Фиолетовый разум

© Ханна Монтгомери, 2025

ISBN 978-5-0068-5514-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарности

Диме, за то, что помог мне поверить в дружбу между мужчиной и женщиной.

Я очень дорожу тобой.

Пролог

Данная книга содержит сцены насилия и жестокости. Все персонажи являются плодом воображения автора, любое совпадение с реальными людьми, является случайным.

Что для вас философия? Это то, о чём вы думаете сами? Или же навязанное мышление мудрецов и философов прошлых веков?

Для меня философия – это мой личный монолог со своим разумом. Те моменты, когда ты сам себе можешь дать стоящий совет, вместо того, чтобы бежать к кому-то. Ты и только ты можешь себе помочь, ибо даже самые верные люди могут обмануть и навредить тебе. Я боюсь быть в числе преданных людей, хоть уже и удосужилась пройти через это чувство однажды.

Философия – мысли моей души, те, что идут прямо от сердца. Для меня философия, как наука всегда была чем-то загадочным и внеземным. По-моему, это самая глубокая сфера познания не только мира, религий, традиций и бытия в целом, но и самого себя.

Если меня спросят с чем у меня ассоциируется философия, я смело отвечу «с фиолетовым цветом». Да, именно этот цвет у меня ассоциируется с данной наукой. Он такой же глубокий, загадочный и неизведанный цвет, словно он создан для её описания.

Эта книга написана не с целью разрушить какие-то моральные устои или нарушить законы физики. Эта книга написана с целью показать читателям, что не все в этом мире является тем, чем кажется на первый взгляд. И если вам говорят «это невозможно, это несущественно», смело шлите нахер этих умников, ибо мы в праве сами для себя решать, где начинается та грань немыслимых и невозможных событий. Наш разум – безграничное пространство и это неизменно. Только вы сами можете оградить его, так же, как и раскрыть для чего-то непостижимо нового.

Глава 1

Это была ранняя осень в штате Массачусетс. Листья были совсем ещё зелеными, но вечерами воздух становился таким холодным, что сразу ощущалось пришествие осени. На душе становилось тяжело и печально, ведь осень – это время, когда большинство выпускников покидают свои дома и переезжают в другие штаты или города, чтобы начать свою новую студенческую жизнь. Не каждый ребенок готов уехать от своих родителей без слёз, но и не все настолько близки с ними, чтобы отчаиваться.

Гарвард – один из престижных университетов в США, и всего мира в целом, самый старейший вуз в штатах. Каждый год сюда поступает огромное количество студентов, начиная с детей знаменитостей, заканчивая «отбросами», кому повезло получить полное финансирование от правительства. В стенах этого университета работают весьма образованные преподаватели, которые получают оправданную зарплату. Общежитий для студентов всего три, на данный момент, поскольку ещё два ремонтируются, в этом году парни и девушки будут жить вместе, что весьма забавит парней и ничуть не радует девушек.

Красивая отделка, старый стиль здания, четыре этажа, комнаты рассчитаны от двух до четырёх жильцов со всеми удобствами. Единственным недостатком общежития был общественный душ, учитывая, что в этом году здесь будут жить не только девушки. Но ничего поделать было нельзя, собственный душ был только в комнатах «люкс» класса. На верхних этажах, где жили дети богатеньких родителей, они установили им в комнаты душевые кабинки и провели водопровод. В такие моменты начинаешь завидовать им, ну а кому охота мыться под наблюдением коменданта, так ещё и в одном помещение с озабоченными сперматоксикозными пареньками? Правильно, мало кому. Все комнаты разделены на небольшие секции, каждая секция относится к тому факультету, на которым обучаются проживающие там студенты. Самая большая секция принадлежала студентам экономического факультета, ребята там жили довольно спокойные, в отличие от секции юридического факультета, где жили самые надменные, неугомонные, самовлюбленные студенты, от которых не было покоя. Громкая музыка и постоянные вечеринки – это лишь малая часть того, что они могли натворить. Но везде были свои исключения, не все люди одинаковые, хоть этот факультет и привил себе стереотип безумия, нельзя было всех ровнять под одного. Следующей по величине была секция математиков, тут и говорить нечего, сплошные заучки, их совсем не было слышно, как и биологов, поэтому их объединили для совместного проживания. Были ещё пара факультетов, но их как правило заселяли в отдельное общежитие, потому что их общее количество было ничтожно малым для секционного проживания. Самым последним секционным факультетом был философский. Не сказать, что на этом потоке обучалось много студентов, но их численность явно превосходила тех, кого переселяли в другие общежития. Философы были одними из самых умных и достойных учеников Гарварда за многие годы. Этот факультет отличился своим непревзойденным умением мыслить и познавать то, что находится за гранью нашего познания. Их уважали, с ними советовались и самое главное – их всегда слушали. С первого курса их обучают нестандартному мышлению, которое философы между собой называют – «песочные часы». Вроде бы всё, как у всех, но вроде и наоборот. Такой способ помогает студентам сразу раскрыть свои способности, изучить материалы, порыться в самом себе и осознать те вещи, которым нет научного объяснения. И каждый из них по-своему видит это. Это и есть нестандартное мышление. Оно идёт сугубо из собственных выводов, не опираясь не на что иное.

