- -
- 100%
- +
Только к полудню двое крестьян с трясущимися руками и сжатыми губами отправились в город за доктором. К его приезду Жеральдин благополучно родила мальчика и успела впасть в забытье. Что, впрочем, было только на руку. Иначе молодая женщина выплакала бы все слёзы, убиваясь по мужу. Удивлённый доктор навестил один дом, затем другой и не нашёл ни единой причины для столь поспешной гибели. Разве что все покойники были бледны до синевы, и у каждого по две крошечные ранки на шее. Но жалкие царапины вряд ли могли привести к смерти. У третьего дома господин доктор и вовсе прикрыл рот платочком и вошёл явно нехотя, стараясь не подходить к усопшим слишком близко.
– Хм… Думаю, эта хворь заразна, вроде чумы, – закатив глаза, изрёк он. – Что я могу сделать? Только сообщить бальи. В вашу деревню пришлют солдат, не хватало ещё, чтобы эдакая зараза расползалась по всей округе.
Доктор так резво запрыгнул в экипаж, что огорошенные крестьяне и моргнуть не успели.
Опёршись на свою неизменную клюку, старуха Дузе зловеще прошамкала:
– Чума? Как бы не так. Я же говорила, что летучие мыши – не к добру. Это проклятье, проклятье! Помяните моё слово, всех, кто не уберётся отсюда, ждёт смерть!
Эти фразы вызвали у без того растерянных крестьян куда больше веры, чем слова доктора, и спустя час у каждого дома стояли повозки, в которые уцелевшие жители тащили свой немудрёный скарб.
– Святой Франциск… – простонал Дюлен. – Но куда же нам идти?
– В замок герцога, – решительно бросил Леон, – Куда же ещё идти арендаторам, как не к своему хозяину? Он должен защитить нас. По крайности, женщин, детей и стариков. А уж оставшиеся мужчины хоть как-то смогут постоять за себя.
Крестьяне переглянулись и сочли предложение младшего Эдуэна вполне разумным. И вот скорбная процессия торопливо двинулась в путь. Надо успеть покинуть деревню до приезда гвардейцев. Иначе бравые вояки никого не выпустят.
Они добрались до замка сеньора ещё засветло, и Леон постучал в ворота. Надо ли говорить, что выслушав сбивчивый рассказ, дю Рамбаль категорически отказал просителям. Вот недоумки! Кто станет слушать бредни выжившей из ума старухи о проклятье? Скорее всего, доктор прав. Надо быть умалишённым, чтобы пустить за ворота замка тех, кто наверняка уже успел заразиться. Ещё чего? Они решили нести чуму прямиком своему господину? Никакие мольбы и слёзы женщин не помогли, кованые ворота захлопнулись, и расторопные слуги мигом подняли мост.
– Чёртовы хворые бараны! – выругался герцог, глядя в окно. – Надо приказать окурить двери.
– Сеньор дю Рамбаль, – тихо проронила Анжелик, привлечённая суетой и громким разговором прислуги. – Разве Господь не обязал сеньоров заботиться о своих арендаторах? Ведь этим бедняжкам некуда идти, они могут погибнуть.
– Как ты наивна, дитя моё, – всплеснул руками Мишель. – Да пусть помирают, только подальше отсюда. Я понимаю, что ты воспитывалась в монастыре, но тебе следует кое-что позабыть из учений святош. Скоро ты станешь герцогиней и, поверь, тебе найдётся более интересное занятие, нежели сострадать беднякам.
Анжелик нахмурилась и промолчала. А столкнувшись на лестнице с тёткой, отрывисто произнесла:
– Тётя Фелисия, я хочу уехать. И немедленно. Я не стану жить в доме столь жестокосердных людей.
– Тише! Замолчи, неблагодарная! – Широкий подбородок мадам задрожал от еле сдерживаемого гнева. – Ты останешься и выйдешь замуж за Рауля. И не вздумай спорить, я уже говорила, что не упущу такой случай поправить наше положение. Да и ко всему, милая… – Фелисия ухмыльнулась. – Как ты успела заметить, герцог приказал закрыть ворота и поднять мост. Неужто готова броситься со стены в ров и пуститься вплавь через заросший грязный пруд?
