От автора
«Освободи меня» – история, полная сложных тем и откровенных моментов, подходящая для зрелых читателей.
В книге затрагиваются тяжелые и триггерные темы, включая словесное и физическое насилие, сексуальное насилие и сцены интимного характера. Я сознательно не добавила триггерные предупреждения перед каждой главой, чтобы сохранить целостность повествования.
Пожалуйста, помните, что история обостряется по мере её развития, прежде чем прийти к разрешению. Это непростое чтение, которое может вызвать сильные эмоции. Если вы чувствуете, что это не для вас, – это абсолютно нормально.
Я призываю читателей воздерживаться от необоснованной критики героини или неуважительных комментариев в духе обвинения жертвы. Такие комментарии могут затронуть тех, кто пережил подобные события. За каждой страницей этой книги стоят не только персонажи, но и люди из реальной жизни, которые столкнулись с похожими ситуациями.
Не вся информация раскроется сразу: важно прочитать книгу до конца, чтобы увидеть полную картину. В этой истории нет простой развязки, но есть искра надежды.
Помните, что никто не остаётся одиноким в своих страданиях. Всегда найдется кто-то, кто выслушает, поймёт и протянет руку помощи.
Важно: Если вы сталкивались с похожими ситуациями, помните: вы сильнее, чем вам кажется. Ваш опыт имеет значение, и ваше исцеление возможно.
#ЯНеХотелаУмирать
Пролог
Она прижала ладонь к горящей щеке, будто пыталась приглушить боль, но это только усиливало жжение. Её взгляд был прикован к полу, где серый ковер был усыпан разбросанными бумагами. Она не понимала, что натворила. Ей казалось, что отчет был подготовлен безупречно, а все задачи выполнены точно в срок. Но теперь она ломала голову, пытаясь угадать причину этой пощечины.
Зная мистера Уилсона, она предполагала, что никакой причины и не было. Возможно, он просто был не в духе.
Щека продолжала пылать, оставляя на ее бледной коже уродливый, ярко-красный след. Эрин лучше других знала, на что способны его большие, грубые руки. Можно сказать, ей даже повезло: удар пришелся открытой ладонью.
– Сколько раз я должен повторять?! – взревел он, подойдя вплотную. Его голос оглушал, а лицо оказалось так близко, что она почувствовала запах дорогого виски. – Через двадцать минут после каждой встречи я должен получать записи! Ты хоть это способна запомнить?
Эрин опустила голову. Она была уверена, что прошло меньше двадцати минут. Но Уилсон с остервенением тыкал в ее лицо циферблатом своих дорогущих часов, словно они были непреложным доказательством ее ошибки.
– Простите, сэр, – произнесла она, стараясь держать голос ровным. – Я уже отправила записи по электронной почте вместе с отчетом. У меня с собой бумажные копии.
Она чувствовала, как ненависть и страх смешиваются в ее душе. Ей не нравилось быть настолько покорной, настолько загнанной. Но многолетняя практика сделала свое дело. Бояться Джеремайю Уилсона было не просто привычкой, а инстинктом, вбитым в нее с детства.
– Забери это дерьмо и убирайся с моих глаз! – прошипел он, плюхнувшись в массивное кожаное кресло. Его тон капал презрением, словно каждое слово вызывало у него физическую боль.
– Да, сэр, – ответила Эрин, подавляя дрожь в голосе. Она торопливо принялась собирать бумаги, аккуратно складывая их на столе из дуба.
Она не осмеливалась даже поднять взгляд, понимая, что за малейшую ошибку в её сторону может полететь что угодно – от ручки до степлера. Уилсон никогда не церемонился с теми, кто был под ним. А для Эрин он был чем-то большим, чем просто босс.
Джеремайя Уилсон, генеральный директор "Уилсон Интернэшнл"…и дядя Эрин. Эта компания принадлежала семье на протяжении многих поколений и передавалась по наследству следующему поколению Уилсонов. Джеремайя – дядя Эрин. Восьмилетней девочкой Эрин осталась сиротой после страшного пожара, унесшего жизни ее родителей. Уилсон и его жена удочерили ее. Но их мотивация была далека от альтруизма.