Итак, наша история начинается здесь…

Приготовьтесь дамы и господа…

Занавес вашего разума открывается здесь и сейчас…

Границ нет…

Есть только вы и ваша способность мыслить обширно…

И помните… Нет, ничего, невозможного…

Глава 2

Проливной дождь с ветром ворвался в спальню, где спали четыре студентки, открыв оконную раму и облив пол водой, окно с грохотом захлопнулось обратно, от чего все спящие буквально подскочили и нервно начали оглядываться по сторонам. Спросонья они не сразу поняли причину шума, но как только увидели серое небо за окном, всё было вполне очевидно.

– Я уже готовилась бить морду Фреду Харрису, за его очередную идиотскую шутку, – закипая от злости, заворчала одна из девушек, спрыгивая со второго яруса кровати. Она потянулась, и откинула свои синие волосы длины волосы на спину.

– Ты так и ждешь момент как бы ему съездить по лицу? – хриплым от сна голосом произнесла девушка с изумительно голубыми глазами, – Мы не опаздываем на пару?

Синеволосая лениво перевела взгляд на настенные часы и отрицательно мотнула головой.

– Даже если бы мы проспали, думаешь Миккельсен дала бы нам шанс опоздать?

– Ну да, о чем это я, – усмехнулась голубоглазая и завязала свои пепельные, почти седые волосы в конский хвост, надевая тапочки.

– Вообще-то я всё слышу, – поднявшись с кровати, ответила девушка латиноамериканской внешности, с темно-оливковой кожей, – И да, если будем так медленно вставать, точно опоздаем.

– Боже, Лав, нам идти до университета пять минут, – четвертая была златовласой блондинкой, с пышными формами, которые она явно любила выставлять на показ, это было видно по её шелковой пижаме, которая слегка прикрывала грудь и бедра. В целом все девушки живущие в этой комнате были с большими формами, за исключением голубоглазой Йенны Райдер.

Йенна была самой хрупкой из них, но это не значило, что она была тощей. У неё была стройная подтянутая фигура и очаровательная внешность. Длинный, густой, ухоженный волос, пепельного цвета, всегда был аккуратно уложен. Всегда разная одежда, разный парфюм, нюдовый маникюр и такой же макияж. Это все было про неё. С детства она привыкла ухаживать за собой сама. В её семье было четыре дочери, не считая её саму. Большая семья, где мама вертится, как белка в колесе и не знает слово «отдых». Йенна с ранних лет работала в кафе, где работала вся её семья. Отец был владельцем, а мать работала на приемке заказов, в то время, как остальные сестры, не считая самой младшей Арлин, были официантками, Йенне досталась не лучшая должность в кафе, она была уборщицей. Работа была грязной, особенно в выходные, когда маленькое уютное будничное кафе, превращалось в трактир для пьяниц. Но не смотря на это, девушка выполняла свои обязанности замечательно. На свои честно заработанные деньги, она могла позволить себе купить новую одежду и косметику, которую ей уже давно не покупали родители. В прошлом году Йенна поступила в Гарвард на бюджет, и зачастую ей казалось, что её семье плевать на неё, потому что они мало интересовались её успехами и жизнью в целом, кроме Арлин, которая написывала ей буквально каждый день и на дню по сто раз. Изначально девушку это даже бесило, но вскоре она свыклась и даже стала сама звонить любопытной сестре.

