал романтическому моменту? — протянул он, заговорщицки шевеля бровями. — Вот-то самое… что дядя Том вссегда шшутя спрашивает у родителей!
Грейсон простонал:
— Ты кретин, Джаспер.
Эбигейл прищурилась:
— А ты вообще кто такой?
Джаспер ахнул с преувеличенным ужасом:
— Кто я? Я — великий и могучий Джаспер, знаток хаоса, мастер проказ…
— …и самая большая заноза в моей заднице, — закончил Грейсон, закатив глаза.
Джаспер довольно расплылся в улыбке и наклонился ближе:
— И всё же ты меня любишь.
Мимо проходила Ана и фыркнула:
— Скорее терпит.
— И это я тоже принимаю! — торжественно объявил Джаспер.
Он протянул руку и дёрнул Ану за прядь. Та тут же отмахнулась:
— Ещё раз так сделаешь — пристрелю твою рубашку к стулу степлером.
— О-о, как страшно, — нараспев протянул Джаспер, затем снова повернулся к Грейсону:
— Ну так что, готов к регби сегодня? Клуб «Регбийные волки» ждёт.
Грейсон кивнул:
— Ага. Тренер сказал, нужно отработать схватку.
Эбигейл сморщила нос:
— Звучит так, будто вы просто толкаетесь гурьбой.
Джаспер расхохотался:
— Собссно, так оно и есть.
Эбигейл склонила голову:
— А куда у тебя зубы делись?
Джаспер гордо выпятил грудь:
— Врезался в дерево. Не победил, но бой был славный.
Грейсон покачал головой:
— Он просто влетел в ветку.
— Оно выскочило из ниоткуда! — возмутился Джаспер. — Как ниндзя-дерево!
Эбигейл прыснула:
— Ты так смешно говоришь без зубов.
Джаспер ахнул и театрально прижал ладонь к сердцу:
— Как ты можешь! Это же знак чести!
***
Позже, на уроке физкультуры, Грейсон прорвался сквозь защитников с неожиданной для его возраста скоростью. Эбигейл, стоявшая на линии, прищурилась, наблюдая за ним.
— У тебя глаза такие красивые, когда ты бежишь, — вырвалось у неё, когда Грейсон пронёсся мимо.
Он резко затормозил и в ужасе уставился на неё:
— Что?
— Я… — Эбигейл запнулась, осознав, как это прозвучало. — Я хотела сказать, что они красиво смотрятся на солнце.
Щёки Грейсона вспыхнули.
— Я не красивый.
— Я не это имела в виду! — поспешно возразила Эбигейл.
Разумеется, Джаспер всё услышал.
— Эй, Грейсон, она думает, ты принцесса!
Грейсон метнул в него уничтожающий взгляд и с яростью зашагал прочь с поля. Эбигейл тихо застонала, но через несколько минут он вернулся и стал рядом, будто ничего не случилось.
— Хочешь поиграть в догонялки? — пробормотал он.
Она улыбнулась:
— Ага.
У школьных ворот Эбигейл заметила, что её ждёт мама. Она схватила Грейсона за запястье:
— Пошли, познакомлю тебя с мамой!
Он замялся, но всё же кивнул.
— Мам, это Грейсон, — представила его Эбигейл.
Мама улыбнулась:
— Здравствуй, Грейсон. Эбигейл всё время о тебе рассказывает.
Грейсон неловко переступил с ноги на ногу, переводя взгляд с Эбигейл на её маму. Их рыжие волосы в лучах заката сияли, как пламя. Он был заворожён: таких красивых волос он ещё никогда не видел.
— Хочешь как-нибудь прийти к нам поиграть? — мягко спросила мама, вырывая его из мыслей. — Я могу поговорить об этом с твоей мамой.
Глаза Грейсона засияли, и он кивнул:
— Ага. Было бы здорово.
Когда мама Эбигейл пошла вперёд, девочка толкнула его локтем:
— Видишь? Совсем не страшно.
Грейсон пожал плечами:
— Наверное.
***
— В субботу у меня день рождения! — с восторгом объявила Эбигейл за обедом с друзьями. — Мама испечёт торт.
Ана захлопала в ладоши:
— О-о-о, торт!