Для прессы и высшего общества они создавали идеальный образ заботливой пары. Обнимали девочку с медно-рыжими волосами, улыбались на камеру, демонстрировали "любовь" к ней. Но за закрытыми дверями обращались с Эрин хуже, чем с прислугой. Она не была ни дочерью, ни племянницей, а лишь удобным инструментом для поддержания репутации. Бремя, которое их угнетало.
Глава 1
Эрин села в офисное кресло, оглянулась на дверь, будто боялась, что кто-то может войти, и быстро вытащила из ящика пудру. Она поправила макияж, умело скрывая красный отпечаток на щеке, который становился все отчетливее. При правильном макияже следы казались почти невидимыми – многолетняя практика позволяла ей справляться с этим быстро и без лишних эмоций.
Если бы кто-нибудь узнал, как Джеремайя и Мари Уилсон обращались с племянницей и приемной дочерью, для Эрин это обернулось бы катастрофой. Излишнее внимание к ее жизни могло повлечь вопросы не только о ней, но и о сомнительных сделках, заключенных в этих роскошных офисах.
Эрин давно поняла: чтобы выжить, нужно жить день за днем и не выделяться. Джеремайя был змеей, а ее работа личным помощником означала лишь одно: если она не будет осторожна, то обязательно почувствует его укус.
Поправив одежду и уложив волосы, она открыла материалы для следующей встречи. На горизонте маячил важный проект: крупнейший конкурент «Браун Индастриз» планировали сотрудничество, которое могло принести обеим компаниям многомиллионную прибыль.
Резкий звонок телефона вырвал ее из мыслей.
– Эрин Уилсон, – она ответила, поднеся трубку к уху.
– Команда «Браун Индастриз» уже здесь, – раздался голос Натали, администратора, чья излишняя кокетливость стала ее визитной карточкой.
– Пожалуйста, проводи их, – ответила Эрин. – Я пока подготовлю мистера Уилсона.
– Без проблем, – Натали повесила трубку, а Эрин вдохнула глубже, настраиваясь.
Подойдя к двери кабинета Джеремайи, она постучала и дождалась грубого «Войдите». Открыв дверь, она встала в проеме, опустив взгляд.
– Мистер Уилсон, команда из «Браун Индастриз» готова к встрече. Первый конференц-зал уже подготовлен.
Джеремайя молча встал, накинул пиджак, небрежно провел рукой по седым волосам, приглаживая их. Снаружи он мог показаться достойным мужчиной, но его внутренние качества перечеркивали любую привлекательность.
Она посторонилась, пропуская его в коридор, и последовала за ним.
Конференц-зал №1 был гордостью компании: огромные окна открывали захватывающий вид на город и горизонт. Эрин часто стояла у этих окон в полной темноте и одиночестве, когда город был освещён живыми огнями. Она представляла себя на вершине мира, где никто и ничто не могло её коснуться. Иллюзия быстро развеялась.
Не успела она свернуть за угол, как грубая рука схватила ее за запястье. Боль пронзила тело, и она чуть не упала. Она знала, что на ее бледной хрупкой коже скоро появится синяк.
– Ты знаешь, что делать. Не смей говорить без моего разрешения. Если мы упустим эту сделку, ты пожалеешь, что выжила в том пожаре, – прошипел Джеремайя, нагнувшись к ее уху.
Его фигура с ростом сто восемьдесят сантиметров возвышалось над ней, и его горячее дыхание обволакивало ее щеку, заставляя дрожать и испытывать отвращение одновременно.
Она побледнела. Ему не нужно было это говорить. Она и так знала, что делать, а что нет. Он просто хотел получить повод, чтобы утвердить свое господство над ней и показать ей ее место.
– Да, сэр, – прошептала она, ощущая холодок, пробежавший по позвоночнику.
Меньше всего ей хотелось давать ему еще один повод для того, чтобы наложить на нее руки. В лифте он театрально пожал ей руку и, сменив свой тон, приветствовал гостей с фальшивой радушностью.