Толстушка вздёрнула голову и направилась к себе.
Анжелик прикусила губу и помрачнела. Стало быть, она пленница? Но при всей внешней мягкости девушка обладала решительным характером и достаточной долей упрямства. С минуту постояв на лестнице, она направилась вниз и вскоре оказалась во внутреннем дворе, где расположились хозяйственные постройки. Побродив более часу, к своему искреннему огорчению, она не нашла других выходов из замка. И, присев возле конюшни, задумалась.
– Эй, Фернан! – послышалось позади неё. – Седлай лошадь, хозяин приказал отправиться к интенданту.
– Зачем ещё? – лениво раздалось в ответ.
– Хочет, чтобы прислали гвардейцев охранять подходы к замку. Говорят, в деревне чума, видать, опасается, что крестьяне начнут помирать прямиком за оградой.
– Вот дьявол! Как я проскочу мимо этих несчастных? Сеньору наплевать, что я и сам могу подхватить хворь.
– Не будь дураком, Фернан. Проберёшься старым заброшенным ходом. Правда, тебе придётся вести лошадь под уздцы, ход здорово присыпало землёй и верхом не проехать. Согласись, не слишком большое неудобство в сравнении со смертью от чумы.
Анжелик едва не подпрыгнула от радости. Значит, выход всё-таки есть. И она, спрятавшись в тени одинокого платана, стала следить за увальнем Фернаном, что, чертыхаясь, натянул куртку и начал седлать лошадь.
Часть четвертая
Крестьянские обозы, так грубо выставленные взашей собственным сеньором, расположились в перелеске. Люди были растеряны, подавлены горем и отчаянием. О возвращении в деревню и речи не шло. Отправленный на разведку мальчонка Гриваль только развёл руками. Да, вокруг их деревни уже расположились гвардейцы, должно быть, их старшина ещё не знает, что жители успели покинуть дома.
– Силы небесные, – вздохнул кузнец. – Мы не протянем в лесу и двух дней. Летом было бы куда легче.
Леон бросил тоскливый взгляд на свою повозку. Надо признать, что старик прав. Мать до сих пор напоминает потерявшую рассудок своим застывшим взглядом и всклокоченными волосами, а Жеральдин бедняжка лишь изредка открывает глаза и, нащупав крохотный свёрток с младенцем, вновь впадает в забытье.
– На, парень, хлебни немного, может, в голове прояснится, – криво усмехнулся Жак плотник, протягивая ему бутыль с сидром. Леон кивнул и, сделав большой глоток, утёр губы ладонью.
– И впрямь прояснилось, приятель. – Леон выпрямился в полный рост и громко произнёс: – Если сеньор отказал в защите, стало быть, осталось искать защиту у Господа. В четверти льё за холмом обитель святой Урсулы.
– Ты умом тронулся? – проскрипел корзинщик Бодю. – Такого жеребца, как ты, не подпустят к монашкам и на пушечный выстрел.
Стоявшие поблизости мужчины рассмеялись, а женщины, прикрыв рты уголками шалей, порозовели.
– Конечно, – спокойно бросил Леон. – Мне было бы совестно искать защиты у сестёр Господа. Но женщин, ребятишек и стариков они должны принять.
Старуха Дузе вскинула иссохшее личико и осенила себя крестом.
– Без всякого сомнения, парнишка Эдуэн прав. По крайности, за монастырские стены не проберётся нечисть.
Люди замолчали и, переглянувшись, согласно закивали. А ведь старуха говорит дело. Остаться в зимнем лесу – не лучшая доля. Надо поворачивать обоз, чтобы успеть дотемна. Леон откинул полу повозки и ласково сказал:
– Матушка, вам с Жеральдин и малышом надо поспешить.
– Нам? А как же ты, сынок? – очнувшись, пробормотала женщина.
– Не беспокойтесь, уж я придумаю что-нибудь годное, но когда вы будете в безопасности, мне куда легче будет размышлять.