— Большой! — гордо добавила Эбигейл. — И игры будут. И, может быть, даже поиск сокровищ.
Джаспер подпрыгнул на месте:
— Эт… это звучит здорово!
Грейсон слушал вполуха, но внезапно поднял глаза:
— Я могу прийти?
Эбигейл моргнула и расплылась в улыбке:
— Конечно, можешь.
Он старался сохранить равнодушный вид, но довольная улыбка всё же проскользнула по лицу.
— Отлично, — тихо сказал он.
Джаспер хитро ухмыльнулся:
— Надеюсь, будет пиньята. Я хочу что-нибудь разбить!
Глава 2
Snow Patrol — «Chasing Cars»
— Мама сказала, если ты хочешь прийти, есть несколько правил, — заявила Эбигейл, уперев руки в бока и глядя на Грейсона самым серьёзным взглядом. — Ладно, слушайте!
Джаспер фыркнул:
— Какие прр-равила?
Эбигейл глубоко вдохнула и начала перечислять:
— Никаких драк в доме, не бегать, всегда говорить «спасибо», когда получаешь кусок торта, ничего не ломать и…
— Слишком много правил, Эби, — застонал Грейсон.
— Ну, мама и Эндрю любят порядок, — пожала плечами она.
Эндрю был её отчимом. В прошлом году он и мама Эбигейл поженились и переехали в его дом. Грейсон видел его всего пару раз: приятного,всегда улыбчивого и заботливого мужчину, который следил, чтобы у Эбигейл быловсё необходимое. Совсем не так, как у него дома, где мать жила в постоянном стрессе.
— Зато будет торт, — пробормотал Джаспер. — Ради этого можно и потерпеть.
Эбигейл скрестила руки на груди и строго прищурилась:
— Если не будете соблюдать правила, торта не получите.
Грейсон и Джаспер переглянулись, будто их только что приговорили к самому страшному наказанию.
— Ладно, ладно, будем соблюдать, — сдался Грейсон.
Но у него тоже были свои правила. Перед тем как отпустить сына на праздник, мама заставила его пообещать, что он будет вести себя прилично.
— Будь вежлив, говори «пожалуйста» и «спасибо». Никаких драк, Грейсон Коллинз, — строго напомнила она, нервно теребя пальцы и поправляя его джемпер. — Если кто-то начнёт задираться, просто уйди.
— Мам, это же день рождения, — вздохнул он. — А не боксёрский поединок.
Она одарила его долгим, подозрительным взглядом, а потом сжала его плечи чуть сильнее, чем требовалось.
— И запомни: веди себя прилично. Не жуй, как дикарь, и не хватай всё подряд. Ты меня понял?
Теперь, оказавшись посреди ослепительно розового праздника Эбигейл, Грейсон как никогда ясно ощущал, насколько сильно мама за него тревожится. Вечеринка была небольшой: сама Эбигейл, Ана, Джаспер, Грейсон, двое соседских мальчишек и родители. Но веселья хватало с избытком.
Когда Грейсон вошёл в дом Эбигейл, первым делом его взгляд зацепился за огромную пиньяту-единорога, покачивавшуюся в саду. Но куда сильнее его поразило другое — платье подруги. Настоящее бальное одеяние принцессы: нежно-голубое, усыпанное блестящими пайетками, с пышными рукавами, будто сошедшее со страниц сказки.
Джаспер наклонился к ней и, едва сдерживая смешок, прошептал:
— Ты как кукла.
Эбигейл нахмурилась и гордо вскинула подбородок:
— Это платье принцессы, Джаспер.
— Да, но… — начал он.
— Если засмеёшься, скажу маме, что ты нарушил правила, — пригрозила она.
Джаспер мгновенно захлопнул рот. Грейсон неловко переминался с ноги на ногу и пробормотал:
— К-красивое платье.
Эбигейл тут же просияла:
— Спасибо, Грейсон!
— Ты такой мягкотелый, приятель, — простонал Джаспер.
Внутри дома Грейсон впервые увидел Эмми. Ей было всего четыре года. С большими настороженными глазами и тёмно-каштановыми волосами она выглядела так, будто весь мир казался ей сплошным испытанием. Когда Эбигейл подвела девочку ближе, та не произнесла ни слова: только крепче прижалась к ноге отца и посмотрела на Грейсона с Джаспером так, словно они были здесь лишними.