– Добро пожаловать! – Джеремайя приветствовал гостей с фальшивой теплотой, внутри же он был холодным и корыстным человеком. – Я так рад видеть вас здесь. Пожалуйста, пройдите сюда.
В группе было шесть мужчин, но один из них сразу выделялся на фоне остальных. Высокий, уверенный, с безупречным стилем, словно вышел из рекламы дорогого бренда. Эрин невольно задержала взгляд на нём дольше, чем следовало, пока на её плечо не опустилась рука.
Она вздрогнула. Ей отчаянно захотелось отодвинуться, но это было бы неприемлемо.
– Это моя дочь Эрин, – заявил Джеремайя, крепко сжав ее плечо. – Она мой личный помощник и будет работать с вами напрямую.
Эрин натянула профессиональную улыбку.
– Очень приятно познакомиться, – сказала она, склонив голову. – Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, обращайтесь ко мне.
– Очень признателен, мисс Уилсон. – Пожилой джентльмен из группы пожал ей руку.
Этот пожилой мистер был высок, гораздо выше Джеремайи, а его руки просто поглотили мои, когда он произносил слова благодарности. Лицо изборождено морщинами, очень яркие голубые глаза, прямой взгляд и широкие плечи. Подтянутый, лишь слегка начинающий полнеть. На нем был элегантный, сшитый на заказ костюм, из какой – то мягкой серой ткани – прекрасное дополнение к его черной шевелюре с легкой проседью волос. Улыбка была настолько привлекательной и обаятельной, доброй, несмотря на скрытое презрение к Джеремайе Уилсону.
– Я Максвелл Браун. Приятно с вами познакомиться, мисс Уилсон, – он подозвал к себе более молодую версию самого себя, но его улыбка не была столь теплой и приветливой. – Это мой сын, Аарон.
Эрин подняла взгляд на Аарона. Его лицо было холодным, словно высеченным из камня. Глаза, полные ледяного безразличия, смотрели прямо на нее, заставляя затаить дыхание.
– Очень приятно познакомиться, мистер Браун, – произнесла она, стараясь не выдать охвативший ее дискомфорт.
Ее голос звучал ровно, но Аарон заметил: в ее красивых зеленых глазах с легким ореховым оттенком не было той привычной покорности, к которой он привык. Эрин не старалась ему угодить, что лишь подогрело его интерес.
– Мне очень приятно. – Его голос не выдавал того удовольствия, о котором он говорил.
Он не знал, что сказать об этой девушке. Она явно не боялась тяжелой работы, но от ее взгляда ему стало не по себе. Другие мужчины, казалось, не замечали этого, обращая внимание только на ее красивые пухлые губы и вежливый, но манящий голос.
Большинство мужчин были поражены ее деликатной красотой, которую она совершенно не замечала. Максвелл проявил простодушную отеческую признательность. В конце концов, он смотрел только на одну женщину, в то время как остальные мужчины вели себя не слишком по-джентльменски. Пожилой мужчина прочистил горло и бросил острый взгляд на остальных. На их лицах появилось выражение смущения и вины, и они быстро переключили свое внимание на текущую задачу.
Эрин сидела рядом с мистером Уилсоном и делала подробные записи. Все это время она держала голову опущенной и сосредоточенной, поэтому не замечала украдкой бросаемых в ее сторону взглядов. То, что она этого не замечала, Аарону показалось немного забавным.
Его окружало множество женщин. Большинство из них знали свои сильные стороны, использовали их в своих интересах и демонстрировали свою гордость и уверенность. Эрин просто была другой и интригующей. Она возбудила его любопытство.
Встреча прошла быстро. Компании обсуждали совместное использование технологий и ресурсов для привлечения инвесторов. Максвелл, будучи пенсионером, шутил, что пришел на встречу только ради старой дружбы с отцом Эрин, и это хорошая возможность убедиться в том, что его сын не разрушит его любимую компанию, тогда как Джеремайя издавал дежурные смешки. Аарон молчал, думая о том, что его отец сходит с ума, проводя каждый день дома с матерью.