И вот старик-корзинщик, кряхтя, уселся в повозку. Он хорошо знал дорогу, и лучшего провожатого было не сыскать. Да и ко всему, пришлось выпрячь из обоза несколько лошадей в помощь оставшимся мужчинам.
Как только скрип колёс затих, Леон откинул волосы, спадавшие на лоб, и подмигнул:
– Ладно, соседи, попробуем и мы приискать ночлег. Сдаётся, что трусливый сеньор герцог наверняка призовёт больше дюжины солдат охранять свой покой.
Осенний день короток, и совсем скоро начали опускаться сумерки. Кучка крестьян несколько часов кружила по лесу, но каждый раз разочарованно переглядывалась и направлялась дальше. Внезапно конь Леона резко остановился, и парень едва удержался в седле. Прямо перед ним возникла тщедушная фигурка странника в накинутом шапероне. Силуэт показался ему смутно знакомым, и, недолго думая, Леон спрыгнул на землю.
– Святой Бриак! Отец Кеньо? – воскликнул он. – Что занесло вас в эдакую глушь?
– О, это ты, малыш Леон, – улыбнулся старик. – Однако и ты вряд ли отправился за хворостом.
– Ах, святой отец… Пожалуй, большего горя, чем сегодня, я сроду не испытывал. Был бы признателен вам, если помянете в молитвах моего отца и двух братьев, что преставились в одночасье.
– Конечно, сын мой, это долг любого служителя церкви. Позволь всё же узнать, куда ты направляешься? Думаю, люди, что следуют за тобой, доверили тебе свои судьбы.
– Вы проницательны, отец Кеньо, – грустно кивнул Леон. – Я рад бы сохранить чужие жизни, если доведётся ночевать под открытым небом, то готов не сомкнуть глаз, охраняя их покой.
Крестьяне, привлечённые появлением незнакомца, спешились и окружили собеседников, уважительно поглядывая на простую рясу и тяжёлое распятие, висевшее на узкой груди.
– Что ж, это весьма благородно, Леон, – продолжал священник. – Тебе повезло, что мы встретились. Пожалуй, я смогу избавить тебя и твоих друзей от бессонной ночи посреди леса. Неподалёку есть охотничий дом. Его строил ещё отец сеньора герцога, но сыну он показался слишком простым и невзрачным. Богатое охотничье угодье он выстроил ближе к замку, а про отцовский дом успел позабыть.
– Силы небесные, святой отец! А откуда вы знаете эдакие подробности? – выпалил Эмиль-шорник.
Старик рассмеялся.
– Ах, сын мой, по долгу службы я исходил все окрестности вдоль и поперёк. Как видишь, повозкой я не обзавёлся. Однако вам следует поспешить. Езжайте чуть севернее от перелеска, за развилкой сверните направо. Дорога к дому совсем заросла сорной травой, и в темноте вы рискуете проскочить его.
Крестьяне приободрились и мигом забрались на лошадей, но Леон не спешил и, опустив руку на хрупкое плечо старика, произнёс:
– Отец Кеньо, думаю, вам надо поехать с нами. Уверен, что мой конь прекрасно выдержит двоих седоков. Вы слишком слабы, чтобы оставаться в одиночестве в ночном лесу. Мало ли что может приключиться.
– Благодарю за участие, сынок. – Улыбка тронула сухие губы священника. – Не волнуйся, те, в ком горит огонь веры, не ведают страха. Прощай, Леон. Да, послушай ещё один совет: будь начеку, мой мальчик и не дай злу отвести тебе глаза…
Леон мало что понял из последних слов, но старик проворно нырнул в тень и исчез.
– Эй, парень! – Жак-плотник поравнялся с Леоном. – Откуда ты знаешь святого отца? Не замечал, чтобы ты обивал пороги в церкви. Думал, ты горазд лишь завалить в траву очередную красотку.
– Это отец Кеньо из аббатства, – скупо ответил Леон.