— Эмми всё ещё привыкает, — тихо сказала Эбигейл. — Она просто очень стеснительная.
Грейсону и раньше доводилось встречать застенчивых детей, но с этой девочкой всё было иначе. Она не пряталась и не краснела — просто наблюдала. В её взгляде сквозило недоверие, словно она пыталась решить, можно ли им доверять.
Эндрю ласково потрепал дочь по волосам:
— Ну же, милая, скажи «привет».
Эмми подняла глаза, встретилась взглядом с Грейсоном, потом с Джаспером и едва слышно прошептала:
— Привет.
Джаспер расплылся в улыбке:
— Привет, маленький человечек.
Девочка тут же юркнула за ногу отца.
Эбигейл всплеснула руками:
— Она вовсе не такая уж маленькая!
— По сравнению с нами — маленькая, — рассудительно заметил Джаспер. — И прячется. Так малыши и делают.
Эмми снова выглянула из-за отцовской ноги; настороженные глаза не отрывались от них ни на секунду.
— Она не очень разговорчивая, — вздохнула Эбигейл. — Но вообще-то милая.
Эндрю усмехнулся:
— Ничего, со временем оттает.
***
Торт был огромный, весь в розовой глазури и щедро усыпанный радужной посыпкой. Мама Эбигейл возилась с ним весь прошлый день.
— Слишком много розового, — пробормотал Грейсон под нос, когда торт поставили на стол. Джаспер кивнул в знак согласия.
— Это моя вечеринка, — напомнила Эбигейл. — Можете не есть розовую часть.
— Я принесу себя в жертву, — торжественно заявил Джаспер и ухватил самый большой кусок.
— А пиньята-единорог? — спросил Грейсон, разглядывая яркую игрушку. — Она ведь совсем не… мужественная.
Эбигейл закатила глаза:
— Ты бьёшь её палкой, пока она не взорвётся. Что может быть мужественнее?
Джаспер нахмурился, подумал и нехотя признал:
— Ну, в этом есть логика.
Грейсон попробовал торт. Несмотря на розовую глазурь, платье принцессы и все эти строгие правила, он вынужден был признать: на вкус всё оказалось вовсе неплохо. Ради такого, пожалуй, и стоило потерпеть.
Поздним вечером, когда гости уже разошлись, Эбигейл сидела на полу, скрестив ноги, и вместе с родителями вновь перебирала подарки. Эмми устроилась на диване и молча наблюдала за ними. В комнате ещё чувствовалось дыхание прошедшего праздника: на полу валялись сдутые шарики, клочки обёрточной бумаги, а в воздухе витал сладкий аромат торта.
Эбигейл развернула несколько книг, немного одежды и набор пазлов. Потом потянулась к аккуратно перевязанной коробке с биркой, где значилось имя Грейсона. Внутри оказался игрушечный докторский набор: крошечный стетоскоп, пластмассовый шприц и маленькая кукла-младенец.
Девочка ахнула от восторга:
— Это Грейсон мне подарил?
Мама улыбнулась:
— Похоже, он действительно хотел сделать тебе приятно.
Эбигейл подняла вверх крошечный шприц, её глаза сияли:
— Я ведь говорила ему, что хочу стать врачом. Как тот добрый доктор, который дал мне леденец и вылечил горло.
Отчим рассмеялся:
— Значит, Грейсон умеет слушать.
Эбигейл прижала набор к груди. Сердце наполнилось теплом, и она решила: завтра непременно поблагодарит его по-настоящему. А сейчас ей просто было хорошо.
***
Воздух дрожал от криков трибун, прожекторы рассекали влажную траву ослепительными пятнами света. Команды сгрудились каждая на своей половине поля, готовые врезаться друг в друга. Матч шёл жёстко: никто не собирался уступать. До финального свистка оставались минуты, и табло безжалостно сияло счётом 17:12 в пользу «Вирральских лис».
Грейсон Коллинз повёл плечами. Лёгкие горели, мышцы налились свинцом. Это был их последний шанс.
— Нам нужен занос и реализация, — коротко бросил капитан Том Дэвис, смахнув пот со лба. — Грейсон, держишься?