– Хорошо, я думаю, мы можем закончить на этом и вернуться к составлению предложений и дальнейшим действиям. Запланируем еще одну встречу на следующей неделе, – с довольной улыбкой сказал Джеремайя. – Эрин, дорогая, пожалуйста, свяжитесь с помощником мистера Брауна и сравните графики.
– Да, конечно, сэр. – Эрин кивнула и собрала свои материалы, когда все стали прощаться.
– Я думал, Рассел будет присутствовать на этой встрече, – заявил Максвелл.
– Он задержался по каким-то делам в Лондоне, – Джеремайя вздохнул при мысли о своем сыне. – К следующей встрече он будет здесь и войдет в курс дела.
– Хочешь сегодня поужинать, Джеремайя? – спросил Максвелл после затишья в разговоре. – Как в старые добрые времена.
Это предложение застало Аарона врасплох. Ни для кого не было секретом, по крайней мере, для него, что Максвелл питал чистую неприязнь к нынешней главе семейства Уилсон. Он был уверен, что его мать Вивьен убьет своего мужа, когда узнает, что тот заставил ее ужинать с Мари Уилсон, которая была печально известна своим тщеславием, но сохраняла тошнотворно-сладкий фасад.
Эрин поджала губы и быстро сверилась с расписанием. Её голос прозвучал прежде, чем она успела осознать, что перебила мистера Уилсона:
– У вас есть свободное время после семи вечера, сэр.
Слова вырвались прежде, чем она успела их остановить. Она почувствовала, как напряжение в комнате нарастает, будто воздух стал плотнее. Джеремайя медленно повернулся к ней, его серые глаза стали ледяными, а челюсть напряглась.
Эрин слегка вздохнула, осознав, что снова привлекла к себе лишнее внимание, и поспешила опустить взгляд. Но, на мгновение встретившись с теплыми голубыми глазами Максвелла, она почувствовала странное успокоение. В его взгляде не было ни холодности, ни осуждения – только сдержанная доброжелательность. Аарон, напротив, казался полностью отстранённым: его равнодушные глаза не выражали ничего, что могло бы указать на его мысли или намерения.
– Отлично! – с энтузиазмом воскликнул Максвелл, разрядив обстановку. – Как насчет ужина в «Каприччио» сегодня в полвосьмого? Я возьму с собой Вивьен. Она будет в восторге.
– Конечно, – коротко ответил Джеремайя, обернувшись к собеседникам. – Аарон, ты присоединишься?
– Нет, спасибо. У меня есть дела, – резко бросил тот.
Под "делами" Аарон подразумевал вовсе не рабочие обязательства, а встречу с высокой брюнеткой, которая с утра откровенно намекнула на свои намерения провести вечер в его компании.
– Эрин, закажи столик на четверых, – распорядился Уилсон, даже не взглянув на неё.
– Да, сэр, – спокойно ответила она, чувствуя, как напряжение постепенно покидает комнату, но оставляет после себя гнетущий осадок.
Эрин попрощалась с Максвеллом, Аароном и остальными членами их команды, натянув свою профессиональную улыбку. Вернувшись к своему столу, она глубоко вдохнула, словно стараясь стереть неприятное ощущение от недавнего разговора, и набрала номер ресторана.
«Каприччио» был одним из самых известных итальянских ресторанов в городе. Забронировать столик в таком месте обычно было задачей не из легких, но её голос, спокойный и уверенный, мгновенно передал владельцу важность этого запроса. Одного упоминания о двух самых влиятельных семьях города оказалось достаточно, чтобы обойти все формальности.
– Столик на четверых на сегодня, в 19:30. Спасибо, – закончила она разговор и аккуратно положила телефон на стол.
Эрин позволила себе короткий вздох облегчения, но он тут же застыл на губах, когда она почувствовала резкую боль. Чья-то рука грубо схватила её за волосы, заставив тело инстинктивно вздрогнуть.