Путникам повезло. Проехав ещё с полтора часа, Дюлен заметил размытый силуэт крыши. Стало быть, это и есть их пристанище. Неискушённым крестьянам дом показался довольно сносным. Каменная кладка стен и крытая черепицей крыша. Хотя, если уж откровенно, то строение явно нуждалось в починке. По всему, дом был заброшен давно, и деревянные части изрядно пострадали от непогоды и жучка. Но путники были рады любой крыше. Все успели продрогнуть и мечтали согреться у очага и выпить горячего. Лошадей привязали в пристройке – уставшая скотина заслужила отдых не меньше людей. Леон, не заходя в дом, разломал сухое деревце, а Жак старательно насобирал целую охапку хвороста. Дюлен чиркнул огнивом и зажёг самодельный факел. Войдя внутрь, мужчины зацокали языками, выражая полное одобрение увиденному. Ну и наглец же сеньор герцог, если счёл такое жильё недостойным внимания! Дом был достаточно просторным, хотя и мрачноватым. Должно быть, хозяин не гнался за внешним лоском. Крестьяне обошли несколько комнат наверху, в которых оказались постели и скромные комоды. Потоптались в гостиной с истлевшей обивкой парой кресел и огромным камином и, по всеобщему согласию, направились в кухню. Вряд ли собранного хвороста хватит протопить весь дом. Уж лучше расположиться в кухне и обойтись очагом. Любопытный подросток Анри наведался в кладовую, и вскоре все услышали его радостный вопль. Вы только поглядите, стоит помянуть добрым словом отца сеньора герцога! В кладовой, покрытой толстым слоем пыли, нашлось несколько бутылок вина, мешок крупы, попорченный мышами, и прогорклая мука.
Ну да постояльцы не из тех, кто привык к изысканной пище. Подмигивая друг другу и улыбаясь, мужчины на несколько мгновений совсем позабыли, какие события привели их в столь странное место, и теперь искренне радовались, что смогут провести ночь в тепле и заморить червячка. Леон нашёл старое рассохшееся ведро и принялся таскать воду из тощего ручья позади дома. Анри отправили поить лошадей, а печник Тибо принялся варить мучную похлёбку, в которую Теофиль Дюлен бросил кусок сала, достав его из глубокого кармана поношенной куртки. Вскоре по кухне распространился чарующий аромат съестного, и крестьяне сгрудились вокруг огромного очага, вдыхая сытный запах. Анри вернулся спустя полчаса.
– Вот чёрт. В конюшне притаилась такая огромная летучая мышь, видно, она голодна – мерзкая тварь едва не бросилась прямо на меня.
Крестьяне захохотали и отпустили пару шуток, пока Жак не помрачнел и мигом не оборвал всё веселье. Чего они гогочут, как стая тупоголовых гусей? Когда проклятые твари налетели на деревню, беды посыпались как из худого ведра. Да-да, он прекрасно помнит слова старухи Дузе – летучие мыши предвестники несчастья. Все вмиг стали серьёзными, и плотник с молчаливого одобрения тщательно запер двери и ставни, а после осенил себя крестом.
– Экая досада, что твой старичок-священник не остался вместе с нами, – пробормотал он, обращаясь к Леону. – Нам не помешало слово святого отца.
Но вскоре котелок с похлёбкой дымился на столе, вино оказалось на редкость крепким, и усталые, разморённые теплом и едой люди начали клевать носом.
Вскоре они действительно задремали, уткнувшись носом в колени или прямо за столом, опустив голову на руки. Уж больно тяжкий день выдался, и путники изрядно устали. Как ни бодрился Леон, желая охранять покой товарищей, но спустя полчаса и сам заснул, навалившись спиной на стену. Отчаянный стук в дверь заставил его вздрогнуть и тотчас вскочить на ноги.
– Вот дьявол! – поднял голову кузнец. – Надеюсь, мне послышалось.
– Оставьте, папаша, – бросил Леон. – Уж не двоим же сразу.
Дюлен тряхнул сидевшего рядом Жака, и спустя минуту, замерев, они вновь заслышали, как кто-то изо всех сил колотит в дверь.