В первый же день учебы на первом курсе, она подружилась со своими однокурсницами: Татией, Лав и Эмили. С тех пор они были неразлучны. Позже они с Эмили и Татией начали вместе жить в одной комнате, и спустя пол года, к ним подселилась Лав. Причиной тому послужил её конфликт с её отцом.

Лав Миккельсен была наполовину латиноамериканка, по линии матери. Она унаследовала прекрасную внешность, свойственную этой нации и восхитительно изумрудные глаза. Ей часто делали комплименты именно за глаза. Сама она не считала себя красоткой, ибо вечно была недовольно чем-то в своей внешности. Нельзя было сказать, что это были комплексы, но иногда именно так казалось. Мама Лав умерла, когда ей было шесть. Она плохо помнит этот момент, лишь только то, как отец много пил после её смерти. Лэнс Миккельсен урожденный норвежец, был всегда молчалив, но не груб. В нем таились чувства, которые он никогда не показывал. Даже любовь к своей родной дочери, он редко умел показать. Но её он безумно любил. Она была точной копией его любимой жены Николины, и он попросту не мог не любить её. Лав всегда гордилась своим отцом, и его работой. К слову, Лэнс был судмедэкспертом. Он редко ночевал дома и вообще можно сказать жил на работе последние десять лет. Из-за этого их общение с дочерью сошло на нет. Она чувствовала себя одиноко в их большом доме, и в конце концов решила переехать в общежитие, чтоб заглушить это чувство. Отец не был против, но убедился заранее, что это решение было осознанным. Каждые выходные он забирал её к себе и старался провести с ней время, хотя бы за общением на её любимые философские рассуждения. И это единственное, что объединило их. Лав была покладистой, но своенравной, иногда с ней было ужасно сложно найти компромисс, особенно такой упертой натуре, как Эмили Бишоп.

Эмили, девушка из благородной семьи английских аристократов, которые умело избавились от нее, как только ей стукнуло восемнадцать, отправив на учебу в Гарвард. Благо хоть дали ей самой выбрать факультет. Всю свою осознанную жизнь, Эмили чувствовала себя куклой в руках родителей. Она была вторым ребенок в семье Бишоп. Старшим был брат, Этьен. Красавец, английских кровей, с платиновыми волосами и холодным взглядом убийцы. Тепла в их семье не было от слова совсем. Родители совершенно не общались с детьми и постоянно пропадали на званных ужинах. Всю жизнь они откупались от детей. Им казалось, если они всучат им по пачке долларов в день, то их любовь к ним станет только больше. Вероятно с Этьеном это сработало, потому что ему было плевать на все. А вот Эмили не нуждалась в этих деньгах так, как наждалась во внимании. Она была рада стать студенткой и обрести подруг и друзей. Жизнь в Гарварде принесла ей радость, хоть она и умело скрывала её за фарфоровой маской хладнокровия. Её золотой волос привлекал кучу мужского внимания, как и её харизма, но нельзя было сказать, что она была картонной. Эмили была очень умной и выносливой. Её мысли были не такими проникновенными и глубокими, как у остальных, но она явно не была хуже них.

Четвертая девушка – Татия Кэрри, была самой разбитой душой среди них. На её тяжелую судьбу выпала огромная потеря половины семьи. Это случилось, когда ей было четырнадцать, её отец тогда начал употреблять тяжелые наркотики и зачастую скрывал это от её матери, бабушки и дедушки. В то лето, они отправились на совместный семейный отдых во Флориду, но так и не доехали до места назначения. Тайсон, её отец, принял большую дозу накануне поездки, и не смог сесть за руль, поэтому сел её дедушка, который был наполовину слепым, очевидно не справился с управлением и их машина улетела в обрыв. Каким-то чудом Татия выжила и отец тоже. Все остальные были мертвы. Бабушка, мама и дедушка Хилл, все они погибли тогда. Несмотря на это, девушка никогда не винила своего отца в этом происшествии. Она знала о его образе жизни, но никогда не упрекала его, потому что считала, что не знает, почему он пришел к такой жизни. В свое время она свыклась с потерей родных и продолжила жить. Отец совсем был плох в тот год, когда она уехала из дома, в общежитие, но она не переставала ездить к нему, чтобы убедиться, что он жив. Девушка выкрасила свои волосы в синий цвет в знак траура о родных, и с тех пор, она всегда красилась. В учебе она имела большие успехи, если бы не объект её ненависти в лице Фреда Харриса, их бестолкового однокурсника, она была бы отличницей. В прошлом году этот именуемый ей козел, спер у неё ответы на итоговый тест и сдал все на пятерку, в то время, как она завалила его на тройку. С тех пор она ненавидела Фреда, как и он её.