– Я же говорил тебе следить за языком, – шипел Джеремайя Уилсон, стоя так близко, что она почувствовала запах виски, которым он всегда перебивал аромат дорогого одеколона. – Никто не спрашивал твоего мнения. Не так ли?
Она не смела поднять взгляд, не смела даже шевельнуться, пока его сильные пальцы не отпускали её.
– Тебе повезло, что ты сделала их счастливыми. Но запомни, если ещё раз пойдёшь против моей воли, последствия будут куда серьёзнее, – добавил он, глядя сверху вниз с ненавистью и превосходством.
Эрин моргнула, удивлённая тем, что даже не услышала, как он вошел в комнату. Её мозг работал на автомате, вытесняя боль и страх, чтобы она могла просто кивнуть и тихо сказать:
– Простите, сэр.
Когда он отпустил её, она потеряла равновесие и на мгновение оперлась о стол. Дверь за ним захлопнулась, и тишина офиса снова окутала её, как холодное покрывало. Она глубоко вдохнула, но ни боль, ни унижение не уходили.
***
После двенадцатичасового рабочего дня Эрин устало потянулась, чувствуя, как ломит спину. Она надела туфли, прошлась по кабинету, выключила технику и аккуратно убрала ноутбук в сумку. Её движения были привычными, автоматическими – долгие годы работы научили её выжимать силы даже из пустоты. Убедившись, что на этаже больше никого нет, она заперла двери и включила сигнализацию.
Этот этаж был строго охраняемым: кабинеты генерального директора, руководителей, а также несколько конференц-залов для самых важных встреч. Всё строго конфиденциально. Даже попытка пройти мимо секретаря без разрешения казалась немыслимой.
Спускаясь на первый этаж, Эрин невольно закрыла глаза на мгновение, позволяя себе короткий перерыв в вечной настороженности. Попрощавшись с охранником Джонни, она вышла на улицу и направилась к автобусной остановке.
Её семья когда-то была очень богатой, но теперь это было пустым звуком. Джеремайя Уилсон не позволил ей купить даже подержанную машину, утверждая, что она ещё недостаточно взрослая для таких расходов. Взамен он платил ей мизерную зарплату, сравнимую с доходом официантки без чаевых. Её положение было унизительным, но у неё не было выбора. Единственное, за что Эрин могла быть благодарна, – это отсутствие необходимости платить за еду и аренду.
Она знала, что это тоже часть его контроля. Джеремайя всегда хотел держать её зависимой, под полным своим влиянием, будто страх лишения базовых удобств должен был сделать её послушной. На какое-то время это работало. Но с каждым днём в её голове росло что-то новое – глухое, но настойчивое чувство, которое говорило, что её жизнь не должна быть такой.
Мэри всегда отдавала ей вещи с рук, подчеркивая: «Мы не можем допустить, чтобы Эрин выглядела, как попрошайка». Эрин научилась терпеливо перебирать их: некоторые вещи с бирками, но не по сезону; другие слишком откровенные, явно не её стиль. Отсеяв то, что не подходило по размеру или вызывало внутреннее отторжение, она обнаруживала, что выбирать особо не из чего.
Иногда она находила хорошие скидки в Интернете и позволяла себе редкие покупки, подходящие её вкусу. Жаловаться она не любила – это ведь всего лишь одежда. Материальные вещи казались ей несущественными, особенно в сравнении с тем, что она переживала ежедневно. «Бывает и хуже», – напоминала она себе, даже когда её гардероб напоминал случайный набор.
Долгая поездка на автобусе наконец-то привела её к воротам поместья Уилсонов. Дом возвышался в темноте, величественный и холодный, как и его хозяева. Она осторожно зашла внутрь, стараясь не шуметь. Ужин она пропустила – привычка, ставшая нормой. Душ смыл дневную усталость, но не тот тяжёлый осадок, который сопровождал её повсюду.
Завернувшись в мягкое одеяло, Эрин позволила себе первый за день расслабленный выдох. Мысль, простая и радостная в своей банальности, вызвала на её лице слабую, но облегчённую улыбку:
Завтра ей не придётся работать.