– Ради всего святого, не вздумай открыть, – проронил побледневший Анри. – Это наверняка нечисть, о которой толковала мамаша Дузе.
– Верно, малец! Разве приличный человек забредёт в такую глушь среди ночи? – подхватил Тибо.
– Я должен открыть, – решительно произнёс Леон. – Вдруг святой отец решил вернуться, или попросту одинокий путник заплутал в темноте и сбился с дороги? А если вам боязно, то запритесь в кухне.
– Нечего упрекать нас в трусости. Осторожность ещё никому не помешала. – проворчал Дюлен. – Пожалуй, я возьму кочергу и пойду с тобой.
Крестьяне начали озираться, и вскоре за спиной Леона оказалось едва ли не готовое к битве войско, оснащённое всем, что попалось под руку. Анри замешкался и не нашёл ничего лучше, как прихватить увесистую оловянную миску. Сгодится огреть неприятеля по голове.
Распахнув дверь, Леон едва не расхохотался. Перед ним оказалась женская фигурка в пелеринке и капоре, усыпанная первым снегом, что щедро валил с неба более двух часов.
– Ах, добрые люди… – молитвенно сложив руки, залепетала незнакомка. – Ради Отца небесного, позвольте мне провести ночь в доме. Право же, я ничем не побеспокою вас. А на рассвете покину жилище с искренней благодарностью за приют.
– Вот дурочка! – вырвалось у Леона. Он схватил девушку за руку и буквально втолкнул в дом. – Сдалась нам твоя благодарность, пока ты заливалась соловьём, тебя запросто сожрали бы голодные звери. Должно быть, ты служишь в богатом доме, ты не похожа ни на крестьянку, ни на дочку лавочника.
Гостья порозовела и, откинув капор, опустила глаза от смущения, заметив мужчин, что откровенно таращились на неё.
– Простите, если нарушила ваш покой, славные господа, – произнесла она, ещё больше покраснев. – Но я была в таком отчаянии… Клянусь всеми святыми, я уж и не надеялась дожить до утра.
– Экая милашка, – прищёлкнул языком Тибо. – Жаль, что ты бродила по лесу без таких же смазливых подружек. Нам не помешало бы приятное общество.
Мужчины рассмеялись, а Леон, хмыкнув, вновь взял девушку за руку и повёл в кухню.
– Хватит гоготать, словно гусаки, – на ходу бросил он. – Девчонке надо выпить подогретого вина, она трясётся, как осенний лист.
Приятели поспешили за ними и, сгрудившись вокруг стола, вновь с любопытством уставились на гостью. Да, девушка и впрямь была очень привлекательна, настоящая красотка. И одета недурно. Конечно, подол платья из тонкой шерсти с узкой серебристой каймой успел вымокнуть и потемнеть, а с пелерины и вовсе тяжёлыми каплями стекает подтаявший снег. Но свежее, нежное лицо, обрамлённое пепельно-русыми волосами, и миндалевидные глаза так и притягивали взгляд.
– На, выпей вина. – Леон поставил перед гостьей полный стакан, с интересом глядя, как изящно она взяла его в руку.
– Благодарю вас, – мягко улыбнулась она.
– Хм… Теперь по порядку, какого дьявола такая с виду приличная девица шатается по лесу одна-одинёшенька?
– Ха-ха! – звонко воскликнул Анри, что стоял на безопасном расстоянии и косился на гостью с явным подозрением. – Да оттого, что она наверняка ведьма!
Мужчины переглянулись и вопросительно уставились на Леона.
– М-м-м, а что, всяко может быть… – протянул Эмиль.
– Пресвятая Дева! – испуганно пролепетала девушка, осеняя себя крестом. – Я не ведьма, я… я – невеста Рауля дю Рамбаля, моё имя – Анжелик Дюмонжо.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Нант – город на реке Луаре в регионе Верхняя Бретань на западе Франции
2
Аббатство Монтьенеф располагается на одноименной площади в северной части исторического центра Пуатье, примерно в полутора километрах к северу от кафедрального собора святого Петра.