Глава 3

Сегодняшний день не сулил быть удачным с самого утра, начиная с хреновой погоды, заканчивая тем, что у двух из четырех девушек начались месячные. Обычное дело – скажете вы. Да, но не в первый день учебы, когда ты должна выглядеть безупречно, в каком-нибудь легком, летнем платье в цветочек, плетённых туфлях с сумочкой в руках. Да, именно так и должно было быть! Но вместо этого вы сами поняли что за дерьмо происходило.

– У нас первой парой психология, – Йенна раздраженно натянула джинсы и подпрыгнула, чтобы подтянуть их, – Может нахуй её?

Послышались женские смешки, но это не значило, что её идея была одобрена.

– Лично я люблю психологию. Вы блять видели нашего препода? – Эмили причмокнула губами, растирая алую помаду, – Ему пол нашего факультета дали бы!

Татия скривила лицо, сделав вид, что презирает подругу. Утюжок плавно пробежал по её волосам, выпрямляя их. Синие волосы сверкали от горячей температуры, словно сапфир.

– В том то и дело, Эм, что дали БЫ, а ты блять уже ему дала! – не сдерживала смех Лав. Ей редко нравилось говорить о половой жизни подруг и своей в целом, но порой это было неизбежно.

Блондинка цокнула языком, демонстративно закатив глаза.

– Ой, господи, Миккельсен, лучше уж спать с преподами, чем вообще не с кем!

Латино-американка покачала головой и взяла в руки зонт.

– Идёмте уже.

Девушки бегом добрались до учебного корпуса, когда раздался звонок. Все четверо молча переглянулись, осознавая, что как бы прискорбно это не звучало, они всё таки опоздали.

– Ничего не говори! – выставила свой тонкий указательный палец Йенна, указывая на Лав, – Это всё погода!

На лице Миккельсен проскользнула мимолетная ухмылка.

– Райдер, глупо скидывать собственную не пунктуальность, на погодные условия!

Девочки хихикая поднимались на второй этаж, их глаза сияли при виде друг друга. Весь первый курс они провели вместе, переживая друг с другом каждый момент, было тяжело, весело, грустно и радостно и в каждую из этих минут, они были рядом. Но потом наступило лето и они разъехались, за исключением Татии и Лав. Они были местными, до дома им было час езды от университета. Но и летом они поддерживали связь с друг другом. Эмили постоянно снимала видео, как она отдыхает в бассейне, баре, либо где-нибудь на островах со своим братом Этьеном. Родители позаботились об их каникулах и отправили их куда они пожелали. И по виду златовласой нельзя было и подумать, что этот отдых ей был к чертям собачьим не нужен, ей хотелось, чтобы её родители наконец-то начали любить их со старшим братом, только и всего, но видимо любовь для них была слишком недосягаемым подарком. У остальных лето выдалось примитивным. Йенна продолжила работать в кафе родителей, вместе с Арлин они провели достаточно веселое лето на озере в компании молодых первокурсников местного колледжа. Лав и Татия практически не разлучались, с момента приезда из Гарварда, Татия стала жить у Лав. Причиной тому послужило неадекватное поведение её отца, который стал употреблять в разы больше прежнего. Девушка попросту не могла видеть его таким: блюющим, стонущим, вечно с темными кругами под глазами и пересохшими губами от недостатка жидкости, он был словно живым мертвецом. Иногда он даже бросался на дочь, обвиняя её в смерти жены и остальных родственников, чего девушка не могла выносить и в один вечер, она набралась смелости придти в дом Миккельсен. Отец Лав спокойно принял тот факт, что в их доме будет жить кто-то посторонний, хоть его и волновало чувство того, что Тайсон Кэрри в любой момент может заявиться в их дом и причинить вред его дочери в частности. Лэнс был человеком, думающим наперед, поэтому с момента поселения Татии в их доме появилась система видеонаблюдения и кнопка экстренного вызова, под кроватью у Лав. Паранойя? Нет, безумно сильная любовь к дочери.