***
Недовольная Вивьен вышла из машины, её каблуки звонко стукнули по асфальту. Максвелл, идущий позади, выглядел растерянным, словно побитый щенок, и лишь тихо вздохнул, догоняя жену. Она бросила на него раздражённый взгляд, полный молчаливого укора, но ничего не сказала. Направившись к двери ресторана, она благодарно улыбнулась метрдотелю, который галантно распахнул перед ней дверь.
– Не успеешь оглянуться, как всё закончится, – пробормотал Максвелл, склонившись к её виску. Его губы едва коснулись кожи, но Вивьен ощутила этот жест как попытку сгладить её недовольство.
Её лицо мгновенно преобразилось, обретя безупречное выражение светской любезности. Улыбка засияла на её губах, настолько искусно, что никто бы и не догадался о её истинных чувствах.
– Мари, Джеремайя, я так рада вас видеть! – воскликнула она с теплотой, которая звучала убедительно даже для тех, кто был знаком с её истинным характером.
Её слова эхом отразились в роскошной атмосфере ресторана, но взгляд, который она бросила на своего мужа, говорил куда больше, чем её слова. Максвелл лишь слегка кивнул, стараясь не встречаться с ней глазами.
Мари и Вивьен обменялись светскими поцелуями в щеки, выдержанными и аккуратными, словно это был не акт дружелюбия, а привычный ритуал. После этого обе перешли к приветствию мужчин. Джеремайя, как обычно, выглядел сдержанно-любезным, но в глазах Вивьен это была лишь искусная маска. Ей всегда казалось, что за его выверенной манерой скрывается что-то мрачное. Джеремайя никогда не делал ей ничего плохого, никогда не позволял себе грубости, но он вызывал у неё необъяснимое чувство неловкости и беспокойства. Просто он ей не нравился – и точка.
Максвелл, придерживая спинку стула, помог жене сесть, затем сел сам. Заказав напитки, они перешли к общей беседе, которая сначала касалась обыденных вещей: погоды, новостей и предстоящих мероприятий. Но вскоре Мари завладела вниманием за столом, рассказывая о своих детях, особенно о младшей дочери Лии. Она говорила с такой гордостью и любовью, что это даже на миг смягчило взгляд Вивьен. Несмотря на холодное отношение к Мари, она могла уважать её искреннюю преданность семье.
Однако в воздухе повисла тонкая напряжённость, которую Брауны уловили без труда. Ни Мари, ни Джеремайя ни разу за весь вечер не упомянули Эрин. Это не было случайностью, это было намеренным игнорированием. Максвелл и Вивьен молча обменялись взглядами, оба понимая, что эта невидимая линия отделяет их от настоящей сути семейства Уилсонов.
Вивьен, делая вид, что поправляет серьги, украдкой посмотрела на Мари. Её улыбка не дрогнула, но Вивьен заметила лёгкую натянутость в её голосе, когда та с гордостью рассказывала о «своей замечательной Лии». Очевидно, Эрин просто не существовала для этой семьи за пределами необходимости.
Когда подали ужин, Вивьен вздохнула с облегчением. Это был признак того, что вечер постепенно подходил к концу, и вскоре она сможет отправиться домой. Разговоры за столом начали её утомлять, особенно бесконечные обсуждения Мари на темы дизайна интерьеров, моды и сплетен. Её раздражало и то, как Мари время от времени бросала кокетливые взгляды на Максвелла, будто забыв, кто сидит напротив.
Но Вивьен сохраняла внешнее спокойствие. Она была абсолютно уверена в своих отношениях с мужем. Максвелл всегда был привлекательным мужчиной, и с годами его зрелость только усилила его обаяние. Женщины всех возрастов восхищались им, однако он всегда оставался верным своей жене. Не разу за все годы их брака Вивьен не давала себе повода усомниться в нём.
Мари, безусловно, была женщиной исключительной красоты. Она сохранила грацию и шарм, которые когда-то сделали её звездой подиумов и обложек модных журналов. Но это уже ничего не значило для Максвелла. Его преданность Вивьен была абсолютной, и она это знала.