— Ага, — отрезал он, сжав челюсть.
У линии поля Эбигейл стояла, скрестив руки на груди, и не отрывала взгляда от схватки. Она никогда не выходила играть, но правила знала назубок — годами наблюдала, как Грейсон из бойкого мальчишки превращался в силу, с которой приходилось считаться. В нём было что-то неуклонное, упрямое. Именно это её и тянуло к нему. Слишком сильно, если честно.
Свисток. Схватка сомкнулась — тела с глухим треском врезались друг в друга. Грейсон упёрся, выжимая из себя последние силы. При его росте в метр девяносто и мощных плечах его невозможно было не заметить. Мяч выкатившись достался Джасперу. Тот ловко подхватил его и в одно движение отпасовал назад. Защита «Вирральских лис» мгновенно сомкнулась, намереваясь задушить атаку. Но Грейсон уловил узкий просвет между между фланговым нападающим и защитником — и рванул вперёд.
Мир сузился до грохота собственных шагов, до криков товарищей и далёкого рёва трибун. Защитник метнулся в сторону, вытянув руки, но Грейсон увернулся в последний миг и лишь почувствовал, как пальцы скользнули по ткани джерси. Линия зачёта была уже совсем близко. Собрав последние силы, он нырнул вперёд и впечатал мяч в землю в тот самый момент, когда в него врезались сразу несколько тел.
Свисток.
На секунду стадион застыл в тишине — и тут же взорвался оглушительным ревом.
Грейсон лежал на спине в грязи, жадно хватая воздух. Товарищи подхватили его на ноги, хлопая по спине. Том схватился за голову:
— Чёрт, Грейсон, это безумие! Мы занесли мяч, но нужен ещё дополнительный удар.
Джаспер осклабился, блеснув щербинкой после недавнего столкновения:
— Без обид, но если промажешь — я тебя прикончу.
Грейсон покачал головой, сосредотачиваясь. Толпа стихла. Он занял позицию, глубоко вдохнул и ударил по мячу. Тот взмыл в воздух, описал дугу и прошёл точно между стойками ворот.
Победа.
Команда взорвалась радостными криками, игроки кидались друг к другу в объятия. Грейсона тут же втянули в общий вихрь восторга, но он всё равно искал взглядом только одно лицо.
Эбигейл.
Она стояла у края поля, всё так же скрестив руки на груди. Лицо — непроницаемое. В свете прожекторов её волосы сияли медным отблеском. Когда их взгляды встретились, между ними проскользнуло нечто такое, от чего у Грейсона сжался живот — и это был вовсе не адреналин. Эбигейл улыбнулась не своей привычной лёгкой улыбкой, а сдержанно, настороженно. В этой улыбке таилось нечто, чего он никак не мог понять.
Грейсон сделал шаг к ней, но не успел подойти — его окликнули:
— Грейсон!
Он обернулся. К нему подбежала Кэсси Миллер, их одноклассница. Длинные тёмные волосы мягко спадали ей на плечи. Она вся светилась — уверенная, яркая, с блеском в глазах, в которых не было и тени сомнения.
— Это было потрясающе, — выдохнула она, дотронувшись до его руки. — Ты был невероятен на поле.
Грейсон почесал затылок, ощущая неловкость:
— Эм... спасибо.
Кэсси прикусила губу и чуть склонила голову:
— Слушай... я тут подумала... может, сходим куда-нибудь?
Грейсон моргнул. Краем уха он слышал перешёптывания ребят из команды — те явно ждали его ответа. Но взгляд сам собой скользнул мимо Кэсси и зацепился за Эбигейл. Она стояла неподвижно, ногти впились в ладони, сжатые на груди. Челюсть напряжена, лицо — слишком безупречно пустое. Непроницаемое.
Грейсон замялся.
Эбигейл больше не смотрела на него. Её взгляд упрямо был прикован к земле, и от этого в груди у Грейсона что-то болезненно сжалось.
— Давай, чувак, — пробормотал Джаспер, толкнув его локтем. — Она же по уши в тебя влюблена.
Грейсон сглотнул. Слова застряли в горле. Он не понимал, почему всё это казалось неправильным. Ведь с Эбигейл он никогда не встречался. Она была его лучшей подругой. И всё же...