– Сегодня я с Йенной, – аккуратно убрав сумку Эмили со стола, Лав столкнулась с её недовольным взглядом, – На философии поменяемся.

Девушка натянула фальшивую улыбку и уселась к Татии, стараясь не шуметь. Лекции всегда нравились девушкам, здесь им предоставлялся шанс высказать свои мысли. Каждый вопрос в конце концов превращался в спор и эта четверка никогда не оставались в стороне. Их нестандартное мышление превосходило мышление остальных учеников этого потока. Вместе они мыслили словно самый мощный интеллект в этом мире. Не было не единого вопроса, связанного с философией, на который они бы не смогли ответить. Правда их мышления была в том, что ответ на вопрос – не всегда истина. Главное было то, что ты выдаешь ответ, с максимально уверенным лицом и можешь оспорить чужое мнение, пусть даже не правдивыми фактами. Множество раз, их коалицию пытались обуздать другие ученики, особенно парни из компании Фреда Харриса. Их было всего трое. Разумеется сам Фред – темноволосый, смуглокожий парень, у которого язык был подвязан на любую тему и если бы вы только знали, как он любил вступать в любую конфронтацию, даже если понятия не имел о чем идет речь, вы бы так же ненавидела его, как Татия. Его самым близким другом был Дэвид Фэйн – русые волосы, тонкие черты лица, самоуверенность на высоте, а большего и не нужно. Третьим был довольно спокойный и весьма рассудительный парень, который мало спорил, он лишь молча оценивал чужое мышление и делал выводы. Макс МакКларен – блондин, с нависающей на лоб челкой, вечно с книгой в руках, и заумным видом. Как его занесло в компанию Фреда и Дэвида, никому было не понятно. Эти трое постоянно спорили с девушками, иногда казалось, что их спор заключается лишь в том, что девушки своим умом принижали их. Но это лишь было азартом. На занятиях они превращались в заядлых врагов, но как только оно кончалось, они все были обычными подростками, которые шутили между собой и дружно сидели за одним столом в кафе. Татия и Фред были исключением. Они в правду относились друг к другу весьма скептически, но в обыденной жизни старались избегать этого.

Йенну из размышлений вырвал голос профессора Дженкинсона, который уже третий раз звал девушку по фамилии.

– Йен, очнись! – сильно пихнула её в бок латино-американка, сделав недовольный вид.

– Прошу прощения, я что-то потерялась в мыслях, – девушка встряхнула головой, – Повторите вопрос.

Мужчина недовольно хмыкнул и потёр щетину.

– Мисс Райдер, я вам не робот, чтобы повторять одну и ту же информацию по пять раз. Вы либо отвечаете на вопрос сейчас, либо я гарантирую вам «не допуск» к экзамену по моему предмету в этом семестре.

Пальцы блондинки нервно застучали по столу. Она вся залилась краской, замечая на себе взгляды всех студентов.

– Он спросил главное различие психологии от философии, – под боком раздался шепот знакомого голоса. Лав загнулась под стол, делая вид, что завязывает шнурки на кроссовках, – Инфа с первого курса, вспоминай.

Йенна даже головой не повела в сторону подруги. Кровь с бешеной силой прилила к мозгу, пространство с воспоминаниями раскрылось.

– Психология основывается на практическом методе, а философия на рассуждениях, – выдала девушка на выдохе, замечая, как лицо профессора сменилось на удовлетворенное.

– Верно, Мисс Райдер. Думаю у вас есть потенциал, постарайтесь не загубить его глупыми мыслями, – мужчина подошел к кафедре, непрерывно глядя на студентку, которая замялась, ощущая небывалую неловкость. Его карие глаза оторвались от неё лишь тогда, когда звонок разорвал эту безмолвную связь и все студенты сорвались со своих мест, покидая кабинет.