Его взгляд никогда не задерживался на глубоких декольте, жеманных улыбках или трепещущих ресницах Мари. Он смотрел только на свою жену – так, как будто за все эти годы ничто и никто не мог заменить её в его сердце. Даже теперь, когда их отношения обросли рутиной и привычками, в этом взгляде всё ещё была искренняя любовь. Вивьен чувствовала это, и это было всё, что ей нужно.
– Вообще-то у меня есть предложение, – Джеремайя вытер рот салфеткой, аккуратно сложил её и откинулся на спинку стула.
Мари тут же выпрямилась, словно инстинктивно уловила важность момента. Её лицо засияло натянутой улыбкой, а в глазах появился алчный блеск, который она даже не пыталась скрыть.
– О? – Максвелл поднял бровь, его голос звучал спокойно, но в тоне проскользнула лёгкая настороженность. – Что бы ты хотел обсудить, Джеремайя?
– Ну, – начал тот, слегка поджав губы, как будто обдумывая слова, – я думал о браке между нашими семьями. Мы давно знакомы, у нас много общих интересов, а теперь, когда наши компании начали сотрудничать, это дало бы всем хорошие возможности. Не говоря уже о том, что это стало бы отличной рекламой для обеих сторон.
Мари прижала пальцы к губам, пытаясь скрыть улыбку, но блеск в её глазах стал ещё ярче. Казалось, она уже представляла себе выгодные заголовки в газетах и разговоры за закрытыми дверями о статусе и влиянии.
– Политический брак? – Вивьен моргнула, её лицо оставалось непроницаемым, но в её голосе чувствовалась лёгкая ирония.
В этом предложении не было ничего необычного, хотя такие вещи уже редко практиковались в современном обществе. Вивьен чувствовала себя разрываемой между двумя мыслями. С одной стороны, она понимала логику Джеремайи: брак между их семьями действительно мог бы стать стратегически выгодным шагом. С другой – её сердце протестовало.
Она украдкой взглянула на Максвелла, чей холодный взгляд был устремлён на Джеремайю. Это был взгляд человека, который готов вежливо, но категорично отказать.
Её мысли вновь вернулись к Аарону. Да, возможно, сыну действительно пора было остепениться. Ему давно следовало оставить позади поверхностные связи и начать задумываться о будущем. Но принуждать его к браку ради выгоды? Она даже представить себе не могла, чтобы Аарон, гордый и независимый, согласился на подобное.
Вивьен не могла понять, как относиться к этой идее. Она не хотела превращать жизнь сына в часть бизнес-сделки, но что-то в предложении Джеремайи настораживало её больше, чем должно было. За его словами скрывалось нечто большее, чем просто укрепление связей.
Максвелл однажды уже прошёл через это. Его семья настаивала на браке с девушкой из другой влиятельной семьи, чтобы укрепить их положение и капитал. Однако, вопреки всем ожиданиям, он выбрал Вивьен – женщину, которую действительно любил. Этот поступок вызвал настоящий скандал, надолго отдалив его от собственной семьи. Разрыв был болезненным, но Максвелл никогда не жалел о своём решении. Он понимал, что брак – это не просто сделка, а союз, который строится на доверии и взаимной привязанности.
Вивьен вспомнила эту историю, наблюдая за своим мужем. Максвелл выглядел спокойным, но она знала, что это лишь видимость. Его сдержанность в такие моменты всегда скрывала бурю эмоций.
Тем не менее, она не могла полностью отвергнуть идею Джеремайи. Среди её знакомых были пары, чей брак изначально был построен на расчёте, но в итоге стал вполне счастливым. Некоторые из этих союзов оказались крепче, чем те, что начинались с романтики. Люди могли прийти к пониманию и уважению, даже если изначально их объединяли не чувства, а договорённости.
Но, несмотря на эти примеры, в её душе оставались сомнения. Эрин была слишком юной и уязвимой, а Аарон – слишком независимым и гордым, чтобы пойти на такой шаг добровольно. Вивьен не могла перестать думать о том, что попытка навязать им такие отношения могла бы привести к непредсказуемым последствиям.
– Да, именно так, – Джеремайя кивнул, его тон был совершенно серьёзен. – Это старый, проверенный временем способ укрепления связей между влиятельными семьями. Думаю, мы могли бы обсудить это более детально.
Максвелл скрестил руки на груди.
Очевидно, что предложение Джеремайи могло открыть для их компаний новые возможности. Вместо того чтобы конкурировать, они могли бы объединить усилия, создать мощный альянс и укрепить своё положение в отрасли. Это не только снизило бы риск противостояния, но и дало бы некую взаимную безопасность. Максвелл понимал, что слияние интересов могло бы быть полезным для обеих сторон, особенно с учётом текущих проблем, с которыми сталкивался Джеремайя.
Он знал о слабых местах «Уилсон Интернэшнл» – о постоянных финансовых трудностях, которые компания испытывала в прошлом, и о тех, которые, судя по всему, не закончились до сих пор. Если бы Джеремайя обратился к ним за поддержкой, это стало бы для «Браун Индастриз» стратегическим преимуществом. Они могли бы приобрести акции компании Уилсонов, а возможно, даже поглотить её наиболее ценные подразделения. Это выглядело привлекательно, но также содержало в себе риск, если бы сделка не состоялась.
Максвелл медленно сделал глоток красного вина, обдумывая всё, что прозвучало за этим ужином. Его взгляд остановился на Джеремайе, став холодным, почти ледяным. Это был не взгляд старого друга, а скорее оценка возможного соперника или партнёра.
Холодность в глазах Максвелла напоминала ту же отчуждённость, которую можно было увидеть у Аарона. Но в отличие от сына, Максвелл умел скрывать свои мысли за маской спокойствия. Он подал бокал официанту и, откинувшись на спинку стула, наконец произнёс:
– Джеремайя, это интересное предложение, но такие вопросы требуют тщательного рассмотрения. Семейные и деловые отношения – слишком разные вещи, чтобы смешивать их. Ты предлагаешь пожертвовать их счастьем ради деловых интересов?
– Не стоит воспринимать это так буквально, Максвелл, – вмешалась Мари, её голос был медовым. – Это же всего лишь идея. Думаю, никто не будет заставлять наших детей, если они не захотят.
Вивьен повернулась к мужу, не скрывая своего раздражения:
– Наши дети не чьи-то пешки, Джеремайя. Мы их родители, а не сводники.
В комнате повисло напряжение, настолько густое, что казалось, его можно было ощутить физически. Джеремайя лишь улыбнулся – сухо и слегка насмешливо, будто ожидал такую реакцию.
– Хорошо, – наконец сказал Максвелл, кивнув, но его взгляд был обращён не столько к Джеремайе, сколько к Вивьен.
Она лишь слегка качнула головой, показывая своё молчаливое согласие. Уилсоны, напротив, засияли в широких улыбках, словно услышали именно то, что ожидали.
– Но я не буду решать за Аарона, – добавил Максвелл с едва заметной тенью предупреждения в голосе. – Дети сами должны решить, хотят ли они вступать в такой брак.
– Это справедливо, – уверенно произнёс Джеремайя, одобрительно кивнув, будто уже видел, как план срабатывает.
Мари сидела рядом, стараясь казаться равнодушной, но лёгкое подрагивание её пальцев выдавало внутреннее волнение. Джеремайя, заметив её возбуждение, лишь чуть шире улыбнулся. Он был доволен – не столько самим согласием, сколько тем, как легко это удалось.
Вивьен, молча наблюдавшая за их реакцией, почувствовала неприятное жжение в груди. Это была смесь гнева и предчувствия. Она знала Максвелла достаточно хорошо, чтобы понимать: его слова о выборе детей были искренними. Но ей также было ясно, что Джеремайя и Мари не оставят эту идею просто так.
***
– Мне не нравится эта идея, – тихо произнесла Вивьен, скрестив руки на груди. В её голосе звучало недовольство, но не столько из-за самого предложения, сколько из-за всей ситуации в целом.