Дождь так и не прекращался, только становился сильнее, но это мало останавливало курящих подростков. Толпа студентов собиралась в парке, чтобы скурить сигарету, а кто и две, в перерыве между занятиями, это было их излюбленным местом. Здесь было несколько скамеек, вокруг которых толпились ученики. Все лавочки были исписаны именами поколений, обучавшихся здесь и из года в год вносивших свои имена на деревянные спинки.

– Прошла всего одна пара, а я так хочу есть, – закуривая сигарету, Татия схватилась за живот, который был слегка обнажен в укороченном свитшоте, – Как думаете, успеем перекусить?

– Перед физкультурой? Ты серьезно? – Йенна вернула синеволосой зажигалку и затянулась, – Может потерпишь?

– А я пожалуй пойду поем, всё ровно не иду заниматься. Иногда критические дни спасают нас и грех жаловаться, – Эмили ловко выкинула бычок в урну и крутанулась вокруг свой оси на каблуках, – Вам взять что-нибудь перекусить?

– Возьми пару бургеров мне и воды без газа, – протянула ей деньги Кэрри, – Лав, ты тоже на скамейке сегодня?

– Видимо да. Живот так и ноет, вряд ли смогу заниматься.

– Привет девчонки, – голос Дэвида Фэйна заставил всех четверых вздрогнуть. Парень удостоил всех своей лучезарной улыбкой и приобнял Йенну за плечо, – Как первый день проходит? Вижу Йен уже успела словить замечания от Дженкинса, – Дэвид дружелюбно потрепал блондинку по волосам, а затем обнял по очереди всех остальных девушек, – По правде я скучал, как и Макси с Фредом.

Лицо Татии исказилось от одного его имени и она закатила глаза.

– Дэвид хоть и балабол редкостный, но здесь он говорит чистую правду, – блондин подхватывает на ходу всех девчонок, кружа в объятиях. Его взгляд добрый, искренний, он улыбается гладя каждой из них в глаза, не заостряя особого внимания, лишь на долю секунды больше он смотрит на Лав. Она делает вид, что не замечает этого и переводит взгляд на ещё двух парней, подошедших к ним.

– Привет, Тати, – раздаётся омерзительный голосок Фреда за спиной у девушки, от чего ей хочется закатать его в асфальт, – Как лето провела? Не изменяла мне надеюсь? – он смеётся, замечая, как медленно она разворачивается к нему.

– Какого хуя ты ещё жив, Харрис? – сквозь зубы цедит Татия, ощущая нервы в кончиках своих пальцев.

– И я тебя люблю, Тати, – он игриво щелкает её по носу и проходит мимо, здороваясь с остальными, – Кстати, знакомьтесь, это Ксавье Элфорд, наш новый сокурсник, – Фред кивает на парня, который молча наблюдает за всем происходящим. Худой, высокий, волосы завязаны в небольшой хвостик, – Теперь он новый член нашей недо-компании.

– Привет всем, – как-то холодно выдает он.

Девушки молча кивают, оббегая мимолетным взглядом парня. Он ловит каждую эмоцию, исходящую от каждой из них. Эмили – равнодушие. Если быть честной, то она редко заглядывалась на сверстников, лишь иногда могла позволить себе флирт. Татия – дружелюбие. Она единственная, кто ему улыбнулся. Йенна – скромность. Блондинка скупо кивнула ему, продолжая курить. Лав – недоверие. Девушка выглядела раздраженной, скорее всего из-за сильных болей в низу живота. Поэтому лишь мельком стрельнула в него недоверчивым взглядом.

– Идёте сегодня на вечеринку? – Дэвид легонько перебирает кончики блондинистых волос Йенны, – Ксавье приглашает всех к себе в поместье. Родичей не будет, зато будет много выпивки и травки, – парень заглядывает в лицо блондинке, отпустив её волосы, – Йен? Ты ведь придешь?

Девушка поджимает задумчиво губы, глядя на реакцию подруг.

– Что думаете?

– Нажраться в слюни в первый же учебный день? – вскидывает артистично брови Татия, – От такого нельзя отказаться!

– Я пас, – поднимает ладони кверху Миккельсен, – За мной отец заедет в шесть, мы договорились поужинать сегодня.